9. Награда
Перепрыгивая через ступень, я помчалась наверх, во все горло зовя Марту. Та выскочила с выпученными глазами, запыхавшаяся и растерянная.
— Мундир! — закричала я. — Мой мундир где?!
— Высох уже, фрау, — отозвалась она. — Принести, что ли?
— Немедленно! Сию секунду!
И скрылась в своих покоях. Марта вскоре явилась следом, отдуваясь и неся на плече наскоро отглаженную форму.
— Помочь одеться, фрау?
— Сама я, сама! — выпалила, наспех натягивая рубашку и брюки.
«Можно смотреть на три вещи, — радостно заметил Умник. — Как идет дождь…»
«…купается красивая девушка», — поддержал Забияка.
«…и одевается наша госпожа».
И оба захихикали.
— Да помолчите, вы! — с досадой сказала я и застегнула мундир, перевязав его поясом.
Конечно, мне хотелось сразу же бежать к Дитеру, кинуться ему на шею, обнять, рассказать взахлеб, как я устала, как ехала за ним через полстраны, как стреляла в ядовитых тварей и тащила на волокуше раненого…
Вот только как он меня примет?
Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, успокаивая колотящееся сердце. Закрыла глаза и шагнула на лестницу.
Как в омут головой.
— Герр Мартин фон Мейердорф? — услышала я знакомый голос. В нем сквозила насмешка.
Я привычно вздернула подбородок, как меня учили в Железной гвардии, и, не глядя на двух стоящих посреди холла людей, отчеканила в пустоту:
— Так точно!
Я нарочно смотрела перед собой. Мне казалось, что если сейчас я увижу выразительные, с золотистыми искрами глаза Дитера, то мои колени подогнутся и я упаду прямо ему на руки и разрыдаюсь от облегчения и счастья. Но мне отчего-то не хотелось показывать слабость. Не для того я ехала за ним, не для того покинула уютное гнездышко в провинции Фенг, и не для того носила под сердцем Оракула… и я ждала.
— Любопытно, — сказал Дитер, и его голос резонировал во мне, словно он был камертоном, а я струной, отзываясь на каждое слово, на каждый взгляд. — У меня был один брат по имени Мартин, я убил его на дуэли.
— Так это вы старшего убили, господин генерал! — отозвалась стоявший немного позади Ю Шэн-Ли. — А он младший.
— И оба Мартина?
— Оба, — Шэн развел руками.
— Откуда же ты взялся такой рыжий? — Дитер обошел меня вокруг, слегка коснулся пальцами волосы. Я дрогнула, но выстояла и даже не повернулась, только ответила:
— В маму, господин генерал.
Он взял меня пальцами за подбородок. Я моргнула и подняла взгляд.
Генерал стоял передо мной: такой родной, такой близкий. Глаза прятались за стеклами очков, и я видела в них свое отражение, обрамленное пляшущими золотыми огоньками. Все было как в первый раз: таинственный Мейердорфский замок, зала, утопающая в тенях, под ногами блестящий паркет, и мы друг напротив друга, тянущиеся друг к другу, но все еще вынужденные соблюдать дистанцию.
— Ослиным упрямством, значит, тоже в тещу, — повторил Дитер.
Я нахмурилась и недовольно засопела, но на лице генерала не дрогнул ни один мускул.
— Ну расскажи, адъютант, почему ты приказ нарушил?
— Какой приказ? — удивленно моргнула я, не ожидая такого вопроса. За спиной Дитера зашевелился Ю Шэн-Ли. Его фигура казалась мне немного расплывчатой, но я почти физически ощущала исходившую от него вину.
— Ди, — подал он голос, — так получилось, что…
— Я все уже слышал от тебя Шэн, — ответил Дитер, слегка обернувшись и быстро поклонившись другу. — Теперь хочу услышать от молодого человека. Итак, почему нарушил приказ? Напоминаю: я велел сидеть дома, не высовываться и ждать меня. Чего уж проще для исполнения, не так ли?
Я провела языком по пересохшим губам и ответила:
— Так… но…
— Но? — Дитер вскинул бровь.
— Но меня взял на службу господин посол! — выпалила и услышала, как глубоко выдохнул альтарец.
— Вот как, — сухо ответил Дитер и сложил руки на груди. — Шэн, ты переманил к себе моего возлюблен… ного братца?
— Я уже все объяснил, Ди, — ровно ответил Ю Шэн-Ли. — Остальное мы слышали от солдат и крестьян.
— Действительно, — кивнул Дитер. — Я наслышан о схватке в Туманном Логе. Как и о том, что некий адъютант проявил в этой схватке героизм и спас альтарского подданного. Где он, кстати?
— Отдыхает в гостевой комнате, Ваше Сиятельство, — с готовностью ответил Кристоф.
Дитер скрипнул зубами.
— Ладно, с капитаном мы разберемся позже. А пока… — Он сделал паузу, и я замерла, забыв дышать, а генерал продолжил: — Господин посол! Вы примете к сведению мои рекомендации, не так ли?
— Буду рад, — ответно поклонился Шэн.
— Тогда, — отчеканил Дитер, — я хочу рекомендовать вам представить этого адъютанта к награде.
Я распахнула глаза, и показалось, что кто-то присвистнул от изумления: может быть, Забияка, а может и я сама.
— За проявленную доблесть в первом же бою, — продолжал генерал, — а так же за спасение капитана альтарской армии.
Мои колени задрожали. Слабость навалилась, потекла по мышцам, и я как сквозь туман слышала голос Шэна:
— Конечно, генерал! Я и сам собирался подать рапорт главнокомандующему Е Бо-Джингу.
— Я… я… я не заслуживаю, — заикаясь, прошептала я.
И сейчас же заработала опаляющий взгляд Дитера.
— Заслужил — носи! — рыкнул он. — Эх, молодежь! Придумают швыряться орденами!
В животе разлилось что-то теплое и приятное, голова закружилась и на губах, должно быть, появилась совершенно идиотская ухмылка, потому что генерал ухмыльнулся тоже и сказал:
— Теперь, когда весь официоз позади, приступим к основной части.
— К какой, господин генерал? — машинально спросила я, пытаясь унять дрожь.
— К объятиям, глупенькая, — ответил Дитер и прижал меня к своей груди.
Я уткнулась носом в пропахшую порохом ткань, слабея в таких сильных и таких родных руках. Словно после долгих дней холода и одиночества я достигла, наконец, теплого очага и опустилась возле него, уставшая. Слезы помимо воли потекли по моим щекам, а Дитер целовал меня в макушку и лоб и повторял:
— Ну что ты, маленькая? Вижу, что настрадалась. Скучала по мне?
— Да, — прошептала я и обняла его в ответ. — А ты?
— Очень, — ответил Дитер и, обернувшись через плечо, крикнул другу: — Шэн, располагайся в любой комнате! Сегодня мы оба в увольнительной!
— Втроем, господин генерал, — напомнила я. — Я все еще адъютант.
— Э, нет! — качнул головой Дитер. — Сегодня я забираю тебя у Шэна. Придется теперь выполнять мои приказы. Готова?
— Да, мой генерал! — отсалютовала я и поцеловала его в губы.
Возле спальни Дитер подхватил меня на руки.
— Не думаете, что это со стороны выглядит странно? — шутливо спросила я, обводя пальчиком его подбородок.
— Что может быть странного в том, что я несу на руках свою жену?
— А еще альтарского адъютанта, — промурлыкала я. — Если нас увидит капитан Фа?
— Капитану Фа следует меньше знать и крепче спать, авось и поправится быстрее, — жестко ответил Дитер.
— Ты сердишься?
— На тебя? Немного.
— И ревнуешь?
— К тому мальчишке? — фыркнул Дитер. — Вздор! Очень надеюсь, что не увижу его до самого отъезда.
— И надолго ты приехал? — улыбнулась я, заглядывая в его очки, но видела лишь собственное отражение и танец золотистых огней.
— Пока не научу уму-разуму одного очень вздорного адъютанта.
Дитер пинком распахнул дверь и вместе со мной упал на кровать. Я замурлыкала, поудобнее устраиваясь рядом мужем и провела ладонью по его груди.
— Он плохо себя вел, да?
— Ужасно! — подтвердил Дитер, гладя меня по ноге и играя с завязками пояса. — Его бы хорошенько отшлепать, стервеца.
— Прямо по мягкому месту? — игриво спросила я, привстав на локтях и выгибая спинку.
— Розгами, — подтвердил Дитер. — Да так, чтобы ни сесть, ни встать не смог.
— Фу, как грубо! — сморщила я нос. — Разве господин посол не рассказал тебе, что его адъютанта нельзя бить розгами?
И вопросительно подняла брови: интересно, знает ли уже Дитер о моей беременности? Кажется, не знал.
— Сейчас тобой распоряжаюсь я, малыш, — сказал он и щелкнул меня по носу. — А ну, снимай пояс!
Вздохнув, я принялась расстегивать мундир.
«Шоу продолжается!» — услышала я в голове крайне заинтересованный и звенящий от возбуждения голос Забияки.
Я застыла с поясом в руках. Как же я забыла про своих хранителей? Мне стало столь неловко, что щеки запылали румянцем.
— А ну, брысь! — не разжимая губ, прошипела я. — Вон из комнаты!
— Что? — нахмурившись, переспросил Дитер. Он снял очки и теперь сверлил меня хмурым взглядом, острым, как мечи. Я смутилась вторично.
— Что-то в горло попало! — пробормотала я и закашлялась в кулак. — Кхе, кхх…
Духи в голове рассмеялись.
«Надеюсь, наша помощь вам не пригодится, хозяйка, — сказал Умник. — Если что, мы будем рядом».
«За дверью», — поддакнул Забияка.
«Подслушивать».
Прежде, чем я успела снова возмутиться, драконы отделились от кулона полупрозрачными облачками и тонкими струйками скользнули под закрытую дверь.
— А ну, давай сюда пояс! — тем временем скомандовал Дитер.
Я вздохнула и вложила пояс в его протянутую ладонь. Она была горячей и сухой, пальцы крепкими и сильными. Я снова заулыбалась, когда мой генерал привычно его свернул и с совершенно бесстрастным лицом велел:
— Теперь снимай штаны!
— Дяденька, не бейте! — захныкала я, но внизу живота уже разливалось щекочущее тепло.
— Поговори мне тут! — Дитер был непреклонен.
Я со вздохом медленно стянула брюки и вызывающе вильнула задом.
— Бей, тиран! — с мрачной обреченностью сказала я. — Бессердечное чудовище!
— С каменным сердцем, — подтвердил генерал и шлепнул меня поясом. Это было совсем не больно, но неожиданно.
— Ой! — сказала я.
— Это тебе за то, что не осталась дома, — сухо сказал Дитер и шлепнул еще раз. — А это за то, что переоделась мальчишкой и полезла в армию. — В третий раз! — А это за то, что не слушалась Шэна.
— Я слушалась! — запротестовала в ответ, повернув обиженное лицо.
Дитер прицыкнул на меня и погрозил пальцем:
— Не слушалась! Иначе бы не отстала от гвардии Е Бо-Джинга!
— Я сражалась! Да ты сам наградил меня медалью!
— Орденом, дорогая, — ответил Дитер. — Орденом за мужество.
И шлепнул в четвертый раз.
— Ай! — я привстала и потерла нашлепанное место. — А это за что?
— Авансом, — невозмутимо сказал генерал. — Мало ли, что ты еще придумаешь? Ну, теперь иди ко мне, пичужка.
Я обиженно сопела, надув губки и глядя на генерала из-под растрепанной челки.
— Не пойду! Поймай, если сможешь.
— Вот егоза! — возмутился Дитер, отшвырнул пояс и потянулся ко мне.
Я вильнула в сторону, откатившись на кровати и засмеялась, когда мой генерал упал на подушки.
— Нечестно! — скрипнул зубами он.
— Кто не может использовать силу, пользуется хитростью, — лукаво ответила я и снова проскользнула под его объятиями, а потом напала сзади и поцеловала в ухо: — Бу! На каждую силу всегда найдется другая сила. Учти на будущее, генерал.
— Учту, — ухмыльнулся Дитер и, развернувшись, сгреб меня в объятия, осыпая поцелуями шею, щеки и уши. Я смеялась, пыталась вырваться, но только упала на кровать и болтала в воздухе ногами, пока он снимал с меня сапоги и расстегивал мундир. Стало так легко, так беспечно, будто не было никаких предсказаний и никакой угрозы, и мы были в своем доме — счастливые и свободные, любящие друг друга.
— Я так соскучилась по тебе, любимый, — прошептала я. — И так боялась, что увижу тебя не скоро.
— И я скучал, — хрипло признался Дитер, гладя меня по обнаженной груди и лаская теплый живот. Мне казалось, под его ладонью оживает моя малышка, вибрирует, наслаждаясь нашим счастьем, нашей негой, и дарит мне блаженство. — Когда Шэн нашел меня… когда рассказал, что взял тебя с собой в качестве адъютанта, я чуть его не пришиб! Ей-богу, ударил кулаком по столу так, что он разлетелся в щепки!
— О, ты всегда был вспыльчивым! — мурлыкнула я, оглаживая его пресс и наслаждаясь твердыми мышцами и выраженным напряжением в его паху.
— Я думал, — со вздохом продолжил Дитер, — что ты самая вздорная… непослушная… из всех женщин, которых я когда-либо знал! И так… беспокоился, когда мне сказали… что ты… пропала…
Он застонал, когда я взялась за его горячую плоть и стала гладить медленно и сладко, подаваясь навстречу и целуя его красиво очерченные губы.
— Тебе рассказали крестьяне? — спросила я, лаская языком уголок его рта. — Что я… что мы… поехали в замок?
— Да, — выдохнул Дитер и одним резким движением раздвинул мне ноги. — Ох, Мэрион…
— Эй, не раздави меня! — засмеялась я. — Со мной теперь нельзя быть таким грубым.
— Это еще… почему? — сквозь зубы выцедил он.
— Скажу потом, — улыбнулась я, сама приподнимая бедра и разводя их в стороны. — Прошу, любимый… будь нежен!
Мой генерал наклонился и поцеловал меня в губы, и я перехватила и умножила его стон, когда Дитер вторгся в меня, уже ожидающую, уже наполненную жизнью. И задвигалась вместе с ним, шепча на ухо нежные слова, вскрикивая, кусая губы, сначала упрашивая быть осторожней и нежнее, потом просила сильнее и глубже, сама подавалась навстречу, отдавая себя без остатка. Волны блаженства качали нас, подкидывали к теплу и солнцу, мы по капле выдавливали свое одиночество, и тоску, и страх, заполняя друг друга любовью и жаром. И потом, на пике наслаждения, когда я почувствовала, как Дитер напрягся, я сжала его ногами и простонала:
— Не… бойся… теперь можно… прошу…
И вскрикнула, ощутив горячую пульсацию внутри, а после расцвела сама.
Мы лежали, тяжело дыша и гладя друг друга по коже. Дрожали от пережитого наслаждения, целовались, не в силах отпустить друг друга. У Дитера были счастливые глаза: я видела себя в его зрачках, и золотые искры сияли над моей головой, точно нимб.
— Ты… уверена, пичужка? — наконец, спросил он, гладя меня по животу. — Я имею в виду, что мы и в прошлый раз не предохранялись, и вот теперь…
— Уверена, — улыбнулась я, целуя его в кончик носа. — Я никогда не была столь уверенной, как сейчас.
— И не боишься забеременеть в такое время? — спросил Дитер. — я имею в виду, я снова скоро уеду, и эта война… мы еще ничего не решили с Кентарийским вождем, поэтому…
— Волков бояться, в лес не ходить, — перевела я на фессалийский давнюю поговорку. — И я не боюсь, любимый, потому что уже.
— Ну, тогда все хорошо, — улыбнулся генерал и обнял меня, устремив глаза в потолок. — Ты знаешь, этот вождь очень упрям, но мой кузен не менее упрямый. И, кстати, я так и не встретился ни с одним из черных всадников. Мы стоим в дозоре на самой границе, и еще ни разу… — тут он моргнул. Повернул ко мне вытянувшееся лицо, глаза стали круглыми и осмысленными, а брови сдвинулись к переносице. — Погоди… что ты сказала только что?
— Я сказала, — терпеливо повторила ему, улыбаясь лукаво и дразняще, — что не боюсь забеременеть, потому что уже беременна. Я жду ребенка, Дитер. Нашего с тобой ребенка!
— То есть ты…
Дитер замолчал, и я замолчала тоже, несмело улыбаясь и не зная, что еще сказать. По его потрясенному лицу нельзя было определить, обрадован он или расстроен, и я только слышала, как стучится мое сердце. Ожидание всегда так тревожно и утомительно.
— О, Господи, Мэрион, — только и сказал, наконец, он.
— Ты… не рад? — осторожно спросила я.
— Я не рад?! — вскричал он, приподнимаясь на подушке. — Я — и не рад?!
Тут он вскочил и подхватил меня с кровати. Я верещала, брыкаясь в его объятиях, смеялась, пока он осыпал поцелуями мое лицо, шею, руки. Должно быть, мы забавно смотрелись со стороны — обнаженные, всклокоченные, но такие счастливые!
— Мэрион! — повторял мой генерал. — Неужели это правда, моя пичужка?!
— Это правда! — смеялась я. — Правда! Думаю, это произошло перед твоим отъездом.
— Если бы ты знала, как я тебя люблю! — сказал Дитер, останавливаясь и прижимая меня к себе. Я приникла головой к его плечу и улыбалась, прикрыв глаза. На душе было хорошо и тепло. Мой генерал держал меня легко, как пушинку, и осторожно, как самую хрупкую вазу.
— Я никогда не думал, что у меня будет наследник! — проговорил он. — Это лучшая награда, которая жена может дать мужу! Ты уже придумала, как его назвать? Может, Якоб?
— Только не Якоб! — запротестовала я. — Фу! Разве ты не помнишь моего предателя кузена? Как вспомню, так вся пупырышками покрываюсь!
Я передернула плечами, а Дитер засмеялся и поцеловал меня в ладонь.
— Мне нравится пупырчатая Мэрион, — лукаво произнес он. — Тогда, может, Мартин?
— Достаточно с нас Мартинов! — рассмеялась я. — И вообще, с чего ты взял, что родится мальчик?
— А кто же еще?
— Девочка, глупый! — я щелкнула его по носу. Дитер качнул головой.
— Девочке будет куда тяжелее, если проклятие все-таки передастся по наследству. Ты уверена, что с ребенком будет все в порядке?
— С ним будет все в порядке, милый, — утешила его я, погладив ладонью по щеке. — Я легко переношу беременность, даже токсикоз прошел очень быстро. Думаю, в этом мне помогает оберег Оракула, который…
— Погоди, — Дитер нахмурился и опустил меня на постель. — Ты говоришь, что забеременела еще перед моим отъездом. Значит, весь этот маскарад, — он широко развел руками, указывая на мой сброшенный мундир, — ты решилась на это, зная, что беременна?!
Я села, скрестив ноги, и насупилась.
— Предположим, я сама узнала не сразу, а гораздо позже, когда мы стояли лагерем на границе.
— Значит, еще до похода? — серые глаза Дитера налились золотым мерцанием.
— Ну, да, — пожала я плечами.
— И, зная о своей беременности, ты все равно отправилась в поход?!
Кажется, он начал закипать. Я забралась на кровать с ногами и обернулась покрывалом.
— Дитер, я должна объяснить. Видишь ли, Оракул…
— Это черт знает что! — вскричал генерал и рывком снял со стула халат. — О, как же я был прав, назвав тебя безответственной и упрямой! Подумать только! Прикинуться мужчиной! Обмануть главнокомандующего лучшей гвардии Альтара! Рисковать собственной жизнью и жизнью будущего — нашего! — ребенка! Женщина, что у тебя в голове?!
— Любовь, — огрызнулась я. — Все, что движет мной, это только любовь. К тебе, Дитер! И к нашей малышке! К стране, в которой ты вырос и которая стала моим домом! Она теперь стоит на пороге войны!
— Вот именно! — сердито ответил генерал и запахнул халат. Движения его стали четкими и выверенными, в глазах клубилась золотая мгла, но я все равно смело смотрела в его лицо. Я не собиралась сдаваться!
— Если ты не хочешь подумать о своей безопасности, — отчеканил Дитер, — об этом позабочусь я. Сейчас же я прикажу Кристофу запрячь виверну, и ты покинешь Фессалию. Пусть Ганс отвезет тебя. Нет, лучше Шэн.
— Дитер… — снова попыталась я.
— Нет! — он ударил кулаком о ладонь. — Я сделаю это сам во имя Небесного Дракона! Да! Я знаю, как ты можешь убалтывать мужчин! Но на этот раз твои фокусы никого не обманут! Я лично прослежу за этим!
— Дитер! — позвала я его громче. — Позволь мне объяснить…
— Мэрион, я делаю это ради твоей безопасности! — перебил генерал и, приблизившись, взял мои ладони в свои. — Послушай, ты не знаешь, что творится на границе. Мы живем сейчас как на вулкане и не знаем, когда начнется извержение. Черное Зеркало открыто, кто-то использует очень сильное колдовство, чтобы призывать монстров с той стороны портала. Я не знаю, кто, но планирую скоро узнать. Скоро состоится совет трех государств, на который приглашен и я. Он пройдет на территории Кентарии, и меньше всего я хочу, чтобы в случае неудачных переговоров первой пострадала моя любимая жена и еще не рожденный малыш. Ты понимаешь?
Я сжала его руки, жаркие и сухие, заглянула в глаза. Голова немного кружилась, не то от колдовства, которым всегда был окружен Дитер, не то от внутреннего волнения.
— Понимаю, — тихо сказала я. — Поэтому позволь рассказать тебе. Помнишь, ты не поверил мне, что я встретилась с Оракулом в альтарском саду? Так это была чистая правда. Ты видел доказательство — браслет, который она мне подарила. Он защищает меня и моего ребенка. Беременность и правда проходит легко. По крайней мере, пока. Я многому научилась в Железной гвардии, я одна из лучших стрелков и ты сам наградил меня орденом за спасение капитана Фа! Уж кто-кто, а я сумею постоять за нас обоих! И потом, — я сглотнула и облизала пересохшие губы, — ты еще не знаешь главного. Помнишь, я рассказывала тебе, что сама пришла из страны, которая лежит по ту сторону Черного Зеркала? Это одна из причин, по которым я помогла снять твое проклятие, Дитер. Оракул знала мое настоящее имя — Мария. И она знала, что твоя сила воплотится в нашем ребенке.
— Ты же сказала, что с ребенком все будет в порядке? — перебил генерал.
— Да, с ним все будет в порядке! В том смысле, что проклятие василиска не коснется его, но только потому, что она, наша девочка, наша Тея, уже получила другой дар! Дар Оракула!
— О чем… ты… говоришь, — Дитер с трудом выталкивал слова и смотрел на меня озадаченным взглядом.
— Я ношу под сердцем спящего Оракула, — повторила я, с надеждой заглядывая в его лицо. — Возможно, самого сильного из всех, кто когда-либо рождался в вашем мире. Дитя иномирянки и василиска… Звездной Розы и Небесного Дракона. Она сможет остановить войну!
— Как? — выдохнул Дитер. — О чем ты говоришь, Мэрион? Ребенок? Остановит войну?
— Я сама не знаю, как это произойдет! — тряхнула я головой. — Но я верю старой провидице. А еще я вижу сны… пророческие сны! Я видела черных всадников…
— Ты?! — вскричал Дитер и сразу же вскочил на ноги. Я поднялась следом.
— Нет, не в реальности, только во сне. Я видела их предводителя — рыцаря, закованного в черную броню. И там была наша крошка… Она там совсем одна. Такая маленькая и беззащитная, но уже храбрая. Я не оставлю ее, Дитер! Не оставлю на растерзание врагам! Кто защитит ребенка, как не его родная мать?
— И ты веришь странным снам и заплесневелым пророчествам? — усмехнулся Дитер, полоснув по комнате золотой молнией.
— Но ты же верил, — возразила я. — Когда пытался избавиться от проклятия. Ты верил до последнего! И ты избавился от него! Так почему ты не веришь, что наша дочь остановит войну и черных всадников?!
Дитер устало потер лицо ладонями, покачал головой.
— Не знаю, — простонал он. — Это все… слишком много новостей, Мэрион. Мое сердце разрывается от любви и тревоги за тебя. А теперь, когда я узнал, что у нас будет ребенок…
— Поверь, я тревожусь не меньше, — я подошла и погладила мужа по плечу. — Но мы должны успокоиться и все обдумать. Нельзя вечно убегать от своего предназначения. И что суждено — то произойдет, хотим мы того или нет. Но мы властны немного повлиять на будущее. Мы вместе, Дитер!
Я обняла его сзади, и он обвил меня за талию, повернулся и поцеловал в висок.
— Наверное, ты права, — признал Дитер. — Нам надо все хорошенько обдумать. Ты знаешь, я голоден, как зверь! Давай сядем, и за ужином ты расскажешь мне подробно и честно все, что узнала от Оракула? Про свои сны и… пророчество.
— Если только ты готов меня выслушать, — мурлыкнула я.
Дитер решительно кивнул.
— Я обязательно подготовлюсь. Да, думаю этому поможет бутылка крепленого фессалийского.
— Мужчины! — завела я глаза и втайне порадовалась, что жду дочку.
