Глава 6. Веселые нотки
1992 год, Тольятти. Сольный концерт Алены Апиной. Публика кричит от восторга. Музыканты начинают наигрывать первые аккорды хита «Вишневая девятка». Неожиданно, напролом через толпу, на сцену прорывается широкоплечий парень в малиновом пиджаке. Возможно, он только что освободился из заключения – в то время посидеть в тюрьм – это было как нацепить медаль: «Он сорвал со своей шеи золотую цепь (как у него голова при этом не отлетела, я не понимаю) и таким красивым жестом – бах: «Вот, Аленка, тебе»! Не принять было неловко, он с таким лицом это сделал. Я говорю: «Спасибо тебе, парень, большое». Цепь я отложила на черный день. Я думаю, внукам достанется, она весит, наверное, граммов 400, такая вот богатая золотая цепь».
Не принять такой подарок в начале 1990-х было равносильно самоубийству. После концерта обязательно бы поползли слухи, что Апина «правильных парней» не уважает, и в этот город въезд певице был бы заказан. Но это в лучшем случае… в худшем был бы серьезный разговор после концерта, в окружении этих самых правильных парней.
Бандюганы уже были везде и всюду, уже появился рэкет. Все искали легкой наживы. Все эти люди из подворотни, сторожа, водители, начальники гаражей, – они вдруг превратились в новых русских.
Анекдот 1990-х:
Встречаются два новых русских.
Один собрался на рыбалку, другой уже приехал с полным багажником рыбы…
– Братан!!! Ну ты крутой! Как ты столько наловил?
– Чувак, эт просто… Берешь в каждую руку по пять удочек, растопыриваешь пальцы и закидываешь…
– Тормози, а наживка?
– Братан, лови на понт!
В начале своей творческой карьеры Алена Апина не раз сталкивалась с бритоголовыми ребятами в малиновых пиджаках и со временем даже научилась находить с ними общий язык и аккуратно отвергать все претензии «папиков» на свое звездное общество, а иногда и тело. Однажды на гастролях певицу пригласил на рандеву местный авторитет. Он специально выкупил ресторан, чтобы поужинать с известной исполнительницей. Алена понимала, что единственный способ отделаться от навязчивого «кавалера» – это напоить его. Однако даже в нетрезвом состоянии кавалер решил подвезти певицу и продюсера до гостиницы. Пришлось садиться в машину:
«Я понимаю, что нужно ехать, я опускаю голову вниз, директор говорит мне: «Что ты там?» – «Да что-то мешает». Он: «Да выкинь ты это». Я смотрю, что это такое, поднимаю… и мое лицо белеет. Это был топор. Причем самое интересное, он был весь в крови, я не знаю в чьей, может быть, он порося у кого-то рубал. А может быть, и нет… Вот такие вот были веселые времена».
Была такая организация, очень могущественная и профессиональная, – Госконцерт, которая занималась гастролями и понимала, что сегодня мы отправляем артиста в Сибирь, завтра в Поволжье, то есть была некая территориально-географическая политика. Как только рухнула эта структура вместе с системой планирования, все резко изменилось.
Мало кто знает, но в начале 1990-х, чтобы устроить выступление артиста, например в Самаре, нужно было обращаться не в Госконцерт, как раньше, а к местной братве. В каждом городе было, как правило, несколько группировок. Договоренностей между ними не существовало, кто первый успеет к самолету или поезду артиста, тот и в прибыли.
В начале 1990-х, чтобы устроить выступление артиста, например в Самаре, нужно было обращаться не в Госконцерт, как раньше, а к местной братве. В каждом городе было, как правило, несколько группировок. Договоренностей между ними не существовало, кто первый успеет к самолету или поезду артиста, тот и в прибыли.
Тогда искусство продюсеров заключалось в том, чтобы из вереницы треников и малиновых пиджаков выбрать нужного человека, который контролировал ситуацию в городе, и заплатить ему. Только после этого можно было надеяться, что концерт состоится, но гарантий никто не давал. Забрав деньги, рослый парень в тренировочном костюме мог просто исчезнуть из города.
Певец и продюсер Андрей Разин утверждает: «Все платили! Не существует ни одного артиста, который бы не платил, который бы не подвергался нападению. Были артисты, которые платили не систематически, но большинство, их процентов 60, платили постоянно. Может быть, артисты этого и не знают, у нас же артисты – это марионетки, это люди, которые не знают кухню, не ведают, что происходит с продюсерами. А деньги у кого были? Только у одного человека – у продюсера, и только продюсер принимал решение, кому платить, куда платить, и когда платить».
В 1991 году пятилетний «Фольксваген Пассат», стоимостью 700 евро можно было обменять на однокомнатную квартиру в спальном районе Москвы.
В 1992 году на неделе высокой моды в Париже Версаче представил свою новую коллекцию: классические черные брюки и ярко-малиновые пиджаки. Именно они, по непонятным причинам, и стали визитной карточкой всех новых русских.
В 1996 году президент Ельцин произнес фразу, которая объяснила все проблемы россиян: «Во всем виноват Чубайс». После этих слов первого вице-премьера отправили в отставку.
От продюсера деньги уходили ребятам в тренировочных костюмах, те, в свою очередь, отдавали большую часть малиновому пиджаку. А уже от него деньги шли самому главному лицу, который отвечал за воровской общак.
За один концерт продюсер мог заработать до 50 тысяч долларов. Получив деньги, он в первую очередь расплачивался с «крышей», на это уходило от 50 до 80 процентов. На руках у продюсера оставалось примерно 15 тысяч долларов. Из этой суммы артисту перепадало в лучшем случае полторы тысячи. Еще тысяча уходила на музыкантов. Оставшаяся сумма была кровным заработком продюсера.
За один концерт продюсер мог заработать до 50 тысяч долларов. Получив деньги, он в первую очередь расплачивался с «крышей», на это уходило от 50 до 80 процентов. На руках у продюсера оставалось примерно 15 тысяч долларов. Из этой суммы артисту перепадало в лучшем случае полторы тысячи. Еще тысяча уходила на музыкантов. Оставшаяся сумма была кровным заработком продюсера. Когда группа «Ласковый май» достигла пика своей популярности, продюсера Андрея Разина постоянно навещали серьезные люди, которые диктовали ему, сколько и кому он должен заплатить, чтобы концерт группы состоялся и артисты уехали домой живые и здоровые: «Задача была – работать с бандитами и убеждать в том, что у меня все-таки крыша покруче, получше и поорганизованнее и что нападение на группу «Ласковый май» может полностью поставить крест на том, кто это сделает. В этом отношении я благодарен Комитету государственной безопасности, который меня вывел на Отари. И я работал под хорошим надежным прикрытием».
Официально Отари Квантришвили – основатель благотворительной «Ассоциации – XXI век» и партии спортсменов России. Неофициально – «крестный отец» всех эстрадных звезд в начале 1990-х годов. Продюсер просто приходил к Отари со своим вопросом, и это уже было гарантом того, что его проблема будет решена.
Официально Отари Квантришвили – основатель благотворительной «Ассоциации – XXI век» и партии спортсменов России. Неофициально – «крестный отец» всех эстрадных звезд в начале 1990-х годов. Продюсер просто приходил к Отари со своим вопросом, и это уже было гарантом того, что его проблема будет решена.
Слова Андрея Разина подтверждает продюсер Бари Алибасов: «Отари нам покровительствовал и помогал и в организации концерта, и в организации самообороны и самозащиты, потому что достаточно было ему сказать какие-то веские слова, чтобы нас оставили в покое и не трогали».
Авторитет Квантришвили был огромен. Именно он навел порядок в сложных отношениях малиновых пиджаков, новоявленных звезд и ушлых продюсеров. Он придумал идеальную схему работы: за покровительство артистам продюсеры напрямую не платили Квантришвили, зато раз в полгода участвовали в его благотворительных концертах.
Еще в конце 1980-х Отари занялся предпринимательством, а в 1990-е создал благотворительную ассоциацию, которая помогала спортсменам, ведь сам Отари в прошлом борец. Неоднозначная репутация Квантришвили, который был судим за изнасилование и которому приписывали связи с преступными группировками Москвы, не отпугивала людей. Отари умел расположить к себе и бывших спортсменов, и политиков, и артистов. Авторитет Квантришвили был огромен. Именно он навел порядок в сложных отношениях малиновых пиджаков, новоявленных звезд и ушлых продюсеров. Он придумал идеальную схему работы: за покровительство артистам продюсеры напрямую не платили Квантришвили, зато раз в полгода участвовали в его благотворительных концертах.
Артисты приезжали в какой-нибудь город. Те 20 процентов, которые было положено от суммы заплатить концертно-зрелищной дирекции в Москве, а также «Ассоциации – XXI век», которой руководил Отари, по его просьбе перечислялись или непосредственно передавались спортсменам. Либо называли детские дома, детские спортивные школы, куда передавалась оговоренная сумма.
Покровительство Квантришвили распространялось только на концертную и гастрольную деятельность артистов. А вот для того, чтобы продвинуть своего артиста на телевидение, продюсеру нужно было договариваться совсем с другими людьми. Они уже носили пиджаки другого цвета, но сути это не меняло.
Тонкости разъясняет продюсер Сергей Пудовкин:
«С концерта привез мешок и, не заходя домой, отвез его на телевидение. Были и такие ситуации: известнейшая программа, две структуры, которые чередовались понедельно. Однажды мне позвонили и сказали: «Слышь, если ты к ним пойдешь, а не к нам, то ай-ай-ай, будет плохо, придем к тебе». И назвали адрес, где я сидел испуганный».
В 1990-е в шоу-бизнесе выживал тот, кто сумел приспособиться к новым правилам игры. Только в этом случае артист попадал на телевидение, ему позволяли ездить с гастролями и зарабатывать деньги. И только в этом случае он оставался жив.
В 1993 году в Хабаровск со своим сольным концертом приезжает певец Виктор Чайка. Его «Мона Лиза» на пике популярности и звучит из всех кассетников даже в отдаленных уголках страны. По дороге в местный концертный зал Виктор не без удовольствия замечает, что по всему городу развешаны его афиши. Но, на удивление певца, немного пожелтевшие. Певцу пришлось услышать, что сборов нет, потому что он, Чайка, всего только месяц назад уже отработал здесь на стадионе.
Никто, ни организаторы концерта, ни зрители даже не заметили разницы. Липовый Виктор Чайка просто принес с собой кассету с песнями артиста и под фанеру отработал весь концерт. Вместе со славой реального Чайки двойник собрал приличную сумму денег за свое псевдотворчество:
«Любой человек в ларьке купил мои записи, отрастил волосы, напечатал афишу с фотографией «Виктор Чайка», продал билеты и приехал – кто там видит? Включил фонограмму – пою я, а он себе открывает рот, я с этим постоянно сталкивался, равно как и все артисты, и выше меня рангом, и более звездные».
Липовый Виктор Чайка просто принес с собой кассету с песнями артиста и под фанеру отработал весь концерт. Вместе со славой реального Чайки двойник собрал приличную сумму денег за свое псевдотворчество.
Концерт в Хабаровске Чайка отменил, в Москву вернулся с пустыми руками, да еще и за свой счет. После этого случая Виктор решил кардинально изменить свой имидж. Артист коротко подстригся и стал чаще появляться на телевидении.
В 1990-е народу все равно, какого качества музыка звучит со сцены. Трейлеры с концертной аппаратурой и штат высококлассных музыкантов заменяет один кассетный магнитофон. Составы-однодневки меняются каждый месяц. Это время, когда те, у кого не было голоса, но была мечта выйти на сцену, наконец-то получили такую возможность. Простой девушке Маше, например из Астрахани, достаточно было выкрасить волосы в белый цвет, сделать яркий макияж, и она в ту же секунду превращалась в солистку группы «Мираж» Наталью Ветлицкую, Татьяну Овсиенко или Ирину Салтыкову.
В 1990-е народу все равно, какого качества музыка звучит со сцены. Трейлеры с концертной аппаратурой и штат высококлассных музыкантов заменяет один кассетный магнитофон. Составы-однодневки меняются каждый месяц. Это время, когда те, у кого не было голоса, но была мечта выйти на сцену, наконец-то получили такую возможность.
Анекдот 1990-х:
Идет по улице продюсер, навстречу ему старушка. Согнулась в три погибели. В вытянутой руке кружка. В голове у коммерсанта пронеслось: «одинокая старость, рыночные цены, нищенская пенсия». Продюсер достал из кармана пятак и кинул бабке в кружку. И тут же услышал истошный крик в спину:
– Иро-оод! Ты мне чего в сметану кинул?
Вспоминает композитор Андрей Литягин:
«1990-е годы – там был такой паноптикум! Когда мне говорили, что где-то там, в другой части нашей родины, в Хабаровском крае или Казахстане, какой-то «Мираж» набирали просто местными средствами, а собирали стадионы! То есть солистку просто красили в белый цвет – с трибун-то не видно».
Под «фанеру» гастролировали по России многочисленные составы коллектива «Ласковый май». Перед концертом в каком-нибудь провинциальном городе за кулисами ставили магнитофон, а когда очередной состав группы выходил на сцену, нажималась кнопка «вкл», и из динамиков доносился до боли знакомый «Розовый вечер» или «Белые розы».
Продюсер Бари Алибасов ездил с концертами от Саратовской филармонии с двумя трейлерами аппаратуры весом 50 тонн. Плюс – эту аппаратуру еще надо было установить. На гастролях его сопровождали 40 человек, включая техников, которые обслуживают аппаратуру. А у Разина, которого Алибасов увидел в Астрахани с группой «Ласковый май», прямо на сцене астраханского зала филармонии стоял магнитофон, его нажимали на «вкл», а на картонках и на фанерках были нарисованы клавиши, по которым гастролеры и «долбили».
Увидев такое, музыкант Саратовской филармонии Бари Алибасов испытал шок. В соседнем зале, где на сцене была лучшая для того времени музыкальная аппаратура, сидело не больше десяти человек. Зато «фанерный концерт» «Ласкового мая» собрал сотни, те, кому не хватило места, толпились между рядами. Тогда-то Алибасов понял, что на эстраде настало новое время. Из филармонии Алибасов ушел и создал коллектив, который отвечал бы требованиям времени. Так появилась группа «На-На».
В 1992 году зарплата рядового инженера была сто двадцать рублей. Артист за один стадионник мог собрать до 50 тысяч долларов. После такого выступления он вполне мог позволить себе семьдесят машин «Волга».
В 1993 году у самых продвинутых новых русских впервые появился спутниковый телефон. В отличие от сотового он мог принимать сигналы по всей России. Но если абонентская плата за сотовый была 500 долларов в месяц, то за спутниковую связь нужно было выложить не меньше трех тысяч.
В конце 1993 года на пост Председателя правительства РФ приходит Виктор Черномырдин. Первое заседание новый глава правительства закончил такой фразой: «На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться». Этой фразой он навсегда вписал себя в список самых остроумных людей России.
На все города артистов все равно не хватало, поэтому продюсеры делили между собой площадки, разбив их на так называемые территории чеса. Каждому серьезному артисту нарезалась своя территория, например, от Воронежа до Одессы или от Киева до Иркутска. И эти жесткие границы он должен был соблюдать, ведь за ними уже была не его территория.
Начался великий чес, когда собирались 2–3 персоналии, наиболее известные из артистического мира, и долго-долго ездили с концертами, причем сегодня выступали на стадионе, завтра, например, в красном уголке, в общем, вперемешку, лишь бы там могли заплатить.
Музыка гремит, на сцене звезда, что еще нужно публике, которая своего артиста ближе чем на расстоянии 15 метров никогда не видела? Потусоваться под любимые мелодии, вот и все.
В этой неразберихе ошибались в фонограмме, заедала и рвалась пленка – ведь тогда были только пленочные магнитофоны, которые артисты возили с собой. Объявляют, например, Преснякова, а включают фонограмму с музыкой Кати Семеновой «Чтоб не пил, не курил…». Конечно, Володя в шоке. А публика? А публика кайфует.
На все города артистов все равно не хватало, поэтому продюсеры делили между собой площадки, разбив их на так называемые территории чеса. Каждому серьезному артисту нарезалась своя территория, например, от Воронежа до Одессы или от Киева до Иркутска. И эти жесткие границы он должен был соблюдать, ведь за ними уже была не его территория.
Порой доходило до абсурда. Так, один из сборных концертов в Краснодаре открывать должна была группа «Чайф» – мужской коллектив, как известно. У них на стадионе был концерт, на котором пошла неразбериха, и организатор предложил: «Ребята, не могли бы выйти на сцену и сказать, что вы «Мираж»?» – «Чайфовцы» удивились: «Вы обалдели, что ли? Мы мужики, а там бабы поют». А тот говорит: «Да это неважно»…
Золотой и единственный голос группы «Мираж» Маргарита Суханкина уже и не помнит, сколько в лихие 1990-е записала фонограмм для разных артистов. Тогда она – оперная певица с сильным голосом и серьезными амбициями – пела в Большом театре, училась в консерватории и не думала, что когда-нибудь будет петь попсу. Однажды даже записала песню для самой Роксаны Бабаян, народной артистки СССР. Ей поступило такое предложение: «Роксана хочет поехать на какой-то из зарубежных конкурсов. Ну, чего греха таить, мы знаем, что ты там с «Миражом»… Ты можешь помочь ей записать песню?» Я говорю: «Я? Роксане Бабаян? Она же звезда!» В общем, мы записали эту песню. Я еще поразилась тому, как Роксана открывает портмоне, – у нее был такой красный шикарный лаковый кошелек, как сейчас помню, – и там прямо пачкой лежат красные червонцы, десятирублевые бумажки. Она открывает и говорит: «Маргарита, спасибо тебе огромное, бери сколько хочешь».
Вот так легко в начале 1990-х можно было стать Виктором Чайкой или собрать свой состав «Миража» в любом городе России и зарабатывать огромные деньги. Это время, когда можно было выйти на сцену, не имея никаких вокальных данных, и в одночасье стать звездой.
3 октября 1993 года Верховный совет России объявляет импичмент президенту Борису Ельцину. Депутаты должны принять решение, останется ли реформатор Ельцин у власти или страна вернется к старому политическому строю. Заседание длится до поздней ночи, никто из депутатов не покидает Белый дом. На следующий день, 4 октября, президент Ельцин принимает решение штурмовать дом Правительства. В семь утра к зданию стягивают военную технику. Александр Руцкой призывает главкома ВВС бомбить Кремль. В это время на Манежной площади собираются сторонники Руслана Хасбулатова. Площадь перед Белым домом и Васильевский спуск занимают сторонники президента. Их разделяла Красная площадь.
В этот вечер все ждут действий Верховного Совета. В штабе Ельцина решают как-то подбодрить сторонников президента, которых на Васильевском спуске собралось несколько тысяч. Всего за час там сооружают небольшую сцену и начинают вызванивать артистов. Но почти у всех находятся веские причины для отказа – никому не хотелось в одно мгновение закончить свою карьеру выступлением на площадке, которая потом окажется вражеской.
В штабе Ельцина решают как-то подбодрить сторонников президента, которых на Васильевском спуске собралось несколько тысяч. Всего за час там сооружают небольшую сцену и начинают вызванивать артистов. Но почти у всех находятся веские причины для отказа – никому не хотелось в одно мгновение закончить свою карьеру выступлением на площадке, которая потом окажется вражеской.
Об этих днях вспоминает продюсер Бари Алибасов: «Мы как раз записывали в студии песню «Упала шляпа». Звонят и говорят: «Вот, мы вторые сутки стоим, ни один артист не едет». Я говорю: «А почему?» – «Ну, у одного гастроли на Марсе, у другого – в Марианской впадине, третий на Луну улетел. Исчезли артисты. Не могут, заняты. Ну, правда, это порода наша артистическая – когда предвыборная кампания за бабло, все в очереди стоят». Короче говоря, двое суток никого не было. Ну, я думаю, что надо идти и петь».
Бари Алибасов оказался в трудной ситуации. Если Ельцина снимут, то выступление группы «На-На» на Васильевском спуске может оказаться последним в их творческой карьере. Но также Алибасов понимал, что вместе с президентом уйдет и та свобода, которую получили артисты и продюсеры в условиях зарождающегося шоу-бизнеса. После минуты раздумья Алибасов собрал ребят и приехал на Васильевский спуск. Группа «На-На» поднялась на сцену, концерт начался: «Мы поем свои песни – веселые, задушевные: «Кто лучше, эскимос или папуас», «Шляпу». И вдруг объявляют: «Импичмент не прошел». Не проголосовали. В толпе движение – Бориса Николаевича ждут с минуты на минуту. Мы поем твист «Крошка моя». Выходит Борис Николаевич, взбирается… Не знаю, как он не смял малюсенького Гайдара. Тот повис у него на одной руке, с другой стороны Левкин висит: «Борис Николаевич, мы вас любим». Я поддержал: «Молодец, правильные слова говоришь, вовремя».
Вряд ли в тот день Алибасов думал о пиаре своей группы. Он просто принял решение оказаться в нужное время и в нужном месте. Именно это выступление «На-На» показало, что шоу-бизнесу и политике отныне по пути. С 1993 года артисты стали внушительной политической силой. Теперь предвыборные кампании напоминали не то партийный съезд, не то концертное шоу. В 1996 году, когда пришло время новых президентских выборов, Борис Ельцин вместе уже с целым самолетом артистов летал по российским городам и весям.
Вряд ли в тот день Алибасов думал о пиаре своей группы. Он просто принял решение оказаться в нужное время и в нужном месте. Именно это выступление «На-На» показало, что шоу-бизнесу и политике отныне по пути. С 1993 года артисты стали внушительной политической силой. Теперь предвыборные кампании напоминали не то партийный съезд, не то концертное шоу.
По сей день ту предвыборную кампанию певец Евгений Осин вспоминает как самое веселое и авантюрное время: «Пьяный самолет был просто конкретно, там такое творилось! Выданы были гонорары, продукты, алкоголь… Было такое веселье! Это были незабываемые времена, такой настоящий рок-н-ролл. Все ребята: Мазай, Пресняков, Маликов, Маша Распутина… Нас тормознули в аэропорту, на летном поле кто лежит, кто в футбол играет, ждем сигнала. Раз, отмашка, и полетели в другой город».
Каждый концерт в новом городе артисты отыгрывали как в первый раз. На одном из таких выступлений сымпровизировал и сам кандидат в президенты: «Я танцую, не думаю ни о чем, и тут Борис Николаевич выбегает и начинает танцевать. Ну, мы с ним вместе твиста нарезали, это было весело. Он сказал: «Уважаемые россияне, с первого тура мы не победили, а вот со второго – победили».
Мало кто знает, что тогда у Бориса Ельцина были серьезные проблемы с сердцем, и врачи, увидев такой твист, впали бы в шок. Но Ельцин не мог просто стоять за кулисами в то время, как народ радостно подпевал песням Жени Осина. Это было время новых обещаний и заводного рок-н-ролла, а главным рок-н-ролльщиком страны был сам Борис Николаевич.
Это время, когда простые мелодии воспринимались людьми с бо́льшим удовольствием, чем заумные тексты и заунывные речи. Политика и шоу-бизнес переплелись окончательно. После выигранных выборов Борис Ельцин по-царски отблагодарил Бари Алибасова и его артистов. Теперь группе «На-На» везде горел зеленый свет.
В 1992 году подержанный компьютер, купленный в Америке за несколько сотен долларов, в России можно было обменять на полноценную двухэтажную дачу и земельный участок в шесть соток.
В 1995 году вышел первый номер русской версии эротического журнала «Плейбой».
На его обложке красовалась джазовая певица Маша Тарасевич. Полуобнаженную модель, которая позировала на фоне станции метро «Площадь Революции», милицейский патруль сначала принял за девушку легкого поведения. Но, увидев фотографа и свиту, пожелали Маше хорошей фотосессии.
В 1996 году на заседании своего избирательного штаба кандидат Ельцин произнес фразу, которая стала настоящим девизом его предвыборной кампании: «В победе не сомневаюсь, слабонервных прошу не суетиться, и пусть они там не торопятся со сменой портретов, понимаешь».
В день группа дает сразу несколько концертов – утренний, обеденный и вечерний. Деньги в буквальном смысле переправляют в Москву в клетчатых сумках, их еще называют баулами. В таких на Черкизовский рынок привозили турецкие вещи. Деньги были бешеными. «Нанайцы» соревновались, кто быстрее потратит определенную сумму, скажем, 20 000 долларов. Начиналось приключение с водочкой и нехитрой закусью в компании бомжей у памятника Пушкину, а продолжалось в ночных клубах. Квартиру можно было купить за 3 месяца работы.
Продюсер Бари Алибасов сделал из ребят настоящее шок-шоу. Вместе с артистами по стране ездят целые автобусы, доверху набитые сценическими костюмами. За одно выступление «нанайцы» успевают переодеться три-четыре раза. Однажды, когда ребята пробирались через толпу поклонников, с них начинают срывать одежду. Это было в Бресте на концерте, приуроченном к дню Победы. До гримерки идти было далеко, а народу, как всегда, очень много. И раздался клич: давайте на сувениры по кусочкам! Хорошо, хоть трусы оставили…
Такая бесшабашность пришлась по душе всем: и публике, и авторитетам, и депутатам, которые раздавали на концертах программы своих партий и развешивали плакаты с призывами.
«Нанайцы» соревновались, кто быстрее потратит определенную сумму, скажем, 20 000 долларов. Начиналось приключение с водочкой и нехитрой закусью в компании бомжей у памятника Пушкину, а продолжалось в ночных клубах. Квартиру можно было купить за 3 месяца работы.
Бари Алибасов считает, что участвовал во многих политических событиях того времени, но никогда скопом и кучкой. Вся политика была у него в квартире. Да и все политики тоже.
Так политика незаметно стала неотъемлемой частью шоу-бизнеса, и наоборот. Депутаты и музыканты теперь встречались на одних тусовках, участвовали в одних концертах. Музыкальная «солянка» постепенно стала музыкально-политической.
Политика незаметно стала неотъемлемой частью шоу-бизнеса, и наоборот. Депутаты и музыканты теперь встречались на одних тусовках, участвовали в одних концертах. Музыкальная «солянка» постепенно стала музыкально-политической.
В 1990-е обратно в Россию хлынула волна возвращенцев, тех, кого по политическим или другим соображениям вынудили уехать за границу еще в 1980-е. Но спустя десять лет по стране стремительно расходятся пиратские записи малоизвестных и запрещенных Шуфутинского, Токарева и Успенской.
И вдруг россияне открыли для себя, что «злые эмигранты» поют на их родном языке. Вот тогда эта музыка зазвучала из всех окон советских пятиэтажек!
Анекдот 1990-х:
Сынок нового русского беседует с отцом:
– Ты ведь часто бываешь за границей, папочка?
– Да, сынок.
– Тогда назови мне реку в Германии…
– Как ты хочешь, чтобы я ее назвал?
Своими первыми впечатлениями от шансона делится певец Виктор Чайка:
«Мы о них только слышали, что они продали родину, где-то живут за границей на каком-то Брайтоне страшном и выступают в ресторанах. И вдруг у всех начинает звучать эта музыка, становится нашей народной. И по-русски поют, про то, что «небоскребы, небоскребы, а я маленький такой». Какой он маленький? Какие небоскребы? Почему по-русски, если он живет в Нью-Йорке? Все непонятно!
И вдруг это начинает всем нравиться. Начинает все меняться. «Ты слушал Токарева?» – «Нет, кто такой Токарев?» – «Послушай. Шуфуту слушал?» – «Нет». – «А ты послушай». Какие-то жуткие, проклятые эмигранты вдруг начинают становиться популярными.
Саша Буйнов принес запись Вилли Токарева, и мы реально подсели на эту музыку. Она была и вроде родная, наша, но как-то по-американски… И мы даже начали ее копировать».
«Чужими среди своих» они перестали быть в 1990-е. Именно в этот период русские музыканты понимают, что можно больше не скрываться в эмиграции, и начинают паковать чемоданы. Михаил Шуфутинский одним из первых возвращается из сытой и солнечной Калифорнии в суматошную Москву. Сначала приезжает с концертом, но сразу после него певец задает себе вопрос, а стоит ли уезжать снова?
«Когда я вышел на сцену в Киеве и стоял за кулисами, то услышал гул десятитысячной толпы. Эти микробы в воздухе моментально в меня попали, я заболел. Я отпел концерт полный, люди знали все песни. Настолько меня это потрясло и убедило, что мне даже не надо было уезжать».
Когда-то это была запрещенная музыка. Ее, опасаясь, привозили из-за границы и прятали в шкафах. А слушали ночью, собираясь у кого-нибудь в квартире.
В 1993 году на экраны вышел самый дорогой для того времени эстрадный клип. Видео на песню певицы Лики «Пусть пройдет дождь» длилось всего 4 минуты и стоило 40 тысяч долларов. Именно столько нужно было денег, чтобы приватизировать домостроительный комбинат областного значения.
В 1993 году в ДК имени Ленина открылся первый ночной клуб «Пилот». Вход в клуб по тем временам стоит прилично – около 50 рублей. Через несколько дней в одной из ветеранских газет появилась возмутительная заметка: почему ветеранов советской авиации не пускают в клуб по льготным ценам…
В 1996 году, когда обсуждался вопрос о вступлении России в Евросоюз, председатель правительства Виктор Черномырдин прокомментировал эту инициативу так:
«Мы никуда не вступаем.
Да нам и нельзя вступать. Как начнем вступать, так обязательно на что-нибудь наступим».
Хит 1990-х «Как упоительны в России вечера» композитор Александр Добронравов написал в музыкальной эмиграции, в Америке. Туда он уехал в начале 1995 года записать несколько песен, но так сложилось, что композитор остался там почти на два года.
Тогда в России шансон только зарождался. Так называемые блатные и дворовые песни начали звучать на эстраде, по радио и телевидению. Музыкант Александр Добронравов наступление эпохи шансона ждал с начала 1990-х, когда он еще был участником коллектива «Веселые ребята». После развала Союза артистам приходилось жить по закону джунглей, где каждый сам за себя. До 1990-х у нас был чес, а потом все изменилось, трейлеры с аппаратурой стали нерентабельны.
Сытую на гастроли эпоху 1980-х сменили голодные и опасные 1990-е…
Тогда Александр понял, что теперь он предоставлен сам себе. Вместе с певцом Сергеем Крыловым он придумал программу и поехал в гастрольный тур. Концерты, стадионники и все атрибуты жизни – теперь в условиях нового шоу-бизнеса.
Именно от этого Александр, как и десятки советских музыкантов, бежал за океан. И все не скрывают: соблазн остаться в Америке с ее комфортными студиями и свободой творчества был велик. Но, почувствовав вкус свободы, в Россию вернулись почти все.
Как емко сказал Александр Добронравов, «я приехал и понял: олигархическая лихорадка, новая Россия. Что ж, будем работать…»
1990-е годы – время нечаянных успехов, когда можно было вечером спеть одну песню, а утром уже проснуться звездой. Никаких кастингов, никаких продюсеров и раскруток. Только ты и удача, которую удалось поймать за хвост.
Всего раз молодая учительница из Дзержинска Наталья Рудина исполнила на школьном концерте дворовую песню «Ветер с моря дул». Знакомые музыканты впечатлились вокальными данными Наташи и пригласили девушку солисткой в свою группу.
Получилось что-то типа «Миража», было выступление на рок-фестивале. Певице нужна была короткая юбка, распущенные волосы, что было недопустимо в музыкальной школе и в вокальном ансамбле, Натали вспоминает, что, когда она приняла соответствующий облик, то почувствовала себя как на панели. Ей было очень стыдно, и она решила больше никогда не выходить на сцену. А еще из зала доносились реплики: покажи ножки, подними юбку…
Организаторы фестиваля оказались весьма влиятельными в Дзержинске людьми. Скромную учительницу они приметили – один из них оказался преподавателем Натали из музыкальной студии – и вскоре обратились к ней с предложением записать собственный альбом в Москве.
Записать свой альбом в начале 1990-х стоило больших денег, и Наташа понимала, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Услугу, оказанную влиятельными людьми в малиновых пиджаках, когда-нибудь придется вернуть.
Первый альбом был записан, Натали уехала и больше не собиралась возвращаться. Но тут уже другие люди предложили выпустить альбом на компакт-дисках. Снова большие деньги и снова внезапный успех…
Вскоре отовсюду зазвучал новый хит певицы Натали «Ветер с моря дул» и вереницей понеслись концерты. Но выступать Натали приходилось не только перед огромными стадионами, но и в уютных ресторанах, и на частных корпоративах. Однажды Натали приняла предложение спеть на одном из таких частных вечеров. Что она едет на встречу криминальных авторитетов, Натали и не предполагала.
Это было сборище авторитетов со всей области. Публика крепко поддала и требовала неоднократного повторения хита про ветер с моря. Натали поняла, что нужно уезжать, пока не поздно. Но уехать так просто, не спев в четвертый раз «Ветер с моря дул», не получилось. Серьезные ребята хотели продолжения банкета и для убедительности потянулись за пистолетами.
Анекдот 1990-х:
Новый русский на заправке читает инструкцию, как пользоваться бензоколонкой:
Пункт первый: достаньте пистолет.
Новый русский достает из кобуры «макаров».
Пункт второй: вставьте пистолет в бак.
Новый русский вставляет.
Пункт третий: а теперь нажмите.
Но когда ребята в малиновых пиджаках действительно достали оружие, Натали поняла, что дело плохо: «Им же надо показать себя, дать понять людям, которые находятся рядом с ними, что они – никто. Было страшно».
Молодая певица оказалась в ситуации, когда лишнее слово могло стоить ей не только карьеры, но и жизни. Девушку окружали настойчивые поклонники. Ухаживать они не умели, а все решали просто. Считалось, что любая красавица сочтет за счастье провести вечер с «импортным пиджаком» в шикарном загородном доме. Натали вспоминает, что бывали случаи, когда «папики», приглашая артистку выступить, заранее заботились о продолжении банкета: «Раз ты поешь, ты уже провоцируешь людей на любовь, и понятно, что любовь возникает. Особенно такая: предлагаются деньги, их засовывают в карманы, затаскивают тебя в номер – страшные какие-то вещи…»
С 1992 по 1994 год в России в ходу ваучеры. Таким способом реформаторы предложили россиянам приватизировать частичку народной собственности. Скупщикам в метро их можно было продать за 10 тысяч рублей. Сегодня у коллекционеров один ваучер образца 1992 года стоит от трех до пяти тысяч долларов.
В 1993 году в России на прилавках появились шоколадные яйца с игрушкой внутри, которые назывались «Киндер-сюрпризы». После дефолта 1998 года именно так стали называть самого молодого и непредсказуемого премьер-министра РФ.
1998 год. В России дефолт. Страна живет от одного иностранного транша до другого. Именно в это время на очередном заседании правительства президент Ельцин произнес крылатую фразу, которая объяснила все наши финансовые трудности: «Прислали деньги, а куда они делись, черт их знает»…
Избежать таких конфликтов в начале девяностых было просто невозможно. Каждый раз приходилось выкручиваться: убегать через черный ход, иногда даже не попрощавшись, пока публика не захотела продолжения банкета.
Именно поэтому перед каждым выступлением продюсер договаривался с местным авторитетом и платил ему. Это было гарантом того, что звезду не обидят. К тому же почти все артисты к этому времени обзавелись личной охраной. Рослый парень, бывший десантник или морпех в черном строгом костюме не отходил от звезды ни на шаг и все понимал без слов.
Случайный успех сделал никому не известного выпускника Полтавского зенитно-ракетного училища одним из самых популярных исполнителей 1990-х. Этого солиста группы «Фристайл» в стильных шароварах и ярко-красных сапогах-казаках помнят и сегодня. А тогда, в 1990-е, Вадим Казаченко был просто нарасхват. Музыканты давали по три, а иногда и по пять концертов в день.
Мало кто знает, что у любимца публики Вадима Казаченко нет музыкального образования. Бывший военный уехал в Москву в начале 90-х, решив, что столица умерит все его амбиции. Приехав на заработки, певец для начала устроился в ресторан «Измайлово» на должность артиста варьете, кое-какие песни записывал в студии в Полтаве. И, как это часто бывало в 1990-е, в один день проснулся знаменитым.
Через два месяца кассеты с его песнями уже продавались по всей стране. Продюсеры сами нашли Казаченко в том самом ресторане «Измайлово» и предложили стать солистом «Фристайла», он согласился.
Первое появление Вадима Казаченко произвело фурор. Мода на черные и белые перчатки, многочисленные кольца и браслеты, которые носила молодежь начала 1990-х, тоже пошла от Казаченко. Его называли самым гламурным артистом того времени: «Всякие украшения, бижутерия существовали для того, чтобы перчатки не сползали с рук, когда ты машешь на сцене руками. Чтобы они фиксировались и не сползали, я купил пару браслетиков на резинках с металлическим покрытием. Их задачей было держать перчатки, чтобы они не улетели».
Так всего за несколько месяцев никому не известный полтавский военный стал на эстраде звездой первой величины. И в 1990-е подобная история могла произойти с каждым вторым. Любой в одночасье мог стать миллионером или банкротом. Это время крутых парней и легких денег, когда простые ребята в тренировочных штанах вдруг становились крутыми авторитетами, а любая девочка из Краснодара или Владивостока могла попасть в Москву на заветную сцену. В 1990-е было не важно кто ты, откуда, какое у тебя образование. Главное – вытянуть свой счастливый билет.
За десять лет существования российского шоу-бизнеса:
Группа «Ласковый май» продала на свои выступления 47 миллионов билетов. Повторить такой феноменальный успех пока не удалось ни одному исполнителю. Каждый третий житель России хоть раз, но был на концерте группы.
Самым богатым продюсером по-прежнему считается Андрей Разин.
За время популярности своей группы он заработал около десяти миллионов долларов.
Запрещенные исполнители блатных и дворовых песен стали законодателями нового жанра на российской эстраде – шансона. Самым продаваемым шансонье до сих пор остается Михаил Шуфутинский. 45 альбомов и сборников принесли певцу полмиллиона долларов.
В 1996 году Борис Ельцин победил на президентских выборах. Его предвыборная кампания, в которой участвовали все артисты российской эстрады, помогла набрать политику почти 60 % голосов избирателей. Ни один кандидат в президенты после не был так популярен ни у звезд эстрады, ни у своего народа.
Таким было это время. Время надежд и время перемен.
