Книга: Царьградская пленница
Назад: Глава шестая Злоключения правдолюбца Родиона
Дальше: Глава восьмая Зима

Глава седьмая
Замысел Неждана

Оружейная мастерская Пересвета была одной из самых больших на Подоле. В просторном помещении с маленькими оконцами и земляным полом работало до десятка людей… Пересвет с сыном, два подмастерья, ученики. Только подмастерья получали плату за труд, ученики же довольствовались харчами.
Работа начиналась на рассвете и заканчивалась с темнотой. На завтрак и обед полагались краткие перерывы. А потом снова стучали молотки по наковальням, клубился дым из горна, где разогревалось железо перед ковкой. Чтоб было чем дышать, открывали настежь низенькую дверь.
После окончания трудового дня те из работников, кто жил недалеко, расходились по домам, а остальные укладывались спать на полу, подстилая под себя рогожу и накрываясь разной ветошью.
Недостатка в заказах у Пересвета никогда не ощущалось – его изделия славились красотой и прочностью. Расходились они по Руси, шли и в другие страны.
Своих помощников мастер держал в строгости, требовал добросовестности и усердия. Не давал он спуску и собственному сыну. Раньше Пересвету приходилось частенько бранить Неждана за лень и небрежность. Но в последние месяцы оружейник стал замечать, что парень совсем переменился. Прежде он выполнял порученное дело кое-как, лишь бы сбыть с рук, а теперь старался вовсю, расспрашивал отца, как лучше пригнать части брони одну к другой, как красивее отковать наплечник или наколенник.
Особенно поразило старого оружейника то, что сын попросил позволить ему сделать панцирь с начала до конца своими руками, чтобы никто не вмешивался в работу и не помогал ему.
«Хороший будет продолжатель моего дела, – думал с удовлетворением Пересвет. – А я-то опасался, не знал, на кого оставить оружейню…»
Но вряд ли старик радовался бы, если б мог проникнуть в сокровенные намерения сына.
«Ежели удастся мне сделать доспехи, чтоб не хуже отцовской работа была, тогда скажу бате…»
И он сказал.
После многонедельного упорного труда, когда парень стучал молотком с утра и до позднего вечера и даже ни разу не наведался в Черторый, панцирь был готов.
– Ну, как, батя? – дрогнувшим голосом спросил Неждан.
– Работа знатная, сынок! – похвалил старый мастер. – Хоть бы и княжескому дружиннику, а то самому воеводе впору носить.
И тут Неждан высказал просьбу, которая до глубины души потрясла Пересвета.
– Коли так, батя, – начал юноша, волнуясь, – отдели меня. Дай гривны три серебра. Я отдельно буду жить и работать.
Старик в первый момент не понял. И Неждану пришлось растолковывать свое желание. Оружейник посмотрел на сына, пытаясь определить, в своем ли тот уме.
– Не хочу сидеть на твоей шее, – разъяснил Неждан. – Буду сам себе хлеб зарабатывать.
– А ты мне и так не обуза, – сказал отец. – Кормлю же я работников за их труд.
– Я хочу жить и работать один, – упорствовал Неждан. – Сосед Андрон продает амбарушку. Я куплю ее и там открою свое заведение.
Внезапно затея сына показалась Пересвету пустой блажью, капризом ребенка, который сам не знает, чего хочет.
– Да кто же пойдет к тебе с заказами? – рассмеялся старик. – Кто тебе доверится?
– Я же твой сын, а Пересветово мастерство всему Киеву известно!
– Значит, чужой славой хочешь прожить? – нарочито насмешливо спросил он.
– Сначала, батя, твоей, а потом и свою наживу, – возразил Неждан.
И старик понял, что молодого мастера не так-то легко переубедить.
Он начал говорить по-другому. Доказывал, что сыну жить и работать одному будет трудно: надо и железо покупать, и уголь для горна, и инструменты, и князю платить немалую дань, какую платят все ремесленники Киева. Парень же крепко стоял на своем.
– Ты же выбился в люди, – говорил он, – а тебе еще труднее пришлось – у тебя-то никакой подпоры не было.
Старик оборвал спор и приказал Неждану работать. Вечером Пересвет рассказал Софье о намерении сына отделиться. Женщина призадумалась.
– Тут дело неладно, – молвила она. – Что-то он замышляет. Погоди, я у него все выпытаю.
Софья нашла хитрый ход. Она завела с Нежданом такой разговор.
– Послушай, сынок, – начала она, – как тебе по душе Никитина Олена?
Юноша удивился такому вопросу. Дочь соседа Никиты, высокая, сильная Олена с румяным лицом, чуть тронутым оспой, была привлекательна, но Неждан всегда смотрел на нее как на подругу. Разве не играл он с самых юных лет с ней и Надькой в цари, в красочки, в догонялки и пряталки? В детских драках он не делал различия между Оленой и сестрой, беспристрастно колотя обеих. Теперь все они выросли, но никакого чувства, кроме дружбы, не питал Неждан к веселой соседке.
– Зачем ты доведываешься, матушка? – с тревогой спросил юноша.
– Да мы с отцом думаем женить тебя на ней, – объяснила Софья.
Неждан вспыхнул, смутился.
– Женить меня… на Олене? – забормотал он.
– А что ж тут такого чудного? – спокойно продолжала мать. – Девка знамая, здоровая, работящая. И приданое хорошее!
– Вздумали тоже! – со слезами вскричал Неждан. – Никогда я не женюсь на Оленке, никогда! – И он выбежал из горницы.
«Другая у него на сердце, – решила Софья. – Но кто? Из наших подольских невест ни с кем он не водится».
И верная догадка осенила голову матери. Она поделилась с мужем.
– Это все рыбалка виновата, – сказала Софья. – Только не за рыбой он охотится, а за рыбаковой дочкой!
Оружейник усомнился в правоте жены.
А та продолжала:
– Ты только погляди на него в воскресный день, когда он собирается в Черторый. Глаза блестят, сам весь распрямляется. Сразу видно: счастьем полон, что едет милую повидать. И как это я, старая дура, прозевала, хоть и ведала, что у Зорьки есть взрослая сестра. Да разве я такую невесту Нежданке прочила? А они-то, они… Вот уж подлинно пригрели мы змею за пазухой!
Пересвет возмутился:
– Ну уж, ты скажешь тоже! Я думаю, тут ни Стоюн, ни Зоря ни при чем. И вспомни, кабы не Зоря, не видать бы нам сына…
Призвав Неждана, мать жестоко обрушилась на него. На прямой ее вопрос сын отпираться не стал. Тогда, высказав все, что она думает о его предполагаемом браке, Софья пригрозила, что поедет в Черторый и выложит Стоюну все, что думает о происках его дочери.
И тут Неждан поразил мать. Посмотрев в ее гневные глаза, юноша заявил:
– Светлана не виновата. Она ничего не знает. Ни ей, ни кому другому я не говорил ни слова. И если ты сделаешь как задумала, я уйду из дому, и больше вам меня не видать!
И такая сила была в его словах, что мать поняла: это не пустая угроза. И она сразу сбавила тон:
– Да уж ладно, ладно, не злись, не поеду. Но и ты туда чтобы больше ни ногой.
Неждан дал обещание, а с отцом уговорился, что разговор о его выделении из хозяйства возобновится через год, если парень к тому времени не передумает.
Много еще детского было в наивных планах Неждана зажить самостоятельной жизнью. Но уже одно появление таких мыслей доказывало, как изменила его характер любовь к Светлане.
Когда в первый раз после этих событий Неждан увиделся с Зорей у отца Геронтия, он, смущаясь, сказал другу, что несколько месяцев не сможет бывать в Черторые.
Он объяснил это тем, что в ближайшее время намерен крепко заняться ремеслом и не хочет отвлекаться на посторонние дела вроде рыбной ловли.
Неждан уверял мать, что ни слова не говорил Светлане о своей любви. Он не солгал. Но было бы неправильно думать, что дочь рыбака ничего не знала о чувстве Неждана. В таких случаях девушки очень проницательны.
Светлана видела нежные взгляды юноши, слышала его вздохи… И этого было достаточно, чтобы все понять.
Ответное чувство не вспыхнуло в душе Светланы. Но какая девушка не испытывает тайной радости при мысли о том, что есть человек, которому она дороже всего на свете? Светлана привыкла к частым посещениям светловолосого парня, к его молчаливому поклонению и даже на его помощь по хозяйству смотрела как на самое простое, естественное дело.
В первое воскресенье, когда Неждан не появился в Черторые, Светлана была удивлена, во второе огорчена, а в третье поняла, что тут дело неладно. Небрежно, как бы между прочим, она спросила брата, не болен ли его приятель. И когда услыхала, что Неждан здоровехонек, с горечью подумала: «Значит, его не пускают к нам батюшка с матушкой. И то сказать: разве дочь смерда пара сыну знатного оружейника».
Опасны были эти постоянные мысли о Неждане: они могли перерасти в другое, более сильное чувство.
Ни Стоюн, ни Зоря ничего не подозревали. К счастью, не знали они и о том, что в семье оружейника Пересвета отношение к рыбаку и его детям стало холодным и подозрительным.
Назад: Глава шестая Злоключения правдолюбца Родиона
Дальше: Глава восьмая Зима