Книга: Подумать только!..
Назад: В чью пользу реформы
Дальше: Блоги

Радужная плесень

Не дай купить себя, парень, и не дай себя продать. Не позволь богатым и хитрым оболванить тебя и заткнуть тебе рот. Совесть и справедливость всегда одна. Правители могут лгать, а законы ломать, но наш долг – сменить то и другое. Мы обязаны выжить вопреки негодяям и лжецам, и давить их – святое дело.
10 января 2016

 

– Новый год начался. И с прискорбием вынужден констатировать, что Третья мировая война в Европе продолжает разворачиваться. Как всякая серьезная война, она не похожа на предыдущие и выглядит не совсем так, как себе ее представляли. Это полбеды. А вторая половина беды: в Европе ясно оформляется фашизм. Этот фашизм пришел с обратной стороны, вывернутый на изнанку под личиной антифашизма, под личиной политкорректности, но выглядит, на самом деле, под своей личной не лучше прошлого.
Когда-то, более полувека назад – скоро век, как – знаменитый сенатор Луизианы Хью Лонг, тот самый, который явился прототипом хозяина, босса Вилли Старка, главного героя великого романа Пенна Уоррена «Вся королевская рать» – это Хью Лонг сказал: «Когда фашизм придет в Америку, он будет называться иначе, вероятно «антифашизм». Вот это сейчас происходит в Европе, и я берусь доказать это на пальцах. Ребята еще не совсем поняли, что произошло.
Итак, вчера – прошло несколько более суток или сколько – в городе Кельне состоялась антимигрантская демонстрация, вызванная известными событиями в Сильвестрову – она же Новогодняя – ночь. Собралось порядка полутора тысяч человек, которых называют правыми радикалами.
Что такое правые радикалы, конкретно определить никто не берется. То есть это бяки, они хотят не того, они замахиваются на общеевропейские ценности, они покушаются на наши свободы. Это все достаточно абстрактные обвинения. Конкретно: они собрались на вполне мирную демонстрацию, в количестве, повторяю, около полутора тысяч человек в городе Кельне.
В то же время в другом месте города Кельна проходил митинг, демонстрация женщин, которых насчитывалось до двух с половиной тысяч человек, и которые категорически протестовали против того, как с ними обходятся мигранты; против того, как полиция ничего не желает делать с мигрантами; против того, как это подается властями.
В это же самое время собралось около тысячи человек, по свидетельствам прессы, антифашистской демонстрации. И вот полицейские, чтобы предотвратить столкновение между двумя демонстрациями в основном начали бить праворадикальную демонстрацию, то есть в ход пошли со стороны этой демонстрации бутылки, петарды, камни; то ли да, то ли нет – но было ранено трое полицейских и один журналист. Трудно сказать, что значит «ранено». Оторвало руку и дадут желтую нашивку за тяжелое ранение, или котенок укусил за палец? Но трое ранено полицейских и четвертый – журналист.
Факт тот, что этих полицейских было 1700 человек и они применили водометы, чтобы вымести эту демонстрацию с улиц при температуре плюс 5 градусов и ветре. А вы знаете, при температуре плюс 5 с ветром попасть под водомет достаточно холодно, не минус 15, но тоже холодно. Вопрос: А почему им не пришлось в голову сделать это, когда толпа – называется тысяча человек, а называется цифра до 3-х тысяч человек, кто их считал? – упомянутых мигрантов занималась труднопредставимым, труднопредаваемым цензурными словами действием в Новогоднюю ночь на главной соборной площади.

 

С прискорбием вынужден констатировать, что Третья мировая война в Европе продолжает разворачиваться.
Полицейских было 150, не 1700, и они вели себя до крайности мирно, они ничего не могли сделать. Мигранта нельзя ударить, потому что тогда это будет расизм. То есть своих бить можно сколько угодно, но не мигрантов. Дальше последовало известное заявление – о нем уже говорили – Генриетты Рекер, мэра города Кельна о том, что «держитесь подальше на расстоянии вытянутой руки, обходите этих мужчин». Но она уже отказалась от этих слов, она уже извинилась. Этими словами она фактически признала, что «держитесь, дорогие немецкие женщины на расстоянии вытянутой руки от любых мужчин мигрантской внешности, потому что, в общем, от любых можно этого ожидать. Так вот, чтобы вы потом не жаловались, вот от них от всех подальше и держитесь». Но она немного не сообразила, что она сказала.
Ну, о том, что не хотели брать заявления… Этих заявлений сейчас только в Кельне 4 сотни, и из них – на минуточку! – об изнасилованиях и попытках изнасилования около 150. Вот то, что произошло в эту милую ночь, чего не хотели брать.
А сейчас мы попробуем разобраться, что из этого следует. Вы знаете, фашизм – это такое слово, которое прилепил кому-то на лоб и дальше никакие объяснения не требуются. Сколько-то лет назад, не помню, сколько великий итальянский мыслитель Умберто Эко – только не спрашивайте меня, что именно великого он обмыслил – сообщил, что есть такое явление, как ур-фашизм и перечислил 14 пунктов, куда относится ненависть к пацифизму, ненависть к модернизму, приверженность к консерватизму и так далее и тому подобное.
То есть получается, что все в истории, кто применяли насилие, были фашисты. Все, кто не пацифисты – были фашисты. И что в каждом человеке есть элемент фашизма. Вы меня простите, но такое мышление – это бред сивой кобылы в лунную ночь. Самое главное – промыть людям мозги.
Так вот, какие мы имеем сегодня в либеральной, толерантной, политкорректной Европе элементы сформировавшегося фашизма? Первое: никакой свободы слова и СМИ, потому что газеты и телеканалы категорически отказывались называть национальную, этническую, религиозную принадлежность преступников; и вообще запрещено говорить что бы то ни было плохого о мигрантах. То есть ты можешь говорить правду. Если ты скажешь эту правду, тебе скажут, что ты фашист, потому что это не важно.
Дальше, что касается свободы собраний, свободы действий – как вам насчет права на личную безопасность? Фашистское тоталитарное государство практически отрицает право гражданина на личную безопасность. Вот государство решит – подъедет среди ночи машина, выйдут трое ребят – и больше никто, никогда тебя нигде не увидит.
Но избить вас сегодня на улице – это пожалуйста. Обругать, обворовать, изнасиловать – и безнаказанно скалиться в ответ. Чем это отличается от штурмовиков? Те – грамотные и по команде, а эти – дикари и по собственному желанию. Это то, что имеют сегодня граждане да собственно не только Германии – и в Швеции неплохо, и в Норвегии бывает, и про Бельгию мы еще упомянем. А где же безопасность? А Франция, теракты?! Где право на жизнь и где право на безопасность? Нет. Выше – право на толерантность.
Теперь новогодние торжества – праздник неверных собак. Что было в городе Брюсселе? Всем сидеть дома, никуда не выходить! Что было, простите великодушно, в Англии? В общем, примерно то же самое: Не собирайтесь большими толпами – мало ли что; не провоцируйте. В Германии это происходило отнюдь не только в Кельне. Это было в Гамбурге, это было в Штутгарте. В Мюнхене закрыли вокзал. А Мюнхен, знаете ли, большой город – столица Баварии. Закрыли вокзал под предлогом: «Позвонили – не будет ли теракта». Таким образом, избежали всяческих побоищ и нехороших действий в Мюнхене.
То есть празднование Нового года в общем и целом было отменено. Больше спасибо за такое соблюдение прав! И это можно перечислять… вы знаете, можно составить длинный список и читать вот этот вот список.
Здесь имеется в виду демонизация политических оппонентов, а именно те самые праворадикальные элементы, которые в каждой европейской стране свои. В чем вы конкретно их обвиняете, кроме общей демагогии? Что они против того в принципе и делают неправильно все в принципе. Они что, предлагают применять насилие, сокращать рабочие места, закрывать газеты, запрещать писать что бы то ни было? Чем они вам не нравятся? Они недостаточно толерантны! То есть они не хотят пускать эти толпы.
Далее. Идет оболванивание собственного народа, потому что все СМИ совершенно дудят в одну дуду, и у людей мозги промыты начисто. Они уже ничего не соображают. Такого свойство любого большинства, такого свойство любой толпы – что соображать эта толпа совершенно перестает. И в результате люди, которые боятся выйти на улицу, которым отказано в демонстрации и митинге, которым отказано в праве голоса, которым отказано в выражении своего мнения через СМИ, которым отказано во влиянии на политику государства. Потому что никто и близко не собирается разрешать референдум в любой европейской стране: «Нужны ли нам еще мигранты?» – Вас не спрашивают! Нужно потерпеть, принять.
Что же сказал министр юстиции Хайко Маас, Германия? Что это заговор, что это заранее спланированная акция; что не может такого быть, чтобы толпа вдруг… да еще и в нескольких городах, делясь группами по несколько человек – от 6, допустим, до 40 – окружала женщин! Здесь видна рука того, кто это планировал. И с ним соглашаются некоторые даже либеральные журналисты и политики.

 

Фашизм вернулся в Европу, вывернутый наизнанку, как овца с волчьими зубами, пожирающая свой дом.
Отвечаю. У одних – это намеренная ложь. У других – это абсолютно глупость и незнание жизни. Толпа собирается и действует по своим законам. Заявлять, что за кельнской историей стоит план – это то же самое абсолютно, что заявлять – оснований больше – что за Майданом стоит план; что за шествием рабочих к царскому дворцу 9 января 905-го года стоит план; что за Французской революцией стоял план; что за любым возмущением стоит план – кто-то сидит и планирует. Конспирологическая теория очень удобна: никто не виноват, мы просто проморгали, это где-то есть злые заговорщики. Я думаю, это все надо возвести к «Протоколу сионских мудрецов». Вот не тайная ли мировая закулиса планировала это все?
А теперь, как это делается на самом деле. Когда-то давно, в старших классах школы – 8-й, 9-й, 10-й – знаете, все нормальные пацаны в те времена, когда мне было вот столько лет, по вечерам спускались во двор, и чего-то делали во дворе. Ну, пускай это было не каждый день, кто-то ходил на секцию, то у тебя было еще что-нибудь – но болтали во дворе. И тут шел слушок, что приехали какие-то артисты, и их надо бить. Зачем их надо бить, никто не знает. Что они сделали, никто не знает. Но это не имеет значения, потому что 15–18 рыл команда двора дома № 25 плюс «дубровенские» – человек 15, плюс «вокзальные» – человек 20, да еще, понимаете ли, и «луполовские» подъехали – человек 25. Собирается толпа человек не менее 120. И она собирается за этим клубом с намерением бить артистов, которые выйдут с заднего хода. Зачем? Какие артисты? Как их зовут? Из какого города они приехали? Это не имеет никакого значения! Молодежь требует действия. Вот ей надо что-то такое бойцовое. Ей надо кого-то загрызть.
Слушайте, это инстинкты. Преодолевать инстинкты – это глупости. Их надо понимать, их надо использовать, их надо корректировать. Но давить их совершенно невозможно: уродом станешь, с ума сойдешь, повесишься. Таким образом, мы не избили этих артистов, потому что их заранее увели через другой вход, и мы с большим сожалением разошлись. Знаете, я-то и несколько моих знакомых стояли в дальних рядах, нам бы не досталось даже пальца от артиста. А впереди стояли ребята поздоровее.

 

Фашизм – это такое слово, которое прилепил кому-то на лоб и дальше никакие объяснения не требуются.
Точно так же… Знаете, есть два варианта, как люди распределяются по очередям, например, в аэропорту проходить паспортный контроль. Один вариант, допустим, у нас в «Шереметьево» – вполне, кстати, хорошая работа, где люди, входя в этот зал контроля, смотрят, где очередь поменьше и автоматически идут в ту, которая кажется им меньше. И ревниво следят за соседней: не прогадали ли они. Как это делается в аэропорту JFK, Кеннеди, Нью-Йорк? Там стоит специальная служительница у выхода, и когда другой служитель выпускает человек восемь очередной толпы, она отсчитывает: «Раз-два-три. Ты – в ту очередь! Раз-два! Ты– в ту очередь». Они что, идиоты, они что, сами не понимают, что идти надо не в короткую, а в длинную? Ну, это создание лишнего рабочего места.
Таким образом, сколько хулиганов может собраться вокруг одной женщины, если этих хулиганов много, а женщин меньше? Могут собраться пятеро, но тогда прибегут еще пятеро в надежде, что промеж чужих рук и боков им тоже что-нибудь достанется. Может собраться 30, потому что она так визжит, что кажется, что там происходит что-то интересное. Никакого управления для этого не нужно. Все это наглое вранье. Скажите, пожалуйста, кто планировал гигантские толпы в Петербурге, в Ленинграде, да еще и в Москве в 89-м, 90-м году? А вот так вот вал шел на улицы. И не было еще, вы знаете, никаких Фейсбуков, никаких социальных сетей. Это все в воздухе передается.
Кто организовал восстание Спартака? Ну, это история старая, этого мы уже никогда не узнаем.
Кроме того, что касается коллективной ответственности. Любому человеку понятно, первое: немцам, которые родились в 1945 году, после того, как был повержен национал-социализм, сегодня 70 лет. Они уже пенсионеры. Они никак не могли внести никакой личный вклад во Вторую мировую войну, чего и не делали. Ну, те, кому было до 10 лет, кому сейчас 80, 80-летние немцы, они тоже, в общем, ни в чем не повинны. Им было 6 лет в 41-м, 10 лет в 45-м. А за что они должны отвечать, если мы не признаем коллективную ответственность? Это с одной стороны.
С другой стороны, все люди всегда знали, что народ – это то лоно, которое порождает своих героев, своих негодяев, своих лидеров, которые и руководят всеми делами. Невозможно, чтобы были лидеры, которые появились на пустом месте, а больше никого нет. Более того, если мы возьмем количество войск, которое может выставить и прокормить страна на уровне середины, второй трети ХХ века, то получается, что нельзя мобилизовать более 10 % населения. Вот если в стране 100 миллионов, то она может в напряженном военном усилии содержать армию в 10 миллионов человек из 100. Из этих 10 миллионов половина на передовой не будет никогда. Это будут обозные, медицинские, снабженцы, штабные и так далее. Таким образом, у нас окажется убийц никак не более 5 миллионов. Из этих 5 миллионов дергает за хвостик пушки только один, а остальные снаряды подносят – соучастие.
Вопрос: Можем ли мы сказать, что вот этих 5 миллионов мы накажем, а остальные 95 миллионов ни при чем? Никак не могут. Потому что эти 5 миллионов без этих 95 не могут существовать. Потому что социум – это единая система, которая из своего нутра структурирует некий бойцовый авангард. И этот бойцовый авангард есть неотъемлемая часть этой социальной системы. И это знали всегда все политики, все военачальники со старинных времен, когда-то еще на уровне инстинктов и традиций в первобытных стаях по 20–50 человек.

 

Когда государство достигает максимума, это означает, что оно накануне крушения.
Вот, предположим, есть 20 террористов. И ты отстрелял эти 20 террористов. Причины остались те же самые. Поводы остались те же самые. Соотношение существований этнических групп осталось то же самое. Что из этого следует? А должен ответить, обязан, любой первокурсник социологического, философского факультета – что завтра на этом месте будут другие 20 террористов. Потому что эти 20 террористов – это не некие индивидуальные бойцы или асоциальные личности – это функция. Это одна из функций этой социальной страты, этой этнической группы.
То, что я говорю сейчас, должно быть азами – я думаю, что оно и есть азы, – но из этого еще ничего не следует. Таким образом, когда говорят: «Не смейте говорить ничего плохого про мигрантов, чтобы не бросать тень на них на всех», – не будем бросать тень на них на всех. Такую тень, какую они бросили сами на себя, замучаешься дегтем закрашивать – она и сейчас достаточно плотная.
Высказывались мнения традиционно и не первый раз, что это не мусульмане. Знаете, это, простите, ради бога, изящный казуистический ход для неверных дурачков. Если бы это были не мусульмане, если мусульманин не мог бы совершить такого преступления, то в исламе не существовало бы шариатского суда. Потому что, когда человек украл – и в некоторых исламских странах ему за это руку – никто не говорит, что он не мусульманин. Да нет – на нем грех. Он плохой мусульманин. Он нарушил то, что завещал Мухаммед. Но он мусульманин. Если он совершил прелюбодеяние, можно побить камнями, можно отсечь голову, – но он мусульманин. Значит, когда совершается преступление промеж своими и наказывается своими – это просто плохой мусульманин. А вот если это против, условно говоря, неверных, тогда это не мусульманин.
Ну, в общем, к этой белиберде нет смысла относиться всерьез. Сказано давно, что выступили какие-то авторитеты и принесли бы глубокие извинения и отмежевались от уродов, которые позорят ислам, большинство в котором по логике вещей, как в любых религиях, из нормальных людей, которые хотят Но что-то таких заявлений особенно не слышно. А слышно совсем другое, потому что происходящее сегодня в Германии готовилось много-много лет. Год назад – как раз через несколько лет будет юбилей – на одном из кораблей линии «Viking Line» Хельсинки-Стокгольм произошло изнасилование. 8 человек шведов, как писали в газетах не шведских, у нас об этом писали – что скандинавы, попав за границу, увидев дешевое спиртное, они распоясываются, хамски себя ведут… короче говоря, они ввосьмером совершили групповое насилие, изнасиловали женщину 44-х, – иногда пишут – 45-ти (может быть, долго насиловали), простите за дурной юмор, кощунственный – 45-ти лет. Потом их поймали, они все оказались шведами. Их жестоко наказали. Из них были семеро сомалийцев и один иракец. У восьми или семи было гражданство Швеции, а остальных нет. По-ему сомалиец, получивший гражданство Швеции называется, черт возьми, шведом! Что в нем шведского, кроме паспорта и знания основ шведского языка? Но писать иначе – это очень неполиткорректно. То есть правда запрещена, говорение правды называется фашизмом.
Я утверждаю, что фрау Меркель в новогоднюю ночь была обесчещена на своей родине, и это бесчестье смыть ее, видимо, не удастся ничем. Были обесчещены женщины, ее сограждане только потому, что она и ее партия объявила, что все желающие могут приезжать в Германию; они встретят наилучший прием, их нельзя трогать, их нельзя ни в чем обвинять; а любое обвинение будет расценено как фашизм.
Так вот как образовался новый фашизм. Философия – это не то, что в толстом учебнике. Философия – это понимать суть вещей. Учебники помогают, но далеко не всем и далеко не всегда. Если идти все прямо да прямо – так устроено пространство – то когда-нибудь ты вернешься в ту же точку с обратной стороны. Для этого не обязательно знакомиться с теорией пространства Римана.
Так вот, фашизм стал уходить от себя далеко-далеко и, обогнув всю землю по периметру, он оброс овечьей шерстью, научился блеять овечьим голосом, отвердил до железной твердости овечьи зубы, и, вернувшись в родное стойло, стал рвать и дробить на части то, что когда-то называлось его родиной. Вот это сегодняшний «фашизм наизнанку», ибо объективная цель – это не слова, которые он декларирует, а дела, которые проистекают из его действий.
Вот эти дела сводятся к тому, что народу запрещено самообороняться. Права на самооборону народ лишен. Когда в ряде немецких городов мужчины заявили, что они соберутся в патрули порядка и будут патрулировать улицы, то полиция обеспокоилась. Полиция сказала, что не надо, полиция сказала, что это ведь ее дело – поддерживать порядок. Чего боится полиция – что они будут бить несчастных мигрантов. Скажите, пожалуйста, а что следовало делать с теми мигрантами, которые так мило развлекались в новогоднюю ночью, и отнюдь не только в Кельне, но и в других городах Германии и даже Австрии? То есть вас будут лапать, грабить, насиловать и бить, а после этого полиция будет думать, принимать у вас заявление или нет. После этого власти будут думать, что делать с преступниками.
Простите великодушно, но фашизм так или иначе кончается унижением и направленностью на уничтожение какого-либо народа. В данном случае германский навыворот фашизм работает на унижение и уничтожение собственного народа. При этом они округляют честные глаза и говорят, что они не поступятся европейскими ценностями. Которыми ценностями? Позволять измываться пришлым над своим народом?
Далее. Есть горячие головы, которые даже говорят, что нужно ограничить приток мигрантов. А где, вообще, сказано, что мигранты имеют право отправляться куда хотят? Каждый народ, образовав свое государство, сам решает, кого он хочет пускать, а кого он не хочет пускать, в каком количестве, каких профессий, сколько человек. Много десятилетий это действовало в Америке, и не было там в этом отношении никаких, в общем, проблем.

 

Для сегодняшней Европы консерватизм – это единственное спасение. Ничего более.
Ну, про Советский Союз мы не говорим. Советский Союз отлично показал, как надо защищать границу. Образовать в Германии высшие курсы пограничников имени старшины Никиты Карацупы – и через два месяца проблема будет решена сама собой. Никите Карацупе поставят памятник – вот прямо у собора на центральной площади Кельна, а, может быть, и не только. Вот, что проистекает на самом деле. То есть это действительно самоуничтожение. И когда – 10 лет прошло, да? – Тило Саррацин – немолодой человек, немец, крупный финансист – написал «Германия. Самоликвидация», он там не написал ничего, кроме правды. Его объявили националистом, расистом, фашистом и так далее. За что? Он ни к чему не призывал. Он не говорил ничего, кроме правды. Он объяснил, как исчезает немецкая культура и народ и заменяется другими.
Фашизм имеет одним из аспектов уничтожение культуры. Как правило, чьей-то чужой культуры и каких-то секторов культуры собственной. Вот Умберто Эко считает, что фашизм всегда против модернизма. Знаете, модернизм – это отдельное явление. Что считать модернизмом. Есть течения, которые вообще считают фашизм политическим модернизмом, который скрещен с консерватизмом.
Мы сейчас не будем углубляться в теорию. Но в Германии происходит уничтожение собственной культуры, целенаправленное и намеренное, и говорится, что так и должно быть. Притом, что несколько лет назад – в 10-м году – впервые Ангела Меркель публично заявила, что политика мультикультурности с треском провалилась. Это, вы знаете, некие вредоносные псевдомыслители эту теорию, вообще, создали, и уже много сказано, кто создал и зачем создал. И когда немолодой маститый журналист пишет в своем блоге чушь собачью о том, что Франкфуртская школа – это невинные такие люди, которые кроме этики с эстетикой ничем не занимались – ну, пусть почитает что-нибудь немного вместо того, чтобы чушь пороть-то – не будем сейчас фамилии называть всуе.
Так вот, когда речь идет об уничтожении своей культуры, о запрещении своему народу права на самозащиту, о промывании мозгов своему народу, о демонизации политических противников и недопуск их к каким бы то ни было выборам, о том, что все СМИ контролируются исключительно правящей партией и работают только на одну идеологию, и слово влево-вправо против, в общем-то, недопустимо в СМИ – вот это и есть элементы фашизма в овечьей шкуре. Потому что в результате размывается культура, размывается население, размывается вообще представление о добре и зле. А в будущем – нет ничего.
Что касается этого размывания, и что касается модернизма. В качестве одной из акций протеста кельнская художница, такая акционистка, молодая, длинноногая, хорошо сложенная женщина решила выйти на центральную площадь. Сбросив балахон, осталась в голом виде – только в обуви – и подняла над собой плакатик: «Вы должны уважать нас, даже если на нас ничего нет!» Я думаю, что, конечно, была бы большая радость – собраться мигрантам и посмотреть на нее, уж уважение – вопрос следующий. Да я думаю, что она и соотечественникам доставила определенную радость. Но я не уверен, что эти акции могут как бы то ни было помочь делу.
Еще одна вещь. 22 года прошло с тех пор практически, как вышло «Столкновение цивилизаций» Хантингтона. И, тем не менее, продолжают думать представители европейской западной либерально-демократической цивилизации, что все, что у них – вот это идеал политико-экономического устройства; все должны это понимать, и все должны стремиться к тому же самому. А если не стремятся, то, видимо, им просто кто-то мешает или им просто не рассказал. И людей, которые к ним приезжают, людей другой культуры, другой традиции, другой религии, другого этноса нужно просто просветить – и тогда они вольются в нашу цивилизацию.
Таким образом в Норвегии мигрантам читают лекции, почему не надо насиловать норвежек. Вы знаете, что происходит в нормальной исламской стране, если мужчина вот так вот на улице изнасиловал женщину? Ну и конец этому мужчине, и это он понимает. Это его представление. Он родился в такой семье, он вырос в таком обществе, он воспринял эти обычаи, эти законы с их минусами и их плюсами. Таким образом, если бы люди, совершившие изнасилование, были бы убиты на месте, это было бы воспринято совершенно логично, естественно, их товарищами. Потому что, конечно, за это надо убивать. Если за это не делать ничего, то, в общем, «эти слабые развратные шакалы – почему бы не повеселиться? – они все равно созданы для того, чтобы мы делали все, что хотели». Это называется сегодня европейскими ценностями. Так сказать, первая производная от них – что из этого получается.
Понимаете, еще ведь одна вещь, что касается всех этих ценностей. Надо же понять, что у людей свое представление о «можно и нельзя»; у людей свое представление о мире. И когда люди едут, скажем, из Сомали, или люди едут из Мали, у них представление о мире очень простое, они высшим образованием, как правило, не отягощены. Им объяснили, что если ты приедешь в Европу – а там такие законы, что тебе должны все дать… – Кто? – А вот должны, вот должны – устроено там так. Тебе должны дать жилье, тебе должны дать еду, тебе должны дать одежду, тебе должны дать деньги. И никто не смеет тронуть тебя пальцем, и никто не смеет тебя обидеть. А самые белые – они трусливые собаки. Ты его в лицо оскорбляешь – а он только глотает. Разве это люди? Так поехали! Так поехали в эту замечательную страну! – Конечно, поехали! Мы приехали, вот мы – дайте нам все, ведь у вас так полагается!
Ведь это же элементарно. Все очень просто: не давать ничего. Вот в самом деле, болгары, которых турки много веков резали, они правильно это все понимают, поэтому на пути движения мигрантов Болгария помечена как страна неблагоприятная, где могут очень плохо отнестись, и где ловить абсолютно нечего. Так что завоевание продолжается, вы понимаете? И при этом понимать запрещено. В Швеции за 25 лет количество изнасилований выросло в 15 раз. Запрещено писать, что они практически все совершаются выходцами из Северной Африки и тому подобное. С ними надо, значит, работать: «мы же не какие-то там, понимаете, расисты – какая разница? – швед, он и есть швед, независимо от цвета».
Понимаете, когда политкорректность доходит до такого бреда, что в фильме про маршала Маннергейма маршала играет кенийский актер… Может быть, он замечательный актер, дай ему бог здоровья, успешной карьеры и больших ролей, и премии Оскар. Но маршал Маннергейм – как-то я уже говорил – он, вообще-то, был белый, он даже был, может быть, отчасти блондином и светлокожим, и он никак не был чернокожим. Ну что же, в самом деле, за ерунда! Это же та самая фальсификация истории. Вот это все не проходит. И в Швеции невозможно бороться с этими законами, ибо они так решили. Швеция в общем и целом уже проиграна.
Ну, про историю с городишком Ротерхэм в Англии, где в течение чуть ли не 15 лет пакистанцы насиловали белых девочек – это все уже много раз говорилось. Идет этот судебный процесс. Если бы вдруг оказалось – мы не призываем к розни, мы не призываем к экстремизму, мы ни к чему не призываем – что волной народного возмущения всю пакистанскую общину Ротерхэма смыло в море, – я не знаю, может быть, Аллах бы счел, что это вполне справедливо и так лучше для дела.
Так вот, поскольку люди принадлежат к разным цивилизациям, нельзя к людям, воспитанным разными цивилизациями, сформированными разными цивилизациями, подходить с одними средствами и одной меркой. Ну, точно так же, как одной из традиционных легендарных китайских лакомства – тухлые яйца. Ну, угостите европейца этим тухлым яйцом – вероятно, его стошнит. Или – я знаю – африканцы где-то в Африке могут с удовольствием жевать живых личинок – не помню каких – насекомых, и не их одних. Из белых это могут только те, кто в спецназе прошли курс выживания. Там чудесные учебники типа: «Если вам в диком яблоке попадется червяк, ни в коем случае не пренебрегайте им, потому что в этом червяке, калорий больше, чем во всем остальном яблоке». Правильно – но не каждый может это съесть.

 

В Германии происходит уничтожение собственной культуры, целенаправленное и намеренное.
Вот это относится к ментальности и мировоззрению людей, воспитанных разными цивилизациями. Таким образом, если где-то сурово караются некоторые проступки, а видимо в другом месте они не караются никак, то тот, кто приехал из сурового края, начинает вытирать ноги об этот благодатный край, который сегодня называется Европой. Система устроена неправильно. Я уже не говорю об этих ужасах – об этих исследованиях IQ, где получается, что европеец, африканец, араб не равны по своему среднему IQ.
Вот то, что я говорю сейчас, может быть в любой толерантной стране расценено как фашизм. То есть опровергнуть это нельзя. Статистические выкладки никем не опровергнуты, потому что не получится.
Один канадский профессор всю жизнь, среди прочего, определял с IQ своих студентов и студенток. Самые разные – социальные, национальные и так далее – группы. И у него получилось в среднем, что студент мужского пола – IQ на 2,5 пункта выше, чем у студента женского пола. За это сейчас можно вылететь с работы, если ты это заявишь, и плевать всем на твою статистику, потому что она не имеет никакого значения.
Так вот, 44 года назад, помнится, в 71-м году был поставлен знаменитым Филиппом Зимбардо «Стэндфордский тюремный эксперимент», когда 24 человека – добровольцы из студентов – по жребию делятся 12:12: тюремщики и заключенные. Тюремщики выбирают себе форму, чтобы она им нравилась – одинаковую. А заключенных неожиданно вывозят из домов, пропускают как бы через полицейскую процедуру, одевают в тапочки, халаты, не дают нижнее белье. И задача охранников ставится – чтобы всячески сломить, унизить и отобрать всякую власть. Но задача заключенных – пытаться сохранить свое «я» и так далее.
Эксперимент был рассчитан на 18 дней. Прекратился через 6. Потому что в охранниках стали появляться садистские наклонности. Они стали уж совсем издеваться над заключенными. Им понравилось это дело. Они проводили в этой импровизированной тюрьме даже больше времени, чем нужно было по графику их дежурств. А заключенные начали собачиться между собой: думали, как уничтожить охранников, строили планы побега и так далее. То есть две группы через 6 дней – нормальные ребята, из того же университета – возненавидели друг друга. То есть, очевидно, можно построить такую модель отношений, где две группы возненавидят друг друга. Это то, что мы имеем сегодня в Европе.
Очевидно, только референдум может решать, принимать или не принимать; принимать кого, и принимать сколько. Что касается того, что с ними делать. Ну, товарищи, никакого зверства, помилуй бог, никаких концлагерей. Заключается договор со страной, будь то Сомали, будь то Судан, где за каждого депортируемого платится правительству этой страны, которая обязуется создать, и создаст предварительно, специальное министерство по адаптации и ассимиляции вновь прибывших, определенную сумму. И все эти ребята отправляются туда. Если эти деньги будут раскрадены и у них там что-то начнется, это их проблемы. Пусть устраиваются иначе. Потому что никакой иной ответ, никакое иное решение здесь не может подходить. И вот это вот развитие знаменитого слогана 68-го года, студенческих бунтов «Запрещать запрещается!» – вот он сейчас полностью и дал свои буйные всходы. Таким образом, выходить из домов запрещено, собираться праздновать Новый год запрещено. Писать правду в газетах – запрещено. А Кон-Бендит продолжает ездить и читать лекции – какой он молодец, и как они боролись за правое дело.
Сумасшедшие были всегда. Безумные социальные экспериментаторы были всегда. Но прорастает только то зерно, которое упало на подготовленную почву. Вот почва оказалась подготовленной, потому что европейская цивилизация, достигнув пика своего развития, полностью уложилась в главный тезис трактирщика Палевица, известного знакомцы бравого солдата Швейка. Трактирщик Плаевиц отчеканил: «Человек-то думает, что он венец творенья, а на самом деле он – дерьмо!» – цитата.
Так вот, когда государство достигает максимума – это давно описано, это давно известно, это не мое открытие – то это означает, что оно накануне крушения. Это относится к Британской империи, это относится много еще к чему. Это относится и к сегодняшней Европе. Для сегодняшней Европы консерватизм – это, разумеется, единственное спасение. Ничего более.
Прошло опять же полвека с тех пор, как Элвин Тоффлер написал свой знаменитый «Футурошок» о том, что семья отомрет, и отношения будут между людьми разные и работать не обязательно, и все будет иначе; и в будущем будет только так, и это хорошо, потому что это поступь прогресса, и мы должны к этому готовиться. Я ему пытался сказать, что он ошибается, но со всей возможной скромностью при произошедшей встрече, потому что Элвин Тоффеер – человек великий в своем мире социологии, политической философии. А я так, между прочим… рядом посидел, чаю попил.
Потому что, если убрать эти институты, то не будет будущего, а цивилизация кончается. И сейчас темные века наступают со всей очевидностью. И свой местный фашизм наступил со всей очевидностью, потому что, простите великодушно, власти Швеции, власти Бенилюкса, власти Норвегии и ярче всего, активней всего сегодня власти Германии – 75 лет назад были бы названы коллаборационистами. Можно подумать, что та же фрау Меркель начала работать не в интересах германского государства, народа и культуры, а в интересах совсем иной группы государств и народов, которым это сильно идет на пользу.
И вот здесь – у нас осталось две минуты… Петр Первый хорошо понимал, что делал, когда брил бороды и заставлял носить европейское платье. Кемаль Ататюрк хорошо знал, что делал, когда запрещал фески, паранджи, и велел жить как европейцы. Потому что весь антураж, весь каркас деталей и основа идеологии – это единое целое. И когда у вас нет прочных моральных ценностей, прочной трудовой этики, ясной и твердой системы императивов и табу – что делать необходимо, а чего делать нельзя ни в коем случае – то вашей цивилизации конец.
И тогда любой может приходить и насиловать ваших женщин на ваших площадях прямо во время праздника. И никто даже не думает, какое это потрясение, какое это оскорбление, какая это психическая травма, которая в лучшие времена была бы смыта кровью на месте. Но у нас сегодня Д’Артаньян – фашист, Дон Кихот пытается быть фашистом, и Робин Гуд – фашист. У нас фашисты все, не говоря уже о Кромвеле, Гарибальди и так далее.
Так вот, или наконец вся эта радужная плесень, все эти фашисты, волки в овечьих шкурах и овечьей шерсти будут сметены без гражданской войны – ну, или еще через несколько лет мы будем стоять на берегу и махать рукой этому тонущему «Титанику», который слился в одно целое с тонущим айсбергом. Никому не желаю этой перспективы!
Назад: В чью пользу реформы
Дальше: Блоги