Заседание специальной комиссии мы покидали в смешанных чувствах.

С одной стороны, мы добились обвинительных приговоров для шестерых Темных Иных. Этим мы сделали наш мир немножечко чище и лучше. Но именно из таких локальных побед и складывается одна большая глобальная Победа в будущем. У Ночного Дозора появилось право на вмешательство, хоть и индивидуальное, но достаточно высокого уровня. А еще нам с Мишей оставили право на использование магии. Бизон, который за время заседания не проронил ни слова, вновь улыбался.

Но старшие товарищи наш энтузиазм отнюдь не разделяли. В коридор они вышли еще более угрюмыми, чем Темные из Дневного Дозора, которые даже не удосужились с нами попрощаться. Наталья Владимировна, сопровождаемая Земфирой, пулей устремилась на выход, забыв при этом расколдовать Руссова. Так что сейчас смутно знакомый мне Темный маг, отдуваясь и сыпля ругательствами, тащил на себе застывшего неподвижным изваянием Сергея.

– Балабаныч, поможем мужику? – хлопнул меня по плечу Миша.

– Да не, – вяло отмахнулся я от приятеля. – Не дай бог, уроним еще, так нас потом обвинят в нападении на сотрудника Дневного Дозора.

Миша залился веселым смехом, и я вновь вспомнил о наших мрачных товарищах.

– Геннадий Петрович, спасибо вам за то, что спасли наши шкуры, – поблагодарил я от всего сердца. – Только я не могу понять, чего вы такие хмурые.

– Потому что, Степа, Наталья смогла добиться вашего увольнения.

– Плохо, конечно, но не смертельно. К тому же дядя Саша вот говорил, что общий счет в нашу пользу.

– Да не мели ты чепуху, ядрена копоть, – взорвался вдруг упомянутый дядя Саша. – Вы с Мишкой, каждый по отдельности, для нас ценнее сотни Темных. И то, что вас выгнали, огромная потеря для Ночного Дозора. Это ты понимаешь? Нас и так мало, теперь меньше десяти Иных на город с населением в несколько миллионов человек. А что Дневному Дозору от потери нескольких слабых Темных? Да тьфу это для них, ядрена копоть. Это даже не потери для Натальи Владимировны, а так, канцелярские расходы.

После этой тирады от нашей с Мишей радости не осталось и следа.

Какой же я идиот. За всеми этими танцами вокруг дела графа Коробова я своим неопытным взглядом не разглядел главную интригу Дневного Дозора. Им же действительно было плевать на погибших шестерок из числа прислужников Коробова. Да и на самого графа им скорее всего было наплевать, ведь он гастролер, сегодня здесь, завтра там. А вот вывести из игры пару Светлых дозорных, причем чужими руками, это ли не радость для Храмовой?

– Вот я дурак. – Я виновато посмотрел на бывшего начальника. – Геннадий Петрович, простите меня.

– Степан, это не твоя вина, не кори себя. И Михаил тоже ничего не мог с этим сделать. Наоборот, вы молодцы. Ведь это правда, вы спасли много жизней. А насчет работы в Дозоре… что-нибудь придумаем.

Драгомыслов приобнял нас за плечи.

– Поедем в офис. Там ребята заждались уже, намаялись от неизвестности. Да и Кирилл совсем замерз, в «уазике» печка барахлит, а у меня все никак руки не доходят починить…

Так, обмениваясь по дороге пустяковыми на первый взгляд разговорами, мы покинули сумрачные подвалы Инквизиции.

Но уже почти на самом выходе нас остановила Тамара Анатольевна, появившаяся словно из ниоткуда в сопровождении двух фигур в серых балахонах.

– Степан, вы не могли бы уделить мне немного времени?

– Да, конечно.

– Мы ждем тебя у машины! – сказал Миша, и я кивнул в ответ: мол, понял.

– Степан, у нас с вами осталось одно незаконченное дело. – Тамара Анатольевна скинула капюшон с головы одной из сопровождавших ее фигур, и я вздрогнул от неожиданности.

– Дария…

– Тело, принадлежавшее раньше Дарии Элиава, – поправила меня Инквизиторша. – Внутри этого тела нет души. Дело в том, что у нас возникла определенная проблема. Держать ее в наших подвалах нет оснований. Если у нас и были вопросы, то к самой Темной Иной, но ее сознание растворилось в Сумраке.

– И чем я могу помочь?.. – спросил я осипшим голосом.

– Я подумала о том, что, быть может, вы захотите позаботиться о ней? Просто это не очень гуманно – держать ни в чем не повинное создание в хоть и уютных, но все же казенных квартирах.

Я переводил растерянный взгляд то на Дарию, то на Тамару Анатольевну. Чародейка решила подарить мне смысл жизни, заполнить образовавшуюся из-за потери матери и сестры лакуну.

– К тому же Сумеречные клыки не единственный способ вернуть Тень ушедшей Иной обратно в наш мир.

И вновь эта еле заметная улыбка, притаившаяся в самых уголках губ чародейки.

– Спасибо, Тамара Анатольевна, я с радостью…

– Минуточку!

Резкий властный голос заставил нас всех, даже пустышку, оглянуться. По коридору, улыбаясь все той же нежной улыбкой, к нам направлялась Наталья Владимировна, позади нее звонко цокала каблучками Земфира.

– Если я все правильно расслышала, Инквизиция ищет приют для этого очаровательного создания.

– Да, вы все верно услышали, – холодно улыбнулась в ответ Тамара Анатольевна. – Но Светлый Иной Степан Балабанов уже…

– Он еще не дал свое согласие! – резко оборвала ее ведьма и посмотрела на меня. – Ведь Светлый Иной Балабанов прекрасно понимает, сколько забот ляжет на его плечи в связи с подобным бременем. К тому же как вы прикажете ему устраивать свою личную жизнь? Не думаю, что ему доставит большое удовольствие каждый раз объяснять, что эта безмолвная красавица всего лишь его подопечная. Он же Светлый… Я все правильно говорю, Степан?

– Да я уж как-нибудь справлюсь без чужих советов, – огрызнулся я, чувствуя, как внутри закипают раздражение и злость.

– Конечно, я в этом не сомневаюсь, – проворковала в ответ Наталья, – как и не сомневаюсь в том, что ты, Светлый, не забыл о данном тобой обещании. Ты должен мне одну услугу.

Кончики моих пальцев похолодели, картинка перед глазами поплыла в сторону, и я понял, что еще секунда – и я потеряю сознание. Упасть мне не дал стоявший рядом Инквизитор, успевший подхватить меня под руки.

– Как ты уже понял, Степан, если твой разум забыл о данном тобою обещании, то тело его помнит. И нарушение нашей с тобой договоренности приведет к тому, что ты, – ведьма щелкнула пальцами и закончила фразу, – умрешь!

– Сука, – только и смог прошипеть я сквозь пелену боли.

– Фу, Степан, как не стыдно! Я помогла тебе от чистого сердца, когда совершенно не была обязана этого делать. Ну ладно, это слово я тебе прощаю, меня и похуже обзывали. – Теперь она обратилась к Тамаре Анатольевне: – Светлый Иной Балабанов сейчас не очень может говорить, но если бы он мог, то сказал бы, что с большой радостью передает права и обязанности по попечению над этим прекрасным созданием в мои руки. Ведь так, Степа?

И я против своей воли вымолвил:

– Да…

– Вот и ладненько! – Ведьма радостно хлопнула в ладоши. – Земфира, проводи свою подругу, или то, что от нее осталось, в машину.

Рыжеволосая ведьма, приобняв покорную пустышку за плечи, пошла по коридору на выход.

Подругу? Подругу! Значит, Земфира обманула меня, когда сказала, что не знакома с Дарией? А если девушки дружили и общались, то велика вероятность, что Наталья Владимировна уже давно распознала в приезжей Темной потенциальную пустышку.

– Сука, – повторил я, чувствуя, что силы постепенно возвращаются ко мне, и я уже могу дышать без отзывающейся в груди боли.

– И что это сейчас было? – поинтересовалась Тамара Анатольевна.

– Я… я вспомнил, – просипел я в ответ, – как Наталья упоминала о том, что у нее не так давно умерла мать. И я не сомневаюсь теперь, что она тоже была Иной.

С самого начала Храмовой было нужно не наше с Гранкиным увольнение из Дозора. Ей были нужны пустышка и Сумеречные клыки.

– Она все просчитала, сука.

– Ну, все, да не все, – все так же задумчиво протянула чародейка. – Клыков больше нет в этом мире.

– Да, но вы сами недавно сказали, что это не единственный способ вернуть Тень Иного в нашу реальность.

– Верно, – согласилась Тамара Анатольевна. После чего добавила: – Извини, Степан, но я действительно ничем не могу тебе помочь в этой ситуации. Наоборот, похоже, я сделала только хуже.

– Не надо извиняться, вы же не знали о моем договоре с Натальей. Я и сам о нем забыл за всей этой суетой. Она нас сделала. Она всех нас обвела вокруг пальца.

Чародейка решила сжалиться надо мной и применила какое-то заклятие, мигом унявшее последние очаги боли в моем теле. После чего попросила поддерживавшего меня все это время в вертикальном положении Инквизитора:

– Проводите его до выхода и передайте товарищам. Они в сером «уазике», он стоит рядом со служебном входом.

– Будет исполнено, Тамара Анатольевна.

– Это все, чем я могу вам помочь, Степан. Берегите себя.

– Спасибо вам, Тамара Анатольевна. За все.

Выбравшись на свежий воздух, я отказался от дальнейшего сопровождения и побрел к ждущим меня друзьям. Я не знал, стоит ли им рассказывать о том, что все наши сегодняшние успехи на ниве победы Добра над Злом оказались лишь ширмой, дымовой завесой. Что Темным вновь удалось достичь баланса сил. Пусть не сегодня, но очень скоро они смогут найти способ и призвать в бедную многострадальную оболочку, пустышку, оставшуюся от Дарии, любого Иного. Я слишком хорошо знал Темных и был уверен, что Наталья желает вернуть в этот мир отнюдь не тень своей усопшей матушки, а кого-то сильного и злого. Как минимум Высшего.

А я теперь практически не в силах ей помешать. Кто я? Я больше не работаю в Ночном Дозоре, не стою на страже Добра и Света. Я простой фотограф, хоть и умеющий совершать небольшие чудеса.

Нащупав в кармане плеер, я достал наушники, надеясь, что музыка поможет заглушить бушующую в моей душе боль. Пусть ненадолго, хотя бы на минуту.

Я остановился посередине внутреннего двора Михайловского замка, задрал голову и посмотрел на низкое свинцовое небо, с которого начинали сыпаться крупные белые снежинки. Попытался поймать ртом замерзшие кристаллики воды и улыбнулся.

Это еще не конец. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Я, Миша, дядя Саша, Геннадий Петрович и все остальные ребята из Дозора. Нашего Невского Дозора.

– Балабаныч! – голос Миши раскатистым басом прорвался сквозь последние музыкальные аккорды. – Степа, ну ты чего там застрял? Давай, поехали домой.

– Сейчас. – Я помахал рукой в ответ и поспешил в сторону машины. Миша прав.

Пора возвращаться домой.