XVII.

За обедом мы только и делали, что разговаривали. Витрина с телевизорами — это совпадение, или нас всегда окружают ответы, которые мы просто не замечаем? Хоть мы и были голодны, но о еде постоянно забывали.

— Это не совпадение, — сказал я. — Если призадуматься, то все вокруг может нам подсказать ответ.

— Так уж и все?

— А ты попробуй, спроси меня, — предложил я. — Назови что угодно… Я покажу тебе, чему эта вещь пытается нас научить. — Даже для меня самого это прозвучало довольно смело.

Она посмотрела на морской пейзаж, висящий на противоположной стене.

— Океан.

— В океане много капелек воды, — начал я, особо не задумываясь, эта мысль отчетливо возникла в моей голове, словно передо мной плавал кристалл, сделанный Аткиным. — Горячих и очень холодных, прозрачных и мутных, летящих в воздухе и сдавленных толщей воды. Капельки постоянно изменяются, то испаряются, то снова конденсируются. И каждая капля — это единое целое с океаном. Без океана эти капли не могут существовать. А без этих капель не могло бы быть океана.Но все они слиты воедино, их даже каплями не назовешь — ведь между ними нет границ. На капли океан делят люди.

— Здорово получилось! — воскликнула она.

Я посмотрел на скатерть с изображением карты Лос-Анджелеса.

— Улицы и автострады.

Она закрыла глаза.

— Улицы и автострады соединяют между собой разные места, но всякий водитель сам решает, куда ему поехать,медленно сказала она. — Он может поехать в прекрасный парк или в публичный дом, в университет или в бар, может по дороге умчаться за горизонт, кататься без цели туда-сюда, а может припарковать машину и вообще никуда не ехать.

Лесли со всех сторон разглядывала идею, вставшую перед ее внутренним взором, и это ее забавляло.

— Он может подобрать для себя подходящий климат и отправиться на Аляску или в Рио-де-Жанейро, вести машину осторожно или безрассудно, выбрать для себя спортивную модель, малолитражку… или грузовик,беречь свою машину или махнуть на нее рукой. Он может ехать наугад, куда глаза глядят, а может все очень точно распланировать. Но все дороги, по которым он решит прокатиться, уже были проложены до него и никуда не денутся после того, как он скроется за горизонтом. Все возможные маршруты уже существуют, и водителя нельзя от них отделить. Он сам решает, куда ему сегодня отправиться.

— Отлично сказано!

— Интересно, мы этому только что научились,задумчиво пробормотала она, — или всегда это знали,но никогда этим не пользовались? — Прежде чем я успел ответить, она решила меня снова испытать. Арифметика.

Как выяснилось, лучше всего такие сравнения у нас получались со всякими системами, интересными делами и профессиями. Программирование, сьемки фильмов, коммерция, теннис, любовь к полетам, садоводство, искусство, педагогика… за каждым из призваний лежала метафора жизни, открывающая тайну строения вселенной.

— Лесли, а тебе не кажется… А мы, мы остались такими же, как и прежде?

— Не думаю, — ответила она. — Если бы мы не изменились после всего того,что случилось, мы бы… но ты имел в виду что-то другое?

— Может, мы стали действительно другими, — тихо сказал я. — Посмотри на людей вокруг.

Она принялась рассматривать посетителей ресторана.

— Может быть, он начнет исчезать, но…

— …мы здесь знаем всех, — подсказал я.

За соседним столиком сидела вьетнамка, благодарная доброй жестокой ненавистной и любимой Америке, полная гордости за своих дочек, лучших учениц в колледже. Мы ее понимали и гордились вместе а ней, гордились тем, что она сумела осуществить свои мечты.

А напротив четверо юнцов хохотали и хлопали друг друга по широким спинам. Они не замечали никого, кроме себя, но мечтали, чтобы на них обратили внимание, хотя сами об этом и не догадывались. Переходный возраст так болезненно тянется, что мы сами его еще не забыли, и понять этих ребят нам было очень легко.

За столиком в углу тихонько переговаривалась парочка опрятно одетых старичков. Им было что вспомнить в жизни, как приятно нам было разделить их радость, что она прошла не напрасно, и подумать о будущем, известном им одним.

— Очень странное чувство, — сказал я.

— У меня тоже, — подтвердила Лесли. — А раньше такого не было?

Во время медитации, подумал я, чувствовалось какое-то космическое единство. Но я впервые ощутил себя единым целым с окружающими меня людьми, сидя сейчас в ресторане.

— Нет, никогда.

В моей памяти ожили смутные воспоминания далекого прошлого, и, несмотря на все видимые различия между бесчисленным множеством людей, приходивших на Землю за эти годы, я ощутил, что связан с каждым из них тоненькой невидимой ниточкой.

Единственная жизнь, говорила Пай. С этим трудно спорить, подумал я, да и ни к чему, когда почувствуешь это сам.

Единственная. Незнакомцы исчезли. Это ведь те самые ребята, которыми мы были в юности, и те самые умудренные опытом старики, которыми мы станем? Сосредоточив на человеке любопытство своего сердца, мы перебрасываем к нему мостик через пропасть, разделяющую нас, и испытываем спокойную безмолвную радость от того, что мы — творцы неисчислимых жизней, полных приключений и жажды новых знаний.

Единственная. Все жители этого города тоже мы? Дебютанты и звезды Голливуда, торговцы наркотиками и полицейские, адвокаты и террористы и музыканты?

Новое понимание единства не покинуло нас, когда мы продолжили разговор. Это не секундное ощущение, а осознание истинной реальности. То, что мы видим, — это и есть наше сознание, и когда оно поднимается на новый уровень, все вокруг меняется! Мы — живые зеркала, в которых отражается каждый из живущих в этом мире.

— Я думаю, мы изменились больше, чем начинаем осознавать, — сказала Лесли.

— У меня такое чувство, что мы сидим в поезде, который мчится по рельсам со множеством стрелок. Они все время переключаются, и поезд постоянно меняет путь. Куда мы едем, где мы закончим наше путешествие?

Уже стемнело. Мы чувствовали себя, словно влюбленные, встретившиеся в раю, — мы были такими же, как всегда, но взглянули на себя в прошлом и узнали, что может случиться в жизнях, поджидающих нас.

И вот мы вышли из ресторана. Обнявшись, шагнули в ночной город. По улицам неслись автомобили; мальчишка на скейте крутил вокруг нас пируэты; источая блаженство, приближалась молодая парочка; мы все шли на встречу бесконечному выбору, поджидавшему нас в эту минуту, в эту ночь, в эту жизнь.