1570 год, май, Чатсуорт: Бесс

Я слышу, как звонят в колокола в Чатсуорте, когда заказываю полотно для постели шотландской королевы. Она приедет сюда через несколько дней, и сердце мое вдруг срывается от внезапного ужаса. Только не новое восстание. Господи, пусть только не испанская армада высадилась. Я посылаю одного из пажей бегом, узнать, что случилось. Он возвращается и застает меня в прачечной со списком белья в трясущейся руке и говорит, что королева Мария Стюарт объявлена истинной королевой Англии и папа призвал всех людей старой веры уничтожить бастарда Елизавету и посадить на ее место истинную королеву, Марию, и в Норидже восстание за нее, и, говорят, весь восток Англии поднимется за истинную королеву и истинную веру.

На мгновение я так поражена, что притворяюсь, что мне нужно на воздух, выхожу на галерею и плюхаюсь на скамью среди нарисованных святых. Я едва могу поверить, что этот кошмар продолжается снова и снова, что мы никогда не дождемся победы и никогда не дождемся мира. Я смотрю на своих нарисованных святых, словно они могут мне сказать, сколько еще продлится это чистилище, которое мы переживаем. Видит бог, мы страна маленькая, и тех, кто знает, какой она должна быть, немного. Теперь багряная блудница Римская призывает на нас гнев всего христианского мира; Филиппа Испанского, французской Мадам Змеи, они решат, что сражение с нами – это крестовый поход, священная война. Решат, что Господь им повелел нас уничтожить. Пойдут на нас и, объединившись, покорят нас.

– Нас так мало, – шепчу я про себя.

Это правда. Мы – маленький остров, наши соседи – враги нам, и Ирландия, и Франция, и испанские Нидерланды всего в дне пути. Нас так мало, действительно понимающих, какую судьбу Господь нам уготовил. Так мало тех, кто готов стать Его святыми и принести чистоту Его истинной церкви в Англию, избранную Им страну. Мы окружены врагами, нас искушает Сатана, нас осаждают суеверие и ложь старой веры; они уничтожат нас, если смогут.

Я велю мальчику бежать и приказать викарию, чтобы запретил звонить в колокола. Скажи, я приказала. Если они пытаются нас предупредить, то никому тут не нужно напоминать, что мы на пороге беды. Старуха на троне, в детской нет наследника, вера под постоянной угрозой, едва рождающаяся нация, которую можно стереть с лица земли в одно мгновение. С другой стороны, если там звонят, как в Дареме и Йорке, как в Райпоне и, в конце концов, даже в Барнард-Касле, чтобы сообщить, что старая вера восторжествует, тогда пусть заткнутся и идут в ад, пока слово мое хоть чего-то стоит в Дербишире.

Я протестантка. Я живу и умру протестанткой. Мои враги думают, что это потому, что эта вера мне выгодна, циники ткнут пальцем в мои золотые подсвечники и свинцовые рудники, в мои угольные шахты и каменоломни и даже вот в этих краденых нарисованных святых в моей галерее. Но чего не понимают циники, так это того, что это добро Господь дал мне в награду за чистоту моей веры. Я протестантка до мозга костей. Я не признаю эту папистскую королеву из Стюартов, я отрицаю мудрость римских священников, я отрицаю святость вина и хлеба. Это хлеб и вино. А не Тело и Кровь Христовы. Дева Мария была женщиной, как любая из нас, Иисус был плотником, рабочим человеком, который гордился своими столами, как я, рабочая женщина, горжусь своими домами и землями. Царство святости наступит, когда мир заслужит чистоту, а не когда достаточно денег набросают на церковное блюдо для пожертвований. Я верю в Господа – а не в чародея, которого скупо показывают за деньги попы старой веры. Я верю в Библию, которую сама могу прочесть по-английски. А больше, чем во что-либо еще, я верю в себя саму, в свой взгляд на мир. Я верю в ответственность за свою судьбу, в вину за грехи, в награду за добрые дела, в решимость жить своей жизнью и в свои расходные книги, которые скажут, верно я поступаю или дурно. Я не верю в чудеса, я верю в тяжелый труд. И я не верю, что королева Мария теперь стала королевой Англии – просто потому, что какой-то старый дурак в Риме решил об этом объявить.