Книга: Ядерный щит России. Кто победит в Третьей мировой войне?
Назад: Глава 2. Украденная бомба
Дальше: Глава 4. Ядерный шантаж
Глава 3. Сигары для Фиделя
Фидель Кастро – большой любитель сигар. О таких «сигарах» из Москвы – ядерных ракетах – он мечтал давно. Это был царский подарок от Хрущева и серьезный козырь против американцев.
В подмосковном гарнизоне Власиха рядом со штабом ракетных войск возвышается ракета, которой суждено было сыграть решающую роль в политическом противостоянии двух супердержав.
Недалеко от деревни Выползово, что в Тверской области, в 1961 году в обстановке строгой секретности состоялась встреча Никиты Хрущева и кубинского лидера Фиделя Кастро. Хрущев показал Фиделю новую ракету «Р-16», способную уже тогда достигать территории Соединенных Штатов.
Фидель предложил две-три такие ракеты поставить непосредственно на Кубе, но Никита Сергеевич его успокоил: в этом нет необходимости, подобные ракеты достигают любого континента с территории Советского Союза.
Фидель Кастро – кубинский революционер, государственный, политический и партийный деятель
Кто бы мог подумать, что не пройдет и года, и целая дивизия советских ракет отправится к берегам Острова свободы!
14 октября 1962 года американский самолет-разведчик У-2 совершал дежурный облет над Кубой, специальная техника автоматически делала снимки с двадцатикилометровой высоты. То, что окажется на них зафиксировано, вызовет в Белом доме настоящий шок – на снимках будут отчетливо различимы стартовые столы для ракет, ангары и подъездные пути.
В этот же день президент США Джон Кеннеди создает специальный Исполнительный комитет из членов Совета национальной безопасности.
В течение восьми дней на засекреченных заседаниях члены этого комитета будут пытаться решить проблему угрозы для США и даже предложат нанести ядерный удар по острову Куба! Но очередной полет самолета-разведчика U-2 выявит просто невероятное: советские ядерные ракеты на Кубе полностью собраны и в любую минуту готовы взлететь по команде «Пуск»! Значит, военная операция может привести к настоящему ядерному конфликту.
Тогда президент США Джон Кеннеди решает выступить с обращением к нации. 22 октября все американские телеканалы транслируют его речь.
Именно сегодня мы можем узнать невероятные подробности этого конфликта, поставившего мир на грань ядерной войны. С некоторых материалов КГБ гриф «Совершенно секретно» был снят совсем недавно. Старая пленка сохранила для истории детали, которые увидели американские самолеты-разведчики, облетая Кубу в октябре 1962 года: ракетная установка находится в состоянии полной боевой готовности и способна нанести ядерный удар по США всего за несколько минут. Завершаются последние приготовления: носитель заправляется гептилом, пристыковывается ядерная боеголовка. Установка готова к пуску заряда мощностью в пятьдесят Хиросим. Судьба человечества теперь решается одним нажатием кнопки.
Может показаться невероятным, но только сейчас, полвека спустя, из рассекреченных документов стало понятно: Карибский кризис, изменивший ход всей мировой истории, на самом деле был грандиозной мистификацией советских спецслужб! Ведь смертоносное ядерное оружие, размещенное на территории Кубы, представляло собой не более чем макеты и муляжи!
Куба в 1950-е годы представляла собой спокойный уголок для американских туристов. К их услугам были уютные домики, специально построенные в стиле деревенских хижин, и пляжи, окруженные пальмами, для них в Гаване был возведен крупнейший комплекс отдыха.
Куба занимала одно из первых мест по капиталовложениям США. Остров с экзотической природой был основным местом отдыха американских туристов, сюда съезжались отдохнуть и понежиться на солнце. Тогда казалось, что в этом полуколониальном государстве, которое полностью контрлировалось Соединенными Штатами, по-другому просто не может быть.
До революции никто Кубу всерьез не воспринимал. Единственные ассоциации, которые возникали при упоминании этого острова, – казино, бордели, полная вседозволенность для дорогих гостей с материка. Да и экономически Куба не имела особого значения, за исключением, разумеется, производства сахара.
Американские бизнесмены практически полностью контролировали всю экономику маленькой и аграрной страны: Куба полностью зависела от их инвестиций. Более половины предприятий по переработке сахарного тростника принадлежало могущественным соседям. Кроме того, США контролировали 90 % энергетики, нефтепереработки и добывающих отраслей. Тогда казалось, что судьбы этих двух стран и впредь будут неразрывно связаны.
Но в 1959 году история делает неожиданный поворот. 1 января на Кубе завершается затяжная гражданская война. Партизаны под руководством Фиделя Кастро свергают президента Батисту, и Кастро становится новым политическим лидером Кубы. Свой первый заграничный визит он решает нанести президенту США Дуайту Эйзенхауэру, но тот, сославшись на занятость, отказывается его принимать. И тогда Фидель Кастро решается на шаг, который станет началом «великого ядерного противостояния»: он объявляет национализацию собственности американских предприятий и корпораций и обращается за помощью к СССР.
Кубе была нужна внешняя помощь, содействие в решении проблем, как существовавших до революции, так и созданных революцией. В этих условиях из двух супердержав мира ставка была сделана на Советский Союз. От него ожидались буквально каждодневная экономическая помощь и общая протекция – защита от возможной негативной реакции Соединенных Штатов Америки.
В это же время мир наблюдает за развитием «холодной войны» – теперь она уже в самом разгаре. Тогда для Америки остро стоял вопрос о соотношении ракетных возможностей Соединенных Штатов с территорией, где могло быть размещено это вооружение, – поближе к Советскому Союзу. И американский президент Эйзенхауэр, чтобы обезопасить себя от коммунистического СССР, в 1961 году размещает на территории Турции ядерные ракеты средней дальности типа «Юпитер». Их дальность полета – почти 2,5 тысячи километров. Это значит, что вся Европейская часть СССР, многие промышленные районы и даже Москва 24 часа в сутки находятся под прицелом американских ядерных боеголовок.
20 мая 1962 года Никита Хрущев в Кремле встречается с министром иностранных дел Андреем Громыко и министром обороны Родионом Малиновским. Он предлагает в ответ на размещение американских ракет в Турции расположить советские боеголовки поближе к границам США, например на Кубе. Уже на следующий день этот вопрос становится главным в повестке дня на заседании Совета обороны. Почти все поддержали решение Никиты Хрущева, против выступил лишь Анастас Микоян. Помощник Хрущева по внешнеполитическим вопросам Олег Трояновский тоже считал эту затею слишком опасной и пытался возражать против переброски ракет на Кубу: «Когда я оказался один на один с Хрущевым у него в кабинете, то сказал ему: «Никита Сергеевич, обсуждается сейчас такой вопрос, мне кажется, что это очень опасная затея». А он говорит: «Да? Почему?» Я ответил: «Потому что можно себе представить, какая будет реакция американцев, учитывая их отношение к Кубе». Он возразил: «А почему? У них же ракеты в разных местах вокруг нас: и в Турции, и в Англии». Я говорю: «Да, все это верно, но я думаю, что это будет иметь очень серьезные последствия».
Так начался кубинский ракетный кризис – Cuban missile crisis. Под этим именем он и фигурировал на заседаниях Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи.
28 мая 1962 года в Гавану направляется советская делегация для переговоров с Фиделем Кастро. Два дня спустя, предварительно посоветовавшись с Че Геварой, он соглашается разместить ядерные ракеты на острове. Именно после этого в Москве начинается срочная разработка секретного плана по переброске советских ракет на Кубу. Операция получает кодовое название «Анадырь».
Ядерный аргумент Никиты Хрущева – Р-12. В головной части этой ракеты был размещен заряд мощностью в 1 мегатонну, это более 50 Хиросим. Дальность полета ракеты – 2 тысячи километров. За подготовку и отправку всего ядерного оружия отвечали главный конструктор Михаил Янгель и командир дивизии генерал Стаценко.
Уже месяц спустя 50 тысяч советских военнослужащих начали готовиться к переброске за рубеж. Вместе с ними планировалось переправить на Кубу 60 ракет средней дальности и 80 ядерных ракет с дальностью полета в 2 раза больше. Кроме того, на Кубу должны были отправиться 1 вертолетный полк, 4 мотострелковых полка, 2 танковых батальона, эскадрилья «МиГов» и даже 42 легких бомбардировщика Ил-28.
На Кубу направлялось 5 ракетных частей: три полка с ракетами «Р-12» и два полка с «Р-14». Но до Кубы дошли не все. Из-за того, что американцы объявили блокаду, некоторые вынуждены были вернуться обратно. Но 36 ракет стратегического назначения все-таки на Кубу прибыли.
Летом 1962 года в обстановке строгой секретности из портов Николаева и Новороссийска отправились корабли с ракетами и мотострелковым полком. Ими командовал будущий министр обороны Советского Союза Дмитрий Язов:
«Для того чтобы перевезти мотострелковый полк, требовалось по меньшей мере 5 пароходов водоизмещением 18–22 тысячи тонн. Это мотопехотный батальон, батальон самоходных артиллерийских установок, две зенитные батареи, батарея «ПТУРС».
Советские корабли достигли берегов Кубы. За считаные часы в местах дислокации пусковых установок ядерные ракеты «Р-12» были приведены в боевую готовность.
Когда в октябре американский «У-2» пролетел над Кубой и сделал свои знаменитые снимки, на тот момент была поставлена только 21 ракета.
Но и это еще не все. Одновременно к берегам Кубы должны были двинуться 7 подводных лодок с ядерными ракетами на борту. Невероятно, но переброску всей этой армады советским спецслужбам удалось сохранить в полном секрете. О точном количестве советских военнослужащих и ударном потенциале американцы узнали лишь спустя 30 лет, в 1992 году.
Сохранить секретность удалось лишь по одной причине: планы операции «Анадырь» знали единицы. Даже военнослужащие, которым предстоял долгий заграничный поход, до последнего момента не догадывались, что им предстоит переброска на Кубу.
Рассказывает Игорь Куренной, генерал-лейтенант космических войск, в 1962 году лейтенант 51-й ракетной дивизии: «В дивизии шла нормальная жизнь, и вдруг весной 1962 года прибыл 1-й заместитель Главкома РВСН генерал-полковник Владимир Федорович Толубко. Совещание проходило в обстановке чрезвычайной секретности, были выставлены серьезные посты охраны, двери закрыты и зашторены окна – поработали офицеры контрразведки. Полушепотом генерал-полковник Толубко объявил: «Товарищи офицеры, партия и правительство оказывает вам высокое доверие. Ваша дивизия должна будет выехать в одну очень ответственную командировку. Это будет за пределами Советского Союза. Где это и в какой части света, он не сказал, мол, и сам не знает, но добавил: когда вернетесь, ваши имена будут высечены золотыми буквами на мраморных плитах».
Никто ничего не знал, даже наши контрразведчики. Куда мы направляемся, стало понятно только после того, когда прошли нулевой меридиан. Идем сначала на кораблях вниз, а потом вверх, к берегам Кубы, тогда последовало официальное объявление».
Кроме того, чтобы запутать американскую разведку, через советского резидента в Вашингтоне Хрущев передал информацию для президента Кеннеди:
«Советское руководство хорошо понимает положение президента Кеннеди и не будет предпринимать какие-либо действия в отношении США до выборов в Конгресс в ноябре 1962 года».
Но и это еще не все! Чтобы подкрепить легенду плана «Анадырь», сотрудники КГБ предприняли и вовсе неожиданные действия. Во многие северные порты СССР вместе с сельхозтехникой шли составы, груженные валенками, лыжами и полушубками.
На революционный остров переправили настоящую армию – сотни тысяч человек. Туда шли грузовые – не военные! – корабли, которые везли наших солдат. В течение всего дневного времени, когда можно было зафиксировать пребывание на корабле воинских подразделений, они содержались в трюмах. Ни курить, ни выходить на палубу никому не разрешалось. Ночью соблюдались абсолютно все требования светомаскировки, вплоть до того, что сигареты приходилось зажимать в кулаке и курить на палубе именно таким образом. В ящиках, тоже в основном спрятанных в трюме, перевозились ракеты. Те же ящики, которые находились на палубе, были замаскированы под обычные контейнеры с промышленными товарами, оборудованием, станками.
Взять и перебросить на Кубу на глазах всего мира десятки военных кораблей, до отказа набитых людьми и оружием, СССР просто не мог. Это грозило стране военным конфликтом. Поэтому переброску советских войск было решено осуществить на гражданских судах Министерства морского флота.
Описание маршрутов для кораблей было составлено письменно и надежно упаковано в специальные конверты. Капитаны получали их уже в открытом море. Вскрыть конверты они могли только под контролем сотрудников КГБ. Внутри содержались секретные сведения. Предписания содержали точный маршрут и приказ командования: в случае непредвиденных ситуаций без промедления затопить суда, предварительно уничтожив всю секретную документацию.
Об этом времени вспоминает доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель РФ, в 1961–1971 годы пресс-атташе Организации Объединенных Наций Эдуард Иванян:
«Я цитирую одного из американских участников этих событий, сигнальщика на флагмане американского крейсера, который вышел на блокаду Кубы. На подходе к Кубе они встретились в открытом море с нашим обычным транспортным кораблем, и нашему капитану был послан сигнал: «Будьте добры остановиться, корабль необходимо подвергнуть обыску». В ответ сначала последовало молчание, наш капитан не знал, как реагировать: «Какой обыск? Почему останавливаться?» Не имея никаких инструкций, не зная, как реагировать, капитан решил отделаться вот таким ответным посланием: «Примите наши соболезнования по поводу кончины Элеоноры Рузвельт», – незадолго до этого скончалась вдова президента».
Сегодня, спустя много лет, возникает вопрос: зачем же Хрущеву так нужен был этот отчаянный шаг? Ведь он мог повлечь за собой не только серьезные последствия для СССР, но и развязать мировую ядерную войну на планете! Была ли это на самом деле попытка отстоять безопасность страны или подобное решение лишь маскировало его собственные амбиции? Не секрет, что Хрущев не раз грозился показать США «кузькину мать».
И все же, несмотря на эмоции, Хрущев лучше других знал: у США – ядерный перевес. Советский Союз, что называется, лишь надувал щеки, вводя в заблуждение весь мир, но только не Соединенные Штаты, у которых была ясная картина состояния наших ракетно-ядерных вооружений, и представление о действительном соотношении количества ядерного оружия и возможностей его применения. Ядерного паритета не было, мы значительно уступали. Вследствие нашего удара было бы разрушено несколько городов, последовали бы неприемлемые человеческие жертвы, но не более того. Следствием удара со стороны США стало бы совершенно неизбежное уничтожение советской экономики, советских промышленных возможностей и, самое главное, огромного количества советских людей.
К 1960 году американцы имели на вооружении примерно 6000 боеголовок, тогда как у Советского Союза их было ровно в 20 раз меньше – всего лишь около 300. Кроме того, американская армия могла на тяжелых бомбардировщиках переправить на территорию СССР 3000 ядерных зарядов. У Советского Союза была возможность доставить к берегам США подобных вооружений в 10 раз меньше.
Это означало только одно: если ядерный удар последует с территории США, ответить на него Советский Союз вряд ли сможет. Возможно, именно поэтому генсек Никита Хрущев и принял решение разместить ядерные боеголовки на Кубе, поближе к границам США. Ведь, находясь на кубинской территории, они могли держать под прицелом не только Вашингтон, но и половину авиабаз стратегических ВВС США. Подлетное время ракет при этом составляло бы всего 15 минут.
Кроме того, СССР получал еще одно преимущество. Американские радары системы внутреннего предупреждения были направлены исключительно в сторону Советского Союза. Обнаружить запуски со стороны Кубы эта техника никогда не смогла бы, а значит, и не смогла бы нанести ответный удар.
Возможные результаты применения советского ядерного оружия были хорошо видны после испытаний в 1962 году на Тоцком полигоне. Конечно, взрыв происходил на территории России, но у специалистов не было сомнений: если бы эти ракеты с ядерными боеголовками стартовали с Кубы, то точно так же сработали бы и на территории Америки. В этом случае в зоне покрытия советских ракет погибли бы 80 миллионов человек.
Никита Сергеевич Хрущев – Первый секретарь ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР с 1958 по 1964 год
Была дана команда привести наши ракеты в повышенную боевую готовность. За этой командой обычно уже следует применение ядерного оружия, то есть война. Ракеты стояли на пусковых установках, но головные части – собственно ядерные – пристыкованы не были. Подлетное время американской техники, в том числе ракетной, до Кубы составляло определенное количество минут, и нам хватило бы времени пристыковать головные части и, в свою очередь, пустить ракеты.
Все ракеты были приведены в состояние готовности заранее. Первая ядерная ракета «Р-12» была полностью готова к бою 4 октября, а к 20 октября на установках находилось уже 20 ракет. Чтобы запустить их в направлении США, требовалось не больше 5 минут. Это почти в два раза меньше, чем время подлета самих американских ракет. Кроме того, на отведенных позициях уже стояли готовые мотострелковые полки. Три из них были усилены дивизионом тактических ракет «Луна» с ядерными боеголовками.
Свидетельствует Дмитрий Язов, в 1962 году командир мотострелковой дивизии: «Дисциплина была исключительно высокой, туда не брали новобранцев, только солдат второго и третьего года службы, обученных, закаленных, достаточно крепких воинов».
Перед походом на Кубу советские ядерные ракеты и личный состав сначала доставили в шесть разных портов СССР: от Североморска до Севастополя. Уже оттуда корабли двинулись разными маршрутами, чтобы не вызывать подозрений. Все должно было выглядеть вполне безобидно: торговые и пассажирские суда совершают обычные деловые рейсы. Но все понимали: главная опасность советские корабли может поджидать уже на подходе к Кубе, в Северном Атлантическом океане. И, если хотя бы часть секретной информации станет известна американцам, наши корабли встретят отпор.
Когда в зале Совета Безопасности постоянный представитель США при ООН Эдлай Стивенсон впервые начал на экране показывать фотографии аэрофотосъемки, было ясно с самого начала даже непосвященному и неподготовленному человеку: что-то тут не то, это не похоже ни на что, кроме как на строительство каких-то секретных сооружений. Когда Эдлай Стивенсон, обращаясь к Валериану Александровичу Зорину, сказал: «Объясните, пожалуйста, что это такое, что вы завозите на Кубу?» – Валериан Александрович не нашел ничего лучшего, как ответить: «Вы узнаете об этом в свое время». Он ответил так не потому, что играл в секретность. Дело в том, что никто в нашем правительстве и высоком руководстве не удосужился поставить в известность даже наших послов в Америке, Латинской Америке и в Европе о том, что происходит.
Информацию о передвижении кораблей, а главное, их конечный пункт назначения следовало до последнего держать в строжайшей тайне, тем более после клятвенных уверений Хрущева, которые он активно озвучивал на весь мир. В 1960 году на сессии Генеральной Ассамблеи ООН Никита Хрущев заявляет: «Суть наших предложений состоит в том, чтобы в течение четырех лет все государства осуществили бы полное разоружение и не имели больше средств ведения войны. Давайте полностью разоружаться. И это будут приветствовать все народы на земле».
Подобные призывы можно было назвать «визитной карточкой» советского лидера. Казалось, что не поверить ему невозможно. Быть может, именно поэтому всего за несколько дней до начала Карибского кризиса, выступая перед Конгрессом, Кеннеди заявил: «На Кубе нет советских ракет».
Но уже четыре дня спустя в Гаване тайно разгрузили первую партию советских баллистических ракет средней дальности, которые тут же начали устанавливать на стартовые столы. А еще спустя 10 дней, 14 октября, американский самолет-разведчик U-2 сфотографировал готовые ядерные установки, которых не было на Кубе еще неделю назад.
25 октября на срочном заседании Совета Безопасности ООН президент США Джон Кеннеди на весь мир заявляет: СССР разместил на Кубе свои ядерные ракеты. И это – не шантаж и не ошибка, а самая настоящая подготовка к войне.
Вот что звучало с американской стороны в беседах, состоявшихся в Вашингтоне: «Отрицаете ли вы, посол Зорин, факт размещения ракет средней дальности на Кубе? Да или нет?» – задает вопрос американский представитель в ООН.
Представитель Советского Союза Валериан Зорин будет до последнего отпираться… потому, что даже он не знал о проведении секретной спецоперации «Анадырь».
Строгая секретность вокруг операции «Анадырь» сделала свое дело. В ее планы был посвящен лишь ограниченный круг, поэтому многие советские дипломаты действительно не знали подробностей. Призванные к ответу американским руководством и представителями ООН, они попросту не могли компетентно ответить на их вопросы.
Вспоминает Анатолий Добрынин, в 1962 году посол СССР в Вашингтоне: «Хрущев занимался, по существу, дезинформацией правительства США, используя и посла, который не знал об этих ракетах, и Зорина, который был представителем СССР в ООН.
Госдепартамент тогда был похож на встревоженный улей, послы, многих из которых я знал, ходят по коридорам, стучатся в кабинеты. Меня провели к руководству. Вместо обычного разговора на салонную тему и предложения выпить, был сухой и формальный разговор. Об этом свидетельствовало даже обращение «господин посол», хотя раньше меня называли по имени: «Господин посол, я вызвал вас по поручению президента. Через час он выступит по радио и телевидению с обращением к нации».
К этому времени у Кеннеди уже не оставалось сомнений, что ядерный арсенал, направленный в сторону США, вполне реален. Фотографии, сделанные с самолетов У-2, были лучшим тому подтверждением. На страничке личного дневника Кеннеди день 22 октября был расписан по минутам. Если присмотреться внимательно, не остается сомнений: президент искал какое-то важное решение, и никак не мог принять его. Кеннеди вывел слово «decision» – «решение». В свете тех событий очевидно, что президент решает: пускать в ход ракеты или искать какой-то другой выход. Но какой?
Шел яростный обмен взаимными обвинениями. Наши тянули время, не располагая никакими инструкциями из Москвы. Американцы демонстрировали на экранах в Совете Безопасности и в Генеральной Ассамблее те материалы, которые они добыли в результате аэрофотосъемки. Начался Кубинский кризис, который продлился 13 дней, тяжелые и психологически, и политически не только для американцев, но и для нас.
Кажется, что кризис достиг пиковой точки. Но как будут развиваться события? Ведь по логике вещей дальше может быть только война. Вместе с тем очевидно и другое: победителей в ней не будет. Понимая это, Кеннеди не готов принять решение. В глубине души он еще надеется, что ситуация каким-то образом пойдет на спад. Но то, что докладывают из Пентагона, снова неутешительно: на Кубе завершается монтаж стартовых позиций. Милиция и вооруженные силы острова приведены в боевую готовность. В довершение к этому президенту озвучивают очередную информацию: посреди американской эскадры всплыли советские подводные лодки. Их не много, но факт остается фактом.
Командир подводной лодки П-130 Николай Шумков был уверен:
«Четыре лодки против 200 кораблей и базовой патрульной авиации – это авантюра. То есть четыре лодки против всего американского флота! Ну разве это мыслимо?!»
И это – не единственная странность во всем плане «Анадырь». Позже выяснилось, что в Москве перепутали класс советских субмарин и вместо атомных подводных лодок к берегам Кубы отправили дизельные подлодки! Лишь много позже, на совещании у министра обороны Малиновского, открылась вся правда. Впрочем, афишировать ее впоследствии так и не стали. Это были подробности, о которых лучше всего было молчать.
Эти факты подтверждает Виталий Агафонов, командир бригады подлодок: «Оказывается, у министра обороны было впечатление, что к Кубе ходили атомные подводные лодки, хотя на этом же совещании маршал Захаров, начальник Генерального штаба, подтвердил, что в походе принимали участие дизельные лодки».
Ошибка при выборе класса субмарин привела к провалу. Какое-то время спустя подводным судам потребовалось подзаряжать аккумуляторные батареи. Для этого им необходимо было всплывать, а значит, – дать шанс обнаружить себя.
Как поступать в такой ситуации, капитаны советских подводных лодок не знали. Добиться четких распоряжений от командования не удавалось. Морякам пришлось действовать на свой страх и риск. Они подняли субмарины на поверхность, и все четыре подлодки были тут же обнаружены американцами, ведь на слежение за этой территорией было брошено почти 85 процентов американских ВВС и ВМФ. Впоследствии действия капитанов были признаны непрофессиональными. Никакие доводы советским командованием не принимались.
Тем не менее все четыре лодки были дизельными. На каждой помещалась торпеда с ядерной боеголовкой, и запуск всего лишь одной из них мог погубить значительную часть американской эскадры. Поэтому появление советских подлодок вызвало очередной всплеск паники в США. В течение трех дней за субмаринами велось усиленное наблюдение, а о его результатах немедленно докладывалось в Вашингтон.
Рассказывает Анатолий Добрынин, в 1962 году посол СССР в Вашингтоне: «На следующий день, 23 числа, у меня попросил встречи Роберт Кеннеди. Он сказал, что готов приехать хоть ночью, один, для серьезного разговора. Он был страшно возбужден, нервничал, даже заикался, очень сбивчиво говорил. Таким вот взволнованным тоном он произнес: «Я пришел вам сказать, что президент Кеннеди считает себя глубоко обманутым вашим премьером Хрущевым. В этом обмане участвовал и Громыко, и, судя по всему, вы тоже».
Посол Анатолий Добрынин пытался связаться с Москвой. Он отправил шифровку, в которой подробно описывал реакцию Вашингтона, но к этому времени в Кремле и без того осознавали всю серьезность ситуации. По мере развития событий Хрущев все больше нервничал и беспокоился, словно предчувствуя провал.
Именно на этом этапе к делу подключается резидент советской внешней разведки в Вашингтоне Александр Феклисов. О размещении на Кубе советских баллистических ракет с ядерными боеголовками он уже знает. Информация поступила к нему из частной беседы с одним из агентов. В его компетентности Феклисов не сомневался – этим человеком являлся известный комментатор АВС Джон Скали, который был вхож в семью самого Кеннеди. Современные историки склонны считать, что встреча Скали с Феклисовым во многом повлияла на дальнейшее развитие событий.
В вашингтонском ресторане Феклисов фактически получает ультиматум: если не будет принято решение о демонтаже ракет, через 48 часов последует авиаудар, вторжение десанта и морской пехоты. Вот тут-то у советского разведчика нашелся весомый аргумент: «Знаешь, ведь если американские войска вторгнутся на Кубу, вы фактически дадите карт-бланш Хрущеву. Теперь у него развязаны руки, и он может нанести удар в другом месте, которое является очень важным для Соединенных Штатов». – «В каком месте?» – поинтересовался Скали. Я говорю: «Да много мест». Он спросил: «Это что, Западный Берлин?» Я ответил уклончиво: «Возможно, и Западный Берлин».
Только сейчас приоткрывается завеса над еще одной тайной в деле Карибского кризиса – впервые опубликована шифровка Феклисова о встрече со Скали. До сего дня многие историки и политики считали, что ее просто не существует. Тем не менее 27 октября 1962 года эта шифровка едва не внесла раскол между посольскими дипломатами и резидентурой, главным образом, по причине того, что Александр Феклисов не имел полномочий делать заявления по Западному Берлину. Но и медлить в сложившейся ситуации было невозможно!
В тот же день происходит еще одно событие, которое только усиливает конфронтацию между двумя странами: советские средства ПВО сбивают над Кубой американский самолет-разведчик, пилот гибнет, Кеннеди лично отправляет вдове погибшего летчика письмо с соболезнованиями. Действия советских военных расцениваются как еще один агрессивный выпад в сторону США.
Своими воспоминаниями делится Николай Извеков, в 1962 году сотрудник американского департамента МИД СССР: «Мы прохаживались в ожидании лифта по площадке, а в это время из комнат соседнего отдела появились несколько человек, неся в руках сумки с противогазами, по нескольку у каждого. На это обратил внимание и советник посольства, господин Джонсон. Я почувствовал, что он напрягся, для него эта деталь была достаточно зловещей».
Тем временем в Вашингтоне происходят события, которые впоследствии назовут решающими. Напряженность достигает «пиковой точки». Скали вызывает на встречу Александра Феклисова и обещает озвучить новые инструкции, которые только что получены из Белого дома: «Он мне говорит: «Александр, я от имени высочайшего руководства Соединенных Штатов предлагаю следующий вариант решения Карибского кризиса» – и начал мне его излагать. Я записал все это, потом зачитал ему, уточнив, правильно ли все записано». Он подтвердил. Тогда я задал еще один вопрос: что означает формулировка «от имени высочайшего руководства США»? Он посмотрел на меня острым взглядом и четко продекламировал: «Президент Соединенных Штатов Америки Джон Фитцджеральд Кеннеди».
Сами инструкции должны были быть незамедлительно переданы в Москву. Появляется надежда на то, что предложение Кеннеди поможет остановить надвигающуюся угрозу, теперь остается только ждать, но в любом случае недолго. Ведь на Кубе все давно готово к бою, и отрицать этот факт невозможно.
Игорь Куренной, в 1962 году лейтенант 51-й ракетной дивизии, считает, что «тогда мы были обречены и прекрасно это понимали. Примером этому служил такой факт: с нами находился в это время Микоян, у которого 24 или 25 октября, когда американцы запланировали нападение на Кубу, умерла жена. Он даже не поехал ее хоронить, потому не та была ситуация, чтобы бросать войска и уезжать. Мы готовились к тому, что все будем лежать в одной братской могиле».
В ночь с 27 на 28 октября Роберт Кеннеди встретился с советским послом. Брат президента не стал скрывать своих опасений. «Ситуация вот-вот выйдет из-под контроля, начнется «цепная реакция», – говорил он. На следующий день в Кремле получают письмо, в котором Кеннеди просит вывести войска с Кубы и одновременно дает гарантии о ненападении на Остров свободы. В ответ Хрущев отправляет послание о согласии.
Роберт Фрэнсис Кеннеди – американский политический и государственный деятель
В тот момент политическая обстановка была накалена до предела, и этого никто не ожидал. И мало кто знал, что по распоряжению Никиты Хрущева было отправлено еще одно письмо, содержавшее жесткое условие: Америка удаляет свой ядерный арсенал с территории Турции. Это, в свою очередь, послужит гарантией безопасности СССР.
Основное требование американской стороны – безоговорочный вывод советских войск и удаление всех ракет с территории Кубы – было связано с желанием снять ядерную угрозу удара по Соединенным Штатам. С нашей стороны постепенно начала вырабатываться позиция, которая требовала в ответ гарантий невмешательства Соединенных Штатов во внутренние дела Кубы и ликвидация военной базы в турецком Инджирлике. Мы подтвердили, что готовы вывести наши воинские подразделения с территории Кубы. Тогда никто не знал, что наши войска оснащены ракетами с ядерными боеголовками и что генералу Плиеву было дано негласное разрешение в случае крайнего обострения ситуации ударить ядерными ракетами по территории США.
Никто, включая американского президента, не знал, насколько серьезно Хрущев угрожает Штатам и привезли ли русские на Кубу реальные, атомные боеголовки или это были всего лишь учебные, деревянные муляжи?
«Если бы была распознана имитация, не было бы такой паники в США, особенно во Флориде, которая расположена близко к Кубе. Туда были привезены настоящие боевые головные части, сначала их не пристыковывали. Но в 20-х числах октября 1962 года возникла очень сложная ситуация. Ожидались 2 бомбовых налета США на Кубу в 2 эшелона, сначала 200, потом еще 300 самолетов, и наши ракетные части были приведены в повышенную боевую готовность с полным комплектом ядерных боевых головок», – считает генерал-лейтенант космических войск Игорь Куренной.
В октябре 1962 года Хрущев так и не отдал приказ о пристыковке к ракетам настоящих боевых зарядов.
Как рассказывает участник операции «Анадырь» Анатолий Бурлов, «американцы не могли определить степень готовности наших ракетных войск, поскольку в вертикальное положение поднималась учебно-боевая головная часть. Поэтому, когда они фиксировали это положение, то считали, что мы в готовности пуска».
Достигнув «пиковой точки», напряженность пошла на спад. Демонтаж советских ракетных установок на Кубе завершился через три недели. Несколько месяцев спустя из Турции начался вывоз американских ядерных боеприпасов. На все вопросы об этом Кеннеди отвечал, что оборудование «устарело» и уже не годится для армии США.
Эта версия и вошла впоследствии в историю как неоспоримая истина. О главной цене вопроса немногочисленные участники операции предпочли молчать в течение нескольких десятков лет, так же как и о том, что тактический ход с установкой муляжей ядерных ракет на Кубе обеспечил Советскому Союзу безопасность на много лет вперед.
Кубинский кризис глазами разведчиков
Первое главное управление КГБ СССР, выдержка из личного дела: «Федорова Галина Ивановна, она же «Жульета Бергман», она же «мадам Жульета Стефенсон», она же сотрудник Службы Внешней Разведки КГБ СССР «Жанна», год рождения 1920. Свободно владеет польским, немецким, французским и английским языками. Образование – Московское высшее техническое училище имени Баумана, Высшие курсы МГБ СССР. Воинское звание – подполковник. В службе Внешней Разведки КГБ СССР проработала более 40 лет, около 25 лет выполняла задания особой государственной важности в ряде стран Западной Европы в качестве разведчика-нелегала».
«Меня вызвали и предложили работу в Разведывательном Управлении, но с нелегальных позиций, – вспоминала Галина Федорова. – Тогдашний начальник управления Александр Михайлович Коротков сказал мне: «Ну, вы девушка, мы долго вас не будем держать, пять лет выдержите, и мы вас отзовем».
В разведку Галина Федорова попала в 19 лет. Спустя всего два года за плечами уже была стажировка в одной из стран Восточной Европы, имелась отработанная легенда. Скоро Галя на несколько лет должна покинуть Москву. Но вдруг происходит то, чего в принципе не должно было произойти: она влюбляется.
Первое главное управление КГБ СССР, выдержка из личного дела: «Федоров Михаил Владимирович, он же «Господин Роберт Стефенсон», он же сотрудник Службы Внешней Разведки КГБ СССР «Сеп». Год рождения 1916. Свободно владеет польским, немецким, английским и итальянским языками. Образование – Ленинградский институт физической культуры имени Лесгафта, разведшкола главного Разведывательного Управления Министерства Обороны СССР. Воинское звание – полковник КГБ СССР. В службе Внешней Разведки проработал более 40 лет, около 25 лет выполнял задания особой государственной важности в ряде стран Западной Европы в качестве разведчика-нелегала».
Вспоминал Михаил Федоров: «Вообще-то женитьба не входила в мои планы, но Галочка была очень уж особенной, и мы решили пожениться. Нужно было спросить разрешения у начальника нашего Управления. «Александр Михайлович, вот такое дело, – говорю, – пришло время, и я хочу жениться, девушка есть». Он говорит: «А кто она?» Я называю ее по имени. «О, – говорит, – хорошо, вы будете чекистская пара. Я тебе о Гале расскажу, Галя очень хорошая, трудолюбивая, ответственная и будет тебе настоящая помощница». Я говорю: «Очень я благодарен вам». Он говорит: «Ну, свадьбу сыграем, может быть, и сейчас, если успеем, а может быть, и потом, когда вернетесь, потому что время нас торопит».
И вот они уезжают из Москвы, Галине немного не по себе, она не знает, что их с Михаилом ждет впереди.
Спустя полгода Жанна становится истинной варшавской пани. Здесь, в Польше, Сеп и Жанна – местные жители, которые решили эмигрировать в Австрию, именно там разведчики должны выполнить основное задание Центра – внедриться в политическую верхушку этой страны. В условленном месте происходит встреча с представителем Центра, приказ Москвы – изменить дальнейший план действий и в кратчайшие сроки полностью поменять легенду. Сеп и Жанна должны выехать в одну из стран Западной Европы, цель – получение секретной информации о военных планах НАТО, для Советского Союза это имеет первостепенное значение.
Приехав, они должны были решить две очень важные проблемы – жилье и работа. Постепенно стали привыкать к новой стране, вскоре состоялся первый радиосеанс с Москвой.
В «Центр». Легализовались успешно. Временно до полного внедрения и проверки связь прекращаем. «Жанна».
Противостояние СССР и США достигает наивысшей точки, ни одна инициатива советского МИДа не находит поддержки на Западе, наша внешнеполитическая деятельность оказывается парализованной, дипломатические контакты сводятся к ритуальным рукопожатиям.
Западная Европа, 1953 год. Здесь Сеп и Жанна создают региональный узел нелегальной связи с Москвой и передают полученные о завербованных агентах сведения, эта информация должна сорвать угрозу, исходящую со стороны США.
Советский Союз разворачивает беспрецедентную пропагандистскую кампанию, направленную против Североатлантического альянса, волна антинатовских выступлений прокатывается по странам Западной Европы и США, в сообщениях ТАСС руководство альянса все чаще находит самую конфиденциальную информацию о своих планах. Через некоторое время Москве становится известна даже структура НАТО, причем с подробным описанием функций каждого подразделения. Благодаря этому Советский Союз получает возможность создавать собственную военную стратегию на основе точных данных о вероятном противнике. В это время Кремль получает информацию особой государственной важности о тайной подготовке размещения американских ядерных ракет на территории Западной Европы и создания международных ядерных сил. Для участия в них США могут выделить три подводные лодки с ядерными ракетами «Поларис».
Эта информация была сосредоточена в предместьях Парижа, Сеп и Жанна время от времени приезжали туда и получали добытые их агентами секретные документы.
«Я полюбила свой дом, у нас был даже свой маленький садик, и все-таки тяжело было приспосабливаться к этой жизни. По легенде Сеп был местным жителем, а я – эмигранткой. Как ни странно, мне все же удалось войти в образ местной жительницы.
Однажды я проснулась чуть позже обычного, поскольку на работе сказалась больной. Во второй половине дня у меня была запланирована встреча с одним из наших агентов. Я помню, Сеп мне сделал тогда небольшой сюрприз – пока я спала, он сходил в соседний магазин и купил к завтраку фрукты, я до сих пор ощущаю вкус этих бананов. Однако пора было собираться в дорогу, наш агент должен был передать мне лично очень важные документы для Центра. Мне нужно было быть очень осторожной, наше с Сепом положение было прочным, но мало ли что могло случиться?
Тогда в стране произошел арест одной пары нелегалов одной из восточных стран Западной Европы. Люди были возбуждены: пропаганда, агитация! Все показывали друг другу снимки в газетах, на которых видно, где у них были тайники, обсуждали статьи, в которых рассказывалось, как они работали и какие закладки производили. Я пришла на работу и заметила, что все активно что-то обсуждают. Посреди комнаты стояли трое мужчин, беседовали между собой, и вдруг один показывает на меня рукой и говорит: «Ну вот, смотрите, возьмите хотя бы ее. Разве мы знаем, чем она занимается в свободное время?» Деньги, которые нам выделил Центр, мы вложили в собственное дело, однако нас постигла неудача, мы вскоре разорились, но все деньги потом вернули. Трудно в это поверить, но Сеп шутки ради как-то заполнил купон лото и выиграл довольно крупную сумму. Из-за того, что я была якобы иностранкой, мне было очень трудно устроиться на работу. Одновременно мы с Сепом выполняли задание Центра и в первую очередь восстанавливали прежние связи нашей резидентуры», – рассказывала Галина Федорова.
В «Центр». Вышли на связь с «законсервированным» ранее агентом. Необходимо проверить и, по возможности, наладить прямой контакт. Ориентировка прилагается. «Жанна».
Этот новый год вплотную подвел к выполнению основного задания. За 10 минут до наступления нового года по московскому времени Сеп и Жанна включили радио и, раздвоив наушники, услышали поздравления Хрущева. Для них это была непозволительная роскошь. Галина вдруг расплакалась, а Михаил решил, что им сегодня не нужно никуда идти. Но вдруг раздался телефонный звонок, это был друг семьи Морис, который стал звать их в гости. Сеп поначалу отказывался, Морис настаивал, позвал к телефону Галину и стал ее упрашивать. Она неожиданно согласилась. Положив трубку, Жанна-Галина сказала, что у Мориса в гостях человек, который уже очень давно нас интересует. Они быстро собрались и через полчаса уже были в пути.
В ту новогоднюю ночь Сеп и Жанна познакомились с господином Бланкофом, владельцем очень крупного магазина, его фирма обеспечивала тканью практически всех самых известных в то время модных кутюрье Франции и Италии. Нашим разведчикам удалось настолько обаять этого солидного господина, что он предоставил Жанне работу. Спустя несколько месяцев Бланкоф скоропостижно скончался, его вдова неожиданно предложила Сепу принять долевое участие в делах магазина на правах компаньона. Тот согласился.
Некоторое время спустя стало ясно, что «друг Морис» оказался подставой местных спецслужб. Жанна с Сепом постоянно ощущали, что за ними наблюдают. Однако если бы они попытались отделаться от назойливого общения, это был бы оперативный неграмотный шаг. По каждому факту маневра, естественно, сообщалось в Центр. Вскоре из Москвы пришла такая радиограмма: «Сепу», «Жанне». С учетом интенсивности работы контрразведки полагаем необходимым ваше срочное возвращение в Москву. Оперативные связи прекратить. «Центр».
«Несколько раз мы перечитывали шифровку, – продолжала свой рассказ Галина Федорова, – однако решили, что сможем еще потягаться с их контрразведкой. В нашем случае это длилось около трех лет, потому что у них не было зацепки, мы вели себя как положено, но чувствовали, что находимся под колпаком, как сейчас говорят.
По заданию Центра нам пришлось выехать в Испанию, и эта поездка оказалась очень кстати. В то время в Западной Европе началась волна шпиономании, местные спецслужбы вербовали агентов на случай войны, присматривались и к Сепу, скорее всего – как к возможному члену нелегальной организации. Мы посоветовались и решили, что внимание к нам со стороны спецслужб не связано с нашей разведдеятельностью: «В «Центр». Реально оценивая обстановку, докладываем, что внедрение прошло успешно. Наше положение в стране прочное. Считаем возможным продолжить пребывание с целью выполнения основной задачи. «Сеп».
Бывают такие задания, которые по каким-либо причинам удобнее выполнить женщине, иногда это безопаснее, иногда связано с тем, что на нее никто не обратит внимания. В 1958 году мы приняли на связь очень ценный источник, это был высокопоставленный сотрудник НАТО, назовем его господин Бриг. Он передавал военную и политическую информацию, крайне важную для Советского Союза.
Нота Советского правительства правительству США: «Считаем необходимым заявить следующее: создание объединенных ядерных сил НАТО является прямым курсом на подрыв международного сотрудничества. Достаточно обратиться к фактам, правительству Советского Союза известно о планах создания США международных ракетно-ядерных сил, особое возмущение вызывает тот факт, что морская ядерная группировка с ракетами «Поларис» маскируется под суда обычного торгового флота, однако Советский Союз готов идти к установлению отношений доверия».
2 августа 1957 года на совете НАТО был поддержан план разоружения для переговоров с Советским Союзом, сами переговоры состоялись в Лондоне.
Бриг представлял информацию, которая не требовала проверки, документы Сеп обычно фотографировал и отправлял в Центр.
В «Центр». Источник «Бриг» предоставил документы по боевой оснащенности отдельных военных соединений. Кассета отправлена по каналу «Марк». «Жанна».
1960 год. На ядерном полигоне в штате Невада в режиме жесточайшей секретности проводятся войсковые учения с реальным применением атомного оружия. Так отрабатывалась стратегия ядерной войны против Советского Союза, но Кремль об этом был предупрежден.
Сеп и Жанна в это время путешествуют по Испании. Сюда они приехали лишь с одной целью – передать своему связному пакет важной секретной документации.
В «Центр». Из достоверного источника стало известно, что в Пентагоне разработан и взят на вооружение в НАТО план ядерного нападения на Советский Союз и другие страны Восточной Европы. «Сеп».
Западная Европа, 1961 год. Модный курорт, здесь отдыхают политики, бизнесмены, известные актеры, среди них господин Стефенсон с супругой. Это наши старые знакомые – Галина и Михаил. «На побережье одной из европейских стран мы обнаружили строительство какого-то странного объекта и сообщили об этом в Центр. Мы тут же получили установку на проведение разведки. И тут нам помог его величество случай. Загорая на пляже, мы познакомились с бизнесменом по имени Николь Коре, который пригласил нас провести денек на его вилле. Мы приехали к нему в гости, и тут выяснилось, что вилла находится совсем рядом с тем самым объектом. Николь с огорчением нам сообщил, что дом придется продать, потому что строят здесь не что иное, как крупную ракетную базу НАТО, пусковые установки которой будут оснащены ракетами. В тот же день мы сообщили об этом в Москву».
Сеп и Жанна обладают невероятным талантом перевоплощения, каждый из них мастерски исполняет свои роли: Сеп с удовольствием ведет светскую жизнь, Жанна – рьяная католичка: «Я держала молитвенник и шептала. На выходе из церкви у меня поинтересовались: «Вот, некоторые приходят, да и ты тоже, и не поют с нами». А я говорю: «Я пела на своем языке, разве не имею права?» Ведь Михаил Владимирович по нашей легенде был местный житель, а я – иностранка».
Что творилось у нее в душе, когда она переступала порог костела, о чем думала, когда ее губы страстно шептали заученные молитвы чужой и непонятной ей веры, когда она поневоле оставалась наедине со Всевышним. Быть может, только в эти минуты она была наедине сама с собой, и, быть может, только тогда она начинала мечтать о самом сокровенном: «Я очень хотела иметь ребенка, но мы постоянно находились в зоне риска. Мы рисковали собой, но жизнью маленького человечка рисковать не имели права. Кроме того, рождение ребенка ограничило бы нашу оперативную работу, все откладывалось до возвращения домой, но в Москву мы вернулись в том возрасте, в котором обычно уже воспитывают внуков».
«Сепу», «Жанне». В связи с подготовкой США новых провокаций против Кубы просим срочно информировать о планах НАТО по действиям в этом регионе. «Центр».
Куба, 1960 год. Остров, известный веселыми карнавалами и плантациями сахарного тростника, превращается в арену битвы двух мировых супердержав, США и Советский Союз вступают в смертельную схватку, которая едва не приводит к ядерной катастрофе. Но это будет позже, а пока точкой отсчета становится мощный взрыв в гаванском порту грузового судна «La Coubre», унесший сотни жизней. Кубинские власти обвинили в этом террористическом акте ЦРУ.
Куба сделала выбор: Фидель Кастро заявляет о решимости дать отпор американской агрессии и просит помощи у СССР. Кремль торжествует. Президент США Кеннеди официально заявляет об установлении блокады Кубы. В ответ Советский Союз немедленно заявляет о том, что готов оказать военную помощь кубинской революции в том объеме, в котором это потребуется. В обстановке строгой секретности СССР переправляет на Кубу ядерные ракеты и приступает к строительству стартовых площадок. Однако воздушная разведка Пентагона засекает наличие советских ракет, руководство США на волосок от решения нанести превентивный ядерный удар, но Москва об этом не знает.
Куба – официальное название – Республика Куба, неофициальное с 1959 года – Остров свободы
Бриг передал Жанне и Сепу очень ценную информацию: ситуация складывалась крайне неблагоприятная, в любой момент США могли напасть на Кубу, это означало столкновение интересов Америки и Советского Союза.
В «Центр». По данным военного командования НАТО, Белый дом располагает развединформацией о строительстве на Кубе сорока стартовых площадок для ракет малого и среднего радиуса действия. По оценке Пентагона и ЦРУ, число ракет, намеченных к развертыванию, определятся в 64 единицы. «Сеп». «Жанна».
Американская база Гуантанамо. В эти часы война уже кажется неизбежной. Сеп и Жанна передают в Центр, что в воздух уже поднята авиация, в повышенную боевую готовность приведены морские силы, общая численность войск, подготовленных для броска на Кубу, – 100 000 человек. Однако на самом деле на советских ракетах нет ядерных боеголовок, их просто не успели доставить. Немедленно сообщить об этом американцам – единственный шанс остановить войну.
Михаил Федоров хорошо понимал, что мир стоял на пороге ядерной войны. Проанализировав полученные от Брига документы, Жанна отправила срочную радиограмму:
В «Центр». В целях мирного разрешения Карибского кризиса полагаем необходимым довести по официальным каналам до сведения американской администрации факт отсутствия на Кубе советских боеголовок с ядерным зарядом. «Сеп». «Жанна».
Они понимали, что из-за этой шифровки у них могут быть неприятности, разведчики добывают и передают информацию, но рекомендовать Центру права не имеют. 28 октября Хрущев и Кеннеди обменялись посланиями, третьей мировой войны удалось избежать. Из Центра Сеп и Жанна получили тогда радостную весть – им разрешили провести отпуск в Советском Союзе. Это был настоящий подарок – ведь разведчики соскучились по дому и не видели своих родных уже много лет!
Михаилу Федорову удалось побывать в своем доме, который находится в городе Кингисепп Ленинградской области. Отец расспрашивал Михаила, когда он вернется и приедет ли снова. Михаил объяснил, что служит в войсках, но отец этому не поверил: приезжал товарищ и сообщил, что ваш сын находится за рубежом. Эта встреча с отцом оказалась последней. Были в период отпуска и веселые застолья с родными и близкими, душа отдыхала. Разумеется, о разведке речи не заходило. Время пролетело незаметно, и разведчикам пора было возвращаться. В одной из промежуточных стран они получают срочное сообщение: «Сепу». «Жанне». Необходимо срочно выйти на агента советской разведки «Вано». Подробную информацию получите через канал «Макс». «Центр».
В деле агентурной разработки находим следующую информацию. Агент советской внешней разведки Вано эмигрировал в Западную Европу в 1922 году. Участник движения Сопротивления. Награжден британским орденом «За отвагу». Владелец автомастерской по обслуживанию машин иностранных посольств. С советской разведкой сотрудничает с 1937 года. В 1967 году в Лондоне был арестован сотрудниками английской разведки МИ-5. Дальнейшая судьба агента Вано неизвестна.
На этого агента Галину вывела жена английского дипломата, она часто ремонтировала свою машину у него в фирме. Поначалу он даже не хотел с ней говорить, но, когда Галина произнесла ключевую фразу, Вано невозмутимо ее выслушал, и ответил на пароль. С этого момента Вано несколько месяцев готовили к выполнению его задания в Англии.
Там Вано добывает документы, на которых и по сей день лежит гриф секретности, в одном из них говорится о долговременной программе Британии, направленной на дестабилизацию советского Закавказья. Спустя четыре года Вано арестовывают.
Михаил Федоров вспоминает: «Много лет спустя мы с Галей узнали от коллег, что на допросах, когда следователи спрашивали Вано о том, кто отправил его в Англию и кто снабжал информацией, он неизменно отвечал: «Господа, это некорректный вопрос». Итак, в этой стране мы прожили уже почти 15 лет, совсем забыли русский язык, но думали о Москве, о своих родных и близких постоянно. Я не знаю, как бы вынес столько лет вдали от родины, если бы не Галина – мужественная, хрупкая, маленькая, очень надежная подруга жизни. Мы вместе уже 52 года. Мы подстраховывали друг друга всю жизнь. У нас очень редкая семья, не потому, что мы разведчики, а потому, что сумели сберечь самое важное – любовь и уважение друг к другу».
«Сепу». «Жанне». Считаем задание успешно выполненным. Разведгруппе Сепа и Жанны приказываем завершить текущие дела по прикрытию и выехать на Родину по согласованному маршруту. «Центр».
Этой шифровки Федоровы ждали несколько лет. Только зимой Жанна с Сепом известили всех друзей, коллег и соседей, что уезжают. На их вопросы отвечали, что едут в Австралию, возможно, навсегда. Очень тяжело было расставаться с домом, Галина и Михаил понимали, что здесь останутся не только эти стены, но и их молодость, здесь Галина и Михаил, Жанна и Сеп были по-настоящему счастливы, а этого не вывезешь в чемоданах. В самолете они снова мысленно прощались со всем, что осталось там, они знали, что больше никогда не увидят этой маленькой страны.
В Москве они еще долго будут привыкать к русскому языку, узнают, что такое дефицит и очереди в магазинах, чтобы опять раствориться в московской толпе и стать обычными советскими гражданами.
Когда им становится тяжело или грустно, Михаил достает старенький кинопроектор, и Федоровы возвращаются в свою другую жизнь.
За время пребывания в командировке Сеп и Жанна провели более 300 конспиративных встреч, состоялось 200 радиосеансов с Москвой, в Центр было отправлено 420 важных секретных документов.
За результативную работу, проделанную в период длительного пребывания в особых условиях за границей, Сепа наградили орденом Красного Знамени, а Жанне вручили ценный подарок.
После возвращения их служба в разведке продолжилась, Михаил и Галина Федоровы еще несколько раз выезжали в краткосрочные командировки для решения отдельных разведывательных задач.
Выйдя в отставку, Галина Ивановна и Михаил Владимирович стали готовить молодых разведчиков для работы за границей в нелегальных условиях.
Они мечтают поехать туристами в страну, где прошли их лучшие годы, но законы разведки это запрещают.
Сегодня, думая о прожитых годах, Сеп и Жанна жалеют лишь о том, что в их доме никогда не звенел счастливый смех ребенка.
Назад: Глава 2. Украденная бомба
Дальше: Глава 4. Ядерный шантаж
