1 марта 1995 года всех россиян ждало еще одно потрясение. В подъезде своего дома был убит популярный тележурналист, генеральный директор Общественного российского телевидения Владислав Листьев. Вся страна испытала одновременно и негодование, и страх, и недоумение. Конечно, о заказных убийствах слышали, к ним даже привыкли. Но чтобы популярного телеведущего, любимца миллионов просто так взяли и пристрелили в собственном подъезде – это было уже слишком. Сразу возникло множество версий, но общая суть сводилась к тому, что мафия, мол, показала всем, что может творить в этой стране все, что угодно. «Это выстрел во всех нас», – пожалуй, наиболее точно отражавший это событие заголовок в одной из газет того времени. «Почему вообще могло произойти это убийство? Ответ прост. Потому, что в стране творится беспредел, – прокомментировал преступление губернатор Немцов. – Безнаказанность убийц стала нормой. Ни один из убийц выдающихся людей так и не найден. Вспомните убийства Димы Холодова, Александра Меня. И при этом Ельцин без конца заявляет о том, что он берет расследование под свой личный контроль. Это во-первых. А во-вторых, Москва сегодня – опасный для жизни город. В Москве убить человека – все равно что воды стакан выпить. Ситуация в смысле охраны порядка находится вне всякого контроля». А после этого Борис Ефимович не преминул успокоить всех, что в его регионе ситуация под полным контролем. В какой-то степени он был прав, действительно, в 90-х годах в Нижнем Новгороде не регистрировалось каких-либо «громких» убийств. По крайней мере, директоров заводов, политиков, журналистов, телеведущих, да и вообще известных людей ни разу не убивали.

Обращает на себя внимание другое: убийство Листьева стало для Немцова очередным поводом пнуть Ельцина, фактически обвинив его в попустительстве криминальному беспределу. После начала Чеченской войны это был уже второй случай, когда он публично осудил политику своего протеже. С которым всего восемь месяцев назад мило отдыхал на теплоходе и обсуждал перспективы преемничества. Так, быть может, в тот момент у Немцова и правда появились президентские амбиции? Или же он просто чувствовал, что президент слабеет на глазах и явно не будет его наказывать за подобные вольности? А может быть, просто хотел на всякий случай дистанцироваться от Бориса Николаевича, популярность которого падала буквально с каждым днем, и не подпортить собственный рейтинг? «Я считаю, что дальше так жить нельзя, – говорил Немцов журналистам. – Либо пусть они все уходят в отставку, если демонстрируют полную свою беспомощность, либо если у них все же есть совесть, то пусть наводят порядок. Тем более силы и средства у спецслужб и у центральной власти есть». Согласно статистическим опросам (правда, опубликованным в лояльных губернатору СМИ), в тот период лишь 14% граждан доверяли президенту Ельцину и 17% премьер-министру Черномырдину. Уровень доверия нижегородцев Борису Немцову оценивался в 59%, и с ним могла соперничать только… Элла Памфилова с 26%. При этом 65% заявляли, что категорически не доверяют главе государства и 45% – председателю правительства, в то время как число однозначно «не доверявших» Немцову не превышало 18%.

Доказательством возросших политических амбиций Немцова стал следующий эпизод. Весной 1995 года закончилась приватизация АО «Волга» – бывшего Балахнинского целлюлозно-бумажного комбината. 51% акций достался коллективу, остальные 49% фонд имущества Нижегородской области продал инвесторам. При этом 29% были реализованы за ваучеры, а 20% на инвестиционном конкурсе, который выиграла немецкая фирма «ХИТ», уплатившая 12 миллионов долларов. При этом ваучерами уплатили вовсе не простые граждане, которым обещали за них по две пресловутые «Волги» (автомобили, не бумкомбинаты, конечно), а американский Фест-Бостон-банк (CS First Boston), в свое время по дешевке где-то скупивший чеки. «Инвестиционная программа превратит погибавшую „Волгу“ в производителя газетной бумаги мирового уровня, – заявил Немцов. – Завод от нас увезти невозможно, богатство останется у нас. Учиться у иностранцев менее зазорно, чем ходить с протянутой рукой». Данная сделка с участием немцев дала Борису Ефимовичу повод сравнить себя с самим Петром I! «Великий реформатор меня бы только похвалил», – говорил губернатор журналистам. Он вообще считал царя Петра одним из своих идеалов. «Авторитетов очень много. Солженицын. Сахаров. Столыпин. Петр I. Александр II», – писал он в своей книге «Провинциал». Хотя набор, в общем, довольно странный. Писатель-антисоветчик, прошедший ГУЛАГ, Александр Солженицын, диссидент и гуманист Андрей Сахаров, а иже с ними перевешавший на виселицах без суда и следствия сотни невиновных Столыпин, деспот и фактический создатель первых ГУЛАГов Петр I, а также довольно спорный «реформатор» Александр II, жестоко подавивший Польское восстание. Человек, считавший себя демократом и либералом, восхищался создателем абсолютной монархии и сторонником военно-полевых судов.

Что же касается бумкомбината, то там все выглядело не так сказочно. Еще в 1992 году Немцов, по его собственному признанию, познакомил своего друга и советника, главу НБД-банка Бориса Бревнова с гражданкой США Гретчен Уилсон, которая являлась сотрудником Международной финансовой корпорации. По некоторым данным, Балахнинский бумкомбинат достался структурам, аффилированным с Уилсон, причем по значительно заниженной цене. «Комбинат продали за какие-то жалкие миллионы, а там только одна австрийская бумажная машина „Фойтх“ стоила 12 миллионов долларов, – утверждает Андрей Климентьев. – Ее закупили за год до приватизации, но она так и стояла нераспакованная». А годовой оборот «Волги», по некоторым данным, составлял 250 миллионов долларов. Причем инвесторы так и не провели обещанную масштабную модернизацию предприятия, а позднее просто перепродали его акции. В своей книге «Исповедь бунтаря» Немцов называл Уилсон «очень толковой женщиной», которая «очень много сделала для Нижегородской области». А в 1997 году Борис Бревнов и Гретчен Уилсон поженились. В общем, дело было темное, и как бы к нему отнесся покойный Петр I – это еще вопрос!

Тем временем 10 марта 1995 года указом президента Немцов был награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени «за заслуги перед государством, связанные с завершением первого этапа чековой приватизации». «Считаю, что высокая правительственная награда предназначена не мне, а всем моим товарищам, с которыми я работаю и без которых просто ничего не смог бы сделать, – так прокомментировал награждение сам Немцов. – К товарищам я отношу не только сотрудников администрации, но и глав администраций районов, и в первую очередь мэра Нижнего Новгорода Ивана Склярова, многих депутатов областного Законодательного собрания, Городской думы. Без общей слаженной работы мы бы тут вообще ничего не сделали». К слову сказать, Немцов никогда не носил свой первый орден и не надевал его во время каких-либо торжественных мероприятий.

Поздравить Немцова с получением высокой награды, а заодно на месте ознакомиться с опытом нижегородцев по работе с денежными займами лично прилетел первый вице-премьер Анатолий Чубайс. «Як-40» с надписью «Россия» на борту пробежался по взлетно-посадочной полосе и замер возле здания Нижегородского аэропорта, – писала пресса. – А. Чубайса и сопровождавших его лиц встречали руководители области и Нижнего Новгорода, АО «ГАЗ», ВАО «Нижегородская ярмарка». Вице-премьера в поездке сопровождали должностные лица Администрации Президента РФ и правительства РФ. Сначала Анатолий Борисович проследовал в Автозаводский район на улицу Спутника, где лично перерезал алую ленту во время сдачи в эксплуатацию жилого дома, построенного на средства Нижегородского жилищного займа. Там-то он и поздравил Бориса Ефимовича с получением ордена. Потом делегация проехала на ГАЗ, на презентацию уже первого автомобильного займа. Заодно Чубайс осмотрел конвейер и прокатился на «газели». Ну а потом было посещение Ярмарки. В то время господствовала целая теория о том, что именно всевозможные займы и облигации вытащат страну из кризиса и создадут новые «точки роста». Правительство щедро занимало деньги у международных финансовых структур, а регионы брали взаймы у банков и бизнесменов. Векселями и облигациями оплачивались сделки, стройки и закупки. Кто и когда по всем этим многочисленным займам будет расплачиваться, особо не думали, жили, так сказать, одним днем. Чем эта политика бесконечного выпуска облигаций закончится, все хорошо помнят. Кроме того, по мнению некоторых экспертов, немцовские займы являлись не чем иным, как финансовой пирамидой, выстроенной по типу «МММ».

Сам Немцов после визита Чубайса отправился в Чечню. К этому времени многим казалось, что война близится к концу. 6 марта последние боевики во главе с Шамилем Басаевым отступили из Грозного, большая часть равнинной и часть горной территории республики находились под контролем федеральных войск. Столица лежала в развалинах и напоминала разрушенный Сталинград. Формально Борис Ефимович сопровождал гуманитарный груз, собранный в Нижегородской области, фактически проводил своего рода губернаторскую инспекцию. Посещал госпитали, общался с ранеными и военными. Побывал Немцов, одетый в военный камуфляж, и в Грозном, недавно очищенном от боевиков. А после возвращения обрушился с очередной порцией критики в адрес федеральных властей. «И развязанная война, и большие потери – это не оттого, что ошибся какой-то генерал, а благодаря тупости политиков, – заявил Немцов. – И это самое печальное. Ущерб, нанесенный Грозному и Чеченской Республике, составит многие триллионы рублей. Саму столицу республики, похоже, не восстановить. Все это на совести политиков. Я укрепился во мнении, что и Ельцин и Черномырдин просто обязаны посетить места, по которым они отдавали приказы. Еще больше я убедился в том, что, только находясь на месте, в Грозном, на переднем крае у Старых Атагов, только видя солдат, офицеров и генералов и саму ситуацию, оценив разрушения, можно принимать правильные решения. А из Московского Кремля или из Нижегородского кремля принять правильные решения невозможно». Попутно Борис Ефимович обвинил в непрофессионализме и бездарности российские спецслужбы, которые до сих пор не смогли поймать президента Джохара Дудаева.