19 АВГУСТА 1485 ГОДА

Джаспер, ехавший неторопливой трусцой на своем огромном боевом коне рядом с племянником, вдруг резко нагнулся вперед и с силой натянул поводья, зажатые в латной перчатке.

— Мужайся, мой мальчик.

В ответ Генри одарил его мимолетной сдержанной улыбкой. Джаспер мотнул головой в сторону растянувшейся по дороге армии и продолжил:

— Пусть они пройдут еще немного вперед. А когда они скроются из виду, поворачивай обратно. Я буду их сопровождать, прикажу им устраиваться на ночлег и сразу поспешу к тебе. Постарайся выжать как можно больше из переговоров с этими Стэнли. Я не стану показываться им на глаза до тех пор, пока для тебя не возникнет угрозы.

— Как ты думаешь, они убьют меня? — спросил Генри так спокойно, словно это был всего лишь незначительный вопрос тактики.

Джаспер вздохнул.

— Вряд ли. По-моему, они хотят просто выставить тебе свои условия. Скорее всего, они считают, что ты имеешь весьма неплохие шансы на успех и тебя стоит поддержать, иначе они и минуты бы на нас не потратили. Я отнюдь не в восторге, что ты встречаешься с ними один, но, надеюсь, Стэнли будет осторожен, ведь его сын у Ричарда в заложниках. Ты, кстати, не забыл сунуть нож в сапог?

— Конечно, не забыл.

— Ну ладно, я буду рядом. Желаю вам удачи, ваше величество! И помни, мой мальчик: тебе достаточно громко меня окликнуть, и я сразу появлюсь.

— Да поможет нам Бог, — отозвался Генри, посмотрев на дорогу и обнаружив, что хвост его войска исчез за поворотом.

Теперь они находились вне пределов видимости. Тогда Генри развернул коня и снова поскакал к тому месту, где в тени зеленой изгороди его ждал, закутавшись в темный плащ, человек, присланный Стэнли.

Ехали они в полном молчании. Генри внимательно следил за дорогой, стараясь запомнить каждую мелочь, чтобы в случае чего было легче отыскать в темноте обратный путь. Вскоре провожатый указал ему на крошечную придорожную гостиницу, над дверью которой висели тощие ветки падуба — знак того, что гостиница открыта. Генри спешился, и слуга повел его коня на задний двор, к конюшне. А сам Генри, набрав в грудь побольше воздуха, нагнулся, толкнул дверь и решительно переступил через порог.

Глаза его тут же наполнились слезами из-за едкого дыма жалких светильников с хлебным фитилем и лиственных дров, горевших в камине. Однако и в этом смраде он сумел различить сэра Уильяма и еще троих незнакомцев, сидевших за столом. Больше в помещении никого не было, так что Генри не имел ни малейшего понятия, чего ожидать — засады или, напротив, радушного приема. Пожав плечами так, как свойственно только бретонцам, он в дымном полумраке сделал несколько шагов к столу.

— Очень рад нашей встрече, ваше величество, сын мой. С этими словами высокий незнакомец встал из-за стола, приблизился к Генри и преклонил перед ним колено.

Рука Тюдора, одетая в перчатку, почти не дрожала, когда он протянул ее незнакомцу, и тот поцеловал ее. Двое других незнакомцев и сэр Уильям также преклонили колена и почтительно сняли шляпы.

— Вы лорд Стэнли? — осведомился Генри, чувствуя, что невольно улыбается от облегчения.

— Да, ваше величество, а с моим братом, сэром Уильямом, вы уже знакомы. Двое моих друзей сопровождают нас из соображений безопасности.

Генри протянул руку сэру Уильяму, а остальным просто кивнул в знак приветствия. У него было такое ощущение, словно, упав с большой высоты, он каким-то образом умудрился приземлиться на ноги.

— Вы приехали один?

— Да, — солгал Генри.

Стэнли кивнул.

— Я привез вам привет от вашей матушки, которая, оказав мне честь и выйдя за меня замуж, с первого дня нашей совместной жизни страстно и решительно защищала и отстаивала передо мной ваши с ней общие интересы.

— Я в этом никогда не сомневался, — улыбнулся Генри. — С того момента, как я появился на свет, моя мать твердо знала, что именно предназначено мне судьбой.

Братья Стэнли поднялись с колен, и человек, проводивший Генри в гостиницу, но так никем и не представленный, налил в бокалы вина, сначала Генри, затем своему хозяину. Однако Генри выбрал тот бокал, что стоял от него дальше всех. Затем он сел на скамью у камина и сразу перешел к делу, прямо спросив у Стэнли:

— Сколько человек находится под вашим командованием?

Тот тоже взял бокал и спокойно произнес:

— У меня около трех тысяч. И еще тысяча у моего брата.

Услышав об этой четырехтысячной армии, вдвое превосходившей численностью его собственное войско, Тюдор постарался ничем не выдать охватившего его волнения и сказал:

— Когда вы намерены присоединиться ко мне?

— А когда вы намерены встретиться с королем?

— Король, кажется, направляется на юг? — продолжали они отвечать друг другу вопросом на вопрос.

— Да, сегодня Ричард как раз покинул Ноттингем и уже успел прислать мне приказ незамедлительно к нему явиться. А мой сын написал, что заплатит собственной жизнью, если я не прибуду вовремя.

Кивнув, Генри уточнил:

— Значит, мы встретимся с Ричардом… ну, примерно через неделю, так?

Братья Стэнли сделали вид, что не заметили того, как плохо этот Тюдор знает собственную страну, и сэр Уильям уклончиво промолвил:

— Пожалуй, раньше, дня через два.

— В таком случае вам стоит подвести свои отряды как можно ближе к моим, и мы выберем место, наиболее подходящее для сражения.

— Разумеется, мы так бы и поступили, — согласился лорд Стэнли, — однако над моим сыном по-прежнему висит страшная угроза.

Генри молча ждал продолжения.

— Удерживая его в заложниках, Ричард рассчитывает на нашу поддержку. Я посоветовал сыну бежать при первой же возможности; как только он окажется в безопасности, наши войска незамедлительно примкнут к армии вашего величества.

— А если он бежит, не успев оповестить вас об этом? Любая задержка может нам дорого обойтись…

— Он никогда так не сделает. Он все понимает. И непременно найдет способ сообщить мне о своем побеге.

— А если ему не удастся бежать?

— Тогда мы, конечно, примем вашу сторону, и я буду оплакивать своего сына как храбреца и первого человека из нашей семьи, погибшего на службе королю Тюдору, — мрачно и торжественно изрек Стэнли.

— Я же непременно позабочусь о том, чтобы он удостоился всех соответствующих почестей, а вы — вознаграждены, — поспешно заверил Генри.

На что Стэнли поклонился и очень тихо добавил:

— Но он мой единственный сын и наследник.

Какое-то время в комнате царила полная тишина, лишь слышно было, как потрескивают дрова в камине. И Генри, глядя в лицо своего отчима, освещенное огнем, вдруг честно признался:

— Ваша армия в два раза больше моей. Если вы займете мою сторону, то победу, несомненно, одержу я, поскольку численность наших совместных отрядов будет значительно превосходить численность войска Ричарда. Таким образом, сэр Томас, ключ от английского трона в ваших руках.

— Я это знаю, — мягко произнес лорд Стэнли.

— И в случае оказанной мне поддержки вы можете рассчитывать на любую мою благодарность.

Стэнли кивнул.

— Но вы должны дать мне слово чести, — заявил Тюдор, — что, когда я вступлю в схватку с Ричардом, ваша помощь будет мне обеспечена.

— Разумеется, — быстро отозвался лорд Стэнли. — Я дал слово вашей матушке, а теперь готов дать его и вам. Как только вы окажетесь на поле боя, моя армия будет в вашем полном распоряжении, можете в этом не сомневаться.

— Значит, вы направитесь к месту сражения вместе со мной?

— Нет, — с сожалением покачал головой Стэнли. — Но я прибуду туда, как только мой сын получит свободу. Клянусь честью. А если битва начнется до того, как Георг сумеет бежать, то я и в этом случае примкну к вам, но, увы, совершив, наверное, самое великое жертвоприношение, на какое только способен человек ради своего короля.

И этим ответом Генри Тюдору пришлось удовлетвориться.

— Ну, что хорошего они тебе посулили? — спросил Джаспер, возникнув из темноты, как только Генри покинул эту убогую гостиницу и немного провел коня под уздцы, чтобы сесть в седло уже на дороге.

Генри поморщился.

— Лорд Стэнли объяснил, что непременно присоединиться ко мне во время сражения, однако сейчас сделать это никак не может, поскольку Ричард удерживает его сына в заложниках; но как только лорд Стрендж окажется на свободе, оба брата Стэнли сразу же поспешат нам на подмогу.

Джаспер кивнул, словно именно на это и рассчитывал. Между дядей и племянником надолго установилось молчание. Небо уже начинало светлеть — ведь летом солнце встает рано.

— Знаешь, — вдруг подал голос Джаспер, — я, пожалуй, поеду вперед. Посмотрим, сумеешь ли ты проникнуть в лагерь и остаться незамеченным.

Свернув на обочину, Генри стал ждать, пока Джаспер, передвигавшийся неторопливой рысцой, доберется до лагеря. Вскоре молодой Тюдор услышал, какая там поднялась суматоха: очевидно, их славные воины уже обнаружили исчезновение своих командиров и ударились в панику, подумав, что те сбежали. Генри видел, как Джаспер, соскочив с коня и яростно жестикулируя, втолковывает всем, что попросту объезжал лагерь. На шум из своей палатки вышел граф Оксфорд и тоже принял участие в стихийном собрании. Генри решил, что настал подходящий момент, пришпорил коня и поскакал в лагерь.

Заметив его, Джаспер воскликнул с явным облегчением:

— Слава богу, вы здесь, ваше величество! Мы все так беспокоились. Ваш паж сообщил, что ваша постель так и осталась несмятой. Я прочесал все вокруг, искал вас. Сейчас я как раз объяснял милорду де Веру, что вы наверняка встречались с кем-то из тех, кто хочет к нам присоединиться.

И Джаспер так остро посмотрел на племянника своими голубыми глазами, что Генри тут же включился в игру и сказал:

— Это верно, но пока я, к сожалению, не могу назвать имена этих людей. Однако будьте уверены: сторонников у нас с каждым днем все больше и больше. Кстати, тот, с кем я сегодня общался, приведет с собой немалое войско.

— Несколько сотен? — уточнил граф Оксфорд, с мрачным видом оглядывая их небольшой лагерь.

— Нет, хвала Господу! Несколько тысяч!

И молодой Генри Тюдор уверенно улыбнулся.