Глава 38
Ответил незнакомый мужской голос:
– Кто его спрашивает?
– Николай Юркин, – представился Осипов. – Я насчет работы. Валерий Федорович знает. Позовите его, пожалуйста, он меня ждет.
– Господин Рябов сегодня утром умер, – раздалось в ответ.
– Что? – ахнул Осипов. – Как? Я с ним два дня назад по скайпу говорил. Адвокат мне работу дать собрался, сказал: «О’кей, готово теплое место, жду в столице».
– Я Леонид, его помощник, – представился незнакомец. – Причина его смерти неизвестна: или инфаркт, или тромб оторвался, вскрытия пока не делали. Вас я знаю. Валерий Федорович велел вам ключи от квартиры передать. Приезжайте в офис. Адрес запишите…
В полной растерянности Николай прикатил в контору. Получил от Леонида ключи, деньги, узнал, где находится квартира для него, и пробормотал:
– Рябов работу обещал.
– Насчет службы он мне ничего не говорил, – вздохнул помощник, – сообщил лишь про жилье.
– Может, Чернов знает? – ляпнул Николай.
– Владимир Николаевич? – уточнил Леонид.
– Да, – кивнул беглый зэк.
– Оставьте номер своего телефона, посмотрю, чем смогу помочь, – сухо сказал секретарь. – А сейчас простите, должен помочь Раисе Павловне, вдове Рябова.
Осипов-Юркин ушел, не зная, что с ним теперь будет. Хорошо хоть у него было жилье и пачка купюр. На следующий день ему позвонил мужчина:
– Добрый день. Леонид сказал, вы привезли для меня посылку из Новокузнецка.
Николай сразу все понял.
– Да.
– Здорово! – изобразил радость Чернов. – Приезжайте завтра в кафе «Тюльпан» на улице Борисенкова.
Но утром от Владимира пришла эсэмэска. «Встречаемся на Казанском вокзале через полчаса. Стойте у мужского туалета».
Дальнейшие события напоминали шпионскую киноленту. У сортира к Осипову подошел аккуратный школьник, отвел его на стоянку такси. Николай сел в указанную машину, и та, попетляв по улицам, остановилась у метро, где «мертвец» перебрался в «Жигули»-развалюху. Автомобиль неожиданно резво полетел по шоссе и очутился на Курском вокзале…
Через три часа «прогулок» по столице, когда ошарашенный Осипов стоял у набитой народом сетевой харчевни, к нему подошел мужчина и безо всяких предисловий сказал:
– Зачем меня искали?
– Что случилось с Валерием Федоровичем? – спросил Николай.
– Умер.
– От чего?
– Аневризма. Сосуд в мозгу лопнул. Еще вопросы есть?
– Валерий Федорович хотел дать мне работу… – начал Коля.
– Я разве Рябов? – перебил его собеседник.
– Нет, – вздохнул Осипов-Юркин.
– Я обещал вам что-то? – продолжал мужик.
Николаю пришлось повторить:
– Нет. Но…
– Тогда зачем меня беспокоите?
– Работа нужна. Помогите! – взмолился беглый зэк.
– Ждите, вам позвонят, – буркнул Чернов и исчез в толпе.
Через несколько дней Коле звякнула тетка.
– Юркин? Николай? Приезжай на хлебозавод, берем тебя водителем.
Это была совсем не та работа, на которую рассчитывал Осипов. Но выбирать не приходилось. Спустя несколько месяцев Коле стало тоскливо: в неуютной квартире не хотелось жить, есть быстрорастворимые супы, лапшу из пакета и гамбургеры обрыдло. Мечталось об уюте, борще, тихих вечерах у телевизора в обнимку с Аней. Вот когда Коля понял, что до знакомства с Рябовым был совершенно счастлив, но не ценил это, а мечтал иметь много денег, трехкомнатное жилье, иномарку, возможность отдыхать на море… Лишь сейчас с большим опозданием до Николая дошло: человек счастлив не тогда, когда получает все, что желает, а когда доволен тем, что имеет. У жадности-то предела нет. Вот купил он себе «Форд» вместо дряхлого «жигуленка» и мигом захотелось «Мерседес»…
Осипов, сидевший за столом напротив Алексея, замолчал. Кудрин спокойно спросил:
– Вы встретились с Аней?
Арестованный кивнул.
– Да. Жена и мама чуть не умерли от счастья, когда узнали, что я жив и на свободе. Они поменяли квартиру, уехали в другой район, нашли новую работу. Мы с Нюшей снова поженились…
Осипов-Юркин замолчал.
– И опять захотели детей, – договорил за него Алексей.
Николай не произнес ни слова.
– А еще на вашей совести смерть Нулина, – добавил Кудрин.
Его собеседник не испугался.
– Нет.
– Да, – отрубил следователь. – Вы стали жить с Аней и не смогли справиться с желанием отомстить тому, кто отправил вас за Можай.
В лице Осипова ничего не дрогнуло.
– Я честный человек, который был втянут Рябовым в преступную деятельность. Испытываю истинное раскаяние, поэтому сейчас сдал вам Чистильщика. Без меня полиции его не взять. Никогда. В свое время я признал и факт взяток, теперь не отрицаю побег с зоны. Но к смерти Нулина я отношения не имею.
– Полагаю, вам неизвестно, что Игорь Нулин перед самой смертью пришел в себя и назвал имя того, кто его убил на шоссе, – спокойно заметил Алексей.
– Правда? – усомнился Николай. – С кем он поделился?
– С Ириной Максимовной, своей женой, – уточнил Алексей, – которая находилась в палате реанимации рядом с супругом.
– И что он сказал? – не утихал Осипов.
– Чучело Колобка, – ответил Кудрин. – Умирающий сказал: «На меня напало чучело Колобка. Голое платье звезды».
Арестованный похлопал себя по большому животу.
– Не спорю, мое погоняло Колобок. Но даже адвокат, который мне от государства положен, вам живо объяснит: умирающий не мыслит ясно, находится в спутанном сознании. А слова «Голое платье звезды» мне ваще непонятны. Бред!
– Неужели не помните о том, как друг вам подарил прикольную футболку? – осведомился Алексей.
– Майку? – прищурился Колобок. – Не-а. В палате еще кто-то кроме Ирины и Игоря находился? Слышал, какую пургу мужик нес?
– Нет, – после небольшой паузы ответил Алексей.
– Тогда слова бабы ничего не стоят. Она могла придумать про Колобка. И про голое платье звезды! Ваще дурь!
Кудрин выровнял бумаги, лежавшие на столе.
– И зачем Нулиной это делать?
– У нее спросите, – отбил подачу Николай. – Бабы врут, как дышат. Она говорила про чучело Колобка? А меня просто Колобком дразнили, без чучела. Это раз. Два: повторяю, сознание у Игоря плыло. Три: больше никто его слов не слышал. Ирка может утверждать, что муж очнулся, а я заявляю: она брехло. Ее слово против моего. Кто прав? Есть прямые улики против меня?
Кудрин вынул из стопки бумаг один лист.
– Экспертиза установила, что машину Нулина сбросила с эстакады предположительно «Газель». А вы как раз такую водили, хлеб в магазины доставляли. При пострадавшем нашли документы, кошелек, телефон, а ключей не было. Бригада, которая работала на месте происшествия, о связке не подумала. Куда она делась?
– А я откуда знаю? – усмехнулся «оживший мертвец». – Ваши парни частенько нечисты на руку, легко могут у покойника что-нибудь стянуть. Или не слышали об этом никогда?
– К Ирине в ее отсутствие непрошеный гость заходил, – продолжал Кудрин, – искал что-то. Что?
– Спросите того, кто там шарил, – пожал плечами «покойник». – У вас улики есть? Или одни домыслы?
Алексей молчал.
– Значит, нет, – кивнул Николай. – Меня Игорь не волновал, я его давно простил. Докажите обратное.
– Почему Владимир Чернов решил свести жену с ума? – переменил тему Кудрин.
Осипов-Юркин взял в руки картонный стаканчик с водой.
– Рябов говорил: у Черновых маленький ребенок, его мать оказалась убийцей, отец и бабушка опасаются за девочку. Сейчас она пока ничего не соображает, но скоро в школу пойдет. Придется в анкете на вопрос о родителях указывать: мать – убийца, мотает срок на зоне. Это некошерно. А если в психушке сидит, то больная. Неприятно, конечно, но лучше, чем маньячка, которая двух своих клиенток на тот свет отправила. У Владимира был план: как только супругу в психушке запрут, он с ней разведется, жену прав на девочку лишит, найдет себе другую, распишется с ней, та малышку удочерит. И ребенку хорошо – ему правду не сообщат, скажут: мама от болезни умерла, у тебя теперь другая родительница есть, и документы чистые, и к Владимиру вопросов нет. Поэтому Рябов и велел Веру запугать. Но потом он одну фразу обронил, и я понял: не все Валерий Федорович мне рассказал, кое-что утаил.
– Что вас насторожило? – оживился Алексей.
Николай опять сделал глоток из стоящего перед ним стаканчика.
– Когда я сказал ему: «Все о’кей, Чернова в лазарете полностью невменяемая. Баба реально крышей круто поехала», он воскликнул: «Вот и хорошо! Жаль, мне солонка Лазетти не досталась. Да, может, и не врала она, не было ее у Веры, папаша все следователю сдал». Я удивился: «Какая солонка?» Он осекся: «Не обращай внимания. Вчера был на аукционе и бился там за предмет из сервиза, который наследники Лазетти продают. Очаровался солонкой – настоящее произведение искусства. Но меня один банкир обскакал: такую цену заломил, что я отошел. До сих пор переживаю».
Николай усмехнулся.
– Рябов от всякого старья фанател. Картины, фигурки, посуда… Дома у него я никогда не бывал, но думаю, там музей. Он мог часами о какой-нибудь чайной ложке рассказывать. Один раз взялся девчонку от срока спасать. Не его тема вообще: она в магазине кофту сперла. Рябов за такое не брался, ну разве только если б ему богатые родители миллионы за дуру-мажорку предложили. Но у той нечистой на руку идиотки только бабка-пенсионерка была. Я очень удивился, когда Рябов велел этой козявке жратвы хорошей купить да в душ ее с французским шампунем, как королевишну, каждый день водить. Спросил: «Девчонка вам кто? Дочь незаконнорожденная? Про любовницу не думаю, знаю, что вы от своей Раисы Павловны налево не ходите». Он меня по плечу похлопал:
«Эх ты, дурень. А зачем жениться и потом по чужим бабам бегать? Это как в ресторане с чьей-то тарелки остатки подъедать. Кто-то жрал, а потом ты смёл обслюнявленное. Завел жену? Живи с ней. Не нашел такую, с которой хочется всегда рядом находиться? Не тащи в загс кого попало. Ради того, чтобы обед и рубашку чистую получить, ярмо супружества на шею не вешай, лучше домработницу найми. И в моральном, и в финансовом плане помощница по хозяйству дешевле обойдется. Та девчонка мне никто. Но у ее бабки есть статуэтка, за которой я давно гоняюсь. Восемнадцатый век! Если дурочку от каземата отобью, фигурка моя будет». Вот чудак-человек! Зачем старье хапать? Он мог все новое купить.
Николай замолчал. Потом вдруг спросил:
– Вас, похоже, Владимир Чернов с мамашей интересуют? Точно хотите узнать, почему он жену в дурку отправил?
– А у вас есть ответ на этот вопрос? – спросил Алексей.
– Могу назвать того, кто про все дела Валерия Федоровича в курсе, – усмехнулся Николай. – Раиса Павловна. Любимая жена. Она адвокату правой рукой, глазами, ушами и всем остальным служила. Секретарь, помощница. Актриса, каких поискать. А уж выдумщица! На ходу истории фантазировала. У меня и телефон ее есть, и адрес.
– Сомневаюсь, что эта Раиса пойдет с нами на откровенность, – вздохнул Алексей.
Николай почесал макушку.
– Про наш уговор помните?
– В СИЗО камера на двоих с подследственным по экономическому преступлению, зона подальше от Москвы, режим обычный, – перечислил Алексей.
– Не обманете? – насупился Николай.
– Не должен, – ответил Кудрин.
– Если пустите ко мне Аню и дадите нам пару часов вместе побыть, объясню, как Раису к себе расположить. И что ей сказать надо, чтоб она вам помогла, – заявил Осипов-Юркин.
– Ладно, – кивнул Кудрин. – Сидеть тут будете. Но без глупостей! Наблюдение не отключат.
– Ничего, мы не стеснительные, – засмеялся Николай.
