Глава LXII. Удар по голове
За исключением одного короткого часа, у меня не было связано с фортом Кинг никаких приятных воспоминаний. Пока я отсутствовал, сюда прибыло несколько новых офицеров, но между ними не нашлось ни одного, с кем стоило бы познакомиться. В форте стало еще теснее. Устроиться было нелегко; маркитант и торговцы быстро наживались. Они вместе с квартирмейстером, комиссаром и торговцем скотом одни только, по-видимому, и преуспевали.
«Красавец» Скотт все еще числился адьютантом и был, как всегда, щегольски одет. Но я почти перестал думать о нем. Как только я приехал, мне сразу же пришлось приступить к своим обязанностям — обычно не очень приятным. Мне не дали даже отдохнуть после долгой поездки, не дали смахнуть дорожную пыль, а тут же вызвали к генералу. Зачем я ему так спешно понадобился? Может быть, открылись какие-либо подробности, относящиеся к дуэли? Может быть, мне припомнили какие-нибудь старые грехи? Когда я шел к генералу, на душе у меня было далеко не спокойно. Но оказалось, что мне нечего тревожиться за прошлое. Когда я узнал, по какому делу меня вызвал генерал, то даже пожалел, что это не выговор.
Генерал беседовал с агентом. Оказывается, намечалась еще одна встреча с Оматлой и Черной Глиной, и я понадобился как переводчик. Все происходило в моем присутствии. На совещании обсуждался план совместных действий правительственных войск и дружественных индейцев. Последние, как союзники, должны были выступать против своих же соплеменников, засевших в болотах реки Амазуры. Точное их местонахождение было неизвестно, но его надеялись установить с помощью мирных вождей и их разведчиков, которые уже принялись за розыски.
Встреча была заранее условлена. Вожди, обосновавшиеся со своими племенами в форте Брук, должны были тайком прибыть на обычное место свидания у озера в лесу и встретить агента и генерала. Свидание было назначено на тот же вечер, после наступления темноты, чтобы скрыть от любопытных глаз как искусителей, так и изменников. Когда солнце зашло, уже достаточно стемнело. Луна была на ущербе, в третьей четверти, и сразу после заката ее не было видно на небе.
Едва наступили сумерки, генерал, агент и переводчик вышли из форта, так же как и в прошлый раз. Вождей на месте свидания не оказалось, и это нас несколько удивило. Мы знали, что индейцы обычно были очень аккуратны.
— Что могло задержать их? — спрашивали друг у друга генерал и агент.
Ответ не заставил себя долго ждать. Издали с ночным ветерком к нам донесся звук выстрелов — резкий треск винтовок и пистолетов. Мы услышали пронзительный военный клич: «Ио-хо-эхи!» Он доносился из глубины леса. Ясно было, что там идет ожесточенный бой. Это не был маневр для отвлечения внимания противника или ложная тревога, чтобы выманить солдат из форта или запугать часового. По резким и диким выкрикам чувствовалось, что в лесу льется человеческая кровь.
Мои спутники не знали, что и подумать. Я заметил, что оба они не отличались особым мужеством. Впрочем, оно вовсе и не требуется для того, чтобы стать генералом. Во время военных действий мне часто приходилось наблюдать, как американские офицеры и генералы трусливо прятались за дерево или обломок стены. Один из них, который потом был избран вождем двадцатимиллионного народа, как-то в одной из стычек спрятался в придорожной канаве, спасаясь от случайных выстрелов, тогда как покинутая им бригада в полумиле от него доблестно сражалась под начальством младшего лейтенанта. Но почему я говорю здесь об этом? Мир полон таких героев.
— Это они, черт возьми! — воскликнул агент. — Их подстерегли, на них напали. Вероятно, это мерзавец Пауэлл!
— Похоже на то, — ответил генерал, у которого, видимо нервы были крепче и говорил он более хладнокровно. — Да, это, должно быть, они. В том направлении нет наших войск — ни одного белого солдата. Это дерутся между собой индейцы. На дружественных нам вождей совершено нападение. Вы, правы, Томпсон, это ясно.
— А если так, генерал, то нам незачем здесь оставаться. Если они подстерегли Оматлу, то, конечно, на их стороне численный перевес. Они должны победить. Мы не можем больше ждать его.
— Да, по-видимому, ни Оматла, ни Луста Хаджо не придут. Я думаю, что мы можем вернуться в форт.
Они как будто колебались, не зная, как им поступить. Я понял, что оба генерала решали в уме вопрос, удобно ли им вдруг бросить начатое дело и удалиться.
— А если они придут… — заговорил достойный воин.
Тут я взял на себя смелость вмешаться.
— Генерал, — предложил я, — с вашего позволения, я могу остаться здесь. Если они придут, я немедленно вернусь в форт и дам вам знать об этом.
Трудно было придумать что-нибудь более приятное для обоих генералов. Мое предложение было немедленно принято, и два героя удалились. Я остался один.
Но вскоре мне пришлось пожалеть о своем опрометчивом благородстве. Генералы, наверное, не успели еще дойти до форта, как шум битвы смолк и раздался возглас: «Кахакуине!» — победный клич семинолов. Я еще прислушивался к этим резким крикам, как вдруг несколько индейцев выскочили из кустов и окружили меня.
Даже при слабом свете звезд я мог различить блистающие лезвия, винтовки, пистолеты и томагавки. Оружие было слишком близко от моих глаз, чтобы я мог ошибиться и принять его за светлячков, мерцающих над моей головой. Кроме того, я слышал звон стальных клинков. Индейцы напали на меня молча, вероятно, потому, что поблизости находился форт. А когда я закричал, меня оглушили ударом, от которого я потерял сознание и рухнул на землю.
