1569 год, декабрь, Ковентри: Бесс

Когда я стою на городской стене, ко мне подходит Гастингс; в лицо мне дует резкий ветер, глаза у меня слезятся, словно я плачу, и на душе так же мрачно, как мрачен этот серый день. Хотелось бы, чтобы рядом был Джордж, чтобы обнял меня за талию и снова дал ощутить, что мне ничто не грозит. Но не думаю, что он ко мне прикасался с того дня в Уингфилде, когда я сказала ему, что я – шпион, которого Сесил внедрил в наш дом.

Господи, только бы получить известия из Чатсуорта, от матери и сестры. Получить бы записку от Роберта Дадли, в которой говорилось бы, что оба моих мальчика в безопасности. Больше всего на свете я хочу получить записку, хоть строчку, хоть одно ободряющее слово от Сесила.

– Новости от лорда Хансдона, – кратко говорит Гастингс.

В руке его трепещет листок бумаги.

– Наконец-то. Слава богу, мы спасены. Господи, мы спасены. Хвала господу, спасены.

– Спасены? – повторяю я.

Я снова смотрю на север, мы все так делаем; однажды днем я увижу на сером горизонте темно-серые тени шести тысяч солдат, идущих на нас.

Он машет рукой в сторону севера.

– Больше не нужно их высматривать! – восклицает он. – Они не придут!

– Не придут?

– Они повернули обратно, чтобы встретиться с испанцами в Хартлпуле, а испанцы их подвели.

– Подвели?

Кажется, я могу лишь эхом повторять его слова, будто хор.

Гастингс хохочет от радости и хватает меня за руки, словно собирается со мной плясать.

– Подвели. Подвели, мадам Бесс! Проклятые испанцы! Ненадежные, как можно было ожидать! Подвели их и разбили им сердце!

– Сердце?

– Некоторые сдались и вернулись домой. Уэстморленд и Нотумберленд едут врозь. Армия рассеивается.

– Нам ничего не грозит?

– Не грозит!

– Все кончено?

– Кончено!

Облегчение нас сближает. Он открывает объятия, и я бросаюсь ему на шею, словно он мой брат.

– Слава богу, – тихо произношу я. – И без битвы, без капли пролитой родственной крови.

– Аминь, – отзывается он тихо. – Победа без боя, победа без смертей. Боже, храни королеву.

– Поверить не могу!

– Это правда. Сесил сам мне написал. Мы спасены. Несмотря на все невзгоды, мы спасены. Королева-протестантка сохранила трон, а другая королева в нашей милости. Ее союзники не пришли, ее друзья рассеяны, ее армии больше нет. Слава богу, благодарение Богу нашей веры.

– Почему испанцы не пришли?

Гастингс качает головой, продолжая смеяться.

– Кто знает? Кто знает? Главное, что они не явились на встречу и ей конец. Ее армия разочарована, тысячи ее сторонников растаяли. Мы победили! Хвала господу, который улыбается нам, Своему народу.

Он кружит меня, и я смеюсь в голос.

– Боже, какие выгоды можно будет на этом получить, – говорит он, переходя от благочестия к процветанию одним быстрым прыжком.

– Земли?

– Поместья Уэстморленда и земли Нотумберленда должны быть изъяты и разделены, – говорит он. – Им предъявят обвинение в измене, их дома будут пожалованы тем, кто остался верен. Кто был вернее меня и вас, а, графиня? Вам за это причитается еще один неплохой дом, как думаете? Как вам понравится половина Нотумберленда?

– Это не больше, чем я уже отдала, – отвечаю я.

– Богатое вознаграждение, – замечает он с бесконечным удовольствием. – Вас ожидает богатое вознаграждение. Господь нас благословляет, а? Слава Ему.