Вода. Урок тридцать первый

Помню, на нервом занятий по гидрогеологии преподаватель сказал примерно следующую фразу: вода — самый изученный, известный, простой, самый распространенный и потребляемый минерал на планете и одновременно самый загадочный. Дескать, мы о воде знаем все и ничего, как о человеке.

И, в самом деле, чего уж проще: химическая формула короткая — Н₂0, в основе лежит водород — первый элемент таблицы Менделеева, самое распространенное вещество во Вселенной. Значение самого слова тоже открыто и на поверхности: два соединенных слогокорня В (О) А — ДА, дающая бег, течение, движение. Причем слово исконно славянское, женского рода, что указывает на принадлежность к плоти Матери- сырой-земли. В белорусском наречии звучание более архаичное вида. Слогокорень ВА сохранился во многих языках индоевропейской семьи (water, wasser, acva), но вразумительно переводится только со славянских: текучая, льющаяся, бегущая, жидкая, живая, поэтому в языке сохранилось уточнение — например, «стоячая вода», что означает мертвая, неподвижная.

Жизнь воды — это ее вечное движение, ток.

Запасы жидкого минерала не поддаются учету, ибо существуют во всех трех стихиях — в воздухе, на земле и в ее недрах, и сама является одной из стихий, наравне с огнем. И так же легко этот минерал способен переходить три агрегатных состояния: жидкое, твердое, газообразное. Основной строительный материал для всей живой и неживой материи (человеческое тело на 60 % (70 %) состоит из воды) может совершать любую работу — перетирать камень в песок и в виде электролитов… питать клетки головного мозга электрической энергией! Вода способна к самоочищению и самоструктурированию при замерзаний и оттаивании; способна растворить в себе практически всю таблицу Менделеева, особенно морская. По уверению ученых, даже стекло растворяет! (Что подвластно только плавиковой кислоте.) Способна накапливать информацию и при определенных условиях отдавать ее. Как и огонь, является очистительной, по причине чего используется в обрядах многих религий и верований. Может быть тяжелой и легкой. И еще может быть живой и мертвой.

В общем, без воды и ни туды, и ни сюды.

Дар Речи и кровное дитя его, мифология, сохранили полный круг информации о природе воды и ее значении. Вот с этих знакомых нам с детства понятий — живая и мертвая — мы и начнем. Помните, как бальствовали (бальство — лекарство, от баловать, делать белым, насыщать светом) погибших богатырей? Вначале раны поливали мертвой водой, и они зарастали, потом давали живую, и витязь вскакивал здоровым и невредимым. Ну, с живой вроде бы все понятно и соответствует нашей логике, но вот, почему мертвая так действует, в наше представление о природе вещей нс укладывается. Так и хочется сказать: мол, устная, бесписьменная мифология что-то тут напутала, неверно переложила древние сказы, вот и пошла гулять по свету несуразица…

Но если взирать на предмет очами наших пращуров, если подходить к нему, «свивая обе полы сего времени», то все становится на свои места. Как день и ночь составляют полный оборот времени, так жизнь и смерть. То есть павшего богатыря следует наполнить двумя составляющими, провести его через мир мертвых, дабы воскресить жизнь. Смертельные раны могут срастись, а тело обрести целостность, полноту только в незримой, неведомой нам, половине мира. Как в женском чреве, в недоступной глазу ее полости происходит таинство зачатия и развитие плода, заключенного в плаценту, и поэтому исключительно все процессы его созревания не подвластны воле матери. Только оказавшись в неосязаемой, неведомой половине мира, под воздействием мертвой воды плоть становится цельной возвращает себе первозданность, а живая нужна лишь для того, чтобы вдохнуть жизнь. Этакий завершающий мазок кисти живописца, после которого нарисованный глаз оживает и начинает отражать свет.

Вряд ли ошибусь, если скажу, что поиском живой и мертвой воды как главным снадобьем от всех болезней, как лекарством от смерти человечество занято всю свою сознательную историю. И не утратило веры до сих пор, ибо должны быть где-то эти вожделенные источники! Страсть их отыскать сравнима разве что с мечтой верующего о райском существовании, со страстью средневековых алхимиков, мыслящих путем смешивания веществ получить золото. Велик соблазн обрести панацею, даже медик-офтальмолог Мулдашев не устоял и… отыскал целых два озера близ Кайласа на Тибете. Одно, разумеется, с живой, другое — с мертвой. Но, к сожалению, оказался писателем-фантастом, поскольку я до сих пор лечу панувеит, закапывая глаза циклопентолатом, диклофенаком и тобрексом. Эти химпрепараты не имеют никакого отношения ни к живой, ни к мертвой воде…

А еще есть множество отъявленных мошенников, «заряжающих» воду прикосновениями чудотворных рук своих или даже своим присутствием. Много всевозможных фокусников, за руками коих трудно уследить, или просто шукшинских чудиков, романтически мечтающих изменить природу воды, точнее вернуть ей первозданность, структурировать. Например, лабораторным путем воссоздать условия существования материи на Земле, каковыми они были в ту, доисторическую, эпоху, когда деревья были большими.

Впервые я столкнулся с одним из них на Таймыре еще в начале 70-х, и, честно сказать, поначалу мы заслушивались его байками о летающих тарелках, полтергейсте, биополях и прочих аномальных явлениях. Это все равно что таинственные сказки в пионерлагере, когда протрубят отбой и выключат свет.

А работали мы на дне астроблемы, в метеоритном кратере, где ленинградские геологи нашли алмазы «космического», импактного, происхождения — одно это уже ввергает всякого, особенно романтически настроенного, человека в море безудержной фантазии. И вот надо же было такому случиться: во время бурения одной из скважин под рыхлыми моренными отложениями обнаружился доисторический ледник мощностью до десяти метров. То есть не растаявшая линза того, древнейшего, ледника, который, вероятно, и срезал высокие борта метеоритного кратера, превратив их в цепь каменистых сопок, выстроенных по кругу. Бурение было колонковое, с отбором керна, поэтому буровики доставали лед и, матюгаясь, выкладывали его в керновые ящики. Им выгодно было бурить твердые породы, а лед, хоть и древний, все одно мягкий, зарплата страдает. Да и он уже подтаивать начал в ящиках. Старший геолог участка распорядился сделать описание, глянуть, нет ли растительных включений, и керн не сохранять: его тоже волновало другое — алмазоносные породы.

Сделать в условиях экспедиции хотя бы примитивный гидрогеологический анализ было невозможно. Буровики кипятили изо льда чай, варили чифир (говорят, был особый), а я принес полуметровый кусок керна в поселок из соображений попробовать доисторической воды. Растопили, попробовали: вода и вода, без видимых растительных остатков, кристальная, прозрачная. Раны не заживляла (в тундре они очень плохо заживают), голову не просветляла, не хмелила, ума, энергии и прочих телесных качеств не добавляла. Ну, ровным счетом ничего экзотического!

Однако чудик сбегал на буровую, забрал остатки льда и, трясясь от распирающего восторга, совершал открытия одно за другим. Сначала он уверял, что этот лед — космический, мол, остатки ледяного метеорита, но скоро от этой мысли отказался и после неких манипуляций заявил: «Живая вода!». Первозданная! Только мы ею пользоваться не умеем. Стал потреблять внутрь, по утрам умываться и натирать тело, а еще — поливать репчатый лук, выгоняемый на перо, и укроп в деревянных ящиках — очень уж зеленки хотелось. На его счастье, и на второй буровой подцепили эту же линзу, и живой воды у чудика прибавилось. Литровую фляжку он герметично закрыл в надежде увезти в Питер и там сделать полный анализ. Два летних и один осенний месяцы он пил воду, натирался и поливал рассаду в надежде заполучить тропический урожай и не давая выщипнуть даже перышка со своей грядки. Лук и укроп выросли точно такими же, как и в других ящиках, и в сентябре начали чахнуть, хотя он грел растения под лампой. Решил: виной всему мертвая, неплодоносная мореная почва пополам с торфом, которую мы брали на берегу озера Мало того, всегда удачливый в преферансе, чудик начал катастрофически проигрываться, и у него, как у всех, закровоточили десны, этакое предцинготное состояние, привычное на Таймыре. Опыт явно не удался…

И все же одно маленькое открытие у него получилось. Грунт, который мы брали для рассады, оказался не таким и мертвым, а угодив под лампу, в тепло, нещадно зарастал сорняками, в основном куропачьей травкой и мелкими побегами ивы, то есть был насыщен семенем. Для чистоты эксперимента чудик свою грядку не полол, и у него за каких-то две недели вдруг выскочил из земли и вытянулся почти метровый побег неведомого растения! Чего в тундре с угнетенной растительностью не бывает. Вроде не трава, не хвощ, не дерево — первобытная диковина¹ Исчезнувший вид! И растет не по дням, а по часам! Но тут’ из Питера приехал палеонтолог, глянул на побег и опустил на землю нашего естествоиспытателя: оказалось, самая обыкновенная ива, из которой корзинки плетут.

Все равно можно было бы уже поверить в чудодейственное влияние доисторической воды, пусть не на лук, на кустарники, однако палеонтолог заявил, что семя ивы наверняка попало из прошлого вместе со льдом. И это весьма любопытно: мол, надо же, ни вид, ни структура растения никак не изменились. Однако утешить чудика это уже не могло, он ходил тусклым и безрадостным: вот если бы выросла хотя бы секвойя, баобаб, пальма или папоротник!

Побег ивы услышал это, сронил листву и засох.

Но фляжка с «живой водой» хранилась у чудика еще долго, а на Новый год он ею пожертвовал — развел спирт. Все, кто пробовал, подтверждали: напиток был божественный.

После Таймыра я и начал искать живую, первозданную, воду. Скажу сразу: отыскал единственный живительный источник — Дар Речи, слово, которым, скорее всего, и оживляли сраженных на поле брани богатырей. Не случайно же речь и река — слова однокоренные…

У меня есть убеждение, пока что бездоказательное, выстроенное на интуиции, предчувствии, что мир когда-то не делился на две «полы», живую и мертвую, и в своем первозданном виде был цельным. Трудно сказать, когда это было, в какой геологической эпохе, но, скорее всего, до первого ледникового периода, до первой «астероидной зимы», пока небесный пришелец не врубился в земную твердь, не образовал гигантской астроблемы — звездной раны. И пока ударная волна не смахнула с лица Земли девственные леса вкупе с динозаврами, а электромагнитная не переформатировала земное пространство, не изменила скорости вращения планеты, гравитации, газового состава атмосферы, молекулярного — воды и некоторых других веществ, до той поры вода на Земле была одна Живая, и благодаря этому деревья были большими, а животные и люди — исполинами.

Но они еще не были просто людьми разумными, скорее, двуполыми богами в нашем понимании, ибо находились в состоянии хаоса. Скажем так: был райский период существования, отмеченный в мифологии всех народов, когда мозг великанов (титанов, гигантов, исполинов) находился в желеобразном, то есть в жидком, состоянии и был не способен фиксировать информацию. В этом не было нужды. В первозданном мире существовала совершенно иная форма общения, передачи знаний (что мы сейчас понимаем под телепатией, телекинезом и т. д.), не требующая ни памяти, ни речи, ни, тем паче, письменности. Мозг был жидким, но задействованным на 100 %. Думаю, люди умели даже летать. Почему нет? Нас ведь не удивляет, что новорожденные умеют плавать, нырять, правильно задерживая дыхание. И вообще обожают водную стихию. А потом эта способность отмирает, и лет в шесть-семь мы начинаем учить дитятю держаться на воде…

Резкие климатические и физические изменения на планете повлекли за собой, в первую очередь, изменение состояния боды и, уже как следствие, всех живых и неживых организмов, состоящих на 60 % и более из той самой воды.

Поскольку же вода — хранитель и носитель информации, то ее замерзание во время оледенения стерло всяческую накопленную информацию. Она стала нейтральной, чистой, как из похороненного ледника на Таймыре. Но это на Земле; внутриклеточная же составляющая (60 % плоти живых существ) под воздействием внешней среды разделилась на «живую и мертвую». Произошло это, скорее всего, по причине заложенного природой запаса прочности вида, его выживаемости в изменяющихся внешних условиях, а, как известно, принципы такой выживаемости — в многообразии форм существования. И вместе с этим мир разделился на две равнозначные половины. В первую очередь, мужскую и женскую, отчего у обеих половин сохранились атавизмы половых признаков противоположного пола. Не сразу, но между мирами возникла защитная, изолирующая плацента. И тот, нами не зримый, «полый», стал развиваться самостоятельно и не зависимо от воли реального, однако же связанный с ним неосязаемой коммуникацией — пуповиной, как плод в утробе матери.

Изменение состояния воды в организме вызвало загустевание, отвердение мозга, образование коры, испещренной извилинами — памятью, которую можно назвать живой частью, сознанием. Однако первозданно заложенная, божественная информация никуда не исчезла, разве что стала другой половиной — бессознательной, то есть мертвой. И вот тогда между ними и образовался единственный вид коммуникации — определенный вибрационный строй звуков, то есть слово. Поэтому и говорят: словом можно и убить, и воскресить.

И вот тут приоткрывается таинство заговоров. Тех самых, коими пользовались еще наши бабушки, заговаривая болезни. Ладно, согласен, раковую опухоль, может быть, и не заговорить (просто некому, вывелись лекари!), но вот пупочную грыжу у младенцев заговаривают. Сам видел и слышал. Если клетка на 60 % состоит из воды (остальное — органические и неорганические вещества), то, воздействуя на нее словом, скажем так, определенной частотой вибрации, вполне возможно перестроить ее природу, структурировать воду, вернуть ей первозданное состояние. Наш голос — это вибратор, причем с потрясающим диапазоном частот, большую часть которых мы слышим, а меньшую — нет: ухо не внемлет. А вот «ухо» растений слышит наш голос, многочисленные опыты дают зримые результаты. Но что может быть органами слуха у цветов и деревьев? Скорее всего, опять же вода клеток растений, как приемо-передатчик информации.

Горловое пение, мантры, да и молитвы, песни, гимны — не что иное, как фрагменты некогда бывшей стройной системы воздействия на средства связи между живой и мертвой «полами» всего сущего. То есть лекарство, антибиотик, находится в нас самих, но пребывает в «мертвой», закрытой, половине, и весь вопрос — как вызволить это снадобье и совокупить его с больной клеткой.

Дар Речи сохранил даже слово, означающее этот процесс, — польза. Еще в позапрошлом веке говорили не лечить, а пользовать, например, травами, снадобьями. Иными словами, соединять «обе полы», делать цельным. Как известно, вода — прекрасный накопитель и носитель информации. В обычаях многих народов сохранился обычай гадать на воде, глядя на свое отражение, передавать его, например, своему возлюбленному, если он способен воспринять отраженный образ, как свой идеал, а потом искать и «узнавать» его. Это уже даже не гадание — чародейство. Гадание у зеркал вторично по природе и повторяет гадание над водой. Физический образец передачи водой информации на огромные расстояния читается в эффекте миража, который зачастую принимают за видение.

Вода передает ядру клетки информацию, и, если она искаженная, «преломленная», происходит заболевание на клеточном уровне. Мы пьем отвары трав для того, чтобы исправить искажение через информацию растительной клетки. И это у нас получается, но при условии, что мы точно угадали, с какого конкретно растения (вещества) следует считать информационный код клетки. Животные, в том числе домашние, делают это блестяще и до сих пор, иначе бы давно вымерли от болезней. Но в связи с вмешательством человека в генную структуру растений, производства ГМО и тех, еще не изученных, необратимых процессов, которые они оказывают на организмы, в скором времени и животные будут не в состоянии лечить свои недуги. Не говоря уже о человеке, поедающем генно-модифицированные продукты. Растения с первозданной клеткой и «лечебной» информацией могут вообще исчезнуть или мутировать.

Однако эталонная информация, образ здоровой клетки, кроме растений, хранится и в нас самих, только в «мертвой зоне» нашего существа. Это даже не иммунная система, которая предназначена для сопротивления здоровой клетки внешнему фактору воздействия; это нечто большее, это внутренняя сухая «аптека» организма, это склад программ на все случаи жизни, это Палата Мер и Весов. Место расположения ее — те самые «лишние» 97 % мозга, его 14 (?) триллионов «пустых», якобы не задействованных клеток. (Правда, вопрос: кто считал и как?) Ежедневное их отмирание (будто бы по 100 тысяч) — это «расходные материалы», результат самостоятельной, не зависимой от нашего сознания и воли, постоянной диагностики и работы по восстановлению информационного поля жизненно важных клеток внутренних органов. Тех органов, которые «включены» напрямую через «пуповину»: биение сердца, кроветворение, дыхание, работу иммунной системы, желез, участвующих в процессах химического обмена веществ. Использованная эталонная клетка не восстанавливается, что и является регулятором длительности нашей жизни.

Вызвать, вызволить, включить эталонный образец по собственной воле или воле врачевателя возможно только определенной вибрацией, а если точнее, энергией вибрации. Вот почему заговоры, обереги, заклятья и вместе с ними колыбельные песни и напевы тщательно, до последнего знака и звука, заучивались или переписывались и впоследствии произносились в строгом соответствии. Отсюда и возникла релаксация под музыку, под естественные природные звуки, чаще звон бегущих струй ручья, родника, пение некоторых птиц, шум ветра в кронах деревьев, плеск волн. Поэтому нас так неудержимо и тянет из каменных джунглей на природу, к естественным звукам и шумам, ибо они способны включать собственную природу человека. Помните это состояние, когда после нескольких дней, а то даже и часов пребывания в естественной природной среде у нас появляется ощущение отдыха, возвышенного, божественного состояния?

Природа окружающая пользует природу человеческую. Или вредит, если сама искажена и заражена болезнью.

Все эти выводы так или иначе продиктованы Даром Речи, извлечены из слова. Впрочем, как и тот, определенный вывод, в котором я совершенно уверен: наши мудрые пращуры понимали явление живой и мертвой воды не в прямом, материальном, смысле. Если хотите, это космогоническая аллегория принципов существования триединого, но двуполого мира.

И все равно надо искать воду, и живую, и мертвую, поскольку будущее существование человечества, его здоровье, разум и благо неразрывно связаны с существованием на Земле этого самого простого и «изученного» вещества…