Осень – мое любимое время года. Мне нравятся ее золотисто-алые оттенки, меланхолия, запах сырых листьев, прохлада. Это некое пограничье перед зимой, когда природа окончательно обесцвечивается и словно погружается в Сумрак. Засыпает, чтобы потом, набравшись сил, проснуться и засиять новыми красками.

Эта осень была самой страшной в моей жизни. Мы со Светой похоронили маму, скромно, в тихом месте на Серафимовском кладбище. Сестра после потери ребенка рассталась с Витей. Не назвала причину, просто порвала отношения. Не смогла остаться с ним. Да и сама сильно изменилась. Стала замкнутой, неразговорчивой, словно разменяла разом несколько десятков лет.

Нет, наши с ней отношения не изменились. Она поняла мой поступок. Но вот простила ли – не знаю. Мы старались не говорить об этом. Я не знал, что сказать, а она молчала.

В Дозоре поддерживали, сочувствовали, но мне это не сильно помогало. Какой в этом был толк, если ничего уже нельзя было изменить?

Драгомыслов, как и обещал, дал мне двухнедельный отпуск, и на меня с чудовищной силой навалилось одиночество. Я бесцельно бродил по городу, не зная, куда себя деть, по привычке таская с собой сумку с фотоаппаратом, но так и не доставая его. Все казалось пустым и бессмысленным.

Дни тянулись, и все чаще мои прогулки стали заканчиваться за стойкой у Вельдикяна. Старый Иной понимал мое состояние, наливал, но когда так прошла неделя, все-таки сделал мне замечание.

– Это не выход, енкер, – с укоризной посмотрел он на меня, когда я попросил повторить седьмой бокал пива. – Ты, конечно, добрый гость, но мера есть мера.

– Ты о чем? – не понял я, провожая взглядом проходившую мимо Юлю с подносом, на котором стояла дымящаяся тарелка супа, присыпанного зеленью. Девушка мне приветливо улыбнулась.

– Знаешь, как у нас говорят – где страх, там и стыд. Алкоголем ты его не зальешь.

– А что тогда делать? – вертя на стойке пустой бокал, по стенкам которого медленно сползала пена, спросил я.

– Двигайся дальше. Следуй своему предназначению.

– А какое у меня предназначение? – иронично поинтересовался я, хотя знал, что Вельдикяна Иные ценили не только за кулинарные способности, но и за вовремя данный совет. Который частенько оказывался мудрым.

– Продолжай делать что делаешь. – Скрестив руки и опершись на стойку, Григор придвинулся ко мне, и я посмотрел ему в глаза.

– Что?

– Неси Свет.

– Свет, – хмельно хмыкнул я и подул в бокал. – Свет в конце тоннеля… Много же я принес.

– Не важно, много или мало. Важно, что он в тебе.

– Толку-то. Мать мертва, сестра потеряла ребенка. Воздействие осталось, – пьяно пробормотал я. – Хочешь, подарю?

– Оставь себе, – не отводя от меня взгляда, серьезно сказал Вельдикян, и я вдруг почувствовал, что трезвею. – Степан, мы не были с тобой тогда на мосту Закона и не мы придумали это все. Не нам решать. Да, мы теряем близких, это дань, которую мы должны платить. Но у нас всегда есть главное.

– Что? – словно загипнотизированный его взглядом, спросил я.

– Выбор.

– А из чего выбирать? Свет и Тьма. Черное и Белое. – Я пожал плечами. – Негусто выходит. Я делал что делал, и что получилось?

– Ты спас многих детей.

– Но не мать.

– Но сестру.

– Убив ее ребенка. – Этот разговор нравился мне все меньше. К тому же я окончательно протрезвел.

– Ахпер… – Я вздрогнул. За все время нашего знакомства Вельдикян впервые назвал меня братом. Будучи завсегдатаем, я успел усвоить некоторые слова. – Значит, так должно было случиться. Ничто в этом мире не происходит просто так. Да и мы, в конце концов, не те, кем кажемся на самом деле.

– Ты веришь, что наши судьбы кем-то написаны?

– Нет, – покачал головой Григор. – Мы сами вершим свою судьбу. Нас только могут направить.

– Куда?

– Вперед. У тебя есть свой путь. Вот и иди по нему. Не сдавайся. К тому же, как я слышал, за тобой осталось неиспользованное воздействие четвертого уровня. Ты всегда сможешь применить его для доброго дела.

Я замер, ожидая продолжения, но его не последовало.

– Я все сказал. – Вельдикян выпрямился и отобрал у меня бокал, который от его прикосновения стал абсолютно чистым. – Сегодня больше не наливаю. И завтра, пожалуй, тоже. Баревнер Драгомыслову.

– Да ты как будто и не наливал, – с обидой на такой отворот-поворот ответил я, неохотно сползая со стула.

– Степа, мы закрываемся. – Сбоку к стойке подошла Юля и положила рядом со мной аккуратную стопку меню.

Посмотрев на часы, я обернулся и увидел, что давно являюсь единственным посетителем, все столики были пусты. За маленькими окнами, расположенными на уровне асфальта, чернела темнота. Да уж, засиделся.

Пока я осматривался, Вельдикян ушел в свой кабинет. Больше мне тут было нечего делать. Попрощавшись с Юлей, я накинул пальто, вышел на улицу и вдохнул холодный воздух. Домой так домой. Нашарив в кармане пластинку плеера, я вставил наушники в уши и выбрал рандомное воспроизведение.

Нежный девичий голос, обрамленный переливами флейты и гитары, сразу же вытеснил все мои тяжелые мысли.

Бредя по пустынному ночному городу, я вернулся к себе. Включил на кухне свет, открыл холодильник и посмотрел на банку пива с мстительным желанием вернуть снятое в баре ощущение хмеля. Протянул было руку, но вспомнил разговор с Вельдикяном и, помедлив, решительно закрыл дверцу. Нет. Действительно хватит. Это не выход.

Работать желания не было, да и новых снимков для обработки у меня пока не накопилось, поэтому я разделся и лег спать.

А утром меня ждал сюрприз.

Номера, отобразившегося на дисплее мобильника, я не знал. Звонили не слишком рано – еще не было двенадцати, однако с кровати я еще не встал.

– Да?

– Степан? – Молодой женский голос. Приятный, с легким восточным акцентом.

– Да, это я.

– Здравствуйте! Меня зовут Дария Элиава, мне одна из ваших девушек телефон дала.

Это имя я, кажется, слышал. В модельных кругах оно пользовалось определенной известностью. Ничего удивительного в том, что мой номер гулял среди работавших со мной как девушек, так и мужчин, не было. Обычная деловая практика.

Откинув одеяло, я сел. Похоже, наклевывалась работа. Наконец-то отвлекусь.

– Слушаю.

– Меня пригласили в рекламную кампанию одного спортивного бренда, а все мои знакомые фотографы сейчас заняты… – Я внимательно слушал. Чем дальше рассказывала Дария, тем интереснее мне становилось. Спортивный бренд, это хорошо. «Adidas», «Speedo», «Puma», да хоть наш «Forward», который, я, кстати, когда-то уже снимал. Спортивный бренд – это не один день работы и хорошие деньги. – Работа горит, поэтому мне посоветовали вас как классного специалиста.

Ну кто же не любит лесть.

– Вы сейчас свободны?

– Абсолютно, – энергично ответил я. – Буду рад поработать.

– Отлично! – обрадовалась Дария. – У вас есть аквазона?

Я растерялся. Аквазоны в моем подвале не было.

– К сожалению, нет.

– Ничего, – не растерялась девушка. – Недалеко от меня как раз есть подходящая студия. «FOTTERRI», знаете?

Эту студию я знал. И находилась она очень удачно, недалеко от моего жилища.

– Да.

– Там сейчас несколько дней свободно. Вы сегодня можете начать?

– Конечно.

– О’кей! Тогда я договорюсь. А какая сумма вам подходит, чтобы я передала заказчику?

– Договоримся, – заверил я. Происходящее нравилось мне все больше. – Так, а во сколько?

– Через два часа вам удобно?

– Да. – Я прикинул, сколько времени мне потребуется, чтобы принять душ, привести себя в порядок и набить багажник «Форда» необходимой аппаратурой.

– Тогда встретимся там.

– Хорошо!

– Пока!

«Пока!» Женская непосредственность при первом знакомстве, да еще по телефону. Хотя практически все мои модельки были такими.

Значит, Дария Элиава. Ха, я посмотрел на погасший экран мобильника. Что-то новенькое. Посмотрим-посмотрим! Интересно, кто из девчонок ей меня рекомендовал? Если обломится куш, надо будет отблагодарить.

Встав с кровати, я набрал номер студии, где предстояла съемка, и уточнил у них насчет имеющейся техники, чтобы понять, что брать самому. Выходило, что в наличии имелось практически все, что было нужно. Ну и отлично.

Сполоснувшись и позавтракав, я некоторое время выбирал камеру, более подходящую для студийной съемки, убрал ее в сумку и вышел из подвала.

На улице моросило, но не настолько критично, чтобы брать с собой зонт. Я завел машину и, пока прогревался двигатель, вылез покурить, а заодно почистил лобовое стекло от налетевших на него за ночь листьев.

В назначенный час я припарковался на набережной канала Грибоедова у нужного дома и немного повозился, выгружая из багажника кофры.

В студии меня уже ждали. Поздоровавшись со знакомыми ребятами, я прошел в комнату отдыха, повесил на вешалку пальто и сразу увидел ее – в компании толстенького лысоватого мужичка.

Дария сидела на диване возле низкого стеклянного столика и, закинув ногу на ногу в обтягивающих джинсах, со скучающим видом листала какой-то журнал.

Посмотрев на нее, я сразу понял, что хочу сделать ее фотографии. Именно такой типаж я вот уже сколько времени тщетно искал для своего костюмированного проекта «Муза Петербурга». Неужели наконец повезло?

На вид двадцать четыре – двадцать пять. Красота не русская, с манящим налетом Востока. Девушка была смуглая, стройная, с рассыпанными по плечам черными волосами и ровной челкой, из-под которой лукаво смотрели большие миндалевидные карие глаза. Образ завершали чуть вздернутый нос, алый росчерк губ, высокая грудь, туго обтянутая черной футболкой с изображением эмблемы группы «Rolling Stones»…

– Здравствуйте, – сообразив, что нескромно засмотрелся, и обращаясь сразу ко всем, поздоровался я.

– Степан Александрович, да? Ну конечно, фотограф! – Мужичок встал и подошел ко мне, протягивая пухлую холеную руку. – Петр Варежковский. Можно просто Петр. Я заказчик.

– Очень приятно. Можно просто Степан.

– Великолепно! А это наша модель, Дария, ну, вы уже созванивались, насколько я понял.

Отложив журнал, девушка поднялась навстречу.

– Привет. – Она, в свою очередь, протянула тонкую руку с замысловатым браслетом на запястье – несколько переплетенных змей, – и я пожал ее. Рука была теплой.

Тут меня ждал второй сюрприз. На этот раз не очень приятный.

Дария была Темной. Слабенькой, всего седьмого уровня, но все-таки Темной. В моей практике это было впервые. Светлые, конечно, попадались, но в основном это были обычные люди.

Я почувствовал, как она инстинктивно, совсем легонько пощупала и меня, и на ее лице на мгновение мелькнула растерянность.

– Очень приятно, – улыбнулся я.

– И мне, – наконец улыбнулась и она, отпуская мою ладонь, и тихо, так, чтобы не услышал Петр, спросила: – Надеюсь, нам это не помешает?

– Нисколько, – стараясь изобразить уверенность, ответил я.

– Давай на «ты»?

– Давай. Что у нас?

– Спортивная одежда, как я и говорила.

– Да, – вмешался Петр, – у нас новая линейка спортивных товаров, ребрендинг, так сказать.

– Отлично. – Мне-то, по существу, было все равно, что снимать. – Готова?

– Макияж мне уже сделали. Только переоденусь и с прической разберусь.

– Хорошо, жду в павильоне.

– Я быстро.

Она вышла из комнаты, а Петр доверительно взял меня под локоть.

– Степан, теперь, так сказать, о сути.

Я сразу понял, что речь пойдет о деньгах. Так и вышло.

– Мы вообще-то не торопимся, так что дня четыре или сколько потребуется у вас есть. Но лучше, конечно, четыре, хех. Дария сказала, что сегодня вам хватит пары часов, на пробу. – В его свободной руке появился конверт. – Так вот, тут почасовые плюс задаток, так сказать, для начала. Мне примерно сказали ваши расценки. Договоримся?

Я взял у него конверт и, раскрыв его, бегло пересчитал купюры.

– Более чем, спасибо.

– Ну тогда не задерживаю, идите и творите!

– А вы разве не хотите поприсутствовать? – Это было обычное дело.

– Не-ет. – Отмахнувшись, он плюхнулся на диван и достал мобильник. Игрушка была не из дешевых. – У меня дел по шиворот, да и чего я буду там мельтешить, отвлекать. Работайте, я подожду! Только вы уж, – он красноречиво растопырил пальцы обеих рук перед грудью, – сделайте там все как… ну, вы понимаете.

– Будет красиво, – пообещал я.

Убрав гонорар в карман пальто и подхватив сумки, я направился в павильон с аквазоной. Вот так встреча. Темная. Против нее Петр был совершенно обычным человеком. Я почувствовал себя неуютно. Хотя какая разница, думал я, аккуратно расставляя приборы и оглядывая предстоящее место съемки. Распри Дозоров не распространяются на искусство. Это же просто работа, и все. В конце концов, Свет и Тьма напрямую связаны с фотопроизводством. И мы ничего не нарушаем.

Покончив с приборами, я достал из сумки камеру и проверил ее, стараясь сосредоточиться только на предстоящем деле.

– Надеюсь, вода теплая.

Я обернулся и посмотрел на вошедшую Дарию. На ней был узенький закрытый купальник «Arena» ярко-красного цвета, еще больше подчеркивающий смуглость ее кожи и длину ног. Волосы были заплетены в длинную косу, перекинутую через плечо и спускавшуюся к бедрам.

– Ну как я тебе, Светлый? – Дария лукаво посмотрела на меня.

Данные у нее были что надо. Недаром говорили, что Темные девушки славились своей красотой. В большинстве случаев она, к сожалению, была губительна.

Интересно, а в каком состоянии Дария оказалась первый раз в Сумраке, что стала Темной?

– Давай работать. – Смутить меня было сложно, видали и не такое. Поэтому я проверил вспышку и поднял камеру.

Она сняла шлепанцы и перешагнула через низенький бортик, аквазону, продемонстрировав мне упругие точеные ягодицы, разделенные тонкой красной полосочкой.

О, спорт – ты мир! О, спорт – ты совершенство!

– Бр-р-р… ах! – Дария поежилась, потерев себя по предплечьям, и, переступив, подняла кончиками ступней пару фонтанчиков брызг.

– Готова?

– Да, поехали. – Она повернулась ко мне боком, выгнулась и изящным движением откинула за спину косу.

Я начал снимать. После нескольких пробных кадров стало ясно, что моделью она была профессиональной. С такими всегда легко и приятно сотрудничать. Работали мы долго – как и планировали, несколько часов, но время пролетело незаметно. Несколько раз прерывались, пока я менял оптику, а она выбегала переодеться.

Наконец на первый раз было решено закончить. Я даже не почувствовал, что особо устал, хотя отснял несколько сотен кадров.

Потом мы снова встретились в комнате отдыха, где дожидался Петр и куда Дария пришла уже после душа, в обычной одежде, а я заканчивал паковать технику.

– Ну как? – с интересом поинтересовался Петр.

– Молодец, – искренне похвалил я, посмотрев на девушку. – Хорошо работаешь.

– Спасибо. Ты тоже. С тобой легко.

Не говори спасибо, когда ведьма хвалит, вспомнил я давнюю поговорку. Ну и что. Хорошо ведь поработали.

– Постараюсь обработать все побыстрее. – Я застегнул сумку с камерой. – А вообще какие сроки? Горит?

– Как я уже сказал, время есть, – ответил Петр. – Это для сайта и промокампании. Над ними еще работают. Так что не особо торопитесь.

– Понял.

– Петя, мы свободны? – Дария посмотрела на Варежковского.

– Абсолютно, умница моя, – поднял тот руки. – Не смею задерживать. Только давайте завтра в это же время, о’кей?

– Давайте, – согласился я.

– Ну тогда я поехал. – Петр поднялся с дивана, одернул кожаную куртку и снова протянул ладонь. – Приятно, Степан.

– И мне. – Чем-то он напомнил мне Де Вито. Или сутенера. Тут поди разбери.

– Смешной. Он мне нравится. Не хочешь выпить кофе? – неожиданно предложила Дария, когда за Петром закрылась дверь. – Здесь «Кофейная гамма» недалеко. Поболтаем.

Первым и честным желанием было отказаться. Но, посмотрев на нее, я не устоял. С такой девушкой я сталкивался впервые. В ней была харизма. Профессионализм. Соблазнительная энергетика, пусть даже и Темная. И вдруг… это та самая Муза?

– Давай, – согласился я, подумав, что после работы действительно хочу выпить кофе. Какой-нибудь латте или капучино и обязательно чтобы с густой, пышной пенкой. Осенью, как выдалась эта, самое то. А тут еще и в компании. – Я угощаю, – неожиданно для самого себя расщедрился я.

– Дело твое, – улыбнулась Дария.

Я помог ей надеть пальто, попрощался с ребятами и, загрузив в машину сумки, пошел со своей спутницей по набережной в сторону кафе, думая о том, какая странная у нас все-таки вышла встреча.