Глава 8
Преобразующее инвестирование

В течение многих десятилетий старый постулат лауреата Нобелевской премии экономиста Милтона Фридмана о том, что социальная ответственность бизнеса заключается в увеличении прибыли, был эквивалентом некой религиозной доктрины, особенно любимой среди инвесторов. Руководители компаний, сосредотачивавшие внимание сразу на двух вещах – и на прибыли, и на достижении социального эффекта, – зачастую становились жертвами разъяренных инвесторов, которые, не получая планируемой доходности, считали инвестицию неудачной. Однако сейчас эта позиция начинает меняться, поскольку в условиях третьей волны на первое место выходит некий «глобальный тренд» – преобразующее инвестирование.

Сто лет назад в центре внимания инвесторов находился вопрос возврата денежных средств. С течением времени, особенно после событий Великой депрессии, стало очевидным, что любая инвестиция должна содержать элемент риска. В наши дни в инвестиционный подход также добавилось преобразующее инвестирование. Оно является неким мостиком между традиционным бизнесом и благотворительностью, между финансовой прибылью и общественным благом. Инвестор, вкладывающийся в новую компанию, надеется, что получит свои деньги обратно, а в последующем и доход. Но, с другой стороны, существуют и некоммерческие организации. Инвестиции в них не принесут никакой прибыли, и это известно заранее. В данном случае инвестор вкладывает денежные средства, поскольку ожидает некой пользы от того или иного проекта. Так называемое преобразующее инвестирование предполагает одновременное стимулирование и первой, и второй цели. Другими словами, вы можете получить финансовую отдачу при обеспечении общественной выгоды.

Третья волна и рост преобразующего инвестирования – по сути, разные явления, но они, так же как и в случае с увеличением значения периферии, происходят одновременно и подпитывают друг друга. Фактически третья волна – это одна из нескольких причин, по которой преобразующее инвестирование продолжает трансформацию идеи о получении прибыли в тенденцию получения общественной пользы. Под влиянием третьей волны новые проекты в жизненно важных отраслях промышленности будут рассматриваться как своего рода социальные пособия, и именно в этом будет заключаться их предназначение. При таком подходе они становятся привлекательными для инвесторов, желающих перестроить мир в лучшую сторону. И усиление роли преобразующего инвестирования будет стимулировать другие компании к принятию такой модели поведения.

Принятие важности преобразующего инвестирования, как и самой третьей волны, основывается на предпочтениях нового поколения. Молодые инвесторы, в отличие от других возрастных сегментов общества, более ясно видят направления, создающие позитивные социальные перемены. Представители данного поколения – это наиболее быстрорастущая часть работоспособного населения, и как сотрудники они активнее влияют на свои инвестиционные компании, стараясь таким образом доказать собственную состоятельность. Молодежь, как потребитель продукции, хочет каким-то образом воздействовать на ценность своих же приобретений. Чтобы иметь лучших сотрудников, сохранить лояльное отношение со стороны покупателей и привлекать инвестиции, компаниям-производителям приходится одновременно думать и о качестве, и об общественном благе.

Рост преобразующего инвестирования не обошел стороной и политиков. В июне 2013 года главы стран «Большой восьмерки» создали рабочую группу социальных инвестиций GSG для разработки целевых рыночных площадок. В десятках американских штатов были приняты законы о создании нового варианта управления социально направленными корпорациями. Объединения этой категории ставят своей целью сосредотачиваться не только на максимизации прибыли, но и преследуют другие цели, в частности увеличения числа рабочих мест и снижения экологического воздействия на окружающую среду. К 2015 году таких организаций насчитывается более 1500, в том числе Kickstarter, Warby Parker, Patagonia и Etsy.

Пожалуй, самым главным является то, что неуклонное повышение роли преобразующего инвестирования доказано на практике. Большинство инвесторов, опирающихся на доктрину Милтона Фридмана, по-прежнему считают, что любая компания должна сосредотачиваться только на получении прибыли. Эти противники усиления преобразующего инвестирования, пытающиеся управлять экономикой только с оглядкой на доходность, создают сами себе путаницу и неоптимальные экономические показатели. Как сказал один такой скептик, «преобразующее инвестирование похоже на плавучий дом: ни хорошее жилище, ни хорошая лодка».

Однако факты говорят об обратном. Уортонская школа бизнеса выпустила отчет, в котором оценивалась эффективность работы 53 частных инвестиционных фондов в 2015 году. Из него следует, что те, кто опирался в работе на концепцию преобразующего инвестирования, более успешно возвращали средства и достигали поставленных целей. Данный отчет внушает оптимизм и подтверждает, что преобразующее инвестирование напоминает скорее не «плавучий дом», а, как мне довелось услышать, бранч, который лучше и завтрака, и ланча одновременно.

Мы вместе с женой Джин давно уверовали в истину, что «от тех, кому многое дано, многое и ожидается». Частично и ради доказательства этого утверждения Джин в 1996 году вышла из AOL, собираясь организовать инвестиционный фонд The Case Foundation, который мы вместе и запустили в 1997-м.

В первое время мы полагали, что будем действовать по шаблону, то есть спокойно выписывать чеки по поводам, которые покажутся нам важными. У нас даже не было веб-сайта, поскольку мы предпочитали оставаться малозаметными. Ирония заключалась в том, что фонд, ориентированный прежде всего на поддержку интернет-технологий, сам Интернетом не пользовался и при этом нигде не затерялся. Мы профинансировали десятки различных организаций, включая Special Olympics и Habitat for Humanity, и гордимся вложением наших денежных средств. Кроме того, было запущено и несколько наших собственных проектов.

Со временем мы начали переписку с различными организациями. Нам часто заявляли о желании получить инвестиции, но мы отвечали, что цель нашего фонда состоит не в выписывании чеков, а в обеспечении надежности и узнаваемости. При совпадении интересов каких-либо людей мы сводили их через Сеть, что тоже было немаловажным. Еще спустя некоторое время мы все-таки поняли, что могли бы обладать большим влиянием, если бы уделяли больше внимания частному сектору, и, кроме того, на основе уже полученного опыта провели определенные изменения в политике фонда. Задействовав навыки, которые сделали нас успешными, мы пришли к выводу о необходимости создания коалиций не вокруг продуктов, а вокруг фактора, в том числе интересующего и нас, а именно вокруг развития партнерских отношений между различными отраслями, компаниями, некоммерческими организациями и правительством. Это было принципиально иным способом получения прибыли от вложенных средств.

Преобразующее инвестирование стало естественным процессом. Поскольку традиционные источники резко увеличили поток денежных средств в сферу социального финансирования, Джин пришлось засучить рукава. Она утверждала, что единственно эффективный способ решения социальных проблем заключается в совместной работе бизнеса, правительства, некоммерческих организаций и частных благотворителей. Мы взяли на себя роль «ускорителя» инвестиционной отдачи и исполняем ее и по сей день. Безусловно, наша работа касается и инвестиций в обычном понимании: мы вкладывали деньги в самые различные сферы деятельности – от диагностики и лечения заболеваний головного мозга до создания возможностей запуска нового проекта в секторе Газа. Но все-таки основная часть наших усилий направлена на налаживание партнерских отношений. Когда Белый дом выступил с инициативой запуска проекта Startup America, направленного на развитие регионального предпринимательства, ему не были нужны наши деньги, правительству требовалась наша помощь иного рода. Вместе с фондом Kauffman Foundation нам удалось создать коалицию, пользующуюся широкой поддержкой более чем десятка крупных корпораций, и запустить ее в регионы. Но этот проект нуждался в инвестиционной поддержке и со стороны пенсионных фондов, а последняя, в свою очередь, требовала изменений в законодательстве. В тесном взаимодействии с Национальным консультативным советом США по влиянию инвестиций нам удалось в 2015 году добиться необходимых изменений.

Теперь, вкладывая средства в социальную сферу, мы работаем в разных, но пересекающихся секторах экономики. Хотя дело нашего фонда, как я уже упоминал, заключается в создании поддержки инвестиций, мы и сами стали инвесторами. Я помню, как в 2014 году, выступая на ежегодной конференции South by Southwest (SXSW), Джин рассказывала о революционной деятельности нашего фонда. На презентации она демонстрировала слайды, освещающие работу наиболее эффективных компаний, вырвавшихся на просторы социального предпринимательства. Одной из них – Revolution Foods – я был совершенно заинтригован.

Компания Revolution Foods была основана двумя школьными учительницами: Кристен Тоби и Кристин Ричмонд. Обе работали в государственных школах, и, по понятным причинам, состояние школьных столовых их не устраивало. С предпринимательской точки зрения они увидели возможность в корне изменить систему школьного питания, особенно в родном регионе (обе женщины из Окленда, Калифорния). Это было шансом положительно повлиять на здоровье учащихся при условии финансирования в $20 млрд.

Тоби и Ричмонд были свидетельницами результата абсолютной недееспособности системы школьного питания. Компании – производители «большой еды» тратили миллиарды долларов на то, чтобы накормить наших детей жиром, солью и сахаром. Случился настоящий системный сбой, который привел целое поколение американских школьников к самому высокому показателю по ожирению среди всего мирового сообщества. Эти дети, еще не успев стать достаточно взрослыми и способными сделать собственный выбор в области питания, уже оказались на прямом пути, ведущем к хроническим заболеваниям. Как сказала исполнительный директор компании школьного питания Detroit Public Schools’ Office of Nutrition Бетти Уиггинс в интервью для New York Times: «…Это был кризис ожирения. Вместо того чтобы обратиться к урокам культуры питания, мы повернулись лицом в сторону конвейерных подносов и раздатчиц».

Для борьбы с упомянутым кризисом основательницы Revolution Foods запустили образовательный проект, посвященный культуре питания. Они были убеждены, что обеспечение детей здоровой и недорогой едой – вполне выполнимая задача. Полученную же в результате концепцию можно будет в перспективе перенести и на продуктовые магазины: Тоби и Ричмонд намеревались доказать это на практике.

Уезжая с конференции SXSW, я принял решение связаться с Revolution Foods и выяснить, планируют ли они получить венчурные инвестиции. Их первым инвестором стала компания, возглавляемая Нэнси Фанд, нашей давней знакомой, находящейся в числе пионеров движения преобразующего инвестирования. На примере этой инвестиции наш фонд стремился продемонстрировать выход воздействия на новый рубеж. Мы приняли стратегическое решение сосредоточить финансирование на будущем пищевых продуктов. В тот же день я сообщил об этом Нэнси, и она связала нас с Revolution Foods. Через несколько месяцев наш фонд выделил данной компании $30 млн, а в следующем 2015 году мы вложили еще $15 млн.

Несмотря на все вышесказанное, концепция преобразующего инвестирования еще находится в зачаточном состоянии. В 2013 году оценочно в эту область пришло лишь около $50 млрд, в то время как общее национальное богатство страны составляет примерно $150 трлн. Но кое-что уже начинает меняться в лучшую сторону. Один из прогнозов предполагает, что общая сумма подобных инвестиций к 2020 году может вырасти в 20 раз. Следует принимать во внимание участие в них крупнейших институциональных игроков. К ним относятся и фирмы, занимающиеся управлением активами в планетарном масштабе, и десятки крупнейших мировых инвестиционных банков, и некоторые частные инвесторы, которыми уже созданы специальные команды, фонды и целевые пулы. А это уже далеко не мелкий уровень. Сейчас мы наблюдаем глобальное сближение трех мощных тенденций – третьей волны, подъема периферии и преобразующего инвестирования, – которые дадут сверхмощный экономический результат мирового масштаба. Деятельность предпринимателей третьей волны в новых регионах при финансировании инвесторами социального воздействия вызовет построение принципиально иных компаний, в иных местах, в условиях другой финансовой поддержки. В этой ситуации экономические преобразования не просто возможны, они неизбежны.