Сущность предательства до смешного ясна и до ужаса показательна. Слово это «стилистически негативно окрашено». Нехорошее оно. Человек бракованного сорта. Презирают их.

Но. Он ведь может быть храбр, силен, добр, щедр. Честен и справедлив! А все равно предатель.

Более того. Он может перейти с плохой стороны на хорошую, с неправильной на правильную! Все равно предатель.

Последовательного врага – ненавидят, противостоят, уничтожают. Но если он храбр и верен своим – уважают. Убьют! Но уважают. А предателя, который тоже силен и храбр, и помог уничтожить врага – ну… не очень уважают… Душок в нем. Предатель. Хоть и за нас.

Унтерменш. Недочеловек. А – что в нем? Ведь – нелогично! Ведь – по всему мы должны его привечать, уважать, он себя хорошо показал, предатель…

Первое. Он отстегнулся от своей группы. Он отошел от интересов своего социума. По любым причинам! Да – идейные соображения лучше шкурных. Да – если он сделал это из чувства справедливости, по убеждению, да еще рискуя жизнью, – это показывает его с хорошей стороны. Да – он по личным качествам лучше большинства наших. Но. Он был членом того социума. Той группы. Той стаи. Он был своим, одним из них, они ему доверяли полностью, он был родной с ними и един с ними. – И он ушел от них к их врагам. Все! Это ничем неискупимо, ничем не покрываемо. Верность группе, единство с группой – превыше всего. Это главное и необходимое достоинство человека, это первейший показатель его качества. Тот, кто может уйти из своей группы в группу врагов – человек ущербный, неправильный, порочный.

То есть. Верность – ценилась везде и всегда. Воспевалась и проповедовалась. Верность своим – всегда обладала самостоятельной ценностью. Верность, строго говоря, означает: человек социальный, высокоразвитый, высококачественный, на него можно полагаться, с ним можно вступать в системные отношения, с ним можно совместно жить и делать общие дела. Верность – это знак высокого социального качества.

Предательство – это знак низкого социального качества, причем самого низкого. Предатель хуже вора, убийцы и насильника. Те угрожают отдельным людям, и группа может справиться с ними без особого труда: найти, покарать, уничтожить. Предатель угрожает самому существованию всей группы. Ибо основная задача врагов – уничтожить группу, сожрать плоть, захватить территорию, прервать передачу ее генов и заменить их своими. Ужас в том, что предатель мог, стало быть, оказаться врагом в любой непредсказуемый миг. Мог выдать нас чужим, привести чужих. Это хуже чумы. Это затаившаяся среди нас смерть всех наших.

Человек, способный на предательство, уже в принципе не имеет права на жизнь. Раковая клетка. Подлежит ликвидации. Не важно, кого именно, и как именно, и почему именно он предал. Важно то, что он оказался вообще на это способен. – Он недочеловек. Он унтерменш. Он – недостойная случайность среди нас, людей социальных, для которых благо группы – высшая из ценностей.

То есть:

Никакой героизм, никакие заслуги не искупят предательства. Мы – все – выжили только потому, что сотни поколений наших предков ставили благо группы превыше всего. Тот, кто поступает иначе – не человек. Мы можем им пользоваться, как пользуются животными или вещами. Но он как существо – не равен нам. Он – другой породы. Он – не человек социальный, как мы. Он – из той породы, которую наши предки давно выбили, потому что их враги не умели держаться вместе. Он – на более низкой ступени развития. И т. д.

То есть:

< ……………………………………………………………… души …………..

………………………………….. ерзаний ……………………………………..

……………………………………………………………………………………..

…долг ……………………………………………………………. смерти ……

……………………………………………………………………………………..

…………………………………… окаб ………………………………………….

………………………………………… здесь рукопись безвозвратно испорчена>

Социальная ущербность, социальная неполноценность, низкое социальное качество – сводят на нет все личные достоинства человека. Ничто личное не важно, если социальное низко.

Инстинктивно – не вдаваясь в анализы и формулировки – люди уважают верных и презирают предателей. Ибо социальный инстинкт безошибочно указывает, кто чего стоит.

Ну, а во-вторых, предатель – член чужой группы. И кто бы что ни говорил – мы всегда воспринимаем человека не только как индивида, но обязательно как члена его группы. Групповую идентификацию отменить невозможно никакой пропагандой, это инстинкт, опять же. Так вот: лично – он вроде наш, но группово – он все равно из них! И голова инстинкту не приказчик. Те – враги открытые и честные, а этот – хрен его знает, что у него на душе. Он все равно проникнут их воспитанием, и в нем их гены, и он есть индивидуальный слепок с их группы, а не нашей. И объективно, на групповом уровне, – он все равно наш враг. Просто пока мы имеем пользу с такого обращения с ним. А дальше – надо бы его ликвидировать. Чужая группа, чужие гены.

И в-третьих. Он член группы, где есть предатели. Скверная это группа. Неправильная и презираемая. Что ж хорошего может быть в члене такой группы? Он – из клана предателей, недочеловеков.

…Отношение к предательству наглядно и просто демонстрирует доминирование социальных качеств человека над личными.