Свет, который Степан видел в конце туннеля, не был ослепительно белым, как это предписывалось правилами путешествия на тот свет. Там пульсировало что-то багровое, да и сам туннель не очень-то походил на дорогу, ведущую к вратам рая, охраняемым святым Петром. Скорее, это походило на наспех прорытый в земле лаз. Под ногами хлюпала вязкая белесая жижа. С потолка тоже что-то капало и, попадая за шиворот, вызывало неприятные ощущения. Стены… О них следовало сказать отдельно. Стены лаза состояли из набухшей от влаги, ноздреватой земли, выступающих из нее узловатых, кривых корней деревьев и еще… людей, которым эти корни не позволяли вырваться из стен. Люди эти были живы: они наперебой что-то говорили, что-то кричали Бамбуле, но… Беззвучно. Лишь разевали рты. Пытались протянуть к Степану руки, но корни надежно удерживали вросшие в стены человеческие тела, превращая их в некий живой гобелен. Одетые в тяжелые защитные костюмы, полунагие и абсолютно голые – пленники туннеля оказались здесь, судя по всему, в разное время: некоторые из них еще сохранили человеческий облик, другие же больше походили на обросших мхом троллей.

Степана нисколечко не пугали ни те, ни другие, не напрягала и сама ситуация. Он с интересом следил, как корни, на которых появляются ромбовидные чешуйки, превращаются в червей-мутантов. Подземные монстры, дергаясь, резали людей на куски. Части человеческих тел падали на пол туннеля, мешая Бамбуле идти вперед, а белесая грязь под ногами стала красным ручьем с такой силой течения, что Степан с трудом держался на ногах.

Все это было лишь частью игры, которую затеяли высшие силы после того, как он умер. А в том, что он – мертвец, Бамбуло не сомневался. Путешествие по туннелю было чистилищем. Требовалось достичь конца лаза, добраться до пульсирующего багрового света и… Кровавый поток сбил Степана с ног и потащил его в конец туннеля, бросая из стороны в сторону, как соломинку. Цель была достигнута быстрее, чем ожидалось. Бамбулу вышвырнуло на деревянный пол комнаты, озаренной багровыми, неизвестно откуда исходящими отблесками. У стен помещения выстроились нагие или чуть прикрытые набедренными повязками существа с большими глазами, прожигающими все, на что они смотрели, насквозь. Монотонно покачивая головами, они наблюдали за человеком, который поверх защитного комбинезона надел резиновый фартук и склонился над деревянным столом, сжимая в руке разделочный нож. На столе лежал мужчина, с ног до головы обернутый полиэтиленом. Степан встал с пола и подошел ближе к столу, чтобы рассмотреть завернутого. Человек в резиновом фартуке обернулся. Лицо его выглядело странно: застывшие, словно вырезанные из камня, черты, два засохших ручейка крови, под глазами, горящими желтым огнем. Бамбуле было уже знакомо чувство полного растворения в этих глазах. Он даже не стал сопротивляться. Поглотив сознание Стука, странный человек исчез. Растворился в воздухе.

Степан почувствовал тяжесть в правой руке. Поднял ее и увидел, что сжимает разделочный нож. Теперь резиновый фартук был на нем самом.

– Убей! Убей! Покончи с ним! Убей, или мы порвем на куски тебя!

Голоса выстроившихся у стен глазунов не оставляли Бамбуле выбора. Он взмахнул ножом, намереваясь с одного удара отделить голову лежащего на столе человека от тела.

Но нож застыл всего в паре сантиметров от шеи жертвы. Степан узнал этого человека. Невысокий, коренастый, с рыжими, а-ля Тарас Бульба, усами – на столе лежал он сам, а глазуны требовали от него самоубийства!

– Убей! Убей! У-у-у-у-бе-е-ей!!!

– Прочь из моей головы! – завопил Стук, закрыв глаза. – Убирайтесь!

– Убей, и мы уйдем. Убей, и тебе сразу станет легче!

– Не-е-ет!

Степан метнул нож в одного глазуна. Лезвие рассекло мутанту живот, заставив упасть на колени. Бамбуло хотел освободить от полиэтиленовых пут своего двойника, но на столе уже никого не было. Глазуны обступили Степана со всех сторон. Они не протягивали к нему руки, не пытались схватить, а просто пристально смотрели на несговорчивую жертву.

И тут неведомая, но страшная сила швырнула Стука на пол. С потолка посыпалась штукатурка, а на кирпичных стенах появились трещины. Пучеглазы в панике заметались по комнате, а Степан, воспользовавшись этим, на четвереньках стал пробираться к выходу. Вскоре он оказался у стальной лестницы, ведущей вниз. Почему-то он точно знал, что должен спуститься. Так и сделал. Внизу была комната, вход в которую преграждала запертая на замок решетка. Бамбуло не успел даже решить, что ему делать дальше, как замок с легким щелчком открылся. Степан толкнул решетку и, миновав короткий коридор, оказался в комнате, полной оружия. На полу валялись гранаты, а одна из них, подпрыгивая, упала прямо под ноги Стуку.

– Степан! Степан! Быстро сюда!

Бамбуло поднял глаза. Через пролом в стене в комнату проникал смешанный с клубами дыма дневной свет. Снаружи стоял Томский.

– Ну же, Степан! Быстро!

Бамбуло рванулся к выходу. Позади громыхнул взрыв. Взрывная волна вытолкнула Стука из оружейной, и он едва не сбил с ног Томского. Вот только это был уже не Томский, а какой-то мужик в очках и белом халате.

– Товарищ Бамбуло, вы меня слышите?

Степан увидел над собой потолок знакомого бункера. Вокруг горели керосиновые лампы. Бамбуло попытался встать, но оказалось, что руки и ноги его прикреплены ремнями к столу, на котором он лежал.

– Вы слышите меня? – продолжал надрываться очкарик. – Вы понимаете то, о чем я говорю?

– Чую. Чи не глухи. А ось поняти не можу. Какого хрена меня пристегнули этими ремнями?!

– Я сделал это! – завопил очкарик, хлопнул в ладоши и подпрыгнул. – Я снял установку! Я переиграл гипносов! Я – гений!

– Слышь ты, гений, расстегивай ремни, а не то…

Ремни расстегнул полковник Хорошев. Степан спрыгнул со стола, осмотрелся.

– Почему керосинки? Что со светом?

– Тебе спасибо, удружил… Скоро запустят резвервные генераторы, если тебе интересно.

– Что ты плетешь, Серега?! И вообще: що видбувается? Где Корнилов?

– Юру похитили. А ты… Попал к мутантам-телепатам. Они тебя загипнотизировали. Ты… Проник в главный бункер энергоснабжения и обесточил всю Жуковку…

– Я? Что за ерунда? Я не мог! Хотя… Помню только, как стрелял из пулемета по варанам. Дальше – провал.

– Легко отделался. Умник наш, который помог тебе выкарабкаться, говорил, что ты можешь в овощ превратиться.

– Подь сюды, гений. – Бамбуло поманил пальцем очкарика. – Рассказывай, кто меня так отделал?

Ученый принялся рассказывать о гипносах, а Степан, слушая, ходил вокруг него кругами. Когда повествование было закончено, глаза Стука засверкали, а лицо перекосила гримаса ярости.

– Значит, куклу из меня сделали?! Зомби?! Ладно. Посмотрим, кто последним смеяться будет. Я из этих тварей не зомби, а отбивные сбацаю. Так! Срочное совещание. Прибыть командирам всех подразделений и всем, кто сколько-нибудь кумекает в электричестве.

Пока собирались участники совещания, Степан, хмурясь, выслушал Хорошева, который в нескольких словах рассказал об обстоятельствах похищения Корнилова и появлении религиозного фанатика – Кроликова, выдвигавшего туманные ультиматумы.

– Думаешь, этот Кроликов Юрку того…

– Пока не знаю, – развел руками полковник. – Я приказал нашего Авраама под замок посадить. Пусть охолонет маленько. Тогда и поговорим по душам.

– Отлично! – Степана просто распирало от энергии, порожденной злобой на гипносов. – А пока займемся организацией обороны и, мать его так, электричеством.

Бамбуло остался доволен мерами, принятыми Хорошевым, и лишь добавил кое-что от себя. А вот с восстановлением электроснабжения возникли проблемы. Стоявшие в стороне жуковские электрики долго перешептывалась, а потом вперед выступил седой и, как видно, старший.

– Тут, товарищ Бамбуло, такое дело… Главный наш техник куда-то запропастился. Найти не можем.

– Дисциплинка, – поморщился Степан. – Кто такой? Может, погиб?

– Зовут Тесла. Среди убитых нет.

– Разыскать этого Теслу. Из-под земли достать. А пока – всех электриков разбить на смены. С этого момента работаем круглосуточно. Без Теслы пока справитесь?

– Постараемся, товарищ Бамбуло.

– Вот и ладушки. Ну что, полковник? Волоки сюда своего Кроликова, а то у меня руки страсть как чешутся.

И на этот раз Сергей, которого незамедлительно привели, удивил всех своим поведением. Теперь он склонял голову набок, словно прислушивался. Потом надувал свои силиконовые губки и многозначительно кивал, будто бы в чем-то соглашаясь с невидимым собеседником.

– Ну, красавец, присаживайся. – От усилий, прилагаемых для того, чтобы казаться гостеприимным и дипломатичным, на лбу Бамбулы вздулись вены. – Рассказывай, с чем пришел.

– Я постою. И рассказывать мне особо нечего. Пришла тьма, а очень скоро падет Первый Периметр, и цепные псы Господа начнут рвать на куски всех, кто оскверняет своим присутствием это место. Такое уже было. – Кроликов поднял глаза к потолку. – Бог тогда сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака, и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой я скажу тебе. Всем нам нужна жертва. Искупительная жертва!

– Жертва, значит. – Бамбуло приблизился к пророку вплотную. – Искупительная. Так-так. И кого же ты прочишь на роль Исаака?

– Ну, это не проблема. Здесь полно гастов, возомнивших себя хозяевами жизни. Надо выбрать самого никчемного из них…

– И принести его во всесожжение. Тильки и всього?

– Для начала и этого будет достаточно, – кивнул Кроликов. – Мои последователи убедятся в том, что вы готовы идти на разумный компромисс и обоюдовыгодное сотрудничество.

– Сотрудничество? – Бамбуло улыбнулся, и улыбка эта не предвещала потенциальному партнеру ничего хорошего. – Сотрудничество?!

Удар в челюсть был поставлен у Стука очень хорошо. Его с трудом переносили парни намного крепче Кроликова, который рухнул на пол, как срезанный серпом колос. Хорошев бросился к Степану, схватил его за руку.

– Не надо. Пока не надо.

– Прибью! – прошипел Бамбуло. – Душу выну! Самого в жертву прямо тут принесу!

Кроликов сел, помотал головой, потрогал челюсть и сморщился.

– А вот за это придется доплатить…

– Что?!

Полковник был начеку. По его знаку пара дюжих солдат «вежливо» попридержала Стука.

– Вижу, вы не очень-то жаждете получить своего командира целым и невредимым. – Пророк встал на ноги, одернул, поправляя, свою хламиду. – Что ж… Воля ваша. Полу́чите Корнилова по частям.

Бамбуло одним движением стряхнул повисших у него на плечах воинов и бросился к Кроликову, намереваясь превратить его в отбивную. Однако на пути его опять встал Хорошев.

– Возьми себя в руки, Степа! Сейчас не время махать кулаками. Дипломатия…

– В гробу я видал твою дипломатию! Этот хлыщ нам угрожает, этот гад хочет приносить в жертву людей!

– Угрожает, да. И он уже доказал нам серьезность своих намерений. – Полковник обернулся к Сергею. – Нам надо подумать.

– Отлично. Думайте, но только до вечера. И не надо делать из меня монстра. Если Господу будет угодно, он не станет принимать жертву. Послал ведь Бог ангела, остановившего занесенную руку Авраама. Может быть, и здесь произойдет что-то подобное. И последнее, господа-товарищи. Чтобы вам легче думалось и вы еще больше поверили в серьезность намерений моих последователей, скоро произойдет… Гм… Одна досадная неприятность. Тебя, Бамбуло, она научит сначала думать, а потом распускать руки.

– Позволь мне прикончить эту суку! – взмолился Степан. – Он же над нами издевается!

– Мы дадим вам ответ вечером, – пообещал Хорошев, оттаскивая Стука в сторону. – Молчи. У них – Корнилов. Если отпустим этого гада, получим шанс узнать, где Юрий.

Кроликов степенно проследовал к выходу. В коридоре он натянул противогаз и, выйдя на поверхность, двинулся к своему бункеру. Сергей знал, что за ним будут следить, и не волновался по этому поводу. Те, кого он называл своими последователями и соратниками, не собирались встречаться с ним на улицах Жуковки: благодаря Тесле они получили в свое распоряжение подземные ходы, о которых знала только избранная каста личных электротехников фараона.

В комнате пророка уже поджидал Бронкс. Гость развалился на кровати с балдахином, не сняв грязные «берцы», и блаженно посасывал прямо из горлышка коньяк из неприкосновенного запаса Кроликова.

Сергей еще не успел снять противогаз, поэтому гость не увидел, как покраснел от гнева хозяин комнаты.

Ситуация была весьма двусмысленной. С одной стороны, еще совсем недавно Мистер Бронкс был хозяином Барвихи, а бывший стилист находился в прямом его подчинении. Но теперь они были не в Барвихе, и Бронкс уже не командовал номом, потому что войско его было наголову разбито, а получивший озарение свыше Кроликов перестал быть просто одряхлевшим королем несуществующего гламура и на данный момент обладал куда большим влиянием, чем Бронкс. И тот вспомнил о своем незавидном положении. Гость сел на кровати, одернул скомканное покрывало и поставил бутылку на стол.

– Что слышно наверху?

– Порядок, Бронкс. Они взяли время на размышления. До вечера.

– Можешь называть меня Маратом, Серега. И извини, что я тут… Похозяйничал.

Кроликов хотел было заметить, что «Серега» звучит слишком фамильярно, но извинения Бронкса на время удовлетворили раздувшееся до гигантских размеров тщеславие пророка.

– Ничего. Я больше не забочусь о земных благах. Не собираю материальные ценности. Все есмь прах, брат мой Марат, и только на небе… Да, на небе…

– Я все понимаю, – осторожно, но настойчиво перебил Бронкс. – Но у нас остались еще кое-какие земные дела.

Он наклонился и вытащил из-под кровати черную пластмассовую коробку с несколькими кнопками и циферблатом на крышке.

– Игрушка Теслы. Будем пускать ее в ход?

– Придется. Хоть я и не терплю этих ваших взрывов-пальбы, но… Я пообещал сюрприз.

– Не будет ни взрывов, ни пальбы, если это тебя так волнует. Просто в выбранном мною месте рухнет часть стены. Эта мина превратит кирпич в пыль совершенно бесшумно.

– Такое возможно?!

– Ну, возможны же чудеса, которые ты недавно творил на собраниях своих апостолов. Все-все. Молчу. Просто хотел сказать, что для электричества, распространяемого без проводов, нет ничего невозможного.

– Хорошо. Действуй. И да пребудет с тобой Господь. А мне надо сосредоточиться. Поразмышлять. Сконцентрироваться.

– Ага. Концентрируйся. – Бронкс натянул противогаз, сунул мину в вещмешок и направился к потайной двери. – До встречи.

Оставшись один, Кроликов побродил среди поваленных вешалок, потом сел на кровать и уставился в разбитый экран телевизора.

На этот раз Лот заставил себя ждать. Обычно он заявлял о своем приближении ноющей болью в левом виске, а сегодня боль сдавила стальным обручем всю голову. Кроликов стонал и покачивался из стороны в сторону до тех пор, пока разбитый экран не вспыхнул.

Теперь Лот предстал не в образе ветхозаветного старца, а в обличье щеголя-диктора: хорошо выбритый, наряженный в серый пиджак, с игривой искоркой в глазах. Он улыбнулся Кроликову и заговорил так, словно читал текст с экрана монитора:

– Плохи твои дела, отрок. Совсем никудышные. Думаю… Нет, пожалуй, уверен: никто не испугается твоих угроз. Слишком по-детски они звучат…

– По-детски? Брешь в стене Периметра – это по-детски? Через нее сюда ворвутся полчища голодных мутантов! Это по-детски?!

– Неплохо, но только для начала. – Лот-диктор сделал руками эффектный жест. – Не хватает… Изюминки. Да-да. Мутанты – просто отлично. Однако мешок с головой Корнилова – еще лучше.

– Убить заложника?

– Придется. Хорошев и Бамбуло – неисправимые еретики. Они останутся глухи к наказам Господа, даже когда будут вертеться на раскаленной сковородке в аду. А убив Корнилова, ты обезглавишь всю богомерзкую компанию. Не теряй времени, дорогой ученик. Тесла только и ждет удобного момента, чтобы отпилить голову уроду, разрушившему его жизнь. Будет несправедливо отказывать ему в этом удовольствии.

– Хорошо. Но что будет со мной? – Кроликов замялся. – Со мной и теми, кто последовал за мной? Я не должен забывать о них!

– Сколько пафоса! – хихикнул Лот. – Оставь его для тех, кого дурачишь своими электромагнитными чудесами. Вижу, Кроликов, вижу: не очень-то ты горишь желанием унестись к небу на огненной колеснице Илии. Все дрожишь за свою драгоценную шкуру… М-да. И с кем только приходится работать! Хочешь жить – живи. Когда Жуковка станет вотчиной мутантов, ты сможешь укрываться в лабиринтах Теслы глубоко под землей. Жратвы и всего остального там предостаточно. Пусть для тебя и тех, кого ты возьмешь с собой, эти норы станут землей обетованной. Плодитесь там и размножайтесь, черт бы вас подрал! Что за…

Тут Лот выругался настолько грязно, что Кроликов разинул от изумления рот.

– Чё пялишься? – Диктор брезгливо скривился и подергал, ослабляя, узел галстука. – Учишь вас учишь, а вы… Проповедуешь вам проповедуешь, а все как о стену горох! Прав был все-таки Господь, когда приказал своим ангелам испепелить Содом и Гоморру со всем содержимым. Тошно мне смотреть на тебя, Серега. Ох, тошно… Ну, покедова! Корнилову не забудь голову отстричь. Усек?

– Усек…

Перед тем как монитор потух и вновь покрылся сетью трещин, Лот успел сделать неприличный жест рукой.