В сельском хозяйстве дела шли не лучше. Из-за дешевого доллара колхозы и совхозы оказались в сложной ситуации. Пшеница, скажем, выращенная в Дальнеконстантиновском районе, стоила дороже, чем импортная. В связи с чем отечественные сельхозпроизводители стали неконкурентоспособными. А Немцов решил закупать зерно в США! В 1992 году из 1202 тысяч тонн лишь 322 тысячи были поставлены местными хозяйствами. В следующем году их доля еще больше уменьшилась. Казалось, что в условиях рынка наше зерно вскоре вообще не понадобится. Термины «продовольственная безопасность» и «поддержка отечественного производителя» в те времена были не в моде, а уж у обожавшего все американское Немцова и подавно! Наоборот, многим думалось, что все импортное лучше, дешевле, а главное – в красивой упаковке. В это время прилавки магазинов заполонили дешевые американские окорочка, а также немецкий и голландский сыр и иностранная копченая колбаса. Селянам же от отчаяния в голову лезли самые авантюристичные и даже бредовые идеи. «Навоз издревле весьма высоко ценился во всех странах, – писала газета „Фермер“. – Горцы Кавказа навозом платили приданое за невесту. У китайцев было много пословиц о навозе. Например, „когда в стране существует мир, лошади унавоживают землю“. Удобрения в Китае были объектом купли-продажи еще в III в. до н. э. Ценились они высоко. В неурожайные годы урожая не хватало на оплату удобрений».

Вспомнили, что и в царской России навоз поставлялся на экспорт! Оказывается, в 60-х годах XIX столетия пуд гуано стоил 1,2–1,6 рубля. Наиболее ценился овечий и коровий навоз, конский шел подешевле – 50 копеек за пуд. Главными конкурентами у нас были… чилийцы. Заокеанский навоз завозился в Европу целыми кораблями. А коммерсанты из Прибалтики, несмотря на дороговизну, даже умудрялись заключать выгодные контракты на его поставку в Латвию. В связи с этим кое-кто предлагал возродить старые традиции и снова поднять культуру добычи и реализации дерьма на достойный уровень. Мол, раз пшеницу нашу невыгодно продавать, давайте возродим экспорт навоза. И ведь примеры уже были! Газета «Известия» на первой полосе, то есть там, где не так давно печатались постановления ЦК КПСС, опубликовала историю о том, как фабрика сувенирных изделий из города Нолинска продала полякам большую партию навоза с ферм Кировской области.

Вообще же, все надежды страны в начале 90-х связывались с фермерами. Народу внушали, что на Западе, а особенно в Соединенных Штатах, таковые в количестве 3% «кормят всю страну», да еще и на экспорт зерно посылают. Поэтому, дескать, и у нас рай не за горами. Превратим колхозы в фермерские хозяйства и завалим страну, а заодно и Европу дешевым продовольствием! Вспоминали и царскую Россию, где кулаки якобы добивались невероятных достижений. Слово «фермер», ставшее в начале 90-х таким же модным, как «бизнес», «биржа», «фирма» и т. п., не сходило с экранов и страниц печатных изданий. Появились «отраслевые» фермерские издания и соответствующие приложения к другим газетам. Однако губернатор Немцов вопреки всероссийской моде решил идти другим путем. В начале июня 1993 года Немцов съездил в США и совместно с американцами разработал свой собственный план приватизации колхозов. «Нижегородские новости» писали: «При разработке этого проекта, – говорит губернатор Б. Е. Немцов, – мы исходили из идеи, что приватизация колхозов путем превращения их в фермерские хозяйства авантюристична». В связи с этим было решено превратить крупные государственные хозяйства в своего рода акционерные общества, сохранив при этом профиль и методы их работы. Борису Ефимовичу даже удалось получить у американцев льготных кредитов на 20 миллионов долларов, специально для осуществления этого проекта. Так был дан старт программе, получившей кодовое наименование «ЗеРНО» (земельная реформа Нижегородской области).

10 февраля 1994 года в Нижегородскую область прибыла целая делегация правительства в составе премьер-министра Виктора Черномырдина, вице-премьеров Анатолия Чубайса и Заверюхи, министра сельского хозяйства В. Хлыстуна и председателя Комитета по земельной реформе Н. Комова. Все они присутствовали на совещании руководителей 37 регионов страны, прошедшем в колхозе имени Куйбышева, что в Городецком районе. Данная территория считалась образцовой и рассматривалась тогда чуть ли не как модель для всей страны. А перед этим Черномырдин лично присутствовал на имущественном аукционе в другом колхозе – имени 60-летия Октября. Глава правительства оказался настолько в восторге от увиденного, что приказал немедленно начать внедрять успешный опыт во всей России.

Впрочем, в реальности радоваться было особо нечему. В отличие от Гайдара, считавшего, что колхозы и совхозы надо просто распродать, отдав все в руки фермеров, его преемник, человек крепкой советско-застойной закалки, по сути вернулся к советской модели «поддержки» сельского хозяйства. То есть вливанию в него огромных бюджетных средств. Там же, в Городецком районе, Черномырдин похвастался, что аграрному сектору выделено уже 11 триллионов рублей из бюджета. В основном в виде дешевых бюджетных кредитов. «Вопрос не в том, сколько мы даем кредитов, а в том, кому даем, что в результате получим, сколько и какого качества продукции произведем и хватит ли этого стране», – заявил Виктор Степанович главам регионов. А потом потребовал использовать опыт Немцова «с учетом своих особенностей». Некоторые губернаторы, правда, пытались что-то возразить, на что премьер отрезал: «Не будем сегодня критиковать, работать надо!»

А вот как описывала упомянутые события газета «Городецкий вестник» спустя 12 лет: «В советское время на территории Ковригинского сельсовета располагался колхоз имени 60-летия Октября. Был он крепким середняком. Шесть лет, с 1986 по 1992 год, возглавлял его Александр Васильевич Ященко. А потом председателем избрали главного инженера М. А. Панина. За 2 года хозяйство довели, что называется, до ручки. Руководство решило войти в печально знаменитую немцовскую программу „Зерно“. Делить хозяйство на части приезжал тогдашний премьер-министр B. C. Черномырдин. А. В. Ященко, работавший в колхозе инженером по технике безопасности, раз 10 писал губернатору Б. Е. Немцову, что делить колхоз нельзя, так как он оптимален по количеству земли, скота, инфраструктуры, и предлагал свои услуги по выводу хозяйства из прорыва. Ответа не получил. Колхоз был разделен на части…» Не дожидаясь ни позитивных, ни негативных результатов реорганизации (а их можно было оценить только следующей осенью), уже 14 апреля первый вице-премьер Чубайс и министр сельского хозяйства Заверюха были назначены ответственными за проведение земельной приватизации в России «на основе опыта Нижегородской области». В то же время администрация президента и правительство выступили за немедленный принудительный роспуск колхозов и совхозов до начала посевных работ, который предполагалось поручить главам администраций районов. «Следует обязать акционерные общества и оставшиеся колхозы провести в феврале-марте общие собрания акционеров и колхозников по вопросам разукрупнения сельхозпредприятий, разделения их на коллективные крестьянские хозяйства, имеющие в собственности отдельные фермы, севообороты, тепличные хозяйства и т. п., – говорилось в записке П. Филиппова, руководителя Аналитического центра по социально-экономической политике при президенте. – Возложить ответственность за успешное разукрупнение акционерных обществ и колхозов на глав администрации районов… Установить, что при успешном разделении хозяйств к весенне-летнему сезону 1994 г. кредиты, предоставленные акционерным обществам, будут пролонгированы на полгода». Правда, эти авантюрные меры, которые собирались оформить соответствующими указами президента, были своевременно заблокированы аграрными комитетами в Совете Федерации и Госдуме.

Главной идеей немцовской программы «ЗеРНО» было «развитие рынка земли» путем продвижения к отношениям купли-продажи земли и имущества сельскохозяйственных предприятий. С этой целью средства производства разделялись на земельные доли и имущественные паи с выдачей свидетельств о праве собственности и перегруппировке паев согласно желанию их владельцев при организации новых форм производства через аукционы. При этом в проекте было указано, что реорганизация хозяйств будет проводиться «только на добровольной основе». В действительности же, по мнению ряда специалистов, ликвидация колхозов фактически являлась принудительной. Если в 30-х годах селян насильно, а также путем экономического шантажа и создания невыносимых условий для единоличников загоняли в колхозы, то теперь, наоборот, стали выгонять из них. Конечно, никаких комиссаров и политработников на этот раз не было, все делалось в духе времени. Во-первых, областная администрация и коммерческие структуры всячески тормозили выплату долгов колхозам. Во-вторых, для реорганизованных хозяйств и фермеров предоставлялись многочисленные льготы, субсидии и дешевые кредиты. Например, 22 февраля 1994 года было принято распоряжение областной администрации о выделении «реорганизаторам» кредитов на срок до трех лет из расчета до 200 тысяч рублей на 1 гектар сельхозугодий под 10% годовых. В то время как процентная ставка в коммерческих банках тогда составляла около 200%. Правда, позднее условия все же скорректировали до 50% годовых и 50 тысяч на гектар. Кроме того, администрация Немцова всячески поощряла заинтересованность в реорганизации самих руководителей хозяйств, многие из которых рассчитывали сосредоточить в своих руках значительное количество долей и паев своих односельчан. Бывшим председателям колхозов прямо намекали: «Большое количество собственников будет тормозить дело».

Кроме того, в том же 1994 году Немцов принял решение больше не закупать у села овощи для города. «Бананы же государство не закупает, а они постоянно есть в продаже, так будет и с картофелем», – заявил губернатор. Это решение затрудняло своевременную выплату хозяйствами кредитов, взятых у банков под урожай, что увеличило задолженность хозяйств и стало дополнительным стимулом для продажи заложенных земель и техники. Бориса Ефимовича полностью поддерживал и Анатолий Борисович. Выступая 8 октября того же года на радиостанции «Маяк», он заявил, что селу надо отказать в государственной помощи, так как государство должно колхозам и фермам 6 триллионов, в то время как они сами задолжали банкам 8 триллионов. И это притом, что государство все еще не расплатилось с селянами за предыдущие урожаи! Кроме собственно земель, Немцов еще и перевел все объекты социальной инфраструктуры на местный бюджет. Это привело к закрытию большинства из них и распродаже других.

Результаты программы «ЗеРНО» оценивались по-разному. «Немцов дал всем одинаковые стартовые возможности, – говорил Юрий Котов, в 1996 году руководитель Госкомитета Республики Чувашии по земельным ресурсам и землепользованию. – Те, кто за это дело болел душой, особенно на земле, вытянули. Одни смогли раскрыться как хозяева, собственники, другие для этого просто не созрели – привыкшие надеяться на государство, они развалили и колхозы, и собственные хозяйства. И ругать за это Немцова просто несправедливо». «Программа была совершенно идиотская, – утверждает Андрей Климентьев, ныне один из крупных сельхозпроизводителей Нижегородской области. – Суть ее состояла в том, чтобы разделить крупные хозяйства на 50 частей – кому сеялка, кому плуг, кому доильный аппарат. А при севообороте нужна вся техника вместе. И все это Немцову насоветовали хитрые американские советники. Лучше бы дали кредит – 1 миллиард долларов, на него можно было создать 100 тысяч хозяйств по всей стране. Вместо этого американцы лишь дали Немцову „схему“. В итоге большинство хозяйств было „убито“, лишь отдельные смогли выжить и работать. В основном лишь там, где глава администрации, председатели сумели все выкупить и создать крупные сильные хозяйства. А Черномырдин и Чубайс поддерживали идеи Немцова потому, что им сельское хозяйство было до лампочки, главное – создать „потемкинские деревни“ для Запада в целях получения там очередных кредитов „на реформы“».

Хорошие главы районов в области действительно были. Например, в 1993–1994 годах славился на весь регион Юрий Лебедев, бывший первый секретарь Шахунского райкома КПСС, в постсоветские годы перековавшийся в главу администрации. Он попросту взял и приватизировал в своем районе все, что только можно. Только за 1992 год Лебедев распродал объектов на огромную по тем временам сумму – 187 миллионов рублей. А на следующий год еще на 87 миллионов. При этом имущество там скупали не приезжие и кавказцы, а местные, создавшие множество ТОО. Юрий Исакович же обеспечил им льготное налогообложение и кредитование. И успехи пришли быстро. Если в 1991 году в Шахунском районе наблюдался дефицит хлеба (район-то северный и не хлеборобный), то уже в конце 1993-го там работало девять частных пекарен и множество магазинов. Прославился Лебедев и тем, что превратил «направления» в дороги. Которые тогда были чуть ли не лучшими в области. Только за 1993 год в Шахунском районе было капитально отремонтировано и построено 84 километра дорог, в том числе 10 километров – в райцентре. А также построено три железобетонных моста. Как утверждал сам Лебедев, деньги выделялись за счет доходов от приватизации, из средств местных предприятий, а также в софинансировании из районного и областного бюджетов. Не забывал глава администрации и социальную сферу: открыл новый интернат для престарелых, пару школ и детсадов. Ну и в духе времени построил он в Шахунье и новую церковь. Казалось, вот он, образец новой России! Без жулья и нищих, с добрыми чиновниками, с дорогами и без дураков! «Так может быть, с Божьей помощью и с такими людьми, как Лебедев из Шахуньи, мы без потрясений и революций осилим все же реформы?» – спрашивала в феврале 1994 года потрясенная увиденным в отдельно взятом районе журналистка Валентина Урусова.

Немцов, который очень любил ездить в Шахунью и отдыхать там в тиши дремучих лесов, высоко ценил Лебедева. Считая, что вот на таких «крепких хозяйственниках» и должна держаться Россия. А всего через полтора года Борис Ефимович пригласил Юрия Исаковича на должность вице-губернатора. Правда, по утверждению Андрея Климентьева, Немцов не столько ценил профессиональные качества «шахунского сказочника», сколько ему очень нравилось, как тот играет на гармошке. И играл он, кстати, действительно неплохо!