Комната в одном из подземных бункеров Жуковки была достаточно просторной, но настолько загроможденной мебелью и рядами никелированных вешалок, что передвигаться по лабиринтам этой костюмерной можно было только с проводником, знавшим здешние пути-дороги. Лучше других знал их создатель этого лубочного мирка, стоявший в этот момент перед большим зеркалом. Худой, узкоплечий мужчина – в черном, расшитом серебряными нитями трико – только что снял белый долгополый пиджак, розовую сорочку с жабо и расклешенные брюки. Теперь он бережно развешивал все это на плечики.

На его сморщенном, изрезанном морщинами лице то и дело появлялась гримаса недовольства. Физиономия его была настолько подвижной, что в отражении чувств этого человека участвовало все: бородка-клинышек, узкие «а-ля Сальвадор Дали» усики и вытянутые пластической операцией «в трубочку» губы.

Бывший стилист, неплохой парикмахер и абсолютно бездарный певец – Сергей Кроликов перебрался в Жуковку из Барвихи благодаря непомерным амбициям Мистера Бронкса.

Наполеоновские планы Бронкса рассыпались как карточный домик, а покинувшему уютное барвихинское гнездышко Кроликову пришлось осваиваться на новом месте. В этом ему помог старинный друг – экстрасенс Иван Хад, называвший себя потомственным славянским колдуном-характерником, сыном, внуком и правнуком украинских чародеев.

Этому кудеснику в десятом колене легко удалось убедить жуковскую элиту в том, что без дельных советов духов, чьим переводчиком он якобы являлся, никто не сможет и шагу ступить. В итоге Иван получил две просторные комнаты в богемном бункере, одну из которых и уступил бездомному барвихинскому скитальцу Сергею.

Сейчас чародей сидел в глубоком кресле, вертя в руках хрустальный шар и наблюдая за сборами дружка. Иван, в отличие от Кроликова, не считал нужным следить за фигурой, поскольку был уверен, что нынешнее его тело – лишь временное пристанище бессмертной души и большого значения не имеет. Кушал он за четверых, слыл знатоком вин и располнел так, что стал походить на императора Нерона в конце его правления. За тройным подбородком не было видно шеи, а пухлые, испещренные пигментными пятнами щеки занимали половину лица, превратив глаза в узкие щелки.

Кроликов собирался настолько тщательно, насколько мог это делать тот, кто очень дорожит собственной жизнью. Поверх теплого трико бывший король гламура натянул обычный прорезиненный комбинезон. Когда Сергей делал это, выражение отвращения не покидало его безвременно увядшего, несмотря на все косметические потуги, лица. Все антирадиационные наряды стилист возненавидел с того дня, когда впервые вынужден был в них облачиться. Слишком тяжелая, неудобная и скрывающая изгибы его точеной фигуры одежда из коллекции «Ядерная зима-2033», как ее ни совершенствуй, оставалась всего лишь разновидностью обычного мешка.

Именно поэтому Кроликов не выходил на поверхность без крайней необходимости, предпочитая сидеть в бункере, в своей костюмерной, коротая время за примеркой новых нарядов, беседуя с богемными дружками-подружками, загнанными в подполье.

Сергею приходилось участвовать в политической жизни Барвихи, поэтому он всегда был в курсе событий, происходивших в столице, но при этом испытывал одинаковую ненависть как к Бронксу, так и к фараону Садыкову, его наследнику Ахмаеву и к нынешнему правителю – небритому, вечно воняющему потом, грубияну Корнилову, который принес в Жуковку новые потрясения, сопровождаемые стрельбой и мородобоем.

А Кроликов не терпел физического насилия и давно завязал даже с такими его безобидными проявлениями, как кожаные трусы и садомазохистская плеточка.

– О, черт! – Надевая противогаз, Сергей поранился о металлическую застежку и принялся сосать палец, на котором выступила капелька крови. – Да когда ж это все кончится!

– Никогда! – со смешком заметил Хад. – Духи говорят, что до лучших времен никто из нас не доживет…

– Пошел в жопу вместе со своими духами! – взвизгнул Кроликов. – Не до тебя!

– А чё такого я сказал? – обиделся Хад. – К советам духов прислушиваться надо. Вот помню, в восьмом сезоне шоу «Битва экстрасенсов» я вышел в финал и победил только потому…

– Ой, мамочки-божечки! Да заткнись же ты, Вано! Духи тебе не советовали наверх сходить? Конечно же, нет! Небось, рекомендовали сидеть в этой норе и дрожать от страха? Вот так духи! Духи-ссыкуны!

– Да как ты смеешь?!

Оскорбленный нападками друга на духов, Хад встал, прошел к двери и, выходя, хлопнул ею так громко, что Кроликов даже подпрыгнул.

Сергей не отличался чрезмерной храбростью и свое подземное логово собирался покинуть лишь потому, что кроме него не нашлось никого, кто отважился бы выйти на поверхность.

Терпеть дальше было невозможно. Ходили слухи о заговоре и аресте заговорщиков, о боях, которые вели войска Корнилова с объединенными силами интервентов из Метро, ромашковской банды и отрядов Бронкса.

Шептались о том, что победить Корнилову помог некто Томский – получеловек-полуробот, не знающий страха терминатор, которого не брали пули, – и его спутник, карлик, который с помощью колдовских приемов был способен перемещаться во времени и пространстве. Болтали даже о немыслимом: будто бы Томскому и его подручному, карлику, удалось припереть к стене самого Конструктора.

– Ну уж это – полный анекдот, – вслух сказал Сергей, натягивая перед зеркалом изготовленный по специальному заказу противогаз. – Кишка у них тонка!

Процесс одевания был завершен, но Кроликов еще долго вертелся перед зеркалом – убеждался в том, что защитный комбинезон сидит на нем достаточно хорошо.

После этого Сергей двинулся к выходу, толкнул толстую бронированную дверь.

В конце освещенного люминесцентными лампами коридора, опираясь на перила стальной лестницы, стоял человек, в котором Кроликов не сразу узнал уже успевшего переодеться Хада. По всей видимости, критика сделала свое дело, и Иван решил доказать, что и он, и его духи-советчики не относятся к числу трусов.

– Так ты со мной? – спросил Сергей.

– Ага, – кивнул Хад. – Решил проветриться…

– Что тут сказать? Мужик! Давно бы так!

Стилист и экстрасенс поднялись по лестнице, прошли еще несколько бронированных дверей и, наконец, оказались на поверхности. Какое-то время они стояли, осматриваясь по сторонам. Поскольку последний раз выходили друзья из подземелья давно, они поразились изменениям облика столицы Рублевской Империи. Мусор на бетонных дорожках и развороченный взрывом бок Пирамиды невольно наводили на мысль о закате эры фараонов.

Было около двух часов дня. На небе, затянутом серой дымкой облаков, светился мутный диск солнца, заставляя поблескивать покрытые тонкой коркой льда лужи. Резкие порывы ветра сбивали сосульки, свисавшие с крыш. В сравнении с затхлым уютом подземных убежищ наземная часть Жуковки выглядела не очень-то комфортно.

Из-за угла «Плазы» появился солдат. Узнав по особенностям наряда представителей богемы, он остановился.

– А вы чего тут шляетесь?

– А что, при новом порядке уже и выйти из бункера нельзя? – резким тоном спросил Кроликов, оскорбившись непочтительностью военного. – Мы под домашним арестом?

– Какой арест? Кому вы нужны? Просто здесь, на поверхности, нынче неспокойно. Хотите найти приключения на свои задницы – гуляйте!

Солдат ушел, а Кроликов и Хад, следуя его совету, начали гулять. Они бродили целый час, но ничего нового так и не узнали. Группы гастов и военных проходили мимо, не обращая внимания на богемную парочку. Часовые на сторожевых вышках не отрывали глаз от биноклей и о чем-то переговаривались, им тоже было не до стилистов и экстрасенсов. Человек двадцать гастов разбирали завал у Пирамиды. С одним из них Кроликову и удалось завязать разговор. Сергей осторожно поинтересовался последними новостями, и его словоохотливый собеседник сообщил:

– Да заговоры уже в прошлом. Нападение тоже отбито. Тут другая проблема нарисовалась. Движуха какая-то непонятная вокруг Жуковки. Мутанты из всех щелей вылезать начали. Говорят, все из-за того, что какую-то хрень в лесу разбомбили…

– Не видно что-то мутантов, – заметил Хад.

– А на то они и мутанты, чтоб маскироваться и появляться неожиданно. Шли бы вы лучше к себе в бункер, да и сидели б там, пока все не прояснится.

Сергей и Иван переглянулись. Второй раз за день они получили совет не высовываться на поверхность и, не сговариваясь, пошли к двери своего бункера. Они были всего в нескольких шагах от входа, когда раздался треск автоматных очередей. Стреляли часовые на одной из вышек. А вскоре к ним присоединились остальные.

– В кого они палят? – Хад приложил ладонь ко лбу. – Чет не видно… Может, просто учебные стрельбы?

– Учебные или не учебные, а сматываться отсюда надо. – Кроликов потянул Ивана за рукав. – Предупреждали же нас… Пойдем!

Хад вырвал руку. Ему почему-то приспичило разобраться в том, что происходит.

– Ну, брат, как знаешь…

Сергей оставил попытки затащить друга в бункер и сунул руку в карман, чтобы достать магнитный ключ. И в это мгновение на бетонную дорожку упала тень. Все выглядело так, будто бы солнце закрыла туча. Только туча эта издавала звук – словно воздух свистел, разрезаемый множеством крыльев.

Кроликов в этот момент был у стены бункера. Поэтому внимание стаи пикирующих гарпий привлек стоящий на открытом месте Хад. Крылатые мутанты моментально облепили его с ног до головы. Иван пытался бежать, размахивал руками, но движения его лишь распаляли ярость и аппетит монстров. В разные стороны полетели обрывки защитного костюма и резиновые ошметки противогаза. На бетонную дорожку брызнула кровь. Хад завопил и упал. Мерзкие голые шеи гарпий раздувались от проглатываемых кусков мяса. Щелкали страшные клювы.

Кроликов вдруг понял: вместо того чтобы бежать со всех ног, он стоит на месте, наблюдая за гибелью друга – так, словно ему самому ничего не угрожает. Он рванулся к двери, забыв о магнитном ключе, который сжимал в руке, врезался в стальную плиту и, отлетев на метр, приземлился на задницу.

Гарпии продолжали рвать на куски уже мертвого Хада и увлеклись этим делом настолько, что не заметили появления конкурента – камнем рухнувшего с неба птеродактиля, который, покачиваясь и балансируя раскрытыми крыльями, подбежал к месту пиршества, схватил ближайшую гарпию и перекусил ее пополам. Пока вновь прибывший крылатый охотник разгонял своих соперниц, упорно не желающих делиться добычей, Сергей ползал по бетонной дорожке, пытаясь отыскать ключ. Карточка была где-то совсем рядом, но охваченный паникой, Кроликов никак не мог ее найти. Вдруг все стихло.

Стоя на четвереньках, Сергей обернулся. Птерозавр внимательно смотрел на него. Раскаленные угли глаз монстра не обещали ничего хорошего. Человек медленно поднялся. Он видел лежащего позади птеродактиля мертвого друга, уже наполовину обглоданного, и молил Бога о том, чтобы крылатый монстр вернулся к отбитой у гарпий добыче.

– Ну же! Жри его. Зачем тебе я, птичка? Хад гораздо толще. Посмотри, сколько мяса там осталось! Свежего. Такого, как ты любишь…

Птеродактиль не поддался уговорам и засеменил к Кроликову. Их разделяла всего пара метров, когда Сергей вдруг пронзительно закричал. Ужас заставил его голосовые связки издать немыслимый для человека звук – нечто среднее между воем сирены и свистом стабилизаторов падающей авиационной бомбы.

Монстр остановился, дернул головой и, резко развернувшись на месте, бросился к трупу Хада, подхватил его и взмыл вверх. Кроликов вопил еще с полминуты, а потом зарыдал.

Но напуганному этим воплем мутанту так и не удалось покинуть пределы Жуковки. Его сбили над Первым Периметром. Прошитый автоматными очередями, птерозавр выронил добычу и врезался в гребень стены, выбив несколько кирпичей.

Кроликов наконец увидел ключ. Поднял его дрожащими руками. Все еще всхлипывая, бедолага никак не мог попасть карточкой в прорезь замка. Потом оставил это бесполезное занятие. Шатаясь, как пьяный, подошел к луже крови на бетонной дорожке.

– Хад сдох. Духи его обманули. Хи-хи-хи. Сдох.

Сергей так и остался бы рассуждать о подлости духов, с которыми общался покойный экстрасенс, если бы не подоспевшие солдаты. Они отвели Кроликова в бункер и, видя, что он едва держится на ногах, помогли спуститься по лестнице. В коридоре, предоставленный самому себе, Кроликов вновь заплакал. До нынешнего дня он знал о смерти только понаслышке и считал, что старуха с косой не посмеет приблизиться к нему – бывшему королю российского гламура.

Но она приблизилась. Обдала его своим холодным дыханием. Показала скелет Хада с повисшими остатками плоти. Намекнула Кроликову о том, что она всегда рядом.

Сергей вспомнил о том, что так и не снял противогаз, и, разозлившись, сорвал его с головы, швырнул на пол и топтал до тех пор, пока не треснули стекла.

– Дело не во мне! В них! Они пытаются отобрать у меня последнее и готовы ради этого сдохнуть сами! Они привели сюда мутантов! Они… Ничего. Я… Я еще покажу им всем! Они…

Добравшись до своей комнаты, он, не раздеваясь, плюхнулся на кровать. Какое-то время плакал. Потом смеялся. Рыдая в очередной раз, уснул со слезами на щеках. Проснулся уже ночью в липком поту – из-за того, что так и не снял защитный костюм, и из-за кошмара, центральной фигурой которого был Хад, прыгающий перед Кроликовым, трясущий ошметками повисшей на оголенных костях плоти, смотрящий на Сергея изуродованными гарпиями пустыми глазницами и вопящий:

– Я скопытился! Я умер и теперь живу в мире духов! Сбылись мои мечты!

Кроликов встал, разделся, опять лег в кровать и нажал кнопку пульта от встроенного в стену телевизора – хотел отвлечься от горестных мыслей. Но телевизор не помог. После смерти Луши передачи в рамках проекта «Бункер. Город любви» больше не выходили, и жуковские телевизионщики без конца повторяли прошлые выпуски, которые надоели стилисту еще в Барвихе, при жизни создательницы «Бункера».

Сергей выругался и швырнул пульт в экран. Хрясь! По поверхности матрицы расползлись трещины, но телевизор продолжал работать. Только вместо гламурных и очень склочных парней и девушек на экране появился седобородый старик в длинном белом хитоне.

– Здорово, Кроликов! Маешься?

– З-з-здрав… вуйте…

Сергей потер кулаками глаза, но нахальный бородач не исчез.

– Не боись, Серега. Я к тебе по делу.

– Кто ты… Вы?

– Лот. Сын Арана, брата Авраама.

– Какого Авраама?

– Того самого. Я сопровождал его в Ханаан и жил в Содоме, который в сравнении с вашей нынешней Жуковкой – просто образец благопристойности.

– Ерунда, старик. Ты просто мне кажешься.

– Кажусь? Как бы не так!

Лот высунул голову из экрана, осмотрелся и, опираясь руками о пол, выполз из телевизора. Кроликов вскочил, отбежал в дальний угол комнаты и спрятался среди своих концертных костюмов. Просидев там минут десять и решив, что призрак библейского персонажа покинул комнату, он выбрался из своего укрытия, сел на кровать, вытер ладонью взмокший от пота лоб.

– Фу-у… Крыша едет от всех этих дел…

– Я бы даже сказал: уже съехала. – Морщинистая рука легла на плечо Сергея. – От меня не так просто избавиться.

Кроликов повернул голову. Старик в хитоне сидел рядом и опять улыбался.

– Оставь меня в покое! – взмолился Кроликов. – Ради Бога…

– Дурак ты. Если бы Мария, встретившись с архангелом Гавриилом, просила оставить ее в покое, она никогда не стала бы Богородицей. Веруй, Кроликов, и будет тебе счастье. А впрочем… Чего мне распинаться перед содомитом? Уж кто-кто, а я знаю вашу заднеприводную братию. Значит, хочешь, чтобы я оставил тебя в покое? Не желаешь быть избранным? Не рвешься стать последним пророком? А я-то считал тебя честолюбивым парнем. Как знаешь, брателло, как знаешь…

– Я не знаю… Не знаю, кем хочу быть. Не знаю, во что верить.

– Верь своим глазам, мой друг. – Лот встал, раскинул руки, приняв позу проповедника. – Ты ведь был наверху. Видел, что там происходит. И это – только начало. За гарпиями и птеродактилями придут другие. Вы называете их мутантами, чудовищами, но они – посланники Божьи, призванные наказать жителей Рублевки за гордыню, повторить то, что уже однажды случилось в Содоме и Гоморре. А тот, кто назвал себя фараоном, бросил вызов Господу, поплатился за это, умер и теперь горит в аду. За ним пришли другие правители, которые были еще хуже. Разве не так, Кроликов? Сейчас привычный уклад вашей жизни уже разрушен. Жуковкой правит антихрист Корнилов. Он делает все, чтобы приблизить конец. Скоро столица Рублевки будет повергнута в прах. И когда сюда спустятся ангелы с пылающими мечами в руках, от гнева Божьего спасутся только праведники.

– Только праведники, – повторил, как заклинание, Кроликов. – Праведники… Что я должен делать?

– Как бы ни банально это звучало – нести свет истины. Расскажи всем, кто еще способен хоть что-то понимать, о том, что ты – реинкарнация библейского Лота. Поведай о приближении Армагеддона. А я… Я буду рядом. В трудную минуту приду на помощь, дружище. – Лот протянул Сергею руку. – Ну как, договорились?

Мысли Кроликова путались, но он протянул Лоту руку.

– Ну а теперь мне пора. – Лот направился к телевизору. – Как говорится: наше вам с кисточкой.

На экране появилось изображение пылающего города. С неба, оставляя в воздухе оранжевые огненные борозды, на дома сыпались метеориты. Лот влез в экран и уже оттуда помахал Кроликову рукой. За плечами старика распахнулись черные перепончатые крылья, а глаза его загорелись красным светом, как у птерозавра, с которым Сергей столкнулся пару часов назад. Лот взмахнул крыльями и растворился в озаренном отсветами пожаров ночном небе.

Кроликов остался один перед потухшим, разбитым экраном телевизора и погрузился в размышления. Носили они сугубо практический характер. Пророк он или нет, реинкарнация Лота или просто спятивший от страха человечишка, но комната Хада теперь была свободна. Из этого следовало только одно – прежде чем вписывать свое имя рядом с именами Иеремии, Моисея и Даниила, требовалось заявить о своих правах на жилплощадь покойного колдуна.

Богемные коллеги, конечно же, всегда стояли выше житейской суеты, но за право обладать уютной комнатой в подземном бункере могут порвать на куски любого, дав сто очков форы самому злобному птеродактилю.

Сергей решил переодеться и подготовиться к схватке по квартирному вопросу, но тут взгляд его упал на выдвинутый ящик прикроватной тумбочки.

Он не помнил, как выдвигал ее. Кроликов подошел к тумбочке и выдвинул ящик до конца. Там не было ничего, кроме толстого фолианта в черном переплете, на обложке которого было оттиснуто золотом – «Библия».

Сергей взял книгу в руки и принялся листать. Его нельзя было назвать полным невеждой. При случае он мог порассуждать и об Иисусе, знал имена пары-тройки ветхозаветных пророков, смотрел как-то фильм об Аврааме и помнил, что жена Лота зачем-то превратилась в соляной столб.

Но Кроликов все же понял, насколько скудны его познания в богословии. Позабыв о плане захвата комнаты Хада, Сергей сел на кровать и продолжил листать Библию.

– Лот… Лот. Бытие. Ага. Лот… Два ангела пришли в Содом к вечеру, и Лот сидел у ворот города. Увидев их, он встал им навстречу и поклонился до земли. Так, значит… До земли…

Сергей так увлекся, что читал священное писание несколько часов кряду, и остановился лишь после того, как начали слипаться глаза.

Снимая перед сном трико, он остановился у зеркала, взглянул на собственное отражение и чуть не брякнулся в обморок – из зеркала на него смотрел не стареющий король гламура, а седобородый старик в белом, расшитом серебряными нитями хитоне.