ОКТЯБРЬ 1453 ГОДА

Но король продолжал с улыбкой грезить наяву. А я, пребывая в одиночестве у себя в комнате, все старалась ему уподобиться — во всяком случае, мне говорили, что он ведет себя именно так: я сидела, уставившись в пол и мечтая, чтобы мне явился Господь, как является Он нашему святому королю. Я старалась отвлечься от шума конюшенного двора, находившегося как раз под окнами моей комнаты, от громкого пения, доносившегося из прачечной, от шлепков мокрого белья по стиральной доске; я пыталась от всего отрешиться, позволить душе воспарить и отлететь прямиком к Богу. Я надеялась почувствовать тот всепоглощающий покой, должно быть царивший в душе нашего короля, по слухам, не замечавшего ни встревоженных лиц советников, ни лица жены, ни новорожденного сынишку, которого она клала ему на руки, умоляя очнуться и поздороваться с маленьким принцем Эдуардом, наследником английского трона. Не слышал король и криков супруги, которая, испытывая порой раздражение, сердито требовала, чтобы он немедленно вернулся в реальность, иначе дом Ланкастеров окончательно падет.

Я тоже пыталась поймать то божественное состояние, в которое погружен был наш король, но мне вечно кто-нибудь мешал — барабанил в дверь комнаты или громко звал, требуя немедленно спуститься и заняться делом; меня насильно втягивали в повседневную жизнь, возвращали в наш привычный греховный мир, и мои благие намерения, разумеется, тут же улетали прочь. Вся Англия ломала голову над тем, как заставить короля выйти из транса, ведь пока он, несмотря на все усилия, сидел вот так, безучастный, внимавший лишь голосам ангелов, тот, кто сам себя назначил регентом Англии, — Ричард, герцог Йоркский, — взял бразды правления в свои руки и стал распоряжаться всем от имени монарха. Нашей королеве Маргарите Анжуйской ничего не оставалось, как только собрать своих друзей и сторонников и просить их в случае необходимости защитить новорожденного принца. Одни лишь эти ее опасения уже пробудили в обществе тревогу. По всей стране стали проходить смотры вооруженных сил; аристократы раздумывали, продолжать ли им поддерживать королеву-француженку, которую ненавидит большая часть англичан, хоть она и стала матерью самого настоящего английского принца, или же лучше принять сторону красивого и всеми любимого истинно английского лорда Ричарда Йоркского и помочь ему реализовать его собственные честолюбивые планы.