Глава 18

В редакции газеты «Нью-Йорк Меркьюри» на Парк-роу кипела жизнь. Репортеры, машинистки и другие сотрудники были полностью сосредоточены на выпуске завтрашнего номера, и в воздухе ощущался их страх не успеть. Но Уилл не обращал на это ни малейшего внимания, неуклонно двигаясь к цели в дальний конец зала; по пятам за ним следовал Том Джонс.

При приближении Слоана секретарша быстро встала из-за стола.

– Могу я вам чем-то помочь, сэр?

Уилл не замедлил темпа и даже не сбился с шага.

– Он ждет меня.

– Да, но я все равно должна…

Слоан молча прошел мимо нее в дверь личного кабинета издателя газеты.

Это было просторное помещение на четырнадцатом этаже с окнами от пола до потолка, из которых открывался вид на Сити-холл. Над письменным столом согнулись двое мужчин. Они вопросительно подняли глаза на Уилла.

Долговязый Кэлвин Кэбот, издатель и хозяин «Меркьюри», выпрямился, и на лице его появилась ухмылка. Он был без пиджака, в одном жилете, и небрит.

– Слоан, какой сюрприз! Джим, – обернулся он к своему напарнику, – дайте мне несколько минут, а потом мы вернемся ко всему этому.

– Нет проблем, Кэбот. – Собрав свои бумаги, сотрудник покинул кабинет, закрыв за собой двери.

– Кэбот, это Том, один из моих подчиненных.

Кэлвин вышел из-за стола, пожал юноше руку, а затем похлопал Уилла по плечу.

– Плоховато выглядите, Слоан. Поздно легли?

Уилл скрипнул зубами. Всю эту неделю он спал ужасно. Настроение у него было мрачное, он ни на чем не мог сосредоточиться. Сотрудники Северо-восточной железной дороги старались не попадаться ему на глаза – все, за исключением Тома, который периодически бросал на босса оценивающие и подозрительные взгляды.

– Некоторым приходится зарабатывать на жизнь. Не каждый может позволить себе каждый вечер посещать пивные или ходить на боксерские поединки.

Беспорядочный, бурный образ жизни Кэбота стал уже легендой. У Уилла в голове не укладывалось, каким образом он умудрялся издавать три большие газеты. Да, на Кэбота можно было положиться: он сумеет преподнести читателям информацию так, чтобы после публикации события, как по волшебству, начали развиваться в нужном направлении.

А Уилл сегодня отчаянно нуждался в его таланте.

– Том, мне жаль, что вы работаете на этого ворчливого консерватора, – сказал Кэлвин, жестом приглашая посетителей присесть в кожаные кресла, стоявшие у стола. – Если вам захочется чего-нибудь повеселее, заходите, поговорим.

Уилл расстегнул сюртук и сел. То же самое сделал Том.

– Благодарю вас, сэр, – учтиво ответил юноша.

– Сэр? – Кэбот покачал головой. – Мы не на военной службе, сынок. Зови меня Кэбот. Как и остальные.

– Вы закончили? – раздраженно бросил Уилл. – У меня сегодня напряженный график, да и вам нужно готовить номер к выпуску. Или я ошибаюсь?

Кэбот упал в свое кресло и откинулся на спинку.

– А я-то думал, что вы пришли попросить меня об услуге.

Уилл с досадой хмыкнул. Кэбот прав, он вел себя по-свински, и его замечание было своевременным.

– Прошу меня извинить. Мне действительно нужна ваша помощь. Я хочу, чтобы вы вставили в завтрашний номер одну статью.

– В завтрашний? – Глаза Кэбота удивленно округлились. – Боже правый, Слоан! Номер уже сверстан, и его начнут печатать через… – Он взглянул на свои карманные часы. – …Пятнадцать минут.

– Попросите подождать.

Кэбот внимательно посмотрел на Уилла, задумчиво поглаживая челюсть; по его лицу трудно было что-либо понять. Но через несколько секунд он встал, подошел к телефонному аппарату, висевшему на стене, и крутанул рычаг. Когда на другом конце сняли трубку, Кэбот произнес:

– Чарльз, скажите им, чтобы пока не отдавали в печать. Возможно, придется внести кое-какие изменения.

После этого он снова сел и сделал приглашающий жест.

– Что ж, я вас слушаю.

– Мне необходимо разоблачить двух шантажистов.

Кэбот удивленно поднял брови, в его глазах мелькнуло любопытство. Уилл повернулся к Тому:

– Расскажи ему все, о чем говорил мне.

Юноша прокашлялся и подался вперед.

– Моя сестра – мадам Золикофф.

– Медиум? – уточнил Кэбот, и его брови полезли еще выше. – Я был на ее сеансе в прошлом году. Она молодец.

Том кивнул и гордо поднял подбородок.

– Да, это так. Месяц назад к ней подошли двое и стали требовать, чтобы она советовала своим клиентам вкладывать деньги в их компанию…

– Несуществующую компанию, разумеется, – продолжил за него Кэбот. – В один прекрасный день эта «компания» внезапно разорится и исчезнет вместе с деньгами. Не слишком оригинально, но, к сожалению, эффективно. И что им ответила ваша сестра?

– Она не хотела этого делать. Пыталась отказаться, но эти люди пригрозили разоблачить ее как мошенницу. Раскрыть ее настоящее имя и изгнать из города.

– Чего-то такого и следовало ожидать. Это их единственный способ влияния. И что же дальше? Они стали проявлять нетерпение из-за того, что она медлит?

Уилл был изумлен тем, как быстро работал ум Кэбота. Этот человек был прирожденным репортером. Он был способен схватить суть дела и взять след мгновенно, быстрее, чем кто-либо из знакомых Уилла.

– Да, – подтвердил Том. – Она посылала шантажистам собственные деньги, говоря, что их передали инвесторы, но они на это не купились. Мошенники дали ей время до завтра. Они ждут, что в их фальшивый офис придет кто-то из ее клиентов, готовый вложить свои средства в их «фирму».

– Ваша сестра могла бы подослать к ним кого-нибудь. Друга или родственника.

– Вы не знаете Эйву, – сказал Том и невесело усмехнулся. – Она не станет никого просить о помощи.

«И это еще мягко сказано», – подумал Уилл. Если бы Эйва узнала, чем они с Томом заняты в данный момент, она пришла бы в бешенство. Но Уиллу было все равно. В его власти помочь ей, так что он постарается решить эту проблему – хочет Эйва того или нет. Это было меньшее, что он мог для нее сделать.

– И кто же эти обворожительные джентльмены? Тебе известны их имена?

– Моя сестра сказала, что их зовут Грей и Харрис, и очень подробно их описала.

– Харрис и Грей, говоришь? У одного из них длинная борода, а у другого – шрам через всю щеку?

Том растерянно кивнул, а Кэбот расхохотался, откинув голову.

– Господи, это два типа из Таммани-холла. Они что, совсем стыд потеряли?

Уилл не удосужился ответить, поскольку вопрос явно был риторическим.

– Так вы сможете их разоблачить? Я хочу, чтобы статья была опубликована в завтрашнем выпуске.

Кэбот сжал губы. Казалось, он с трудом сдерживает улыбку.

– Том, мне нужно переговорить со Слоаном наедине. Сделай одолжение, подожди в соседней комнате, идет? Можешь, кстати, пока выпить кофе.

– Конечно. Благодарю вас, сэр. То есть мистер Кэбот.

Том вышел из кабинета, и Уилл напрягся. Кэбот был далеко не глуп.

– А мне понравилась эта история. Сигару?

Протянув руку, издатель открыл стоявшую на его столе коробку и достал оттуда идеально скрученную сигару. Уилл тоже взял себе одну, обрадовавшись возможности чем-то занять руки. Когда они оба срезали кончики своих сигар и закурили, Кэбот откинулся на спинку кресла и положил обутые ноги на стол.

– Итак, в этом виновата его сестра.

Уилл медленно выдохнул табачный дым.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

– Я имею в виду причину вашего мерзкого настроения. Мешков под глазами. Того, как болтается костюм на ваших плечах. Вы не похожи на человека, который способен оказаться в подобном состоянии без веских на то причин.

Господи, неужели Кэбот настолько проницателен?

– А нам никак нельзя избежать этого разговора?

– Н-нет. – Издатель ухмыльнулся и направил кончик сигары в сторону Уилла. – Если, конечно, старина, вы действительно хотите, чтобы эта история была напечатана.

– Иногда я вас ненавижу.

– Нет, вы меня любите – как и остальных жителей этого славного города. Но я не собираюсь надолго задерживать номер, так что вам лучше побыстрее рассказать мне свою историю.

– А вы обещаете не упоминать в статье ее имя?

Кэбот задумчиво почесал бакенбард.

– Сложно написать статью о том, как шантажируют женщину, если нельзя называть ее имя. Вы питаете к ней нежные чувства?

– Да, – вдруг признался Уилл, удивив даже самого себя. – Мы с ней… были близки. Но это уже в прошлом.

– Уилл Слоан и мадам Золикофф, – мечтательно произнес Кэбот и восхищенно вздохнул. – Сердце репортера, бьющееся в моей груди, затрепетало и вознеслось к небесам. Чего бы только я ни отдал, чтобы опубликовать эту историю!

– Ну, вы не можете этого сделать – в противном случае я просто разобью ваше хозяйство.

Кэбот громко захохотал.

– Поверить не могу! Уилл Слоан угрожает лишить меня столь важной части тела! Я мог бы ожидать такого от Кавано, но от вас?… Должно быть, эта женщина дурно на вас повлияла.

Это была правда, но Уилл не собирался обсуждать эту тему прямо сейчас. Погладив вновь разболевшийся живот, он зажал сигару в зубах и затянулся.

– Я слышал, что вы ухаживаете за мисс Кэтлин Айзелин, – с лукавым видом продолжал Кэбот, в своей обычной манере подливая масла в огонь. – По крайней мере, так пишет «Сан».

– Это всего лишь сплетни, которые распространяет Томпкинс. Просто я пригласил их с матерью на морскую прогулку в Ньюпорте.

Кэбот на мгновение взглянул в высокое окно своего кабинета.

– Вам следует быть осторожным с Томпкинсом. У него… опасные амбиции. Он не очень разборчив в средствах, лишь бы они помогли ему попасть на вершину.

Уилл задумался над этими словами. Томпкинс ему никогда не нравился, но до сих пор этот человек хорошо выполнял свои обязанности. И все же Кэбот прекрасно разбирался в людях.

– Так вы напечатаете этот материал?

– Конечно. – Издатель встал. – По двум причинам. Первая: я с удовольствием воспользуюсь возможностью дать пинка Таммани-холлу.

– А вторая?

– Взамен вы тоже окажете мне услугу.

Согнувшись над кухонным столом, Эйва теребила в руках намазанную маслом булочку. Интересно, если она сляжет в постель, кто-нибудь обратит на это внимание?

Грей и Харрис, конечно же, заметят. Можно не сомневаться, что эти головорезы во второй половине дня начнут ее разыскивать. Эйва не знала, что ей делать. Время истекло, и теперь никакие отсрочки уже не помогут. Том, уходя на работу несколько минут тому назад, сказал, чтобы она не беспокоилась, но его оптимизм не вдохновил Эйву. В последнее время все в ее жизни шло не так, как надо. Так почему теперь должно быть иначе?

Эйва развернула сложенную в несколько раз поблекшую вырезку из газеты. Это было объявление о продаже фермерского домика на севере штата Нью-Йорк. Два этажа, забор из штакетника. Крыльцо, на котором можно повесить качели. Очень приличный дворик, где могли бы играть дети. Объявление было напечатано несколько лет тому назад, но Эйва продолжала хранить его как напоминание о своей жизненной цели.

К горлу женщины подступил комок. Ей было необходимо уехать из Нью-Йорка – и теперь больше, чем когда-либо. Воспоминания подстерегали ее на каждом углу, на каждой улице. Когда мимо Эйвы проезжал дорогой экипаж, она напрягала зрение, надеясь, что в окошке мелькнут знакомые белокурые волосы… Господи, она становилась сентиментальной. Но ей все еще не хватало денег на то, чтобы купить этот домик или нечто похожее на него. Благодаря зарплате Тома их сбережения росли, но сам Том по-прежнему твердил, что не желает уезжать из города.

Как она могла разлучить семью? Мысль о том, чтобы оставить старшего брата здесь, а самой поселиться где-то в другом месте, была очень болезненной. Но нужно думать о Мэри и Сэме. Том не пропадет, работая у Уилла и закладывая фундамент своего будущего, но младших брата и сестру нужно все же увезти отсюда. Она обязана присматривать за ними и заботиться об их здоровье.

Внезапно дверь распахнулась, испугав Эйву. В квартиру ворвался Том с газетой под мышкой.

– Я думала, ты ушел на работу, – встревоженно сказала она. – Что случилось?

Неужели Уилл его уволил?

– Вот. – Том швырнул на стол свежий номер «Меркьюри». – Почитай.

После того как Эйве стало известно о предстоящей помолвке Уилла и мисс Айзелин, она старалась не заглядывать в газеты. А сейчас, в таком состоянии, ей меньше всего на свете хотелось бы прочесть заметку об идеальной паре из высшего общества.

– Зачем?

– Просто взгляни, Эйва.

Она позволила себе бросить взгляд на заголовок – и тихо охнула.

– Но как…

А затем она все поняла. Это сделал Уилл. Каким-то образом он узнал о том, что происходит, и убедил «Меркьюри» опубликовать этот материал. Эйва водила пальцами по заголовкам, пачкая руки свежей типографской краской, и боролась с душившими ее слезами.

Она в этом не сомневалась. Уилл никогда не напишет для нее оду, не пришлет ей письмо с признаниями в любви, но это… это был способ, которым мистер железнодорожник выразил свои чувства к ней.

– Ты обо всем рассказал мистеру Слоану?

– Да, – признался Том. – Я не сомневался, что он поможет. Я видел, как он смотрел на тебя, когда ты этого не замечала. И было совершенно очевидно, почему он пригласил нас к себе домой в тот жаркий вечер. Не знаю, почему вы ходите вокруг да около и шарахаетесь друг от друга, но я должен был попросить его о помощи.

Эйва принялась читать статью, стараясь не обращать внимания на волнение, которое вызвало в ней известие о том, что Уилл тоже страдает. «Я буду ждать вас всегда». Наверное, он еще не обручился – впрочем, это не важно. На ней он все равно никогда не женится. Газетный шрифт расплывался у нее перед глазами, и женщина, сделав глубокий вдох, попыталась сосредоточиться.

– Он убрал из текста твое имя, – добавил Том.

– Это очень хорошо.

– Я думал, что ты обрадуешься. Мистер Слоан сказал, что этих людей сегодня арестуют.

Эйва выдавила из себя улыбку.

– А я и радуюсь. Очень радуюсь. Это большое облегчение для меня, ведь я никак не могла сообразить, что мне делать. Спасибо, Том.

– Не за что. Еще раз повторяю: я могу тебе помогать. Ты больше не должна бороться с трудностями одна, Эйва.

Она кивнула, сдерживая подступившие к глазам слезы и не в силах сказать ни слова. Том, похоже, все понял. Он нацепил котелок и сказал:

– Мне пора идти, иначе я опоздаю на службу.

– А тебе действительно нравится там работать? Что, если бы мы…

Его лицо стало жестким, и благодаря выражению решимости он стал выглядеть намного старше своих лет.

– Мне очень нравится моя работа. И я ни капельки ни о чем не жалею. Можешь даже не просить меня уехать отсюда, Эйва: я никогда не соглашусь.

Эйва с пониманием кивнула. Ответ Тома ее не удивил. К тому же она была не вправе заставлять его отказываться от того, что ему нравилось.

– Беги, пока не накликал неприятностей на свою голову.

Том развернулся и взялся за дверную ручку.

– Может, ты хочешь, чтобы я что-нибудь передал мистеру Слоану?

Взгляд женщины снова упал на газету.

– Нет, – тихо ответила Эйва. – Об этом я позабочусь сама.

Оперный зал был наполнен звуками. Арии, сменявшие одна другую в течение медленно тянувшегося вечера, сливались для Уилла в одну. Он почти не обращал на все это внимания, будучи не в состоянии воспринимать голоса певцов и игру оркестра. Честно говоря, последние девять дней он вообще мало что мог воспринимать.

Да, а теперь она ушла. Господи, да когда же закончатся эти угнетающие мысли? Впрочем, их можно считать пустяком по сравнению со снами, которые одолевали его по ночам. Они были насыщены напряжением такой силы, что Уилл просыпался весь в поту. Проклятье! Он еще никогда в жизни не употреблял столько алкоголя, как сейчас.

Зрители начали хлопать, и Уилл присоединился к ним. Когда аплодисменты стихли, миссис Айзелин наклонилась к нему.

– Я заметила свою подругу, с которой хотела бы поговорить.

Уилл встал, готовясь сопровождать ее в соседнюю ложу, но женщина остановила его, положив ладонь ему на руку.

– Благодарю вас, мистер Слоан, но я пойду одна. А вы оставайтесь с Кэтлин.

Он подождал, пока она выйдет, и вновь занял свое место. Кэтлин внимательно посмотрела на него.

– Похоже, вас занимают какие-то мысли.

– Простите. У меня была трудная неделя, хотя это и слабое оправдание моей невнимательности.

Она немного помолчала, прежде чем сказать:

– С вашей стороны было очень любезно сопровождать нас сегодня.

– Не стоит благодарности. Я с удовольствием выполнил просьбу вашей матушки сходить с вами в оперу. Вы надолго задержитесь в городе?

– Только на уик-энд. У моего отца дела в Нью-Йорке, и я уговорила маму поехать вместе с ним.

– Но все же с какой целью вы вернулись?

Девушка застенчиво опустила голову, избегая встречаться с ним глазами, и Уилл внезапно все понял. Она вернулась в город из-за него.

Эта догадка должна была бы окрылить его, ведь он собирался жениться, а мисс Айзелин была просто идеальной кандидатурой. Она умна, красива, невинна, разбирается в политике, а происхождение у нее не хуже, чем у Слоанов… Так почему же это нисколько его не вдохновляет?

Впрочем, это уже не важно. Эйва приняла решение. Она не хочет иметь с ним ничего общего.

– Понятно, – сказал Уилл.

– По-моему, мое возвращение вас не обрадовало. Мне следовало оставаться в Ньюпорте? Но я полагала…

Кэтлин умолкла, однако Уилл и без слов все прекрасно понял. Я полагала, что вы будете счастливы меня видеть. Господи, какой же он невежа! Девушка думала о нем, надеялась, что их чувства взаимны, а его мысли тем временем были заняты женщиной, которую ему никогда не заполучить.

Внезапно Уиллу показалось, что эта комната – со всеми ожиданиями и вызовами – невыносимо давит ему на грудь. Галстук вдруг стал сжимать ему горло, мешая дышать. Уилл вскочил на ноги.

– Пойду принесу чего-нибудь попить. Чего бы вы хотели?

– Шампанского, пожалуйста.

Уилл торопливо вышел в смежное с ложей помещение и налил себе в стакан скотча. Едва он залпом осушил его, как в дверях появилась Кэтлин. Уилл поморщился от острой боли, которая обожгла его желудок. Ну, хоть это я чувствую.

Без каких-либо комментариев он извлек из серебряного ведерка со льдом бутылку и налил девушке бокал холодного шампанского. Она взяла изящный фужер за ножку. Мужчина уже хотел отвернуться, но ее рука его остановила.

– Подождите, Уилл.

Он замер, глядя на нее сверху вниз.

– Да?

От волнения кожа на лице Кэтлин пошла пятнами, но девушка гордо подняла подбородок, как будто приняла важное решение.

– Одной из причин, по которой я в этом году почти не обращала внимания на ухаживания молодых людей, является то, что я слишком чувствительна. Да, я богата, и при этом в достаточной степени привлекательна. Но мужчины – ну, мужчины моего возраста – не интересуются моим мнением, моими мыслями. Они стараются произвести на меня впечатление, рассказывая о скаковых лошадях и яхтах. А вы совсем другой. Вы не только разговариваете со мной, как с равной, но и внимательно слушаете то, что я хочу сказать.

Боже, нужно это прекратить. Такое внимание с ее стороны – это уже слишком. Он этого не заслуживает.

– Кэтлин…

– Нет, погодите. Позвольте мне закончить. – Она быстро пригубила вино из хрустального фужера. – Я бы хотела, чтобы мы с вами были откровенны друг с другом. Я не какая-то пустоголовая дебютантка, выходящая в свет, чтобы заарканить мужа независимо от того, что он к ней испытывает. Мне нужен хороший человек. Честный человек. И что еще более важно – человек, который хочет быть со мной. И не нужно чувствовать себя так, будто вы обязаны притворяться.

Уилл вздохнул.

– Я… Я не знаю, что сказать. Мне не хотелось поставить вас в неловкое положение.

– Мне очень хорошо; в опере я всегда получаю удовольствие. Однако я чувствую, что вы страдаете. Вы хотели бы сейчас находиться где-нибудь в другом месте. И я искренне сожалею, что вам пришлось сегодня сопровождать нас с мамой. Если бы я знала, что так получится, то никогда бы не просила маму написать вам.

– Не нужно извиняться. Просить прощения должен я. Когда я давал согласие сопровождать вас, я совсем забыл о том, насколько вы проницательны.

Кэтлин улыбнулась, и ее очарование вновь поразило его. Но Уилл по-прежнему не испытывал к ней ничего, кроме восхищения и дружеских чувств. А это означало, что он должен был поступить, как честный человек.

– Однажды вы станете прекрасной женой достойному и богатому мужчине, но боюсь, что этим мужчиной буду не я.

Как только Уилл произнес эти слова, его тело неожиданно расслабилось… и он понял, что принял правильное решение. Он не мог осчастливить эту девушку, а она заслуживала того, чтобы быть счастливой.

– Я вас понимаю, – тихо сказала Кэтлин и выпрямилась, спокойно восприняв его ответ. Ее губы изогнулись в слабой улыбке. – Честно говоря, лучше было узнать об этом сейчас, чем через несколько месяцев. Тем не менее, надеюсь, мы останемся друзьями.

– Конечно, я бы тоже этого хотел. Вы очень умная и красивая девушка, Кэтлин.

– Благодарю вас, Уилл. Знакомство с вами вселило в меня надежду. Даже если вы не станете моим мужем, вы доказали, что в природе существует по крайней мере один мужчина, который умеет слушать.

Он тихо усмехнулся.

– Не сомневаюсь, что я не один такой. И я уверен, что вы встретите свою судьбу.

– Знаменитая мадам Золикофф! – Мистер Эшгейт, хозяин сегодняшнего вечера, вынужден был кричать, чтобы заглушить шум. – Добро пожаловать!

Гости толпились у него за спиной, причем их оказалось больше, чем Эйва рассчитывала. Неужели все эти люди собираются присутствовать на сеансе?

На сегодняшний вечер ее пригласили всего несколько дней тому назад. Несмотря на то что предыдущий сеанс состоялся накануне, Эйва не стала отказываться. Она с головой погрузилась в работу, чтобы отвлечься от мыслей об Уилле. Поэтому-то и ухватилась за новую возможность, не удосужившись предварительно собрать информацию. Обычно она задавала вопросы. Знакома она с хозяином или нет? Кто из гостей придет? Как обставлена комната для сеанса? Сможет ли она полностью контролировать ситуацию?

На этот раз Эйва вообще ни о чем не спросила, и сейчас у нее по спине пробежал холодок тревоги. Она справилась с этим неприятным ощущением и любезно улыбнулась.

– Добрый вечер, мистер Эшгейт.

Он крепко пожал ей руку.

– Для нас большая честь принимать вас сегодня. И большая радость. Несомненно, этот вечер все мы запомним надолго. – Он провел Эйву вперед. – Сюда, пожалуйста, я хочу познакомить вас с гостями.

– Если не возражаете, мистер Эшгейт, я бы сначала хотела увидеть комнату, где будет проходить сеанс.

– У нас для этого еще будет достаточно времени. Пойдемте.

Вскоре Эйва уже знакомилась и разговаривала с приглашенными. Однако в поведении Эшгейта было что-то еще, кроме естественного возбуждения хозяина дома, принимающего гостей. Точно определить это Эйва не могла, но в помещении явно бурлили подводные течения, и все это ей не нравилось.

Гости являлись представителями высшего общества, богатой и привилегированной элиты, и все это напоминало Эйве об Уилле. Он, без сомнения, знал всех этих людей, тогда как она лишь порой встречала их имена на страницах газет.

К Эйве подошел пожилой джентльмен.

– Мадам Золикофф, я Роберт Мерфи. – Он галантно склонился над ее рукой. – Очень приятно с вами познакомиться.

Женщина улыбнулась и ответила что-то соответствующее случаю, но у нее в голове закружился хоровод мыслей. Она откуда-то знала его… но откуда? Роберт Мерфи. Почему это имя кажется ей таким знакомым? Странно. Впрочем, и имя, и фамилия довольно распространенные. И все же Эйва не могла отделаться от ощущения, будто уже встречала его.

– Мне тоже очень приятно, мистер Мерфи.

– У вас очень хорошая репутация. И я готовлюсь получить сегодня вечером истинное удовольствие.

– Я тоже на это надеюсь.

Кстати, а куда подевался Эшгейт? Он исчез минут десять назад, сказав, что сейчас вернется. Эйва улыбнулась мистеру Мерфи.

– Это ваш первый спиритический сеанс?

– Да. Я слышал, что у вас налажена хорошая связь с миром духов. В частности, мистер Беннетт не скупится на похвалы в ваш адрес.

– Вы знакомы с мистером Беннеттом?

– Да, и уже много лет. И буду бороться против него на выборах губернатора штата.

Тревога в ее душе усилилась. Выходит, это кандидат от демократов, которого поддерживает Таммани-холл.

– Неужели?

– Да. Хотя как знать? Беннетт и Слоан могут и не пройти от своей партии. Политика в Нью-Йорке – дело скользкое.

Желая поскорее закончить этот разговор, Эйва вежливо кивнула, извинилась и отправилась искать Эшгейта. Возможно, ей удастся отменить сегодняшнее выступление. Например, сославшись на нежелание духов общаться. Или на недомогание. На что угодно, лишь бы побыстрее убраться отсюда.

– А, вот вы где! – Эшгейт возник рядом с ней. – Не желаете ли взглянуть на малую гостиную?

«Ты сумеешь это сделать, – сказала себе Эйва. – Представление продлится всего час, а потом ты сможешь уйти».

Эшгейт провел ее в комнату, где должен был состояться сеанс. Желая поскорее увидеть помещение, она охотно последовала за ним. Гостей сегодня было больше, чем Эйва ожидала, и нужно было понять, какого размера стол смог предоставить ей Эшгейт. Если за ним будет больше шести-семи человек, сеанс станет невозможен.

Хозяин отодвинул скрытую раздвижную дверь и пропустил ее внутрь.

– Я очень надеюсь сегодня вечером увидеть духа.

– Не все духи любят показываться на глаза, – сказала Эйва, опуская саквояж на пол. – Но если нам удастся их уговорить, они могут оказать нам такую услугу. Однако это очень капризный народ, мистер Эшгейт.

– Я понимаю, понимаю. Все дело в том, что на остальных сеансах, которые мы здесь проводили, нам никогда не удавалось вызвать дýхов. Но я сказал миссис Эшгейт, что если кто-то и сможет совершить такой мистический трюк, то только мадам Золикофф.

– Спасибо, – пробормотала она в ответ.

Вызывать призраков было сложно и рискованно, особенно не имея в комнате надежного партнера. В этом случае Эйве пришлось бы изображать духа самой. Слава богу, она прихватила с собой марлю.

После того как она заверила мистера Эшгейта, что помещение ей подойдет, и он ушел, оставив ее одну, Эйва принялась за работу. И уже очень скоро ее реквизит был подготовлен, стулья расставлены нужным образом, а свет притушен.

Прошло еще немного времени, и дверь вновь открылась. В гостиную вошли Эшгейт и несколько гостей, включая Мерфи; все они заняли места вокруг стола. Всего их было семеро – пятеро мужчин и две женщины, – и это было непривычно: обычно на ее сеансах женщин было больше, чем мужчин. Но Эйва ничего не имела против: если люди готовы платить, в спиритическом сеансе могла принять участие даже хозяйская собачка.

После того как все удобно устроились, Эйва еще больше притушила свет и принялась повторять вместе с присутствующими заклинания. По мере того как они монотонно декламировали, воздух в комнате становился спертым и удушливым. Почувствовав, что гости готовы, Эйва обратилась к потустороннему миру, призывая духа-проводника.

– Наш дух-проводник уже здесь! – объявила она, и кто-то тихо охнул. – Я чувствую его. Сегодня вечером помочь нам хочет молодая женщина. Вы здесь, мисс? Могли бы вы как-то подтвердить свое присутствие?

Эйва сдвинула ножку стола кончиком ботинка, и кто-то из гостей удивленно вскрикнул.

– Я чувствую ее! – прошептала одна из женщин своему соседу.

Дух-проводник отвечал на вопросы гостей, и все они касались умерших близких, будущего, проблем с соседями. Примерно через час Эйва устала и решила завершить вечер каким-нибудь запоминающимся трюком.

– А могли бы мы увидеть вас, дух-проводник?

Когда дух замешкался с ответом, Эйва попросила собравшихся прочитать ритуальное заклинание в надежде, что представитель потустороннего мира все-таки изменит свое решение. Пока гости декламировали, Эйва встала из-за стола. Поскольку сама она никого за руки не держала, ее соседи не могли догадаться, что она ушла. Ее юбки не шуршали, мрак скрывал ее движения. Эйва зашла за высокую ширму в углу и вытащила из сумки кусок марли. Надев перчатки, она взяла банку, в которой было фосфоресцирующее масло… Внезапно кто-то слегка дернул ее за одежду. Женщина вздрогнула и резко обернулась, чтобы понять, что это было… но ничего не заметила. Вероятно, она просто наступила каблуком на край нижней юбки.

Пропитанная маслом ткань приобрела жутковатый белесый оттенок. Эйва прикрепила ее к концу раздвижного стержня, который был у нее в кармане, так чтобы края свешивались вниз, напоминая привидение. Затем, сняв перчатки и сунув их в карман, женщина выдвинула стержень из-за ширмы.

Последовавшие возгласы свидетельствовали о том, что публика потрясена и напугана, и Эйва начала задавать духу-проводнику новые вопросы. Через некоторое время она попросила всех вновь начать песнопение, а сама быстро засунула ткань обратно в саквояж. Спрятав все, Эйва села на свое место.

Неожиданно вспыхнувший свет заставил ее вскрикнуть. Она увидела, что один мужчина с насмешливой ухмылкой стоит у выключателя, а двое других поднимаются из-за стола.

– Что происходит? – надменным тоном спросила Эйва со своим самым лучшим русским акцентом. – Сеанс еще не закончен.

Мужчина у выключателя распахнул раздвижные двери, и в комнату из гостиной начали входить остальные гости; в их глазах читалось предвкушение скандала. В животе у Эйвы холодным клубком шевельнулся ужас.

– Мадам Золикофф, я Невилл Седжуик, – сказал один из мужчин с заметным британским акцентом. – А эти джентльмены – мои коллеги из Общества исследователей медиумизма. Мы хотели бы с вами побеседовать.

Ее горло судорожно сжалось, и перед глазами наконец сложилась подлинная картина происходящего. Главным развлечением сегодня было вовсе не ее выступление.

Центральным событием вечера должен был стать ее крах.