Глава 4. На море и на суше

Смирнов и Богуслав прибыли на оговоренную еще из Москвы встречу почти минута в минуту. Секретарша подиумного вида, гейша – как, мигом окрестил ее Боб, – сделала большие глаза и испуганно сообщила им:

– Господа Смирнов и Кочаров… Да-да, мы ждем вашего визита, но… извините, у господина Закира Рзаева срочное внеплановое совещание… У него сам господин Маркус Миллер! – Причем слово «господин» у нее выходило на восточный манер и звучало как «повелитель».

– Очень хорошо, гурия, – сказал Боб, и девица слегка зарумянилась, – ты все-таки тихонько сообщи своему господину, что мы прибыли. Может, мы заодно и с господином British Petroleum поговорим.

Девица обомлела: в ее маленькой головке, не способной принять самостоятельное решение, возникла дилемма – с одной стороны, нельзя перебивать беседу двух великих людей, с другой стороны, московские гости, кажется, очень важные люди…

Сергей и Боб тем временем устроились в мягких креслах, оставив секретаршу наедине с селектором.

– Богуслав, – сказал Сергей, подавляя смешок, – ты и с ними собираешься так панибратски разговаривать? Могут обидеться.

Боб строго посмотрел на него:

– Тут главное правило – прорываться сразу к «великому хану», все равно решает только он. Иначе тебя перестают уважать – это же Восток.

– А англичанин – тоже так думает?

– Он нас поймет как европеец европейца, – безапелляционно заявил Богуслав.

– Белые люди?

– Так точно!

«Гейша» наконец робко взялась за громкую связь и шепотом произнесла в нее:

– Извините меня, Закир Комбарович, московские гости прибыли, сидят.

После паузы в селекторе прозвучало:

– Извинись перед ними и угости чаем. Минут через десять пусть войдут…

Сергей выпучил глаза на Боба.

– Что бы это значило?

Боб пожал плечами:

– Это значит, что мы вовремя – только и всего.

Всполошившаяся секретарша уже подавала чай и сладости в богатом сервизе, кланяясь незнакомым «повелителям».

– Давно они совещаются, красавица? – спросил Сергей, чтобы поддержать свой неожиданно высокий статус.

– Минут пятнадцать, Смирнов-бек, – скромно ответила та.

Прихлебывая ароматный напиток, налитый изящной ручкой секретарши, Сергей покачал головой:

– А не нравится мне это. Затевают что-то.

– А как же, – согласился с ним Боб. – Азиатское коварство. Наверное, янычар вызвали, будут нас на дюшбяря крошить саблями.

– А что такое «дюшбяря»? – удивился Сергей.

– Не знаю, в меню вычитал сегодня.

Сергею все больше нравился этот товарищ Марата – ироничный и уверенный в себе. Впрочем, Смирнов отдавал себе отчет в том, что лично Кочаров и лично Суворов вообще не заинтересованы во всем этом деле. По большому счету, и их хозяин Федорцов не играет пока в «нефтяную рулетку». Главное лицо переговоров – он и его отец.

– Не бери в голову, – посоветовал ему Боб, уловив тень сомнений на лице. – Решаем не мы. Проект подготовил твой отец, нажаты какие-то пружины – должен быть результат. Наше дело – надувать щеки и строить из себя важных птиц. Так меня Федорцов инструктировал.

Секретарша взволнованно сообщила:

– Господин Смирнов и господин Кочаров, вас ждут!

Помахивая кейсами, они вошли в апартаменты.

Англичанин оказался классическим представителем своего племени – худощавый, спортивный, с надменно-вежливым выражением лица. Закир-бека точно так же можно было спутать с любым другим удачливым азербайджанцем из хорошего рода – округлый, лоснящийся, важный.

Сергей смело подошел к ним с рукопожатием:

– Спасибо, что приняли нас без долгих проволочек, – уверенным голосом сказал он.

– Как здоровье вашего многоуважаемого отца? – вежливо спросил его Рзаев.

– Вы с ним знакомы? – удивился Сергей. – Спасибо, он не смог прилететь сам, немного нездоров.

Маркус Миллер что-то негромко сказал по-английски, а молодой человек-переводчик огласил его фразу по-русски:

– Надеюсь, это только «дипломатическая болезнь». Господин Миллер имел честь встречаться с господином Смирновым в Норвегии.

– Очень приятно, – слегка поклонился Смирнов-младший и продолжил на языке собеседника: – Можно без переводчика, мы говорим по-английски.

– О, это из-за меня, – сообщил Закир Рзаев, – Аллах не дал никакой склонности к языкам.

Англичанин не собирался терять время:

– Завтра утром начинается совещание, но, по сути, оно уже началось, у меня назначен ряд встреч. Поэтому давайте говорить по существу дела. Что вы намерены предложить консорциуму?

Сергей достал из кейса бумаги:

– Вот синопсис по нашему вопросу. Суть в том, что мы готовы возобновить эксплуатацию шести глубоководных скважин, замороженных в 1993 году на Гюнешли.

– Вы понимаете, что результаты национализации этих объектов не могут быть пересмотрены?

Смирнов возразил:

– Мы можем требовать через международный суд компенсации затрат.

Миллер поморщился:

– Вы же понимаете, что это затянется на долгие годы и вряд ли даст результат.

– Но вышки все это время будут простаивать – до решения суда.

Равнодушное пожатие плечами:

– Их ввод в строй намечен на 2009–2010 годы, так что мы ничего не теряем.

– Вот именно, – увесисто вставил Боб. – Давайте их запустим через полтора года.

– На правах концессионной аренды, – уточнил Миллер.

Сергей кивнул:

– Так точно. В этом случае мы откажемся от всяких притязаний на права собственности.

– Но у вас их и нет, – напомнил Рзаев, чтобы не молчать.

– Зато у нас есть техническая документация по платформам и данные разведочного бурения. – Сергей выложил на стол главные козыри.

– Все? – усомнился британец, но глаза его оживились.

– Пока – нет. Большую часть господин Губаренко оставил у себя, дожидаясь результатов переговоров. Кроме того, у нас есть желание и возможность – финансовая и техническая – произвести реконсервацию шести скважин и дать необходимую вам нефть. Остро необходимую, – надавил он голосом. – Вы собираетесь закачивать в трубу казахскую нефть, а это сильно снизит качество и цену продукта. В наших интересах выдавливать низкосортную нефть из трубы.

Британец на минуту задумался.

– Ваши доводы понятны без слов, по крайней мере мне, – сказал он наконец. – Однако это дело может отложиться в долгий ящик и бесконечно гулять по всем инстанциям. Теоретически мы можем получить принципиальное согласие на этот проект, пока все заинтересованные стороны собрались на совещание. Вам нельзя терять этот шанс.

Боб увесисто поддакнул:

– Мы для этого и прилетели.

Миллер поднялся из-за стола и прошелся вдоль окон, попыхивая своей сигариллой:

– Мы забываем о технической стороне вопроса. На данный момент наш разговор на самом деле беспредметен.

Почему-то всполошился господин Рзаев, услышав перевод этой фразы:

– Но почему?

Англичанин продолжал:

– Вышки более десяти лет стоят в море без присмотра. Никакой качественной консервации на самом деле не производилось – их просто бросили, а потом разграбили. При попытке работ на одной из них в 1997 году произошла серьезная авария. Эту вышку можете вычеркнуть из своего списка. По нашему плану предусмотрена полная замена всего оборудования, могут быть использованы только сами сооружения – платформы.

Для Сергея многое из сказанного оказалось новостью:

– Посмотреть бы на них, – сказал он неуверенно.

– Вот именно, – наставил на него дымящуюся сигариллу господин British Petroleum. Вы специалист?

Сергей ответил:

– Да, но не слишком хороший. Мало опыта конкретной работы.

– Если мы выделим вам хорошего инженера, вы сможете вместе с ним оценить состояние буровых и самостоятельно прийти к каким-то выводам? Или на это потребуется вызов ваших специалистов и долгая техническая экспертиза?

Сергей твердо заверил его:

– Я готов принять ответственное решение сам – не во всех тонкостях, но принципиальное согласие или отказ – в моей компетенции.

– Очень хорошо, – сказал Миллер. – Господин Рзаев, вы можете сейчас отвлечь Хуриева или Жанабаева? Они когда-то работали с советским оборудованием и могут оценить его нынешнее состояние.

Азербайджанец схватился за телефон и быстро выяснил, где сейчас находятся специалисты-инженеры.

– Хуриева можно забрать из порта, – вскоре сообщил он.

– Вы готовы прямо сейчас съездить на объекты? – спросил Миллер у москвичей.

– Конечно, – ответил Сергей и добавил, оглядев свой корденовский костюм: – Если спецовку подберут в порту.

Рзаев-бек широко распахнул улыбку:

– Непременно подберут, я распоряжусь.

Англичанин подвел итог скоротечным переговорам:

– В таком случае я ожидаю ваше предварительное мнение сегодня вечером или завтра утром. Вот телефон моего референта, он при первой возможности свяжет вас со мной, когда это понадобится. Если ваши выводы будут благоприятны, мы сможем поставить принципиальный вопрос о вашем участии в нефтеразработках перед совещанием в ближайшее время. И уже тогда пойдет речь о сроках аренды, процентах и необходимых инвестициях. Но это уже вопросы второстепенные – при стратегическом взаимопонимании детали всегда можно проработать. Желаю вам успеха.

Из офиса Сергей и Боб вышли несколько озадаченные. Ни тот, ни другой не ожидали встретить такой прием.

– Что это значит, по-твоему? – обескураженно спросил Сергей.

– Черт знает что, – согласился Боб. – Кто-то их хорошо наскипидарил. Твой отец?

– Он предупредил меня, чтобы я готовился к долгой осаде и восточным переговорам с саунами, гейшами, взятками и тонкими интригами. Что-то тут не то.

Боб шумно вздохнул:

– Тогда не бери в голову. Понятно, что наше предложение почему-то пришлось им в пору. Значит, они намерены как-то его использовать именно во время совещания – на кого-то надавить, на тот же Казахстан, к примеру. Это не значит, что они собираются действительно отдавать нам эти скважины. Сообщи отцу в Москву, – предложил он.

– После поездки, – решил Сергей. – В самом деле, надо взглянуть на эту «дойную корову», может, она давно сдохла и волки кости обгрызли… Вот наша машина, кстати.

Вскоре они рассекали гладь Каспийского моря под теплым ветерком. Путь предстоял неблизкий, легче было бы преодолеть его вертолетом, но все они были заняты высокими гостями, прибывшими вчера и сегодня со всех сторон мира. Так что Бобу и Смирнову досталась двухчасовая морская прогулка – и это только в один конец. Впрочем, они не жаловались – оба любили скорость и море. Боб рассказывал о Златых Пясках своей родины, Сергей поведал ему о прелестях дайвинга в Красном море. Остальное время занял профессиональный разговор с Хуриевым. Он не знал подробностей аварии на вышке «Дарма», и они решили начать осмотр именно с нее.

Когда из серо-синей дали начали расти силуэты платформ, становясь все больше и больше, заставляя задирать голову все выше и выше вверх, Боб восхищенно охнул:

– Красота какая!..

– Проржавевшая, – добавил Сергей, хотя и сам был поражен.

Они поднялись по осклизлой железной лесенке наверх, путь показывал Хуриев. Катер остался болтаться на мелкой волне, пришвартованный к трапу.

Беглый осмотр показал, что полностью разрушены или серьезно пострадали все главные части сложной конструкции: насосная, устье скважины, система очистки.

– Полный кирдык, – сказал Хуриев. – Какой-то дурак запускал насосы, как ишак. Тут разорвало все, как бомбой. Надо же на малом давлении тестировать, понемногу. Наверное, датчики не работали, а система засорилась – вот и рвануло: сто пятьдесят атмосфер – это как динамит.

– Ну, не скажи, – пробасил Боб, – взрывное давление повыше будет. Оно на тысячи атмосфер бывает. – Он тихо добавил в сторону Сергея: – А устье чем разрушено?

Тот и сам задумчиво рассматривал переплетение ржавых балок и прутьев. В основании буровой штанги взрыв должен был быть направлен в другую сторону, если вообще мог произойти. Это наводило на мысли…

– Здесь больше нечего делать, – решил Смирнов, – теряем только время. Поехали на здоровую вышку. Где тут такая… под названием «Кармак», у меня на нее есть техдокументация.

– Рядом, – ответил инженер, показывая пальцем, – вон она.

Все спустились в катер, едва не искупавшись, когда перила оторвались под тяжелой рукой Боба. Снаружи вторая вышка была точно такой же, но когда неофициальная «комиссия» забралась в насосное отделение, им представилась вполне сносная картина. Сведения о том, что никакая консервация не проводилась, были преувеличенными. Большинство агрегатов были смазаны, укутаны, рабочие жидкости слиты. Вышка, конечно, подверглась разграблению, но снятые датчики и приборы можно было легко заменить.

– Что-то не похоже на затопленный «Титаник», – сказал Смирнов. – Тут, по-моему, все в приличном состоянии.

Хуриев ковырялся в оборудовании, проверял состояние стенок труб, пробовал вентили газовым ключом, что-то одобрительно бурчал, поглядывая в толстую книжку технической документации вышки и эксплуатационный журнал, – их выдал ему Смирнов, достав из кейса.

– Пойдем к подающей трубе, – предложил Сергей.

Они с полчаса ощупывали все части, едва не обнюхивали механизмы.

– Бесполезно, – сделал вывод Боб. – Здесь тысяча мест, куда можно спрятать заряд.

Сергей взглянул на него с пониманием:

– То же самое ищешь?

Боб кивнул:

– Если здесь минировали, то делали это по одному образцу. Давай вернемся в насосную и поищем в предполагаемом эпицентре – где рвануло на первой.

Сергей потянулся за ним, но при этом чесал затылок измазанной рукой:

– Без толку, Боб, – сказал он. – Они проводили пробный запуск, было давление в системе. Если там рвануло, то к взрыву присоединилась энергия из труб. Их же там развернуло наизнанку… Не локализуешь центр…

Боб окликнул инженера:

– Посмотри, дорогой, нет ли чего лишнего в оборудовании. Может, кто-то установил здесь адскую машинку?

Хуриев вытирал руки тряпкой:

– Здесь все хорошо для такого срока хранения. Можно потихоньку пробовать на низком давлении, заменять части по результатам тестирования, а потом давать полное давление и – если повезет – пойдет нефть. Немного рискованно, но можно запустить за полгода, если хорошо платить людям. Хорошая техника, – старый специалист был патриотом советской технологии – играла старая закваска.

– Ты все-таки прикинь, нет ли чего-то незнакомого? – сказал Боб.

– Где именно? – пожал плечами Хуриев. – Как это выглядит?

– Небольшой металлический ящичек, как походная фляжка, к примеру, – килограмма на два. Может быть в любом месте.

– Ты посмотри, сколько оборудования, – повел рукой Хуриев. – Если бы я здесь на вахте был две недели через две, то знал бы все до последнего винтика. Сразу бы показал: вот этого куска мыла не было вчера. Но прошло столько лет… Незнакомая буровая… В каком месте нужно смотреть?

– Попробуй вот здесь. – Боб указал наиболее подозрительный сектор.

Инженер принялся внимательно обшаривать указанное пространство. Наконец он сказал, копаясь в переплетении манометров и других неведомых датчиков и механизмов регулировки:

– Вот это не знаю, что такое, – он попытался освободить плоскую шкатулку какого-то прибора с кнопками между трубами.

Послышался негромкий щелчок, сбоку выскочил короткий штырек.

– Не шевелись, взорвется, – сказал Сергей негромко. – Не сдвигай ее с места больше ни на миллиметр.

– Что это? – спросил Боб.

– МЭСУ-40, – ответил Сергей. – Мина электронная самоуправляемая. Редкая штука.

– Не взорвется? – тихо спросил немного испуганный инженер.

– Покажи, как ее держишь, – придвинулся Сергей как можно ближе. – Дай, я перехвачу. Беги на катер.

Его голос изменился, что сразу почувствовал Боб.

– Замедлитель сработал? – спросил он.

– Да, химический.

– А нельзя ее бросить в море? – поинтересовался Боб, лоб его начал намокать каплями пота.

– Если вытащить ее полностью, освободятся остальные штыри – и бахнет сразу.

– Бежим отсюда?

– Наверное. У нас есть еще минут пять – семь, пока проест перемычку.

– Странная схема.

– Для специальных нужд, – пробормотал Сергей, напряженно думая. – Химически-механический механизм – для неизвлекаемости. Но основа – электронное самоуправление. Лампочка сейчас горит – сели батарейки, мина старая. Но если дать ток, можно ввести код дезактивации и извлечь мину.

– Хитро, – сказал Боб. – А если не трогать, то она вообще безопасна?

Сергею некогда было теперь объяснять устройство диверсионного взрывного устройства. Он вспомнил то, что должен был вспомнить, – именно поэтому он не убежал на катер сразу. Пять – семь минут были теоретическими, за много лет мембрана могла ослабнуть и активные вещества смешаться раньше. На самом деле они сейчас играли с Бобом в «русскую рулетку».

– Боб, – хрипло сказал Смирнов, впервые называя так Богуслава, – посмотри в техдокументацию, нет, в журнал эксплуатации. На второй странице обложки я видел код. Покажи мне его.

Боб пошарил в журнале:

– Вот: «431322».

– «Спортлото» хреново, – зло сказал Сергей. – Это оно!

– И что теперь? – спросил Боб. – Набрать код?

– Нет тока в приборе, батарейки сели за десять лет. Давай литиевую батарею из «мобилы». У тебя 4,8 вольта?

– Нет, наверное, это в старых было. Теперь – 3, 2…

– Ничего, – сказал Сергей, – они рассчитаны на слабый ток и на внешнее подключение. Нужно подсоединить клеммы вот к этим контактам на передней панели… Только бы загорелся огонек…

Быстро раскурочив свой телефон, Богуслав нашарил на столе кусочек проволоки и быстро намотал концы на две клеммы мины, прижал вторые концы к батарее.

На панели загорелся тусклый красный огонек.

Сергей сказал:

– Набираем счастливый номер… – он последовательно нажал комбинацию на кнопках адского прибора.

Ничего не произошло.

Теперь мгновенно вспотел сам Сергей.

– Пробуем наоборот, – он набрал комбинацию задом наперед: 223134.

Снова ничего не произошло. Пора было бежать, наружу и, возможно, даже прыгать за борт, не тратя времени на спуск по лестнице…

Сергей посмотрел в глаза Бобу. Тот все так же внешне спокойно ожидал результата действий Сергея.

– Знаю, – уверенно сказал Смирнов, – строго по восходящей. Боб, мотай отсюда. Если я третий раз ошибусь – бахнет.

– Ты не удержишь сам клеммы – рук не хватит. Тыкай в кнопки, если уверен. А если нет – пошли вместе, эта вышка не стоит наших молодых жизней.

Сергей сдунул каплю пота, скопившегося на носу и набрал: 1–2 – 2–3 – 3–4.

Красный огонек погас.

– Главный приз – жизнь, – сказал Сергей и быстро выдрал все устройство из промежутка между трубами, где он был установлен. Зацепив сзади защелки, он откинул верхнюю крышку и обнажил внутренности взрывного устройства. Первым делом он вытащил стеклянную колбу замедлителя и бросил ее в угол комнаты, – она разбилась и зашипела.

Затем оборвал несколько проводков, идущих из задней части мины.

– Надо поискать, куда они тянутся.

– Известно куда – к устью скважины, – сказал Боб и принялся отыскивать вторую закладку.

Сергей просунул свою узкую руку в щель и вытащил кончиками пальцев тротиловую шашку. Вооружившись железным прутиком, он в ближайшие десять минут наковырял оттуда еще семь «палок» взрывчатки.

– Ничего себе, – прокомментировал эту находку Боб, вернувшийся в насосную. – Я тоже с уловом: три килограмма «мыла» и обычный электродетонатор. Они хитро присобачили проводки к железным трубам, сразу не найти, даже если знать, что ищешь, – похвастался он «уловом».

– Щедрая закладка, не пожалели, – сказал Смирнов. – Ты спрашивал, что будет, если мину не трогать. Эта штука довольно «умная» – для своего времени. Через назначенный интервал срабатывает таймер: мина либо взрывается, либо переходит в пассивный режим. Ее можно извлечь, введя код. Но если воздействовать на нее, не зная секрета, то она взорвется – при попытке вынуть ее, вскрыть, от повышения температуры, сильной вибрации. Впрочем, эти датчики можно по своему желанию отключить. Вот такая игрушка.

– От слова ГРУ? – со значением произнес Боб.

– Так точно, – согласился Сергей, – они использовались специальными диверсионными подразделениями. Так что и мне, и Марату вполне знакомы. Уверен, что все отыскал?

– Нет, – сказал Боб, – но, по-моему, тут вполне достаточно. Я бы больше не ставил.

– И я так думаю. Можно собираться домой, – устало сказал Сергей.

– На чем? – удивился Боб.

– Что, смылись бабаи? – догадался Смирнов.

Боб громко засмеялся:

– Болтаются в полукилометре!

Сергей присоединился к смеху – довольно нервному, надо признаться:

– Пошли помашем им.

– Да они не вернутся ни за какие коврижки.

– А что делать?

– Позвонить их начальнику – этому… Закиру Рзаеву. Пусть прикажет им совершить «подвиг».

– У него закончилось рабочее время, – резонно заметил Смирнов. – Но у меня есть идея…

Он достал из кармана визитку Маркуса Миллера и набрал номер. Ответили на английском:

– Office British Petroleum…

– Передайте господину Миллеру, что звонит Сергей Смирнов.

– One minute…

Через минуту послышался голос самого Маркуса:

– Вы так быстро, Сергей Петрович?

– Да, господин Миллер. Не скажу за все, но вышка «Кармак» в хорошем состоянии.

– Прекрасно…

– Авария на платформе «Дарма» вызвана диверсией, а не техническими неполадками. Мы извлекли аналогичную мину на второй вышке. Так что у меня в руках мешок динамита.

– Ну что ж, вы меня не слишком удивили. Этого следовало ожидать, если вспомнить, кому принадлежали эти буровые, – рассудительно ответил британец.

– Так точно, – согласился с ним Сергей. – Надо запретить всякие посещения остальных четырех вышек – мины крайне сложные и установлены на неизвлекаемость.

– А как же вам удалось?.. – выразил недоумение Миллер.

– Я специалист – это моя военная профессия.

– Хорошо, господин Смирнов, вам следует побыстрее прибыть в город. У вашего третьего товарища, как мне сообщили, появились некоторые неприятности. Позвоните мне из гостиницы.

Он хотел повесить трубку, но Смирнов задержал его:

– Мы не можем!

– Что еще случилось? – отложил прощание британец.

– Когда сложилась опасная ситуация, наш катер в целях предосторожности отчалил от вышки. Теперь он в море, пристать не решается, а связи с ним нет.

– Я могу заверить азербайджанское руководство, что забрать вас безопасно?

– Так точно. Мы не шахиды.

Миллер неопределенно гмыкнул, что, видимо, обозначало у него смех, и пообещал:

– Сейчас вас заберут, поторопитесь.

Сергей выключил телефон и сообщил Бобу:

– Там Марат во что-то успел ввязаться.

– Что-то серьезное?

– Не знаю, наверное… раз до British Petroleum дошло.

– Час от часу не легче, – сказал Боб. – А я надеялся холодной водкой расслабиться после твоего «Спортлото»…

Марат сидел вдвоем с Мариной Кунц – как он стал называть ее в последний час – в уютном баре гостиницы. Ненавязчиво звучали с маленькой эстрады национальные инструменты – лалу и зурна.

– Нравится музыка? – спросила Мари.

– Не мешает, по крайней мере, – пожал плечами Марат.

– Я больше люблю армянский дудук. Приходилось слышать?

– Наверное, нет.

– В фильме «Последнее искушение Христа» много играет Гаспарян.

– У нас его не показали.

– Почему?

– Православная Патриархия выступила против.

– Вот как, – неопределенно сказала Мари. – Ну, здесь тоже его не услышишь. Армяне – главные враги, их тут боятся.

– Правильно делают – карабахцы крутой народ.

– Но очень маленький, – сказала Мари.

Марат покачал головой:

– За время Второй мировой войны этот маленький пятачок дал двадцать пять генералов, четырех маршалов и одного адмирала флота – это высшее звание ВМС.

– Вы не шутите?

– Не выдумываю ли, хотите сказать? Нет, я закончил военное училище, кое-что помню из лекций одного хорошего преподавателя.

Мари улыбнулась, рассеянно помешивая соломинкой коктейль:

– Интересно, где видел воду этот адмирал у себя в Карабахе, он же – Нагорный?..

– В кружке, – подыграл ей Марат.

– Зачем вы со мной искали встречи? – спросила Мари.

– Я человек холостой и к женщинам отношусь с интересом, – просто ответил Марат. – Кроме того, мы подумали, что вы сможете поспособствовать нам – устроить встречу с представителем British Petroleum. Он наверняка труднодоступен.

– Вы хорошо ведете переговоры, – оценила его откровенность Мари, – вообще честность – лучшая политика. Но в данном случае это вам не поможет. Моя рекомендация для Маркуса Миллера – наихудшая.

– Он недолюбливает англичан? – пошутил Марат.

– Он сильно недолюбливает лично меня. Загляните на его брифинг для прессы и послушайте мои вопросы. Он будет доказывать, что 70 процентов загрязнений Каспия приходит с водами Волги, Баку и Сумгаит дают 7–8 процентов стоков, а на долю нефтяных вышек приходится не больше полпроцента всей грязи. Это официальная статистика, оплаченная деньгами определенных сил.

– А что будете спрашивать вы?

– Я буду задавать очень неприятные вопросы о том, что случится, если потерпит крушение хотя бы один из стареньких изношенных танкеров? Что будет, если лопнет стык трубы в долине Боржоми, – ведь проверка показала, что из-за воровства 15 тысяч стыков на трубах – некачественные? Ему придется ответить, если он хочет быть честным, что лучшая в мире минеральная вода исчезнет навсегда. А одна масштабная авария на Каспии превратит его в Мертвое море. Экологическая обстановка здесь – критическая. Одна катастрофа – и больше не будет проходных рыб этой акватории.

– Каких рыб? – не понял Марат.

– Осетров, – объяснила журналистка, – и икры не будет.

– Убедили, – заявил ее собеседник, – я уже готов вступить в Партию зеленых, я люблю икру.

Мари рассмеялась:

– «Зеленые» как раз не едят икру и не носят меховых изделий.

– Тогда я выхожу из партии, но буду за них голосовать. В общем, я понял, почему вы не сможете свести нас с этим губителем природы. А может, он со страху как раз прислушается к вашему мнению?

– Он заподозрит в вас диверсанта, которого я внедряю в его стан.

– Марина, а вы действительно думаете, что я диверсант, связанный с УНСО?

Та ответила вопросом на вопрос:

– А вы какое училище заканчивали?

– Гм, – поперхнулся Марат, – Новосибирское десантное.

– Спецназ?

Пришлось согласиться с этим предположением:

– И там приходилось служить.

– А ваш друг?

– Тоже.

– А болгарин?

– Ну, он тоже подготовленный мужчина – в прошлом чемпион мира по вольной борьбе.

Марина расхохоталась, прикрываясь ладонью:

– Вот видите, вы совсем не подозрительная компания! Маркус Миллер будет от вас в восторге, и азербайджанские власти – тоже.

У Мари зазвонил сотовый, она извинилась и принялась обсуждать что-то со своими бакинскими партнерами. Марат посетовал на себя, что до сих пор не обеспечил себя независимой связью, – его скромная мобила молчала в Азербайджане. Надо непременно купить завтра местную карту или даже взять себе аппарат получше – мало ли что случится в чужой стране.

Мари закончила разговор и предложила:

– Хотите вместе со мной на местную политическую тусовку? Нас приглашает Гюльзар.

– Спасибо, но я боюсь, что меня будут снова принимать за «оранжевого» боевика, а я их терпеть не могу. Я подожду своих друзей в номере. Интересно, что они делали в море…

Они мило попрощались в фойе и разошлись в разные стороны. Марат поднялся на свой седьмой этаж. Не увидев дежурного в холле, он несколько удивился – гостиница была дорогая, «четырехзвездочная», если верить ее рекламе. На этажах дежурили по два молодых человека, не считая разных уборщиц, посыльных и гарсонов. Он насторожился, когда с мягкого дивана резво поднялся мужчина восточной наружности и направился к нему. Марату не понравилась выпуклость под пиджаком у мужчины с левой стороны пиджака.

– Предъявите свои документа, – сказал незнакомец с отчетливым акцентом.

– Чем обязан? – осведомился Суворов.

– Гостиница специальная, режим безопасность, – сообщил тот. – Документы!

– Сначала – твои, – ответил Марат. – Службы не знаешь?

Мужчина выхватил переговорник и залопотал в него что-то. Тогда Марат решительно двинулся мимо, направляясь в свое ответвление коридора. Ситуация нравилась ему все меньше: он чувствовал, что дело вовсе не в проверке документов, – это только предлог, чтобы задержать его.

Мужчина схватил его за рукав и резко развернул, выхватывая из кармана – не пистолет – наручники. «Вот как, – подумал Марат, – полезная вещь – браслеты…» Он завершил полный разворот, прихватив при этом руку, которая его схватила. Последовал бросок через корпус с фиксацией руки за спиной жертвы – жертвы собственной глупости, как считал Марат. Он выдернул из-под мужчины вторую руку, отнял наручники и защелкнул кольцо на одном из запястий. Затем подтащил его к трубе парового отопления, неаккуратно выпиравшей из-за декоративной панели, пропустил второе кольцо за трубу и захватил им вторую руку. Оглушенный броском, мужчина обнаружил себя прикованным пленником – причем совершенно недееспособным, поскольку руки оказались за спиной. Ключ от наручников в кармане в этом случае пригодиться никак не мог.

Тогда он сделал единственное, что ему оставалось – приготовился заорать и набрал для этого полную грудь воздуха. Марат сильно ткнул его пальцами в солнечное сплетение – пресс оказался слабоват, мужчина шумно выдохнул и скорчился, упав на колени.

Марат метнулся в номер. Подбегая, он увидел, как пошла вниз ручка и дверь стала приоткрываться. Седой помог ей распахнуться во всю ширь, ударив с разбегу ногой. Кто-то с жалобным вскриком улетел вовнутрь номера.

Марат пошел напролом: раз они попались на элементарный удар двери, то церемониться не стоило. К своему немалому удивлению, он обнаружил у себя в гостях целых четверых молодчиков. Двое валялись один на другом лицом вверх. Двое других выскакивали в это время – один из левой комнаты, другой – из миниатюрной кухоньки. Правый успел выхватить оружие, за что и был немедленно наказан четким хуком. Получив чистый нокаут, он начал падать вперед, безвольно подгибая ноги в коленях и роняя из рук дешевый пистолет тульского производства.

Тот, кто показался из комнаты, двигался достаточно быстро, чтобы успеть ударить Марата под ребра, когда тот неосторожно открыл левый бок, делая результативный хук. Это окончательно рассердило Седого. Он провел удар правым локтем из-за спины, довернулся, «клюнул» его лбом в подбородок, выбив при этом челюсть и провел классическую серию прямых по корпусу – от пояса до области сердца.

Оставался четвертый, который до сих пор барахтался под своим товарищем, ушибленным дверью в самом начале. Он пытался вытащить оружие, видя, что в рукопашном бою все преимущества остаются за хозяином номера. Суворов подождал, пока ручка пистолета Макарова покажется на свет, а затем припечатал кисть руки к полу, сломав при этом пару пальцев. Довершил все удар стопой в нос.

«Откуда эти лохи?» – с презрением подумал Марат, оглядывая учиненное им побоище. Было ясно, что профессиональная квалификация налетчиков оставляет желать лучшего. Судя по следам, оставленным в комнатах, они проводили обыск – ведь не воры же забрались вчетвером в номер, а пятого оставили на стреме.

Размышлять обо всем этом не имело смысла – Марат набрал номер администратора и сообщил ему о нападении. Присев на диван, он принялся ожидать охрану гостиницы и местную милицию.

В Бакинском порту катер, который доставил-таки на берег Богуслава и Сергея, встречали, будто шаланду с богатым уловом. Не поленился прибыть лично «большой бек» Закир Рзаев, которого потревожил Маркус Миллер. Он явился в сопровождении спецслужбы, представители которой со всеми предосторожностями приняли у них опасный груз – полпуда тротила и взрывное устройство с собственным зарядом из пластида.

Однако друзей больше беспокоило иное.

– Закир Комбарович, Миллер сказал, будто что-то случилось с нашим третьим товарищем – Суворовым. Вы не знаете, что с ним?

Обеспокоенный до последней степени, Закир-бек отвечал довольно невразумительно:

– Я совершенно ничего не знаю… Обратитесь к господину Миллеру, он в курсе всех событий. Он напал на кого-то и сильно избил… Я не знаю…

Какой-то полковник настойчиво пытался обратить на себя внимание – ему нужно было оформить все документы и снять показания.

– Закир Комбарович, вы знаете, господин Миллер просил нас немедленно прибыть в гостиницу, – Сергей нашел правильный подход к разрешению ситуации. – Не могли бы вы договориться с полковником? Пусть возьмет сегодня показания с вашего инженера, а мы выясним, что с нашим товарищем. Утром мы собственноручно напишем все необходимые бумаги. Ведь все закончилось совершенно благополучно, так что время терпит.

Боб, в свою очередь, нашел замечательный аргумент:

– К тому же мы бесплатно разминировали вам целую буровую платформу!

Избавившись от тротиловых шашек и отложив допрос на завтра, боевые товарищи немедленно отправились в отель, еще по дороге снова связавшись с британцем.

– Мы подъезжаем к отелю, передайте это своему патрону, – сказал Смирнов референту Миллера.

– Я встречу вас на входе. Не пытайтесь подняться в номер, там вас ожидают нежелательные гости. Я проведу вас в личные апартаменты господина Миллера, там вы сможете его дождаться, – заявил им референт.

– Мы становимся популярны, – сказал Сергей Бобу.

– Да, мы, пожалуй, сумели произвести на них впечатление, – отозвался тот. – Интересно только, не смазал ли всю картину Марат…

Помощник Миллера с непроницаемым выражением лица провел их на третий этаж и поместил в той самой роскошной гостиной, где днем побывала Мари.

– Ты скажи нам, дорогой, что с Суворовым и что вообще происходит? Зачем мы прячемся?

Референт отвечал:

– Господин Миллер просил вас извинить его временное отсутствие. Вам следует дождаться господина Миллера в его комнате. Подать вам ужин, господа?

Боб взъерепенился:

– Ты можешь по-русс… по-английски сказать, что случилось с Маратом или нет? Я сейчас поднимусь в номер и выясню все сам!

Референт обдумал сказанное и сухо доложил:

– Господин Суворов, насколько мне известно, оказал сопротивление офицерам службы безопасности и находится сейчас под арестом. Лучше будет, если вы доверитесь заботам мистера Маркуса Миллера, раз уж он их вам предлагает.

– Вот морда протокольная, – только и сказал по-русски Боб, добавив по-английски: – Давай свой ужин, я голоден, как акула, после прогулки на морском воздухе.

– Что-нибудь особенное? – не унимался помощник.

– Я в здешних блюдах ничего не смыслю, давай что попало… – махнул рукой Боб.

– Водки? – спросил дотошный англичанин, по-видимому, знакомый с национальными обычаями русских.

– Хотелось бы, но нельзя, – отказался Богуслав. – «Твайнинг» есть?

– У нас большой выбор чая.

– Вот и хорошо. Только без ароматизаторов – бергамотов всяких…

Въедливый референт наконец удалился, чтобы отдать распоряжения. Увидев пепельницу, Сергей решил, что в гостиной у англичанина принято курить и достал сигареты. Минут через десять подали холодные блюда, еще через пятнадцать – горячие. Потом довольно долго пили чай. Так и скоротали время до половины одиннадцатого вечера, пока не прибыл хозяин апартаментов.

Маркус Миллер прибыл не один:

– Познакомьтесь, это мой партнер из американской компании – Дейл Снайдер. Ваш товарищ попал в довольно неприятную историю, нам следует все обсудить, а времени очень мало.

Богуслав и Сергей молча раскланялись и приготовились слушать.

– Он задержан местной полицией и обвиняется в нападении на офицеров, которые обеспечивают безопасность постояльцев гостиницы на время важных мероприятий.

– Много офицеров пострадало? – поинтересовался Богуслав.

– Гм, – Миллер вопросительно взглянул на Снайдера.

Тот дал необходимую справку:

– Пятеро.

– Изрядно, – повел головой Боб. – А это часом не они на Марата напали?

– Свидетели утверждают, что они только пытались проверить документы у господина Суворова перед входом в его номер.

– Так он их прямо в номере застукал? – догадался Боб. – Тухлое дело.

Сергей сказал:

– Я вызываю своих адвокатов из Москвы и сейчас же потревожу российского посла. Вы не знаете, где именно находится сейчас Марат Суворов?

Господин Миллер, видимо, ожидал более сдержанной реакции со стороны коммерсантов – ведь открытый скандал ставил под угрозу немедленного срыва всякие коммерческие планы. Он несколько смешался, встретив такой отпор и готовность к немедленным действиям.

– Подобная позиция не слишком конструктивна, господа, – холодно сказал он. – Если вы хотите добиться немедленной депортации, этого мы сможем достичь без обращения в суд. К сожалению, вы прилетели втроем – единой группой – и депортируют вас тоже всех вместе.

Сергей ответил не менее ледяным тоном:

– На каком основании, позвольте вас спросить? В отличие от Суворова мы еще не поднимались в свой номер и никого оттуда не выкидывали…

В разговор вступил американец, он открыл кейс и вынул оттуда довольно неожиданный предмет – тот самый МЭСУ-40, с таким трудом извлеченный совсем недавно:

– На основании вот этого «трофея»: его нельзя было дезактивировать, если не знать код закладки. Это неопровержимое доказательство вашей связи с диверсионной группой, действующей против Азербайджана, – в глазах местных властей, конечно, – добавил он, оставляя себе пути к отступлению.

Боб издал фыркающий звук и равнодушно произнес:

– Код не был введен, неграмотный террорист поставил обычную механическую ловушку.

– Тогда вы взлетели бы на воздух мгновенно, как только инженер Хуриев тронул мину, – возразил американец.

– Начинка протухла за десять лет, – так же небрежно заметил Смирнов. – Это не доказательство, мой адвокат не оставит камня на камне от всех этих обвинений.

Миллер понял, что разговор принял совершенно нежелательный тон. Он поднялся, приоткрыл дверь и заказал всем кофе. Затем он собственноручно подкатил столик-бар, который раскрылся вверх, обнажив полтора десятка разнообразных напитков, содержащих спирт.

– У вас был нервный день, давайте немного выпьем, – предложил он. – Я чертовски устал от наших партнеров по бизнесу. Редкостные зануды, особенно японцы. – Он разлил по бокалам с толстым дном по изрядной порции выдержанного виски. – Мы пригласили вас вовсе не для того, чтобы обвинять в каких-то грехах. Если бы мы считали справедливыми подозрения местных властей, то просто позволили бы им выслать вас из страны в ближайшие часы – и вопрос перестал бы существовать.

Такой подход – имеются в виду спиртные напитки – понравился москвичам значительно больше, однако Смирнов попенял хозяевам, подняв стакан:

– Разве что за нашего товарища, томящегося в застенках спецслужб… Вы уверены, что нам не следует сохранить трезвость и отправиться ему на выручку?

Маркус Миллер ответил неожиданной фразой:

– Я предлагаю использовать данную ситуацию в выигрышном для нас аспекте. Для этого господину Суворову следует остаться в заточении, как вы выразились, еще на некоторое время. Не беспокойтесь, – поспешно добавил он, – оно будет вполне комфортным.

Боб хлебнул виски, оценив его истинно шотландское качество, просчитывая в голове всю эту ситуацию. Требовалась, конечно, консультация с Федорцовым. Впрочем, Боб понимал, что Федорцов сознательно послал на разведку именно «боевую группу», – его официальный статус мэра не позволял участвовать в подобных «мероприятиях» с минами, обысками и арестами. Богуслав не сомневался, что они оказались в самом центре многослойной интриги. Проверка «начинки» этого «пирога» и была их задачей. Фактов было пока мало, но говорили они о многом. Он зафиксировал основные объективные моменты и круг участников игры: Смирнов, узнавший каким-то образом код мины; Миллер, «случайно» встретивший их в первые часы пребывания в Баку и проявивший необычайную заинтересованность в их делах; американец, немедленно получивший в руки вещественное доказательство из рук азербайджанской полиции, – несомненный сотрудник ЦРУ или АНБ (Агентства национальной безопасности)… Кто еще? Журналистка, намекающая на их принадлежность к УНСО. Пожалуй, пока все. Ну что ж, будь Федорцов здесь, он немедленно сел бы на самолет и покинул страну, оставив все тех же Боба и Марата «прокачивать» ситуацию. Что мы и имеем. Следовательно, все идет правильно, и в ближайшие минуты он получит новые важные сведения.

Все это пронеслось в мозговом «компьютере» Боба в считанные секунды, пока он смаковал виски и решал для себя: сбросить карты немедленно или повысить ставки…

Смирнов откликнулся на загадочную фразу мистера British Petroleum:

– Но какая может быть польза от ареста делового партнера и нашего друга?

Миллер жестом привлек к себе внимание, показывая, что переходит к главному:

– Лично вам, Сергей Петрович, следует дистанцироваться на некоторое время от ваших товарищей. Вас должны воспринимать отдельно. Поэтому вы найдете свои личные вещи в одноместном люксе на пятом этаже – вот ваш ключ.

Сергей без комментариев принял ключ на тяжелом брелоке.

– Я обрисую ситуацию так, как она представляется нам с мистером Снайдером. Поправьте меня, если где-то окажусь не прав. Господин Смирнов-старший представляет крыло влияния в Кремле с наименее жесткой позицией, готовое к конструктивному диалогу с западным миром по каспийской проблеме, – он сделал маленькую паузу, но никаких уточнений со стороны Смирнова-младшего не последовало, его лицо отражало лишь вежливое внимание. – Привлечение финансовой группы Федорцова, которая связана с украинским бизнесом, относится к его личной внутренней политике. Насколько я могу судить, Петр Петрович предпочитает дипломатически находить общие интересы вместо того, чтобы занимать непримиримые позиции. Не могу не сознаться, что такой подход весьма привлекателен для нас. Чаще Москва перекрывает трубы или вооружает оппозицию. Мы рассматриваем ваш сегодняшний шаг – я имею в виду вот это устройство… – Он указал на «адскую машину»: – Как демонстрацию добрых намерений. Мы прекрасно понимаем, что вышедшие в тираж генералы вынуждены сегодня торговать старыми секретами, поэтому никто не станет задавать вам вопросы, откуда вы знаете код мины.

Миллер прервался, чтобы налить еще спиртного и дать переварить информацию, затем продолжил:

– Обстановка перед пуском трубопровода очень напряженная. Осенью грядут выборы в парламент Азербайджана – Милли Меджлис, – а это еще более накаляет атмосферу. Все деструктивные элементы пришли в активное состояние. Правительство опасается «оранжевой» революции, причем подозревает как американскую сторону, – он указал на своего коллегу, и тот только развел руками, – так и спецслужбы Москвы, украинских радикалов. Замечу, в разное время они способствовали то «Мхедриони», то чеченцам, то Саакашвили, то шли на контакты с азербайджанскими националистами, выступающими в оппозиции. Никто не может предугадать, на чью сторону они встанут сегодня. Поэтому мы предлагаем привлечь внимание к присутствию двух подозрительных лиц – Суворова и Кочарова. Инцидент с туземной полицией можно правильно преподнести в прессе.

Смирнов поднял руку, желая вставить слово, англичанин смолк.

– Я понимаю, эта провокация подготовлена вами?

Миллер отрицательно покачал головой, а американец сказал:

– Я бы назвал это неудачной самодеятельностью «туземных полицейских», как выразился мой коллега. Эти придурки проводили обыск вашего номера – искали листовки, оружие, крупные суммы наличных денег – и попались на горячем. Ваш коллега продемонстрировал серьезный класс рукопашного боя. Хотя… местных Бондов можно ставить вместо кеглей в боулинге. Если нужно, они освободят господина Суворова немедленно и принесут свои глубокие извинения.

– Другой разговор, – буркнул Боб. – Но мне не очень нравится наша роль провокаторов. Вы ведь к этому ведете, не правда ли?

Маркус Миллер загородился руками:

– Нам не нужны списки активистов политической оппозиции. Мы с ними отлично знакомы – лично и через агентов. Однако мы очень опасаемся попытки диверсии на нефтепроводе. Многим выгодно в этот момент задержать пуск на полгода, подорвать доверие к проекту – и помимо прочего обрушить наши акции на бирже. Поскольку вы собираетесь участвовать в бизнесе – это становится вашим личным интересом. Как можно говорить в этом случае о провокации или предательстве?

– И в чем выразится наш «личный интерес»? – спросил в лоб Сергей Смирнов.

– Вы получите свои пять скважин в концессию с нашими гарантиями. От результативности ваших действий в ближайшем будущем зависит, насколько выгодными будут условия этой концессии.

Боб оценил откровенность британца – он говорил открытым текстом, предлагая конкретную сделку: участие в бизнесе в обмен на головы врагов. Теперь можно было звонить Федорцову…

Смирнов уточнил:

– Какие силы, способные на теракт, вы видите? И как мы можем выявить их?

Американец вытянул ладонь и загнул на ней мизинец:

– Боевики Нагорного Карабаха, которые не слушаются голоса Еревана, – раз. Радикальные ячейки из «Мусавата» – если они существуют в Азербайджане, – два. Южные осетины, там очень обострилась ситуация из-за топорных действий Саакашвили – три. Курдское движение – четыре. Тбилисская оппозиция, – пять, шесть и семь. В Грузии слишком много разнородных течений, это классическая пороховая бочка. Так вот, все эти опасные группы, которые я перечислил, не в состоянии провести серьезную акцию без помощи извне. Сейчас они мечутся то в Москву, то к арабам, то призывают украинских организаторов, чеченцев – кого угодно…

Боб открыто усмехнулся:

– Не слишком ли много для нас?

– Что вы! Я только очерчиваю круг возможных террористических групп. Борьба со всеми этими проявлениями – задача спецслужб многих государств. Вы можете посмотреть их список среди акционеров нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан. Ваша роль – лишь…

– Сыр в мышеловке, – закончил вместо него Смирнов. – Идея мне понятна, не следует пока переходить к конкретике. Мы еще не дали согласия. Я должен связаться с отцом. Вы не могли бы послать кого-нибудь за моим ноутбуком в номер, если его не разбили «туземцы».

Боб поддержал товарища:

– Я, с вашего разрешения, тоже позвоню – Федорцову. Прямо сейчас.

Миллер распорядился принести требуемое:

– Конечно, я понимаю, что вам необходима санкция…

Пока доставляли переносной компьютер Смирнова, Богуслав, нимало не смущаясь присутствием хозяев, набрал на мобильнике киевский номер:

– Алло, Андрей Павлович? Как там наши деприватизаторы? Отбились?

– Все в порядке, здравствуй, Боб, – послышался усталый голос. – Что у вас?

– Тоже – как по нотам. Марат в застенках местных спецслужб. Мы со Смирновым днем на мине пытались подорваться, на буровой нашли. Но в остальном вышки хорошие. Нам согласны их отдать, если мы с Маратом подставим головы местным террористам. Как, соглашаться, Павлович?

Хозяева – по их «легенде» – не владели русским языком, поэтому никак не отреагировали на такое изложение ситуации. Сергей ухмыльнулся в усы.

– С кем вы обсуждали это?

– Я у мистера Маркуса Миллера.

– В таком случае, предложение серьезное.

– Вполне.

– Старший Смирнов в курсе?

– Сейчас с ним связывается Сережа. Но он за наши головы не в ответе.

– Гм, – задумался Федорцов, – я в общем-то тоже… Скажем так: если контракт зависит от успеха вашей деятельности… Я правильно тебя понял, это так?

– Да.

– Тогда вы будете иметь в нем долю. Пять-шесть процентов от моей части акций будут записаны на ваши фамилии. Это, конечно, предварительная прикидка, позже уточним конкретнее. Устраивает?

– Семь-восемь… – ответил Богуслав.

– Что «семь-восемь»?

– Ну, тогда – ровно восемь. Я имею в виду – процентов.

Федорцов помолчал:

– Ты себе представляешь, о какой сумме идет речь?

– Нет, – ответил Боб. – И ты тоже. Цифра будет зависеть от условий концессии, а они – от наших оперативных результатов. Разница может быть значительной: от нуля до… Будет видно, в общем.

– Убедил. Если дело выгорит, ваше участие – восемь процентов от моей доли.

– А если не выгорит? – не отступал Боб, хорошо понимая, что далеко не все будет зависеть от них. А доля от ноля, как известно, тоже ноль.

– В любом случае вы можете рассчитывать на гонорар в размере десяти тысяч.

– Пятнадцати, – снова поправил Боб.

– Хорошо.

– Я имел в виду – каждому.

– Богуслав, ты подлый вымогатель, но я верю твоей оценке. Если дело настолько серьезное, то принимай решение сам – мне твоя голова дороже, чем их обещания.

– Значит, мы договорились.

– Да.

Богуслав отключил трубку и сообщил присутствующим, что он – в доле:

– Надо, конечно, позвонить Марату, но я хорошо его знаю. Кроме того, мы можем оставить его в комфортном заключении и действовать сами.

Миллер согласно кивнул и сказал, что сейчас же организует связь с Суворовым. Он принялся набирать какой-то номер на своем аппарате.

Смирнов в это время настроил связь с Москвой, открыв свой ноутбук. Для этого нужно было только расположить его поближе к телефонному проводу и запустить модем. На том конце связи дежурный получил сигнал вызова и ответил. Они настроили кодировку, минут через пять к линии подошел отец и ввел личную электронную подпись. С этого момента каждый из участников был уверен, что переписывается в режиме on line именно с тем, кто ему нужен и что раскодировать их переговоры практически невозможно.

Пальцы Сергея запорхали над клавишами, печатая текст, повествующий о последних событиях. Между строк на его экране тут возникали реплики отца. Через несколько минут такого общения Сергей поднял голову и спросил у Миллера, не хочет ли он сообщить что-либо старшему Смирнову. Тот изъявил желание. Сергей удалил предыдущие тексты с экрана, перевел клавиатуру на латиницу и отдал ноутбук британцу. Маркус Миллер, в свою очередь, некоторое время переписывался с московским адресатом.

– Спасибо, – отдал он наконец дорогую электронную игрушку хозяину. – Можно считать, что мы пришли к соглашению?

– Что касается нас, – да, – ответил Сергей. – Остается еще Марат.

– Наберите его номер, он уже должен быть на связи в своей «темнице», – сказал Миллер.

Через минуту Боб услышал голос Марата:

– Суворов у телефона.

– Где ты, Марат?

– Только что сменил камеру на приличную комнату. Сказали, что я перевожусь на «домашний арест», правда, в чужом доме.

– Утром я буду у тебя и расскажу все подробно. У нас задание от Федорцова с хорошей оплатой. Антитеррористического характера, скажем так.

– Хорошо, – принял к сведению Марат.

– Как настроение?

– Кулаки чешутся.

– Не бей там больше никого… если сами тебя не тронут, конечно.

– Пока меня не трогают, я вообще никого не бью.

– Отдыхай до утра, будет много работы.

– Привези моих сигарет. Конец связи.

Боб отключился и молча кивнул хозяевам номера. Принципиальное согласие сторон было достигнуто. Миллер и Снайдер приступили к изложению оперативного плана действий:

– Завтрашнее совещание участников проекта придет к решению произвести масштабную инспекционную поездку вдоль всей линии трубопровода. Завтра мы организуем необходимую утечку информации в прессу. Суворов будет выступать в роли агента деструктивных сил, вину которого не удается доказать. Под давлением протестов оппозиции его придется через день-два выпустить на свободу. Богуслав Кочаров должен будет сделать несколько заявлений прессе. Поскольку ваши фигуры за время операции могут быть по необходимости скомпрометированы в глазах публики, то официального делового партнера – Смирнова – следует, как я уже говорил, дистанцировать от вас. Мы передадим вам оперативную связь с некоторыми нашими агентами по маршруту движения. Они будут оказывать необходимую помощь…

Работа продолжалась до двух часов ночи.