ГЛАВА 19

Танрод бережно посадил меня на прогретый солнцем валун, с чувством поцеловал и ринулся к воде. Он черпал ее полными пригоршнями, пил взахлеб, не замечая текущих по груди и локтям ручейков, плескал в лицо и снова пил.

Тихий шорох осыпающихся камней заставил нас дружно оглянуться на склон, откуда мы недавно упали, бесцеремонно сброшенные жадными стражами.

И вовремя — прямо на нас колобком катился уже знакомый мне по пещере гоблин. А через несколько мгновений он уже сидел неподалеку, вместе со своим тюфячком и крепко прижатым к груди моим узелком.

— Давай сюда. — Танрод первым сообразил, почему глаза гоблина так испуганно выпучены, а посиневшие тонкие губы плотно стиснуты.

Гоблин отдал багаж с заметным облегчением и тут же уснул, неудобно ткнувшись лбом в свой тюфяк.

— Заберите свои побрякушки, — строго произнес возникший на соседнем валуне фантом эльфа. — Нам чужого не нужно. А за спасение будете должны услугу. Гоблин принес нам новость — эльфы навсегда ушли из этого мира и оставили для вас послание. Вы двое принесете этот свиток к центральному входу южного склона, мы хотим сами прочесть пожелание наших создателей.

— Хорошо, — согласился Танрод, но я отрицательно замотала головой.

— Не согласна, — едва сдерживая злые слезы, объявила фантому, упорно не обращая внимания на предостерегающее шипение мужа. — Почему я теперь вижу эльфа, это же иллюзия? Что вы сделали с моим даром?

— Он был очень опасным, мы его поправили.

— Значит, теперь я больше не смогу разглядеть через личину истинное лицо преступника, если он мне встретится?!

— Хорошо, — ворчливо, как старый аптекарь, согласился эльф, — иди сюда.

И превратился в сидящего на камне пикси.

Я вмиг оказалась перед ним, склонила по безмолвному приказу голову, и по моим глазам мазнули крохотные теплые пальчики.

— Готово. Теперь, если захочешь кого-нибудь проверить, просто ненадолго зажмурься. В первые мгновения после этого твой дар будет работать по-прежнему.

— Спасибо… — еще задумчиво бормотала я, а его уже не было, и рядом стоял только Танрод, раскладывающий на камне наши вещички.

— Ты не представляешь, что они сделали, — изумленно шептал он. — Теперь все наши амулеты в несколько раз сильнее. Можно сказать, превратились в артефакты.

— Тебе не кажется, что они вовсе не случайно вооружили нас так основательно? — из вредности проворчала я, возвращая на место браслет и четки. — Где мы должны будем искать для них завещание эльфов?

— Посоветуемся, — отмахнулся муж, повесил на шею свою звезду и подтянул меня поближе: — Вели, ты меня простишь?

— Завтра… или послезавтра, — смогла пообещать только через несколько минут. — А сейчас нам лучше побыстрее сдать Доганду твоего пленника. Слишком они лживые и коварные.

— Я уже обмотал его в несколько слоев магическими цепями, — пробормотал Танрод и с интересом уставился мне в глаза: — Лучше объясни, почему только послезавтра?

Однако я не успела ничего ему сказать, как неподалеку развернулось сразу несколько темных проходов, и из них высыпало с десяток старших магистров.

— Зеркало! — рыкнул Танрод повелительно, и вокруг нас мгновенно возник поблескивающий, как стекло, купол защиты.

Это я? — выдохнула недоверчиво, огорошенно глядя на мощное зеркало, однако муж не ответил.

Подозрительно, как обнаруживший чужака Кыш, он молча разглядывал замерших в паре шагов от нас магов. А потом неожиданно шепнул:

— Закрой на секунду глаза.

Сначала я не сообразила зачем, но приказ учителя выполнила так же мгновенно и точно, как ставила зеркало. Эту, несомненно полезную, привычку привил мне еще Леброт, требовавший неукоснительного послушания.

«Тот, кто долго сомневается, слушать более опытных людей или не стоит, однажды заплатит за свою нерешительность здоровьем, а то и жизнью», — было его любимой поговоркой.

— Смотри! — снова скомандовал Танрод, и я, распахнув глаза, поспешно обвела взглядом застывших статуями магистров.

— Гоблинов нет.

— А черноволосого мага с полноватыми губами и серьгой в ухе?

— Тоже нет, — еще раз осмотрев толпу встречающих, отрапортовала я и задала наконец волнующий меня вопрос: — А почему они молчат и не двигаются?

— Я «оцепенение» бросил, не хотел рисковать. Но оно скоро спадет, — быстро глянул на меня Род и пояснил подробнее: — Когда совет расколот на несколько враждующих частей, лучше выяснить, кто именно у власти.

— Никакой вражды больше нет, — ниоткуда появился на полянке Доганд. — Мы вычислили тех, кто мутил воду, и отправили отдохнуть.

— В башню? — заинтересованно глянула в его усталое лицо.

— Немного подальше, но тоже очень уютное местечко, — со смешком фыркнул он. — А вот ты меня сегодня напугала. И снова удивила.

— Обо всем этом поговорим через полчаса, — резко пресек попытку расспросов мой муж. — Я хочу умыться и поесть. Кстати, вон тот гоблин пришел ко мне в башню под личиной Пельро. Вам известно, где сам магистр?

— Сидит, но не в башне, — угрюмо буркнул верховный и повелительно махнул рукой: — Иди уже умывайся. Ждем в зале совета.

В кабинет своего дома Танрод доставил меня в считаные мгновения и так же стремительно сбежал. Но обижаться и не подумала, давно зная, как сильно хочется умыться и надеть чистую одежду, вернувшись из длительного путешествия. Хотя сидение в катакомбах трудно сравнить даже с самым тяжелым переходом по пустыне, пришлось мне однажды добывать таким образом нужные для клиента документы.

При воспоминании о пыльных камнях катакомб и склоне, по которому мы прокатились, мне и самой захотелось умыться и надеть свежее платье, и отказывать себе в этой малости я не стала. Но в гардеробной Танрода женской одежды не было, это я помнила хорошо. Придется занять что-нибудь у Гили, устроившейся с мужем на втором этаже в комнате Кэрдона. Я задумчиво поднялась на второй этаж, постояла у комнаты с номером два, в которой, как я подозревала, магистр всегда селил своих гостий, и после некоторых сомнений все же распахнула дверь.

Здесь все было совершенно так же, как и в комнате, находящейся за сотни миль отсюда, даже покрывало на постели и ваза на столе. Медленно пройдя по такой знакомой спальне, я бездумно приоткрыла шкаф и замерла, забыв от потрясения все слова. А когда припомнила, меня уже всю трясло от обиды и негодования.

— Танрод!

Даже сама раньше не представляла, что могу рычать так свирепо.

На мой рык примчались сразу трое — Кыш, Кэрдон и мой муж. Боюсь, теперь уже бывший.

— Что случилось? — Маги смотрели одинаково встревоженно, и оба почему-то мимо меня.

И только Кыш повел чутким носом и сразу скользнул к моим ногам, встал рядом, защищая своим телом и предостерегающе топорща усы.

— Кэрдон, ты мне не нужен, — процедила разъяренно, но он ушел не сразу, сначала спросил взглядом учителя.

— Вели? — С головы лорда дознавателя капала вода, штаны и нижняя рубаха липли к мокрому телу, но я старалась этого не замечать.

Это только для того, чтобы отпраздновать помолвку, необходимо нарядиться в самые лучшие вещи, а разорвать ее можно и в одних подштанниках. Хотя мне известно довольно много случаев, когда при разрыве святых союзов и крепчайших договоренностей на одном из супругов не было ни нитки.

— Я позвала тебя только для того, чтобы предъявить вещественные доказательства, подтверждающие законность моих требований о расторжении наших семейных уз, — самым официальным и ледяным тоном произнесла я, покрепче вцепившись в шерсть Кыша, чтобы в любой миг закрыть себя и питомца надежным щитом.

Лорд дознаватель выслушал меня, мрачнея все сильнее, но не предпринял ни малейшей попытки хотя бы коснуться моей руки. Даже одного шага не сделал, лишь смотрел на меня все серьезнее да крепче стискивал зубы.

— Я желаю видеть эти доказательства, — произнес он так же холодно, — и по имперским законам требую адвоката. Или, по законам Саркана, возможности сказать оправдательную речь и проверки на амулете честности.

— Согласна, — скривилась я, ощущая острую боль и пустоту в том месте, где недавно жарко цвел прекрасный цветок счастья.

— Тогда я жду предъявления заявленных улик, — решительно прищурился лорд, и я с усмешкой шире распахнула дверцы шкафа.

Битком набитого платьями, блузами, накидками… но вовсе не одни они так больно ранили мое сердце, а боковые ящики, в которых хрустящей пеной высились стопки тех самых дамских вещичек, которые ни одна порядочная леди никогда не оставит на виду. И ничего из этой кучи никогда не принадлежало мне.

— Вот они. Не знаю, для кого и когда ты устраивал тут гнездышко, но меня это больше не интересует, я немедленно ухожу.

— Сначала выслушай оправдательную речь, — Танрод стоял у меня на пути незыблемой глыбой, — и проведи опрос свидетелей. Кэрдон, приведи, пожалуйста, мадам Рину.

Последнюю фразу он крикнул в сторону двери, и в приоткрывшейся щели тотчас появилось встревоженное лицо маркиза.

— При чем тут она? — проводила я молча исчезнувшего маркиза подозрительным взглядом, опасаясь какой-нибудь хитрости.

— При том, что именно Рина все это закупала в тот день, когда ты ушла к принцессе, — спокойно пояснил Танрод и провел рукой по волосам, мгновенно их высушив.

Я только скептически поморщилась: помню я, как мало у нее было на это времени.

— Я дал ей распоряжение с вечера, специально сходил, — продолжал спокойно пояснять Танрод, натягивая одежду, которая ниоткуда появлялась у него в руках, — и к вечеру уже все привезли. Надеялся, что мы будем жить тут, и сразу забросил сундучки порталом, ну а распаковывал и развешивал все голем.

Это было похоже на правду, очень похоже, но мое раненое сердце еще никак не хотело, скорее боялось в нее поверить. Слишком уж больно мне было, чтобы разом забыть эту муку.

— Вот мадам Рина. — Приоткрыв дверь, Сангирт втолкнул экономку и предусмотрительно исчез.

— Мисс Вельена! — обрадованно шагнула ко мне экономка, оглянулась на хозяина и нахмурилась: — У вас что-то случилось?

— У леди Вельены Ледхар все хорошо, — вежливо сообщил магистр. — Она просто хочет знать, откуда в ее шкафу новые вещи.

— Вообще все вещи, — из вредности поправила я, начиная понимать, как смешно и некрасиво выглядит вспышка совершенно несвойственной мне ревности.

— Какие? — Добрая женщина заглянула в шкаф, пробежалась по полкам придирчивым взглядом и доложила: — Так это я все купила. Платья — в салоне мадам Либердо, дамское — у белошвеек с Цветочной улицы. А что? Не понравилось?

— Нет… мне просто… — никак не находились нужные слова.

— Вели не поверила, что вы успели все это закупить так быстро, — помог Танрод.

— Так вы ведь мне премию… — расстроилась Рина. — Но для леди Вельены я бы и так постаралась все успеть.

— Спасибо, — еле выдавив благодарную улыбку, пролепетала я. — От меня вам тоже премия, за лишнее беспокойство.

— Вы свободны, — произнес муж, одним движением пальца отправил куда-то озадаченную экономку и вдруг оказался рядом, крепко обнял и увлек в кресло.

Потом я сидела у него на коленях и взахлеб рыдала, упрямо уворачиваясь от нежных поцелуев. Недостойны таких нежностей ревнивые дуры, готовые из-за вымышленной измены разрушить жизнь себе и любимому.

— Вели! — наконец прикрикнул Род. — Ты можешь меня выслушать?

— Да, — шмыгнула носом.

— Возьми себя в руки, ты ментал и можешь испытывать такие эмоции, какие пожелаешь.

— Это как-то неправильно, — задумалась я.

— Неправильно для учеников и начинающих магов, родная моя, — сказал муж очень нежно, и мне снова захотелось плакать. — А вот те, кому маленькие пройдохи резко усилили дар почти до уровня магистра, могут лечить людей с расшатанной психикой и создавать самим себе такое настроение, какое захочется. И недавно ты наглядно мне это продемонстрировала.

— Но я не хотела… — снова подкатила к горлу обида.

— Разумеется, не хотела, любимая. — Поцелуи мужа стали неимоверно нежными и успокаивающими. — Просто за последние дни на тебя свалились слишком много трудных испытаний, и ты старалась держать себя в руках. А когда все закончилось — отпустила, и твой разум задним числом осознал всю тяжесть перенесенного. Запаниковал и нашел самую невинную причину, чтобы поплакать об уже пережитом.

— И я навсегда теперь останусь… такой плаксой?

— Разумеется, нет, родная, у тебя характер бойца, и это замечательно. За это я тебя и люблю, и еще за многое другое… например, за доброту. Ты ведь не позволишь любимому мужу умереть с голода в этом кресле?

— Конечно, не позволю, — невольно засмеялась я, чувствуя, как тает ноющая в сердце заноза. — Иди уже, любимый муж.

— А это не так? — насторожился вдруг он, и мне стало предельно понятно, что тяготы последних испытаний переполнили не только мою душу.

— Немного не так, — поправила, глядя ему в глаза с лукавой укоризной. — Ты не любимый муж, а очень горячо любимый.

— Может, позавтракаю позже? — раздумал он идти в столовую, но я поспешила сделать самое строгое выражение лица.

— Не может. Мне тоже нужно умыться, и нас ждут на совете.

Танрод разочарованно вздохнул и ушел порталом, а я еще целую минуту сидела, мысленно истово благодаря его выдержку и силу воли. Теперь мне было страшно даже представить, какой беспросветно-черной стала бы моя жизнь, не обладай мой любимый таким твердым характером.

В столовую я прошла тихой мышкой, все сильнее чувствуя раскаяние и стыд, но стоящий у стола и что-то торопливо поглощавший прямо из супницы Танрод мельком оглянулся, бросил ложку и ринулся мне навстречу. Стиснул в объятиях, требовательно заглянул в глаза и достал из воздуха мягкую льняную салфетку. Деловито промокнул рот, вызвав у меня невольную улыбку, и принялся целовать мое лицо, губы, шею. Эти поцелуи с каждой секундой становились все более жаркими, и мне не хотелось его останавливать, но воспоминание об ожидавших нас магистрах отравляло все удовольствие.

— Род, остановись… — наконец взмолилась я, — иначе мы никуда не пойдем. А они ведь ждут…

— Ну, раз ты вспомнила про дела, значит, окончательно расправилась с плохим настроением, — шепнул Танрод довольно, однако вздох был явно огорченным. Затем внимательно посмотрел мне в глаза и осторожно добавил: — Хотя с той одеждой просто не разобралась. Но в этом больше всего моей вины — не объяснил заранее. Понимаешь, никогда раньше я ничего и никому не покупал, тем более одежду. Даже мысли такой не появлялось. А для тебя мне хотелось скупить все наряды в самых лучших магазинах и набить ими шкафы во всех наших домах еще с тех дней, когда ты ходила по Глоэну в потертых штанах. Моя любимая не должна ни в чем нуждаться. Ну а все, что не понравится, просто выброси или отдай, хотя бы сиротам родного монастыря. Договорились? А теперь не хочешь объяснить мне одну загадку… про послезавтра?

— Да это просто шутка, — начала я краснеть. — Как говорят женщины, мужчин нельзя прощать сразу, тогда они начинают считать своих жен слабовольными дурочками. И кроме того, пока жены с мужьями в ссоре, те всячески стараются задобрить своих любимых и выполняют все прихоти.

— Они неправы, — подумав, серьезно сообщил муж. — Я специально не занимался этой темой, обычно мне достаются более тяжкие преступления, но несколько раз помогал ученикам и помощникам и хочу сказать — зачастую все наоборот.

— Да я и сама знаю, но просто пошутила, — успокоила любимого, лишний раз убедившись в основательности его подхода к любым вопросам. — Разумеется, я тебя сразу простила. Можно сказать, заранее, так как понимала, для чего ты так сделал. Но хочу предупредить — если, не дай боги, что-нибудь подобное случится еще раз, я снова поступлю так же.

— Вели… — Танрод стиснул меня так крепко, словно я прямо сейчас собралась куда-то идти, уткнулся лицом в волосы и тяжело сглотнул, — мне до сих пор не верится, что ты снова рядом, ведь со мной этот фантом даже разговаривать не желал.

— Думаю, — обхватив его за торс и мягко поглаживая напряженные плечи, шепнула я, — они ждали, пока ты потеряешь сознание от жажды. Жестоко, не спорю, но, может, они боялись доверять тайну своих проходов магу, который умеет проводить магические пути?

— А ты думаешь, хоть один магистр смог бы запомнить тот путь?

— Я подозреваю, любимый, они специально таскали нас по всем возможным тоннелям и спускам, чтобы запутать как можно надежнее. Тебе ведь тогда не до того было, ты прикрывал меня, а мне показалось, что несколько раз нас провезли по кругу.

— Возможно, — задумался магистр, нежно чмокнул меня в макушку и гордо заявил: — Ты у меня вообще умница. Ну а теперь идем на совет. Ты готова?

— Да, — счастливо кивнула я любимому, и мир на миг потемнел.