Глава 10
Боевики распростерлись на полу, одного пуля достала в лоб, второго оглушила, с силой чиркнул по толстой кости черепа и бросив на пол.
Он смотрел снизу вверх в черное дуло моего пистолета.
- Ты… кто?
- Будущее, - ответил я. – В котором тебя нет.
Переступив после контрольного выстрела через тело, я выскочил на лестницу и, прощупывая все впереди и наверху, начал подниматься наверх.
На третьем этаже за углом стоит в ожидании здоровенный охранник с десантным автоматом в руках, прислушивается как к редким выстрелам в саду, так и нашим шагам.
Я выскочил так неожиданно, что он застыл глядя в огромное дуло моего пистолета.
- Ты… кто?
- Вообще, - спросил я, - или вот сейчас?
- Кто такой вообще, - сказал он, - уже знаю… а сейчас?
- Чистильщик авгиевых конюшен, - сообщил я. – Насрали вы здорово… Я бы все сжег, но человечеству почему-то это говно еще жалко. Это ты и подобные тебе говно, если вдруг не понял.
Он бросился с тупым ревом, я успел ощутить отвращение, как быстро разумность и образованность слетает с нас, едва лишь верх берут древние примитивные чувства, что были древними уже в эпоху динозавров, и в таком виде неизменном достались нам, стыд такой…
Я оборвал его жизнь коротко и безжалостно, все равно что раздавил разносящую заразу муху, и быстро метнулся в другое отделение авгиевых конюшен…
…с тоской понимая, что вся планета за исключением редких островков лабораторий – бесконечная конюшня. Сингуляры вовсе чистить не станут, побрезгуют, у нас впереди свой прекрасный и сверкающий мир без этой биологической грязи.
Внизу из сада и по всему периметру возобновилась стрельба, но не яростная, а какая-то переговорная, как будто стороны еще торгуются, но выказывают неуступчивость в требованиях.
Я передвигался неслышным приставным шагом, почти превратившись в двумерного пласкатика на стене, один часовой вообще увидел сперва дуло пистолета перед глазами, потом только меня.
- Что… что вы делаете?
- Улучшаю человечество, - сообщил я и нажал на спуск. – И, как велел Чернышевский, приближаю будущее.
Ингрид сказала зло:
- Кто такой этот Чернышевский? Тоже из ваших евреев?
- Тоже, - подтвердил я. – Все мы евреи. Даже мусульмане… Пригнись!
Она мгновенно оказалась на полу, а в проходе моментально возникла женщина с автоматом в руках, тут же выпустила очередь в то место, где мы только что находились, но ствол автомата едва начал опускаться в нашу сторону, когда две пули из моего пистолета ударили ей в голову.
Ингрид запоздала ответила такой же очередью, а когда мы пробегали мимо распростертого тела, уже в крови, кивнула в ее сторону.
- Красивая.
Я сказал равнодушно:
- Враги не бывают красивыми.
Она сказала мне в спину:
- Мне показалось… тебе очень нравится это делать.
- Что?
- Стрелять без промаха… убивать, чувствовать власть над чужой жизнью…
Я спросил удивленно:
- С чего вдруг?
- Ты делал все слишком красиво, - сказала она обвиняющим тоном. – Не как спецназовец, для которого главное выполнить задание, а как артист, которому важно еще и сделать это красиво.
Я сдвинул плечами.
- Я ученый, а наука сама по себе очень красивое и высокое занятие. Приучает, дисциплинирует мышление и привычки. Так что может быть… просто перенос тщательности педантичного ученого, это я педантичный, на все… остальное.
- Не-е-ет, - возразила она, - это в тебе проснулся питекантроп…
- А красота акции тогда при чем?
Она сказала победно:
- А перед самкой поиграть мышцами?
Я посмотрел по сторонам.
- А где тут самка?
- Ну ты и сволочь, - ответила она. – Куда прешь, надо дождаться подкрепления!
- Последний этаж, - напомнил я. – Бежать им некуда, сейчас или никогда. Пока с ними торгуются, самое время ударить.
Она покачала головой.
- Даже не знаю, что ты за человек. И человек ли вообще?
- Трансгуманист, - ответил я, - это такой недосингуляр… нет, лучше предсингуляр. Но пока еще гомо сапиенс, хотя на переходе на ступеньку повыше… Хочешь со мной?
Она промолчала, не до разговоров, я скользящим шагом продвигаюсь вдоль стены, система наблюдения показала как нас, идущих по коридору к центральным комнатам, там и троих охранников, что с автоматами наизготовку ждут нас за углом.
Расстояние между нами не больше пяти шагов, пулями изрешетят с головы до ног, Ингрид догадывается, что впереди нечто потруднее того, что было, прошептала:
- Подождем?
- Да, - ответил я. – Где твои гранаты?
Она молча вытащила одну из подсумка, я выдернул колечко, отсчитал пару секунд и бросил по косой дуге в стену так, чтобы ударившись, отскочила и откатилась за миг до взрыва прямо под ноги орлам в засаде.
Глянул взрыв, Ингрид вырвалась впереди меня и, бешено стреляя, проскочила за угол, добивая изрешеченных осколками.
- Хорошо, - сказал я с одобрением. – А говоришь, презумпция невинности…
Не слушая ее злое шипение, саданул ногой в дверь и едва удержал палец на спусковой скобе: загораживая собой стол стоит во весь рост в позе готовности, широко расставив ноги и распахнув куртку, мужчина с поясом смертника на груди и животе, а пальцы руки держит на кнопке взрывателя.
- Ингрид, - сказал я, - замри…
Она остановилась, как вкопанная, застыла, страшась сделать хоть одно движение.
Он сказал громко:
- Ты все понял?
- Да, - ответил я. – Чего ты хочешь?
Он сказал торжествующим голосом:
- Ваш яйцеголовый вон за моей спиной. Связанный и с кляпом, так что и не пикнет, всех нас разорвет в клочья.
Я чувствовал, что мог мозг разогрелся, задействовал мощности на уровне суперкомпьютеров всего мира, каждое движение просчитал сотни раз во всех вариантах и сочетаниях…
- И чего ты требуешь? – повторил я.
- Я требую…
Моя палец вжал скобу, тут же чуть сместил ствол выше и выстрелил еще раз. За первой пулей почти проследил, пошла вгрызаться, как скоростной бур, через плотный воздух, преодолела разделяющее нас пространство и ударила террориста в грудь.
Он с воплем ярости отпустил кнопку взрывателя, на лице успело отразиться недоумение, но вторая пуля разворотила переносицу. Голова его откинулась назад с такой силой, словно саданул конь копытом.
Ингрид вскрикнула яростно за моей спиной:
- Сумасшедший!
- Риск, - сказал я, - благородное дело. А благородство пока что выше ума и вообще…
Боевик завалился на спину, Ингрид перепрыгнула через его тело, за столом на полу лежит, подогнув колени, связанный очень пожилой, Ингрид торопливо освободила его от кляпа и веревок, поддержала за плечи и усадила там же на полу под стеной.
- Отдохните, - посоветовала она, - потом помогу встать.
Он без испуга смотрел снизу вверх в ее раскрасневшееся лицо.
- Вы очень вовремя, - проговорил он с трудом очень сиплым голосом. – У меня руки затекли… Если снимете с рук браслеты, мне будет легче…
Она только сейчас заметила на его завернутых за спину руках полицейские наручники, ухватилась за его скованные руки, но, похоже, пришла без ключа, крикнула мне:
- Помоги поднять!.. Снимем в машине!
Я подхватил заложника под локоть, вместе подняли на ноги, а я пощупал браслеты, пальцы сами отыскали и поняли, как там и что, щелкнуло, я снял дурное железо с обеих рук и отшвырнул в сторону.
Ингрид вытаращила глаза.
- Как ты… Что у тебя за день везения?..
- Да, - согласился я, - пуля попала как раз в тот проводок, который нужно бы кусачками, а пальцы достались от карманника… Хорошо быть Франкенштейном.
Заложник усмехнулся, а Ингрид сказала ему быстро:
- Сейчас размассажирую. Это ничего, кровообращение восстановится… Чуточку пощиплет… Как себя чувствуете?
Он ответил так же сипло:
- Берегли.
- Прекрасно, - заверила она, - нам важно доставить вас живым. Иначе премии лишат.
- А большая премия? – поинтересовался он.
- В тройном размере, - сообщила она.
- Ой, - сказал он, - не уверен, что столько стою, но постараюсь, чтобы очаровательная женщина не осталась без нее.
- Давайте я помогу, - сказал я. – Наша миссия полулегальная. Что значит, разрешения у швейцаров не запрашивали. Так что сюда могут нагрянуть местные полицейские силы, но не хочется стрелять как бы в своих, хотя как для нас дураки могут быть своими?
Он невесело усмехнулся, ноги его подкашиваются от долгого сидения на полу, но мы помогли выбраться из комнаты, а там его подхватили Кевин и Сизмор, почти бегом пронесли по коридору к лестнице.
Ингрид крикнула:
- Надо проверить, вдруг кто там спрятался еще!
- Проверяй, - согласился я, - но через полторы минуты здесь все красиво и показательно взлетит в воздух. Получится аккуратная яма с неровными краями в полтора человеческих роста вглыбь. А вширь так вообще…
- Ну ты и свинья, - сказала она зло и бросилась следом за уносимым заложником.
Уже когда погрузились в вертолет, а тот рывком оторвался от грунта и резко пошел вверх и в сторону, Ингрид спросила с придыханием:
- Как тебе повезло попасть именно в тот проводок на взрывателе?
Я сказал легко:
- Не бери в голову. Господь обожает дураков и верующих.
- Свинья, - повторила она, но как-то неуверенно, - покажи как-нибудь мне этот трюк… Вообще даже не представляю, что можно вот так стрелять…
- Я целился, - сказал я, - тщательно. Хоть и недолго.
В ее глазах я рассмотрел тщательно упрятанные страх и восторг.
- Ты кто? – спросила она быстро. – Ты хоть человек?.. Или пришелец?
- Из будущего, - сообщил я. – И его на хвосте принес тоже… Как скворец весну. Или грач… Да, лучше грач. Он мрачный и черный.
- Какое будущее?
- Наплачетесь, - сообщил я.
Она тут же пришла в себя, такая манера действует лучше всего, огрызнулась:
- Свинья!.. Какое-то недоброе оно у тебя. Не верю.
- И снег, - сказал я, - и ветер, и звезд ночной полет… Но все равно будущее есть будущее, потому прекрасно в любом случае.
Внизу далеко среди зелени быстро вздулся кроваво красный волдырь, разросся, лопнул, в небу ударили желтые струи огня, тут же снизу начал вздыматься черный дым.
