Как прочитал – так и не идет из головы шопенгауэровское: «Трагикомизм нашего положения заключается в том, что мы стараемся снискать признание в глазах людей, чьи умственные способности презираем».

У Высоцкого была при жизни слава, в истории русской поэзии непревосходимая. Его пела страна, и магнитофоны орали из всех окон. Он ездил по советским улицам в «мерседесе» и был женат на французской кинозвезде. Почему он так болезненно воспринимал отказы издательств печатать сборник? И тираж по сравнению с магнитофонными записями ничтожен, и деньги от него незаметны. Для чего он так хотел стать, кроме прочего, «официально признанным поэтом» – членом Союза писателей СССР и т.п.?

Когда ученый рвется в Академию Наук за деньгами и возможностями – это ясно. Но когда он же «хлопочет» насчет ордена, не дающего денег и возможностей дополнительных, – это менее ясно.

До той же кучи относятся разнообразные премии, призы, награды, звания, степени: виды отличий и поощрений всех мастей – за пределами утилитарной пользы. Смысл?

Человек всегда склонен к почестям, к повышению престижа. К похвале, к лести, к славе. В смысле – получать в свой адрес. Человек тщеславен и честолюбив. У разных людей это в разной мере, конечно.

Что есть честолюбие? Желание совершить что-то черт знает эдакое, стать значительным и знаменитым, играть большую роль в своем деле или вообще в стране, решать судьбы, вершить дела, стоять близ вершины или вообще на ней. Многого в жизни добиться, стать большим человеком, приблизиться к великим или сравняться с ними. Короче:

Встать наверху социальной иерархической пирамиды. Как реально – так и в людском мнении.

То есть:

Честолюбие – это стремление к своей максимальной значимости через максимальные действия. Стремление к максимальной самореализации. Хо. На общем энергетическом уровне – стремление к максимальному энергопреобразованию. Но:

Честолюбие – явление социальное. Существует только потому, что есть социум, в котором можно – и нужно!!! – занять по заслугам как можно более высокое место. Заметьте – по заслугам! То есть честолюбие включает в себя хотение и стремление наверх по законам справедливости. Кто любит формулировки – можно сказать так:

Честолюбие – это стремление к вершине социума посредством совершения больших дел и признания людьми твоих заслуг и достоинств.

Или:

Пока все понятно. Любая особь стремится занять в иерархии место повыше, у людей это называется честолюбием.

Но. У честолюбия, которое и само-то среднего рода, есть того же рода близкий родственник по имени Тщеславие. Репутация у этого родственника поганая. Чем отличается и в чем дело?

Тщеславие – это честолюбие, у которого разбалансировалась связь между заслугами и их признанием. Между достоинствами и их признанием. Тщеславец ужасно любит проявления престижа, почета, уважения, признания, – без способности адекватно соотнести их с реальными достоинствами, каковые видит в себе гиперболизированными до некритической степени. Он хочет все – причем даже согласен не делать ничего.

Поэтому тщеславец обожает лесть во всех формах без ограничения размера. Ему важнее казаться, чем быть. У него нет гордости и достоинства честолюбца – он падок на все внешние проявления значимости, как попугай.

Ну, так и что они оба в результате имеют? О, вот в этом-то все и дело.

В иерархии животной стаи – иерархированы реальные жизненные блага: лучший кусок, доступ к самкам-самцам, величина охотничьего участка, повелевание и подчинение, – а также важность и опасность действий в штатных и нештатных ситуациях. Знаками же иерархической значимости служат позы, или звуки, или очередность приема пищи, или место отдыха и т.п. Все эти знаки имеют для животного огромное значение. В них содержится «социальный код» его положения.

По мере усложнения вида – но главное не в этом, конечно… По мере усложнения социума – усложняется социальный код. Совершенно естественно. По мере усложнения иерархии – усложняется иерархический код.

Вот вождь – у него убор из орлиных перьев. Вот лучшие воины – у них золотые браслеты на левой руке. У девушки одна коса – у замужней хозяйки две.

Дальше в лес – гуще дрова. Дубовый венок за то, что первый поднялся на стену штурмуемого города. Лавровый – за то, что спас командира в бою. Кольцо в нос – за то, что добыл и засушил десять голов.

Код дробится на знаки различия и отличия, названия чинов и должностей, обозначения в одежде и прическе, – за которыми стоят: физическая сила, или военная мощь, или экономическое богатство, или уровень политической власти, или заслуги перед государством, или сословная принадлежность, и т.д.д.д.д. У человека на плечах полосочки и железки, на груди полосочки и железки, – и сразу видно, что это геройский офицер, вояка матерый, уровень значимости его в войсках – командует несколькими тысячами человек, и соответствует этому уровень материальных благ и социальных возможностей, а ты ему обязан по жизни как защитнику, а при конфликте он может порвать тебе пасть левым мизинцем. И ведут все себя с ним соответственно. Или – «бентли», «армани», «патек филип», – и вот перед вами богатый человек с большими социальными возможностями.

Очень интересно в сегодняшней Москве: в спорных дорожных ситуациях преимущественное право проезда имеет тот автомобиль, который дороже и престижнее. Азия-с!

Но мы отвлеклись. Идак, социальный код. И вот – происходит неизбежное: он начинает отделяться от тех реальных вещей, которые призван был символизировать!

В природе это называется мимикрией. Безобидная змея раскрашена под ядовитую, поэтому ее боятся и не трогают. И рыбки так маскируются под морских убийц пестрым узором тропическим. И жучки безобидные оформлены под ужасных вонючек, с трудом различишь. То есть: знак отделяется от признака (пардон за лингво-семантическую каламбурную обратность «знак» и «при-знак», где вопреки конструкции «признак» есть свойство; а «знак» – лишь его обозначение). Итак: кто может – имеет реальность, кто не может – хочет иметь хотя бы ее обозначение. Типа выронить в баре ключи от «бентли», небрежно заметив, что тачка в ремонте.

И как народ сообразил, что обзавестись знаком легче, чем реальной им обозначаемой ценностью, – такая тут пруха пошла! Стали измысливать вещи удивительные! Парадная спальня – показывать знатным гостям, а реальная – слуга стелит на диванчике в коридорчике. В дому нищета – но в праздник надо одеться нарядно и гульнуть по возможности шире, ибо перед людьми неудобно. Короче: стали притворяться, что они более значительны, чем есть на самом деле.

Тщеславный хочет казаться значительным, а реальность своих достоинств раздувает в воображении до соответствия любым почестям.

Честолюбивый хочет казаться значительным и быть им.

Гордый хочет быть значительным и не казаться таковым, но чтоб все иногда вспоминали и восторгались, какой он значительный, а он вроде к этому и равнодушен.

Тщеславный стремится ко всем знакам отличия напрямую, стараясь получить побольше, а уж сделать для этого сколько получится. Он ставит социальный код выше социального содержания. Награда важнее деяния! Был бы орден – а подвиг всегда отыщется.

Честолюбивый стремится к большим делам, и чтобы им соответствовали большие почести. Ему больно, если в почестях его несправедливо обошли.

Так что же непонятного, что люди стремятся к самоутверждению через социальный код? Со стороны – идиотизм: переживать из-за побрякушки, из-за бумажки со словами, что ты член некоего союза, общества, партии, кружка, палаты. Из-за того, что в каком-то сообществе обладателей и членов Ордена Кривого Флажка или Союза Разбивателей Яиц С Тупого Конца – тебя посадят ниже других или вообще туда не пустят. Бред! Но:

Повинуясь социальному инстинкту, и одновременно стремлению к максимальным действиям, и одновременно стремлению к максимальным ощущениям, и все это вместе, и тем самым к максимальному повышению энергопреобразования, – – человеки структурируются в социум с социальной иерархией и социальным кодом.

В этой иерархии всегда есть вершина пирамиды и ее основание внизу. В этом иерархическом коде всегда есть знаки более манящие и ценные – и менее ценные. Ценность их, за пределами удовлетворения базовых первичных потребностей человека, – ценность их относительна, избыточна, необязательна. Но неизбежна!!! Без структуризации социального кода – социум принципиально не может существовать. Развалится. Песок. Он держится стремлением людским делать дела и занимать свои клеточки повыше.

Повинуясь социальному инстинкту, люди стремятся занять как можно более высокое место в социальной иерархии – и определяют это место через социальный код. Все!

Социальный код указывает на место человека в иерархии социума. Социальный код – это шкала самоутверждения в социуме.

Стремясь обеспечиться максимально высокими знаками социального кода, человек волей-неволей делает для этого (обычно) все возможное – и тем самым совершает не только интриганские или жульнические движения для овладения внешними отличиями кода, но и реальные поступки, благие и значимые, которые подразумеваются этим кодом. То есть: гонясь за отличиями – иногда приходится делать и реальные дела. Для чего, собственно, код первоначально и предназначен.

Обойти человека знаком отличия – значит ущемить его социальный инстинкт. Обойденный может быть сколь угодно умен и скептичен – а все равно ему будет обидно, больно, дискомфортно. Несправедливость сильнее всего ранит, если обращена на тебя.

Ну, а дальше можно перечислить лишь основные знак-группы социального кода.

Материальные. Это самое понятное. Престижные и дорогие марки одежды и обуви, часов и автомобилей, драгоценности и яхты, каково твое жилище, его цена и район.

Дорогостоящие элементы образа жизни: дорогие рестораны, курорты, клубы, разнообразные тусовки богатых людей, посещение мировых спортивных состязаний.

Забавно: если ты известный миллиардер – можешь ездить на дешевой машине и питаться бутербродами, ибо это твой добровольный выбор, чудачество как бы, прикол, гордыня, – все и так знают, что ты можешь завтра купить Кремль. А вот обладание атрибутикой, то бишь социальный код, – заменяет тебе декларацию о доходе (не для налоговой инспекции – для корефанов): никто может и не знать, что ты бедней нищего, одни долги, за которые завтра пристрелят.

Сословно-должностные. Начальник. Директор. Генеральный директор. Председатель совета директоров. Министр. Президент. Старший специалист. Председатель секции любителей сиамских кошек. Заведующий скотоперегонным пунктом. Главный товаровед. Депутат!

Должность – удостоверение личности человека. Если его не утверждают в должности – он переживает, даже при тех же деньгах и полномочиях.

Если значимость богатого реализуется через деньги, то значимость лица при должности – через должностные полномочия. За сословно-должностными возможностями – стоит организация, система, государство, скоординированные усилия многих людей, и у каждого возможности.

Даже должность самого маленького начальничка – знак, статус, и он из кожи вон лезет, чтоб свои малые полномочия перед тобой раздуть, ибо потребно ему быть очень-очень значимым.

С военными мужчинами интересно. В виде поощрения солдату могут нашить лычку, назвать «ефрейтор» и прибавить денег на пачку сигарет. Твоя лычка есть знак твоего повышенного солдатского качества. Армейская максима гласит: «Лучше дочь проститутка, чем сын ефрейтор». И тем не менее солдат-матрос хочет сержантских-старшинских лычек, ибо его социальный инстинкт, зажатый армейской жизнью, как слесарными тисками, ищет хоть какую возможную форму для капелюшечного повышения своего социального статуса.

Офицер может быть при должности, и денежно ему компенсируют как-то недостающую звездочку, – но торможение чина он переживает сильно, и мечтает о следующем звании, да побыстрее, а потом дальше-выше. Полковник и подполковник – это не одно и то же! Даже при одинаковости должностей и денег. Звезды на погонах – суть офицерской судьбы! Этот социальный код ярко сигнализирует: вот этот главнее, значительнее, удачливее, богаче, команднее, выше по служебной лестнице! (Даже если на этой ступени его лестницы один геморрой…) Н-ну – тот не офицер, кто не хочет делать карьеру.

Номинальные. Это самые смешные отличия. Особенная их прелесть для власть имущих, что эти знаки ничего не стоят.

а). Престижно-групповые. Это состоять в неких престижных обществах и объединениях. От Академии Наук до редколлегии мухосранской районной газеты. Прикол в том, что туда принимают не каждого. И не принятый мгновенно ощущает свою неполноценность по сравнению с принятым. Он вдруг оказывается поставлен на каком-то участочке социума ниже того, кого приняли. И его социальный инстинкт ущемлен!

Союзы писателей, композиторов, художников, ПЕН-клубы; престижные студенческие клубы; а уж масонские ложи! фонды, советы, комиссии, и т.д. – причем мы имеем в виду, что это не из-за денег, там не платят, и не украдешь (предположим), а – тебя выделили из общей массы!

Участие в делегациях, поездках, форумах, круглых столах, выставках! Самолет, отель, шведский стол, табличка с именем, обмен рукопожатиями с иностранными гражданами – в основном такими же тщеславными халявщиками, как и ты. Но поскольку тебя – включили, а кого-то другого – нет, ты тем самым выше его, ты избранный, и социальный код сигнализирует твоему подсознанию, что ты приподнялся в иерархической пирамиде твоего социума.

(Мне доводилось видеть в старые советские времена, как немолодой серьезный мужчина носил на лацкане черного костюма лауреатскую медаль, которая при ближайшем рассмотрении оказалась детским значком Всесоюзной Военно-спортивной игры «Зарница», какие давали всем бюрократически причастным тоже…)

Человеку несносно сознавать, что его могут не принять куда бы то ни было, куда приняли кого-то не лучше него. И наоборот: страшно приятно, что он состоит там, куда другого не пустили. И хрен он избавится от этого инстинкта.

б). Индивидуально-наградные. Это придумали еще в античности. Что характерно: номинально-наградное поощрение возникло с появлением демократических государств Греции и Рима.

В монархии, в деспотии, награда носила характер чего-то полезного и материального: земля, рабы, драгоценности, дорогое оружие или дорогая одежда с плеча владыки. И вот победил человек в Олимпийских играх: их проведение и так полису и всей Греции денег стоит, а уж земель и рабов для победителей вовсе не предусмотрено. Увенчать его лавровым венком! А супер-дупер-чемпиону – поставить статую на родине. Прибытку с этого никакого – но приятно. Знак почета и уважения. Или награды римским солдатам: венки за то, что первым поднялся на стену штурмуемого города, или спас командира в бою, и т.д.

Тогда впервые произошло это интересное и характерное:

– социальный код отделился от материального содержания.

Социальный код перестал обязательно иметь материальный эквивалент.

Можно сформулировать этот мелкий социальный закон – он имеет важное значение для понимания людского поведения, для прояснения мотивов и стремлений цивилизованного чел-ка:

Нет, не любой знак и сектор социального кода теряет свое материальное наполнение, разумеется. Но чем дальше – тем больше разрастается «виртуальный сектор» социального статуса и престижа, где за кодом не стоит ничего, что можно было бы пощупать, потребить, съесть.

Вот идут перед героем по улицам Рима глашатай и два факелоносца, и все извещаются, что проходит герой, доблестью заслуживший признание народа. Гм, но денег при этом могут не дать.

Таким образом – понятно давно и более или менее всем (нет?):

Люди стремятся к наградам и отличиям всех мастей, изобретая их без числа и меры. Степени орденов (каково? кусочки металла на цветных ленточках – разной формы, с разными названиями, с мельчайшими отличиями в штришочках на крестике, так еще и разных степеней: экое изощренное языческое поклонение предметам, экий шизофренический фетишизм!). Медали, призы, кубки. А также премии, – ну, там хоть немного (или не так уж мало) денег дают, но не в деньгах дело же. Нобелевский лауреат и просто обладатель одного миллиона долларов – это ведь не одно и то же.

Здесь, представляется, вот какая произошла интересная вещь:

В животное заложены инстинкты, чтоб оно могло удовлетворять свои потребности. Собака должна охотиться, чтоб пропитаться. Поэтому у нее есть охотничий инстинкт (в природе). Если ее кормить до отвала – она все равно будет бегать по лесам-полям и нюхать следы, как делала бы при охоте. Бегать, нюхать, догонять, – это в ней инстинктивно: это чтобы прокормиться. А хоть и кормят – это сохраняется. Ну – так сытая домашняя кошка ловит мышей – у кошек сильно развит охотничий инстинкт.

В «сытных» условиях происходит своего рода психическая обманка: охотиться уже ради самого процесса охоты, и стремиться к этому, и получать удовольствие. «Охота с пустышкой». Игра – как модель поведения, психически заданного.

Мы имеем «код охоты». Можно сказать: «поведенческий код». Атрибутика охоты хороша для собаки уже сама по себе – результаты не важны, раз и так кормят.

То есть:

В обеспечение жизненной потребности формируется инстинкт. В реализации инстинкта обеспечивается жизненная потребность. Удовлетворение инстинкта «считывается» через выполнение всех пунктов программы, необходимых для удовлетворения потребности. Бегать, нюхать, искать, догонять, ловить, убивать, есть. Все эти пункты заложены в инстинкт полным списком.

Что же происходит, если собаку накормить? Удовлетворен, выполнен, зачеркнут, только один пункт – последний и результирующий. Рационального смысла бегать больше нет. Но инстинкт требует выполнения всей программы! Иначе будет дискомфорт, неудовлетворенное желание. Мышцы, легкие, весь организм – и вся психика, управляющая организмом! – запрограммированы на выполнение всех пунктов охоты, венцом которой является питание. (В условной эволюции хорошее питание без всяких действий – даст в конце концов живой желудок с кишечником при минимуме мозга и мышц, минимуме легких и кровообращения… бр-р-р.)

Таким образом:

Элементам охоты, взятым отдельно самим по себе, – знакам «кода охоты», даже отделенным от результата и смысла охоты, – собака радуется, и хочет их, и стремится к ним. Это пункты программы одного инстинкта – каковой живет в ней в целом и стремится к полной реализации по всему списку.

Разжевали. Перешли к человеку. Чела-эк – поди сюда, мушкой!

Миллионы и сотни тысяч лет в человеке формировался социальный инстинкт. Групповой инстинкт неотделим от биологического индивидуального, это давно в подсознании: выжить можно только группой. А в группе следует занять максимально высокое положение. Высокое положение – это: ты лучше питаешься, ты кроешь лучших самок, ты передаешь свои гены дальше, – и одновременно ты больше берешь на себя в охоте и войне, – и одновременно ты отстаиваешь свое положение перед соперниками внутри группы. Ну, а поскольку ты не можешь давать им всем по морде трижды в день и вырывать остаток хвоста, – достаточно становится соблюдения правил поведения, или поз, или угрожающих жестов и гримас, демонстрации силы без применения силы. Поза (гримаса, жест) подчинения, или доминирования, или вообще обозначение твоего статуса в стае.

Социальный код обозначает социальную иерархию. С минимальными затратами энергии, без постоянных драк и увечий, без потерь времени, с сохранением здоровья всех членов стаи.

И. Влекомый социальным инстинктом занять максимально высокое место в иерархии стаи. С чем связаны: лучшая пища, самки, передача генов, подчинение соперников, ключевое место в охоте и на войне, – человек стремится выполнить в с ю п р о г р а м м у социального инстинкта. Как сытой собаке мало сытости, но потребно еще бегать и нюхать, – так материально удовлетворенному человеку необходимо еще обладать всей атрибутикой социального кода, соответствующего высокому статусу. Ибо в его подсознании, в его групповом инстинкте социальный код неразрывно связан с реальными благами, благами материального уровня, необходимыми для выживания и передачи генов.

Социальный код – это система социальной ориентации. Это полет по приборам, когда в кренящемся туда-сюда самолете неясно, где земля.

И человеку, независимо от набора и объема имеющихся материальных и социальных благ, – потребен весь список. Весь социальный код – в полном перечне пунктов статуса и престижа. И деньги, и награда, и власть, и слава, – во всех их проявлениях. Ну, все сразу невозможно, – но все возможное все-таки хочется.

И поэтому богатый и умный человек может радоваться ордену, как дикарь – костяной серьге, обточенной камушком из позвонка грозного врага. Инстинкты-с.