17. Черное Зеркало
— Я знал, что вы пробовать бежать! — произнес Элдор, с ненавистью глядя из-под черных медвежьих бровей. — О, хитрые лисы! Но я ставить на вас капкан!
Он неприятно засмеялся, словно пес залаял, а Ченг всхлипнул. Его руки были связаны за спиной, на скуле свежел синяк.
— Прости, — виновато пробормотал он. — Я пытался, но…
Глаза у мальчишки были несчастными и мокрыми от сдерживаемых слез.
Я понимаю тебя, Ченг! Так понимаю! Мы действительно пытались, но враг слишком силен! Удастся ли победить?
Мой дух-дракон все еще лежал на полу и лишь изредка дергал хвостом, показывая, что жив, только сильно контужен. Я мысленно звала его, но Умник не откликался. А где же Забияка? И где Фа Дэ-Мин?
— С ними был третий, — с кровати донесся голос королевы.
Вот ведь, проклятая ведьма! Неужели читает мысли?!
— Не было, — возразил Ченг. — Мы вдвоем сбежали.
— Был кто-то еще, — упорствовала Анна Луиза. — Элдор, дорогой, ты сам сказал, что поймали троих шпионов.
— О, да! — согласился правитель. — Лисы быть в клетке, а теперь пойдут на воротник.
И засмеялся снова.
— Если вы про капитана Фа, — возразил Ченг, — то мы не стали его спасать. Он гадкий человек.
— Не спасать друга? — поднял брови Элдор.
— Какой друг! — дернулся мальчишка, и лезвие кольнуло его кожу. — Нет, нет! Не друг, он командир. Плохой командир, вечно нас гонял, вечно недовольный. Всегда драл розгами, если что не так.
— И всегда насмехался, — подыграла я, при этом не сильно кривила душой, если вспомнить наше первое знакомство с Фа Дэ-Мином. — И кормил плохо.
— Я понимать, месть, — оскалился в усмешке Элдор. — Все равно, вы умереть!
— Не сразу, дорогой, — проворковала Анна Луиза. — Сначала заберем у них нечто нужное нам…
— Конечно, — прохрипел Элдор и швырнул Ченга на землю, потом подошел ко мне и выкрутил руку. Я заметила, что на пальце правителя сверкнул точно такой же перстень, что и у Анны Луизы, но не успела ничего сделать и выгнулась от боли, зашипев сквозь зубы. Элдор скрутил мне запястья шнуром, который сорвал с балдахина.
Тем временем Анна Луиза прозвонила в медный колокольчик. Комната наполнилась звоном, эхо откликнулось далеко за дверью, прокатилось по коридорам. Звук срезонировал во мне, и моя малышка снова вздрогнула и заворочалась. Если бы я приложила ладонь к животу, то ощутила бы маленькую ручку или пяточку, но я не могла ничего сделать и не двигалась, ожидая, что вот-вот произойдет что-то дурное.
И это произошло.
Черный рыцарь, мой заколдованный Дитер вошел в покои привычно чеканным шагом, и у меня подкосились колени. Я ничего не могла с собой поделать, я так любила его и каждый раз при взгляде на пустое лицо, меня охватывала неизбывная тоска. Что они сделали с тобой, любимый? Что они сделали со всеми нами?
— Подойди, — сказала Анна Луиза.
Дитер послушно пересек комнату и склонился над чудовищем, прижался губами к окаменевшей руке.
— Моя госпожа, — механически проговорил он.
Я отвернулась, сглатывая набухающие слезы. Рядом шумно дышал Ченг, но мне уже было все равно, что он подумает и скажет. Игра заканчивалась, и маскарад вместе с ней.
— Скажи, ты знаешь этих людей? — словно издеваясь, спросила Анна Луиза.
Василиск повернул голову в мою сторону, но в очках не вспыхнуло ни огонька, ни тени заинтересованности.
— Нет, моя госпожа, — глухо ответил Дитер.
Я едва не до крови закусила губу. Малышка в моем животе болезненно сжалась, и мое сердце заныло.
— Вспомни, — одними губами прошептала я. — Небесный Дракон и Звездная Роза…
На что я надеялась, глупая? Дитер стоял прямой и неподвижный как камень.
— О, наши пленники любят звезды! — меж тем хохотнул Элдор. — Готов устроить это сейчас же! Что скажешь, дорогая?
— Я ждала этого так долго, — жутко улыбнулась Анна Луиза и слегка приподняла каменную руку, от которой тут же откололся кусочек и рассыпался в прах. — Дитер, милый! Открой нам Зеркало!
От этих слов меня сковало как льдом. Не в силах пошевельнуться смотрела, как мой любимый механически крутит спрятанный за балдахином скрипучий ворот. Тут же раздались лязг и скрежет, заработали невидимые шестеренки, и сперва мне почудилось, что кругом идет голова, но вскоре я поняла — это потолок вращается надо мной и разламывается на две половинки, обнажая черное, без малейших звездных пятен небо.
Ченг тоже задрал голову и приоткрыл рот, на его лице страх боролся с любопытством. Умник вздрогнул, и по его телу пробежали мерцающие искры, он глухо зарычал и тоже поднял морду, все еще не размыкая век.
Зеркало оказалось черным-черным, а его поверхность — жидкой и густой, как нефть, и медленно закручивалась по часовой стрелке. Внутри нее дрожали молнии. Не зеркало — небесный водоворот.
— Оно открывается раз в тысячу лет, — услышала я прерывающийся от восторга голос ведьмы. — Но мы, мой друг, смогли открыть его сами! Ты чувствуешь его мощь?
— О, да! — захрипел правитель Элдор, сжимая и разжимая кулаки. — Это сильная магия! Великая мощь!
Я чувствовала тоже. Меня на время словно парализовало, словно сам воздух сгустился и стал вязким и топким, не хватало воздуха, на волосах и пальцах потрескивало электричество. Я тихонько застонала и сжала кулаки, пытаясь заодно вызволить руки из петли шнура. Где же Забияка и капитан Фа? Если их не поймала стража, почему они не идут? Сбежали?
Стало холодно и неуютно. Нет, я не должна думать о предательстве! Такого просто не может быть!
— Мы будем могущественными правителями! — продолжала говорить Анна Луиза, извиваясь на постели и роняя каменную пыль. — Как только я встану на ноги, а с помощью василиска это случится очень скоро, мы станем владетелями сильнейших королевств! А после и богами!
— Когда возьмем силу Оракула, — подал голос правитель Элдор.
Я подскочила и в неверии воззрилась на него. Не ослышалась ли? За моей спиной раздался мерзкий смех ведьмы.
— А ты не знала? — издевательски спросила она. — Милая дитя, ты думаешь, для чего мы искали тебя по всей стране? Думаешь, ты представляешь для меня хоть какой-то интерес? Нет, милая, ты — не Дитер.
Я задержала дыхание, боясь пропустить хоть слово, и видела, как округлил глаза Ченг. Понимаю, мальчик, для тебя сейчас слишком много сюрпризов. Для меня тоже.
— Оракул, — сказала Анна Луиза. — Вот, что нам нужна. Сила всевидящей, всезнающей и вечной хранительницы тайн мироздания. Кто бы мог подумать, что эта сила сейчас в твоем чреве, чертовка? Готова отдать на отсечение руку, — она издевательски шевельнула каменными пальцами, — что ты и понятия не имеешь, какая честь тебе оказана грязная простолюдинка.
— Баронесса, — выдавила я. — А ныне герцогиня Мейердорфская.
Анна Луиза расхохоталась, ей вторил Элдор, и Черное Зеркало подернулось рябью, как будто тоже отзывалось на смех.
— Ты можешь обмануть глупого Максимилиана, — сказала ведьма. — Но не обманешь древнюю магию, — она подняла перстень и приложила к здоровому глазу, глянув на меня сквозь камень. — Я вижу тебя насквозь. Чужеземка, имя которой стерто со скрижали памяти. Наверное, ты не раз размышляла, для чего тебя призвали в этот мир? Так я скажу. Древние Боги посчитали, что ты будешь хорошим сосудом для Оракула, пока она не окрепнет. Чужая кровь и проклятая кровь — вот ингредиенты для зарождения чуда. Но довольно! — Анна Луиза опустила цепочку, и перстень ударился о каменную грудь. — Пора вершить ритуал. Дитер, дорогой. Слушай волю мою, достань нам Оракула из этой дряни! Мои страшные боги будут рады получить такой подарок!
— Нет! — закричала я, изворачиваясь всем телом и теперь еще сильнее дергая узлы. — Дитер, не делай! Пожалуйста!
Он шагнул ко мне, на ходу вынимая нож. Страшно блеснуло лезвие, блеск отразился в безднах очков, и Зеркало над головой завращалось все быстрее, словно древние боги ждали и дрожали в нетерпении, предвкушая жертву.
— Нет! — заорал и Ченг и кинулся наперез. Правитель Элдор зарычал и отбросил его пинком. Взвизгнув от боли и обиды, Ченг повалился на пол.
— Пожалуйста, любимый! — прошептала я, слезы грозились сорваться с моих ресниц, но никак не проливались. Даже когда Дитер схватил меня за волосы, заставляя смотреть в свое лицо, даже когда лезвие ощутимо кольнуло ребра.
— Любимый, — произнесла я медленно, пытаясь пробить эту колдовством нарощенную бронь. — Пожалуйста, вспомни меня! Я Мэрион. Маша! Твоя любимая и жена.
— Я должен выполнить приказ, — мертво процедил Дитер и сжал меня сильнее. Сердце испуганно подскочило к горлу, Тея забилась в животе, и меня пронизала острая боль. Я знала, она все понимает, чувствует, что ей грозит. Может, тоже пыталась достучаться до отца, и я поспешила помочь ей.
— Если ты выполнишь приказ, — заговорила я, — то убьешь не только возлюбленную и свою жену. Ты убьешь мать своей дочери. Дитер, пожалуйста, вспомни! У нас есть дочь! — выкрикнула я в его лицо, усиленно царапая узлы. Показалось или они немного поддались? — Я говорила тебе в Мейердорфском замке, говорю и теперь. Вспомни, может, она появлялась не только в моих снах? Маленькая девочка с темными волосами и зелеными глазами. Она дала тебе перстень!
Лицо Дитера дрогнуло. Брови сдвинулись к переносице, в очках промелькнул золотой огонек. Он хрипло задышал, и я почувствовала, как дрожит его рука.
— Не медли! — закричала Анна Луиза. — Кончай ее быстрее!
— Не делай! — поспешно перебила я, прижавшись к его груди. Теперь я чувствовала его сердце — тук-тук, тук-тук. Оно тревожно билось сквозь броню. Не каменное, живое. — Вспомни, как мы смогли снять проклятие! Наша любовь оказалась сильнее любой магии, любых козней! Сними же очки, любимый! И вспомни меня…
Все еще прижимая ко мне нож, другой рукой он взялся за ремешок, как всегда застегнутый вокруг его головы. Я увидела золотистое свечение, но не отвела взгляд. Какая разница, окаменеть или погибнуть от ножа? Мне не на кого рассчитывать, не у кого просить помощи. Свою судьбу мы куем сами, и чтобы стать сильнее, сначала мы должны стать, как расплавленное железо, потом окрепнуть, как лучшая сталь.
Он снял очки.
Его взгляд был тревожным и болезненным. Я видела, как расплавленное золото перетекает в его зрачках. Если он захочет — то вспыхнет, как солнце. И тогда не станет ни меня, ни Теи. И я смотрела на него так, как может смотреть влюбленная женщина на мужа. И бесконечно повторяла про себя: пожалуйста, вспомни. Пожалуйста…
— Я… помню, — прошептал Дитер.
Лезвие скользнуло вниз. Я не успела ни испугаться, ни вскрикнуть, зато почувствовала, как натянулись и лопнули узлы. Рывок — и руки мои на свободе! Я прильнула к Дитеру, спрятав лицо на его груди. А он приложил ладони к моему животу и нежно погладил.
— Я помню, — повторил он. — Глупая, как могла подумать, что я забыл про вас?
— Убить! — завизжала Анна Луиза. — Стража! Всадники! Убить обоих! Немедля!
— Предательство! — захрипел правитель Элдор.
Потом все произошло слишком быстро.
Элдор бросился на нас. Сверкнуло лезвие ножа, со свистом вспарывая воздух.
Откуда-то с неба донесся рев, словно медведь проснулся в своей берлоге и заревел, потревоженный неудачным охотником. И снова свист, и еещ одна тень, свалившаяся буквально нам на головы.
Метнувшись между мной и Элдором, человек вскинул мушкет. Раздался выстрел, запах пороха. Потом вскрик. И еще один.
Я увидела, как Элдор взмахнул руками. А потом упал. Почти одновременно с тем, кто спас меня и Дитера, загородив собой.
Не веря своим глазам и дрожа как в лихорадке, я видела, как на паркет оседает мой спаситель, мой несносный преследователь и несчастный влюбленный — альтарский капитан Фа Дэ-Мин. Из-под его ладони, прижатой к левому боку, хлестала темная кровь.
Это запечатлелось в моем сознании, точно фотоснимок.
Кровь на полу, посеревшее лицо капитана, его темные, слегка расширенные от удивления и боли глаза.
Сейчас он показался мне удивительно молодым, почти мальчишкой. Я вспомнила, как он умирал от яда тварей из Туманного Лога, вспомнила, с каким задором он играл в пьяную катарангу. Все это пролетело в мимолетной вспышке, и время словно замедлилось.
Я видела, как левый рукав Элдора тоже краснеет, как гримаса ненависти искажает грубые черты его лица. Воздух вдруг сделался совсем вязким, и я с дрожью заметила, как в нем застывает летящая прямо в меня картечь.
— Бе-ги-и! — услышала я искаженный, как в замедленном воспроизведении, голос Дитера.
Так же медленно он развернулся, выставив затянутую броней грудь. Его глаза вспыхнули, как маленькие сверхновые. И я невольно вскинула руку, заслоняясь от невероятного свечения. Но мышцы повиновались с трудом, и сзади меня что-то полыхнуло алым заревом.
Толчок был такой силы, что я рухнула на пол.
В последний миг увидела, как картечь разбивается о броню Дитера, и черты его лица искажаются в гримасе боли, не менее сильной, чем у капитана Фа.
— Дитер! — закричала я, вкладывая в крик всю боль, все отчаяние, всю свою любовь.
Меня накрыло свинцовой тяжестью, я едва обернулась назад, чтобы уловить свечение перстня на шее Анны Луизы.
«Неужели все? — подумалось мне. — Прощай, любимый Дитер. Прощай, смелый Фа… Мы даже не смогли сказать друг другу что-то важное…»
Как жаль, что так вышло. Как жаль, что все кончается вот так. Я не хотела этого. Я все бы отдала, чтобы была возможность повернуть время вспять!
Закрыв глаза и стискивая зубы до боли, я в последней попытке прижала ладони к животу, стараясь уберечь мою девочку от надвигающейся гибели. Пусть знает, что папа и мама до последнего защищали ее…
Потом мир завертелся, Черное Зеркало надо мной выгнулось и опустило в разлом на потолке длинный и черный щуп, похожий на вращающееся торнадо. Я все еще пыталась отползти, но раструб щупа коснулся моей макушки. Я почувствовала еще один толчок.
И меня засосало в черноту, где не было ничего, кроме вращающейся бездны — ни стен, и пола, ни потолка, ни звезд. И я висела, будто в воздухе, как та Алиса, что провалилась в кроличью нору и зависла в бесконечном падении.
Может быть, так и приходит смерть?
Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Тогда пришло ощущение полета, голова поплыла, и я распахнула ресницы, пытаясь понять, чудится ли это мне или происходит на самом деле.
Открыла — и увидела Тею.
Она кружилась рядом со мной, платье вздыбилось колоколом, а распущенные волосы обрамляли лицо, как черное облако. Тея улыбалась и сказала:
— Привет, мамочка.
Ее голос был подобен ангельскому колокольчику, в зеленых глазах таилось лукавство.
— Тея, — смогла выдохнуть я. — Мы… умерли?
Сколь трудно же мне было произнести это страшное слово! Я гнала его, но все-таки звук выстрелов, запах крови, мой Дитер, в грудь которого влетает картечь и раненый капитан не шли из головы.
— Нет, — ответила девочка, и будто камень свалился с души, но Тея тут же коварно добавила: — Еще нет. Черное Зеркало открылось и ты провалилась во временную воронку.
— Что это значит? — с недоумением спросила я, все еще продолжая падать.
Было не страшно, хотя и немного тревожно.
— Это значит, что два камня-магнита активизировались и создали пространственно-временной коридор между мирами и их вероятностями, — начала объяснять Тея, но, поймав мой недоумевающий взгляд, звонко рассмеялась и легко, как акробат, перевернулась через голову, приблизившись ко мне и подмигнув зеленым глазом: — Прости, мамочка, я иногда говорю странные вещи. Но если ты действительно собралась меня родить и воспитывать, придется к этому привыкнуть.
— Я поняла… почти, — кивнула ей и тут же спросила: — А как же Дитер? И капитан Фа, и Ченг, и драконы? Почему они не попали сюда вслед за мной?
— Потому что только ты носишь в животике Оракула, — улыбнулась Тея. — Я думала, это очевидно. Иногда, во сне, я могу дотянуться и до папочки. Но сейчас это невозможно. Поэтому ты должна сделать выбор за всех нас.
— Какой выбор? — растерянно спросила я.
— Смотри!
Тея очертила рукой дугу. Справа от нее черноты посветлела, расплылась, сквозь тонкую прозрачную пелену проступили очертания города…
Я глянула и ахнула, а кровь побежала живее, волнующе.
На горизонте вырастали высотки спального района, ближе зеленел сквер с фонтаном и уютными лавочками, покрашенными к лету, улицы, прямые, засаженные тополями, запруженные машинами, тянулись во все стороны, блестели трамвайные пути, мигал трехцветным глазом светофор. Я знала это место!
— Мой родной город, — в великом потрясении проговорила я и жадно распахнула глаза, чтобы не пропустить ни одной детали.
Прозрачная пленка, точно линза бинокля, приблизила одно из окон. Сквозь прозрачный тюль я различила родительскую квартиру, папу и маму, сидящих за обеденным столом. Линза мигнула, и показала мне подругу Юльку, гуляющую под ручку с однокурсником. Оба заливисто смеялись и, кажется, были счастливы. Потом мне показали мой университет, мою новую квартиру, мои цветы, поливаемые соседкой, которой я обычно доверяла ключи.
И острое чувство ностальгии вспыхнуло в груди и потащило с невероятной силой туда, где текла оставленная мною жизнь. Я вытянула ладони, желая прикоснуться к тому миру, но ладони уперлись в упругую мембрану, которую ни разорвать, ни расцарапать, и от обиды по щекам потекли слезы.
— Ты хочешь вернуться? — услышала я за плечом детский голосок.
Вздрогнула, моргнула, смахивая слезы.
— А разве это возможно? — жалобно спросила я и обернулась.
Тея больше не улыбалась, смотрела серьезно, понимающе.
— Из этого места возможно вернуться в любую точку мироздания, — ответила она. — Сейчас я показала тебе один путь. Теперь покажу другой. Смотри!
Она провела еще одну дугу, и новая линза возникла уже слева.
Это была Фессалия, прекрасная, как роза в пору цветения. Белоснежынй и полностью отреставрированный Мейердорфский замок, холеные скакуны в конюшнях, а на площадке у фонтанчика маленькая люлька, накрытая кружевным розовым покрывалом. Подошел Дитер, наклонился и поцеловал спящую в ней малышку, и я снова не смогла держать слез, и снова мое сердце забилось раненой птицей, а моя душа раскололась на части: одна тянулась в прошлое, другая всей душой желала остаться здесь.
— Твой выбор, — немного грустно произнесла Тея. — Я показала тебе две вероятности, теперь все зависит от тебя.
— Это слишком жестоко, — прошептала я. — Я не могу выбрать… Ведь если я останусь, родители и друзья будут думать, что я погибла. А если вернусь туда — то никогда не встречу Дитера, не полюблю и не рожу тебя…
— Всегда нужно чем-то жертвовать, — вздохнула Тея. — Капитан Фа пожертвовал жизнью ради тебя, мамочка, даже зная, что ты не будешь принадлежать ему. Наш папочка закрыл тебя от картечи, понимая, что может не увидеть моего рождения.
— Но если… если я останусь, — дрожащим голосом произнесла я, — ведь можно сделать так, чтобы родители не думали, будто я умерла? Чтобы они… были счастливы.
— О, да! — оживилась Тея. — Реальность можно скорректировать. Ты помнишь Мэрион?
— Это мое имя, — с удивлением ответила я.
— Ты позаимствовала его у юной баронессы вместе с титулом и судьбой, — улыбнулась Оракул, и теперь я заметила, что ее взгляд гораздо старше, чем мог бы быть у пятилетнего ребенка. Она и говорила так, взвешенно и мудро, как только и может говорить величайшая волшебница, рождение которой было предсказано духами.
— Бедная девочка пропала, когда ты заняла ее место, мамочка, — продолжила Тея. — Настоящая Мэрион отправилась в место, подобное тому, где сейчас находимся мы. Она впала все это время, но ты можешь дать ей шанс проснуться.
— И что случится тогда? — затаив дыхание, спросила я.
— Тогда она вернется в твой мир вместо тебя. Она полная твоя копия внешне, а по характеру настоящий кроткий ангел, — Тея задорно рассмеялась и лукавство снова вспыхнула в ее глазах. — Она с отличием закончит университет, устроится переводчиком и встретит молодого, но подающего директора одной развивающейся немецкой компании.
— И она полюбит его всем сердцем и выйдет за него замуж? — улыбаясь сквозь слезы, проговорила я.
— Обязательно! И родит твоей маме и папе чудесную внучку. Они назовут ее Таня.
Я плакала, уже не скрываясь и не вытирая слез.
— Пусть она скажет, — срываясь, попросила я, — пусть скажет им, что очень по ним скучала, и как сильно любит их…
— О, да! — оживилась Тея и ткнула пальцем в линзу. — Гляди! Она уже стучится в дверь!
Я жадно наблюдала, как моя мама вытирает испачканные мукой руки о передник и кричит папе, чтобы он открыл дверь. Как папа откладывает газету и идет открывать… и застывает на пороге.
— Маша! — говорит он, и мама кидается в коридор.
Девушка, точная копия меня, входит в квартиру и ставит на пол спортивную сумку.
— Я сдала сессию на отлично! — тихо, словно стесняясь, говорит она. — И так соскучилась по вам…
Они бросаются в объятия друг друга, и тоже не сдерживают слез. Прозрачное окошко наполняется туманом, бледнее, и наконец гаснет. Остается одно — там, где сидит над люлькой коленопреклоненный Дитер.
Я тронула его изображение пальцем, провела по щеке.
— Я так тебя люблю, — прошептала я и обернулась к девочке. — И тебя люблю, моя маленькая Тея.
Она вспыхнула от радости, заулыбалась до ямочек на щеках и бросилась ко мне — ни Оракул, ни могущественная волшебница, — обыкновенный пятилетний ребенок.
Я обняла ее, чувствуя запах молока и сладости. Поцеловала в теплую щеку, и она уткнулась носом в мою шею и засопела, крепко-крепко обнимая ручками.
— Я люблю тебя, мамочка, — прошептала она и погладила по волосам. — Но у тебя есть всего десять минут.
— Я справлюсь, — ответно шепнула я.
— Тогда… ты готова?
Ответить я не успела. Тея стала таять, уменьшаться в моих руках, одежда исчезала, волосики на голове закручивались в пушок, и вот уже на моих руках не пятилетний ребенок, а младенец. Сладко закрыв глазки, малютка вздохнула и продолжила таять, прижимаясь к моему животу боком, пока не исчезла совсем, и я почувствовала наполнившее меня тепло — моя еще не рожденная девочка вернулась в люльку околоплодных вод, где ей придется сладко проспать еще несколько месяцев.
Только бы успеть!
Чернота снова завертела меня в штопор, дернула вниз, и я почувствовала, как под ногами спружинил и отвердел паркет. Проморгавшись, я увидела, что снова нахожусь в покоях Анны Луизы. Зеркало вращалось над моей головой, но уже гораздо медленнее, чем прежде. Над разломом в потолке, свесив удивленную морду, сидел Забияка. Так вот как капитан Фа попал сюда! Наверное, вместе с драконом прошел тайными ходами и явился в самый нужный момент.
Сам капитан стоял на одном мыске, пренебрегая всеми законами физики. Рядом в выпаде склонился Элдор. Лезвие его ножа блестело, нацеленное в бок Фа Дэ-Мина.
Я первым делом выбила его из рук правителя, потом скрутила с его пальца перстень и вытащила мушкет. Дитер склонился над полом, защищая меня. Хотелось бы оттащить его в сторону, но сил не хватало. Тогда я просто вложила ему перстень в ладонь, мушкет вложила в руки Ченга, а сама подняла валяющийся на полу шнур и скрутила Элдору руки. Потом прошла к постели, где лежала Анна Луиза и сдернула с ее шеи второй перстень и надела на свой палец. Присела над Умником, погладила по морде.
— Теперь мы победим, — пообещала я.
И время истекло.
В воздухе раздался тихий хлопок.
Капитан Фа вскрикнул, падая. Элдор дернул руками, и зарычал, обнаружив, что связан.
— Ченг! — закричала я. — Держи его на мушке! Дитер!
Мой генерал полоснул по мне взглядом, и все понял без слов. Подскочив, он шагнул к Элдору и взял его за горло.
— Испепели его! — верещала Анна Луиза, напрасно ища перстень. — Испепели их всех! Убей! Отдай на корм древним богам и черным всадникам!
— Убью! — прохрипел и Элдор, одним рывком разорвав узлы. О, этот кентариец действительно был силен! — Берегись, тварь!
— Василиск, — холодно отозвался Дитер. — Так называют меня на родине.
Его глаза полыхнули золотом. Я отвернулась, на всякий случай закрывая лицо. Инстинктивно следуя моему жесту, отвернулись и Ченг с капитаном Фа. А вот правитель Элдор не успел.
Я слышала, как завопила королева, осыпая всех нас проклятиями. Слышала шорох, с каким обычно осыпаются камни. Сквозь пальцы различила силуэт дракона, который спикировал вниз. Решив, что теперь можно, я оглянулась и не увидела Элдора — вместо него посреди комнаты стояла каменная статуя.
— О, святые духи! — потрясенно прошептал Ченг.
Забияка хлестнул по статуе хвостом, и камень разлетелся крошкой.
— А это — для тебя, госпожа! — насмешливо сказал Дитер, выделив последнее слово.
Золотая вспышка полыхнула снова. Анна Луиза выгнулась, и застыла, широко открыв рот, междя ее губами стала скапливаться каменная пыль, и сами губы окаменели, и я встряхнула руками и полоснула по статуе молниями. С шумом и шорохом бывшая королева рассыпалась в прах.
Пыль, камень и мусор — вот, что осталось от Кентарийских правителей.
— Победа! — закричал Ченг.
— Победа! — заорал и капитан Фа.
А Забияка спикировал к Умнику и обнял его крыльями.
— Как ты, приятель? — спросил он.
Умник приоткрыл сапфировый глаз.
— Не дождетесь, — пробурчал он. — Я еще на именинах погуляю.
Я засмеялась, и вдруг почувствовала, как слабость накрывает меня с головой. Колени подогнулись, голова наполнилась звоном и я на миг провалилась в темноту.
А очнулась уже в заботливых объятиях, и такой родной и близкий голос повторял:
— Пичужка? Очнись, родная! Ты в порядке? А малышка?
Я вздохнула и ответно обняла Дитера.
— В порядке, — прошептала я и снова почувствовала, как слезы помимо воли капают из глаз. — Мы правда победили? Правда?
— Правда, — ответил Дитер и обнял меня крепко и нежно. — Я так боялся за тебя, любимая. Так боялся потерять тебя и дочку…
— Я тоже, Дитер, — мягко произнесла я. — Смотри!
Обняв его, я завороженно наблюдала, как Черное Зеркало вращается все медленнее и медленнее, сереет, почти сливаясь с рассветным небом.
— Нельзя допустить, чтобы портал открылся снова и привел за собой новых монстров, — серьезно ответил Дитер и снял с пальца перстень, покрутил в руках, рассматривая на свет.
— Но теперь мы можем управлять ими! — возразила я, показав и свой артефакт.
— Кто знает! — отозвался Умник, встряхиваясь, как пес. — Лучше не искушать судьбу.
Он подлетел ко мне и широко разинул пасть. Раздвоенный язык слизнул перстень с моей руки, как хлебную крошку.
— Ам! — весело повторил и Забияка, глотая перстень Дитера, и блеснул алыми глазами. — Жжется!
В момент, когда драконы проглотили атрефакты, Черное Зеркало растаяло совершенно, и небо заалело заревом восходящего солнца. Я счастливо вздохнула и прижалась к груди мужа, прошептав:
— Теперь у нас все будет хорошо. Мы так долго шли к нашему счастью…
— Ты и правда прошла через три страны, — засмеялся Дитер, гладя меня по животу.
— И даже из другого мира, — ответила ему и потянулась губами.
Он поцеловал меня, долго и сладко. Я зажмурилась от удовольствия, словно опять погрузилась в место, где не было ни пространства, ни времени. И только услышала удивленный вздох и обескураженный возглас Ченга:
— Ну ничего себе проявления братской любви!
Мы прервали поцелуй и прыснули от смеха. Я покраснела, спрятав лицо на плече Дитера.
— Что такое? — проворчал он. — Супругам не запрещено целоваться!
— Я подозревал, — грустно проговорил капитан Фа.
Оглянувшись, увидела его, усталого, улыбающегося немного печально. Но в его взгляде не было ни злости, ни тоски. Перехватив мой взгляд, он спросил:
— Так как же твое имя на самом деле, лейтенант?
— Мария, — улыбаясь, ответила я и слегка отстранилась от Дитера. — Прости, я не могла сказать раньше.
— Понимаю, — кивнул он. — Тогда… Позволите, Ваше Сиятельство? — обратился он к Дитеру.
Генерал приподнял бровь, но ничего не сказал. Тогда Фа Дэ-Мин подошел ко мне, взял ладонь и почтительно коснулся ее губами.
— Простите, что был так несносен, — искренне произнес он. — И простите за мою самоуверенность. Первая любовь, как и иллюзии иногда больно ранят, но я приму этот урок, как подобает мужчине.
— Я люблю тебя как друга, Фа Дэ-Мин, — я нежно пожала его ладонь. — Мне хотелось бы, чтобы ты был счастлив.
— Так и будет, — улыбаясь, но все еще тая в глазах грусть, ответил он. — Я счастлив называться твоим другом. И если понадобится моя помощь, вы оба можете опереться на мое плечо. — Он повернулся к Дитеру и сдержанно кивнул: — Будьте счастливы, генерал. Вы заслужили такое сокровище.
— Будь и ты, капитан, — улыбнулся Дитер. — Горжусь, что мы сражались плечом к плечу.
«Мы еще найдем ему прелестную альтарку или фессалийку, госпожа», — мурлыкнул в голове Забияка.
«Может, и кентарийку, — подхватил Умник. — В конце концов, теперь вам всем придется проводить больше времени в Кентарии».
— Это еще почему? — вслух спросила я, моргая от удивления.
— Да потому, что стране нужна теперь сильная и справедливая рука, — подмигнул Умник. — Ведь король Элдор умер.
— Умер, — подхватил Забияка, — и да здравствует новый король Дитер!
— И наша прекрасная королева!
Оба дракона перевернулись в воздухе, хлопая крыльями и свиваясь хвостами. Глядя на их ужимки, я не смогла сдержать улыбки, хотя щеки заливал румянец.
— Королева, — повторила я и с сомнением посмотрела на Дитера. — Разве это возможно?
— Нет ничего невозможного, моя пичужка, — ответил он и снова притянул меня к себе, погладив по животику. — К тому же, не забывай! Дочке нужно приданое.
— А Оракулу мама и папа! — подхватил Умник.
— И новая колыбелька, — кивнула я. — Дитер, ты не представляешь, какую колыбельку я видела в… ээ… во сне. А еще покрывало, расшитое цветами и отороченное кружевом, и…
— Мы займемся этим в ближайшее время, — пообещал Дитер.
Его взгляд светился восторгом и любовью. Я крепче прижалась к нему, погладила ладонью живот и ощутила, как Тея толкнулась внутри.
Спасибо тебе, дочка. Ты помогла мне сделать правильный выбор.
Мое сердце там, где моя семья.