Глава 16
– Кристина – замечательная девушка, – завел Алексей, открывая меню, – добрая, красивая, готовит восхитительно, я ее люблю. Но манера моей невесты – никогда не врать… До встречи с Крисей я общался с Наташей. Она установила отличные отношения с моей мамой, что, поверьте, довольно трудно. Ната – гений общения, для всех хорошее слово находила. А потом случайно выяснилось, что она меня обманывает – живет с богатым женатым стариком, берет у «папика» деньги, нигде не служит. Все, что она о себе рассказывала про работу стюардессой, про частые полеты, оказалось сплошным враньем. У меня с ней состоялся ну очень шумный разговор, и я услышал, что девушка мать мою просто ненавидит, а сам я нищеброд, дурак, нужен ей как прикрытие. Она, видите ли, намерена от своего олигарха родить, а малыша на жениха записать.
Кудрин отложил меню.
– Неприятно. Поэтому, когда у меня с Кристиной отношения начались, ее привычка резать правду, глядя в глаза, очень меня подкупила. Крися с двумя мужчинами никогда крутить не станет. Она честная, но… э… э… не очень сообразительная.
– Заказывать что будете? – спросила подошедшая официантка.
– Лосось с овощами, – хором произнесли мы.
– Надо же, совпали во вкусах, – усмехнулся Алексей, когда девушка ушла. – Продолжу. Сначала я радовался: вон какая Крися откровенная, уж точно без второго дна. А потом… С мамой моей она вдрызг рассорилась. Со своей, кстати, тоже. Подружек у нее нет, со службы постоянно гонят. Недавно я поймал себя на мысли: если бы Наташу и Крисю сложить да перемешать, получилась бы идеальная жена. Умеренная доза вранья в семье не помешает. Ну да ладно, хватит обо мне. Рассказывайте, что у вас.
Я подробно изложила историю Веры Михайловны Черновой и завершила ее фразой:
– У меня есть знакомый следователь, Семен Николаевич занимается…
– Случайно его фамилия не Старкин? – перебил меня Алексей.
– Да, – удивилась я. – Но он сейчас улетел отдыхать. Специально выбрал какой-то экзотический остров и перед посадкой в самолет прислал сообщение: «Буду пятнадцать дней недоступен. Все ок. Отпуск без Интернета и мобильника».
– Моя голубая мечта… – признался Алексей. – Но у меня мама сердечница, поэтому телефон я никогда не отключаю. И далеко от дома не уезжаю.
Я взяла у официантки тарелку.
– Значит, вы знаете Семена?
Собеседник развернул салфетку.
– Лично нет. Уважаю как профессионала, очень хочу попасть в его команду, но шансов на то, что Старкин обратит внимание на самого обычного следователя, почти ноль.
– В жизни всякое случается, – ответила я. – Если вы мне поможете, Кристина останется на работе. А если я пойму, что вы хороший специалист, устрою вам встречу со Старкиным. Не обещаю, что Семен Николаевич возьмет вас к себе, просто предоставлю возможность с ним поговорить. Дальнейшее будет зависеть уже не от меня.
– Хотите найти Веру Михайловну Чернову? – предположил Алексей. – У вас есть чек. Может быть, она фамилию поменяла?
– Точно, – воскликнула я.
– Так… – протянул Алексей. – Но это не все?
– Нет, – согласилась я. – Можно ли узнать, с кем Вера сидела в камере в СИЗО?
Собеседник подцепил на вилку веточку цветной капусты.
– Не верите в истории с привидением?
– А вы? – в свою очередь спросила я.
Алексей взял перечницу.
– Очень сомнительно, что острог посетил дух Салтычихи.
Я налила воды в фужер.
– Не верю в вампиров, вурдалаков, леших, призраков и прочую нечисть, но на всякий случай прочитала в Интернете про Салтычиху. Сейчас бы ее назвали серийным маньяком – женщина зверски убила более ста своих крепостных. Ее приговорили к пожизненному заключению и отправили в Ивановский женский монастырь. Он находится в Москве, в Малом Ивановском переулке. А СИЗО, где держали Чернову, расположено совсем в другом месте. Адреса изоляторов не секрет, их тоже легко найти в Сети. Если уж в столице и живет дух Салтычихи, то он должен бродить возле обители, где ее держали. В СИЗО-то ему зачем появляться?
– Ну да, – с самым серьезным видом кивнул Алексей, – в поведении ментальной сущности покойной должна быть логика.
Я нацепила на вилку кусок лосося.
– Была в одной клинике и там услышала про снотворные капли Бегемотова, подлитые в чай – они вызывают у человека мощные галлюцинации.
– Сейчас таких лекарств много, – согласился Кудрин, – не говоря уже о наркотиках.
– Мне в голову пришли две версии событий, – продолжала я. – Лене и Кате пообещали что-то за спектакль, и они самозабвенно исполнили свои роли, напугали Веру, облив ее чем-то красным, доведя до эмоционального шока. Или в чай-еду Черновой добавили какой-то препарат, отчего у нее начались глюки.
Кудрин взял из корзинки ржаной хлебец.
– А возможно, и то, и другое разом. Сведения о помещенных в изолятор хранятся в архиве. Но за десять минут я ничего не выясню.
Я осторожно вытащила из рыбы мелкую косточку.
– Вовсе не требую мгновенного ответа на мои вопросы. Но и затягивать не стоит. Договорились?
– По рукам, – кивнул Алексей. Затем повторил просьбу: – Кристине ничего не сообщайте.
Я положила вилку с ножом на пустую тарелку.
– И не собиралась.
– Десерт? – предложил Алексей, опять открывая меню. – Мороженое в самый раз будет.
– Слишком калорийно, – вздохнула я.
– И почему все женщины, смахивающие на сушеную воблу, постоянно думают о диете? – спросил Алексей. – Вот вы, например…
Мне стало смешно.
– Алеша, общение с Кристиной не прошло для вас даром – вы тоже начали правду-матку резать. Никогда не говорите девушке, что она смахивает на рыбу длительного хранения.
– Вы не дали мне договорить, – смутился Кудрин, – а я намеревался сказать, что вам, обладательнице прекрасной фигуры, можно лопать мороженое с утра до ночи.
– О! А это явное влияние Наташи-вруньи, – расхохоталась я и взяла зазвонивший телефон. – Костя? Привет! Несколько раз пыталась поговорить с тобой, но слышала про недоступность абонента.
– Степашка, извини, – забормотал Столов, – я спешно улетел. Я в Австралии. Вернусь через две недели. Что привезти тете в качестве сувенира? Хочешь кенгуру?
– Нет, – быстро ответила я.
– Плюшевую игрушку, – уточнил Константин.
– Терпеть их не могу, – фыркнула я. – Алло, алло…
Разговор прервался.
– Давайте я вас подвезу, – предложил Алексей, когда мы вышли на улицу. – Куда направляетесь?
Я показала на свою «букашку».
– В школу к Валерии, макияж на репетиции делать. Спасибо за предложение, но я сама за рулем. И гимназия недалеко. Хочу еще успеть посоветоваться с тамошним психологом. Нужен совет: говорить Лере правду или нет?
– Психолог женщина? Тогда лучше не называйте ей имя ученицы, – посоветовал Кудрин. – Бабы болтливы, психологи не исключение, разнесет новость по этажам.
Я подошла к своей машинке.
– Тогда консультация со специалистом теряет смысл. Каждый подросток индивидуален, один просто удивится тому, что с матерью стряслось, а другой в больнице окажется. Я плохо знаю Валерию, поэтому и пребываю в сомнениях.
– И все же не называйте имени девочки, – повторил Алексей. – В школах трудится женский коллектив, а у них сплетни с молниеносной скоростью разносятся. Возможно, лучше вам пообщаться с отцом или бабушкой. Похоже, они очень любят Леру, если столько сделали, чтобы сохранить ее психическое здоровье. Сейчас найду их телефон и вышлю вам.
– А мой знакомый психиатр, приятель доктора Драпкина, лечившего Чернову в спецстационаре, наоборот, порекомендовал не беседовать с Владимиром Николаевичем и Ангелиной Сергеевной, – протянула я. – Впрочем, он предостерегал и от общения с Лерой. Посоветовал вначале разыскать саму Веру и пошептаться с ней, выяснить, почему Драпкин счел ее невиновной и поспособствовал ее освобождению.
– А почему твой друг, который выяснил массу всего у врача, сам его об этом не спросил? – поинтересовался Кудрин, неожиданно переходя на «ты».
– Не успел, – объяснила я. – Драпкин куда-то улетал, рассказал часть истории и поспешил на самолет.
Алексей открыл свою машину.
– Возможно, твой знакомый прав, я не специалист по подросткам. Но послушай и мой совет: школьный психолог, скорее всего, баба, рот у нее на замке не удержится. И ты права, абстрактно рассуждать нельзя, в беседе с ней придется назвать имя Валерии. Но тогда секрет живо из омута выплывет, слух дойдет до отца и бабушки девочки, те выяснят, что гримерша Козлова затеяла расследование, разразится скандал. Садись пока ко мне и давай сначала кое-что узнаем про отца Леры, про ее семью. Поймем, что там за люди, станет ясно, как себя вести.
Я посмотрела на часы, увидела, что запас времени у меня еще есть, и устроилась на переднем сиденье. Алексей взял телефон.
– Настена, срочно выясни цвет исподнего Владимира Николаевича и Ангелины Сергеевны Черновых. Как всегда, за пять минут. Жду.
– Здорово! – восхитилась я. – И что, коллега прямо все так быстро разузнает?
Кудрин вынул из подлокотника пачку жвачки.
– Хочешь?
– С банановым вкусом? – скривилась я. – Никогда! Кто бы мне объяснил, почему сей очень вкусный фрукт, будучи добавлен в йогурт, творог или молоко, делает этот продукт мерзким?
– А мне нравится, – возразил Кудрин, работая челюстями. – Ты сейчас пахнешь рыбой, а я нет!
Я решила тоже отказаться от официоза в разговоре.
– Зато ты издаешь аромат лосося, который живет в банановой роще, политой химическими удобрениями.
Кудрин оценил шутку – похлопал ладонью по торпеде.
– Браво! Нам не стоит осуждать Крисю, говорить правду и тебе пришлось по вкусу.
– Я вру намного чаще и охотнее, – парировала я.
Телефон Кудрина, засунутый в подставку, замигал, на экране появилось слово «Барбося».
– Говори, – велел сотруднице Алексей, нажимая на кнопку.
– О светлый падишах, мечта моих девичьих грез, – зачастил звонкий девичий голос, – твоя верная раба…
– Настя, – перебил Алексей, – ты на громкой связи.
– Алексей Юрьевич, – тут же сменила тон девушка, – слушайте. Ангелина Сергеевна домашняя хозяйка. Была замужем за адвокатом Николаем Петровичем Черновым. Ни в чем дурном не замечена. Вдова. Пенсионерка. Владимир Николаевич ее сын. Учился в институте на юриста. Работал в разных конторах, карьеры не сделал. Часто менял место службы, но это не преступление. Не привлекался, несудим. Чист со всех сторон. Вступил в брак с Верой Михайловной Мамаевой. Та родила дочь Валерию. Спустя некоторое время после свадьбы он ушел с последнего места работы, совместно с женой открыл фирму по сделкам с недвижимостью, название ее «Дом твоей мечты». Потом Веру арестовали, и муж сразу с ней развелся, перевез семью на другую квартиру, девочку перевел в новую школу. Учитывая тяжесть содеянного женой, осуждать Владимира трудно. Его супруга убила двух клиенток их общей риелторской конторы.
– О Вере я знаю, – остановил девушку Алексей, – о ней можешь не докладывать.
