Не так уж и редко (по некоторым данным в 25% случаев), подростки – мальчики и девочки применяли насилие к младшим братьям или сёстрам, которые боятся или стыдятся рассказывать об этом взрослым. Сексуальное взаимодействие в этих случаях было весьма различным – от генитальных игр до коитуса – полового акта с полным введением полового члена. В 75% случаев такие контакты были гетеросексуальными; в 30% случаев такое систематическое сексуальное насилие над младшими продолжалось более года.

Сексуальное насилие распространяется не только на младших. Насилию подвергаются сверстники и взрослые. В качестве примера приведём одно из писем:

– я была классным руководителем в девятом классе. Как-то после уроков ко мне подошла Вера, одна из моих лучших учениц, скромная и способная девочка. Она рассказала, что её преследует группа мальчиков из параллельного класса. Уже трижды они подкарауливали её, когда она шла из школы, затягивали в подъезд, где жил один из них, силой заводили к нему в квартиру. Там заставляли раздеваться догола, бесцеремонно рассматривали, щупали, занимались у неё на глазах онанизмом. В последний раз подростки сами тоже раздевались, ложились с ней рядом, заставляли гладить им половые органы. Вера не говорила об этом никому, даже родителям, идти в милицию тем более не хотела.

На следующий день, возвращаясь с работы, я проходила мимо дома, о котором говорила Вера. Решила зайти в эту злосчастную квартиру в надежде застать дома родителей обнаглевшего подростка. Но дверь открыл он сам, и я решительно прошла в комнату. Но дома родителей не оказалось. Зато я увидела другое: на диване лежала Вера, совершенно голая, рядом стоял тоже голый парень. Всего в квартире было шесть юнцов и никого из взрослых.

По внешнему виду Веры и поведению парней можно было понять, что её только что изнасиловали. Оправившись от шока, я взорвалась, кричала, что все они будут сидеть в тюрьме. И тут один из них сказал, что если они получат такой срок, то терять им нечего, больше всё равно не дадут. И вся орава, как по команде, набросилась на меня. Я невысокого роста, худощавая, и как не сопротивлялась, но с шестью акселератами справиться не смогла. Они повалили меня на пол, раздели, навалились на руки и ноги. Я даже удивилась, какие они сильные: лежала и не могла шевельнуться. Двое из них изнасиловали меня. Остальные просто не смогли физически, зато они грубо тискали, ставили засосы в разных местах, засовывали пальцы. Потом до них наконец дошло, что натворили. Они поскучнели и мрачно разбрелись по домам, оставив нас наедине с хозяином квартиры. Вера сидела в углу и плакала. Я схватила её за руку и почти силой потащила в милицию.

Знаю, что многие молодые учительницы, подвергшиеся сексуальным нападениям со стороны учеников, предпочитали об этом молчать. Но я решила довести дело до конца. Долго, почти год, длилось следствие и суд. Очные ставки, подробные допросы, ехидные адвокаты – целый год унижений. Но я всё вынесла и добилась своего – всех шестерых посадили: одного на восемь, остальных на пять – шесть лет. За время следствия слухи, конечно, всю школу заполнили. Я перевелась в другую, настояла, чтобы туда перешла и Вера. Мы стали с ней настоящими подругами, скоро она закончит школу. Мне удалось её поддержать: она морально не сломалась, не впала в депрессию, не стала ненавидеть человечество. И это единственное утешение для меня во всей этой мерзкой истории.

С точки зрения психологов, учительница только теоретически могла предотвратить своё изнасилование. Они считают, что женщина, выплеснув свой гнев, спровоцировала ответную агрессию. Со стороны подростков сработал эффект стаи: кто-то подаёт сигнал, идею, и она тут же воплощается. Реальная оценка содеянного и прозрение приходят позже. Очевидно, какую-то роль сыграла внешность учительницы – хрупкое подростковое телосложение; она воспринималась юнцами, как сверстница. Но основным мотивом изнасилования стало самоутверждение, стремление к власти и садистический компонент унижения жертвы.

С другой стороны, женщина была уверена, что статус педагога – статус начальника и подчинённых – остановит школьников – акселератов. Это – частая ошибка людей, наделённых какой-то властью: юристов, полицейских, военных и т.п. Заслуживает уважение её дальнейшее поведение и тактика действий. Многие жертвы изнасилования боятся ещё и милиции, так как сам процесс расследования и дальнейших судебных разбирательств отнимает много времени, требует большого терпения, стойкости, крепких нервов, большого запаса душевной прочности, а иногда и серьёзных материальных расходов.

Сексуальное насилие в определённой среде подростков стало чем-то привычным и обыденным. По данным НИИ МВД РФ удельный вес изнасилований и других сексуальных преступлений, совершённых в подростковой среде в 1991 году составлял 12%, к 1998 году вырос до 15%.

ДЕЛИНКВЕНТНОСТЬ ТИНЭЙДЖЕРОВ – склонность к антисоциальному поведению вызывает всё большую озабоченность правоохранительных органов. По материалам массовой печати и телевидения можно судить о том, что основную массу подростковых правонарушений составляют проступки вследствие скуки, которая в группе, может приобретать иногда черты массового психоза. Правонарушения этого типа отличаются своей бессмысленностью и немотивированной жестокостью, в которых девочки – подростки не отстают от мальчиков. Количество преступлений, совершаемых 16 – 17-летними, в 4 раза больше, чем 14 – 15-летними. Среди правонарушителей только 5% составляют девушки, но около 70% осуждённых юношей имели подруг и испытывали влияние с их стороны, часто – подстрекающее.

В последние годы, возрастающая групповая агрессивность подростков, нередко проявляется и в девичьей среде. Когда женщины увлекаются тяжёлой атлетикой, боксом, восточными единоборствами, рукопашным боем пора пересматривать взгляд на мужчину, как на единственный источник опасности, пора перестать видеть в нём всегда и во всём виноватого перед женщиной «козла отпущения». Если на открытую агрессию, рукоприкладство женщины мужчина ответит адекватной агрессией, он будет считаться в лучшем случае «хулиганом», а если не ответит, то – «трусом» или «тряпкой». Здесь прослеживается пресловутый «двойной стандарт»: мужчина всегда должен оставаться мужчиной, а вот женщина – в зависимости от обстоятельств. Если женщина физически победит мужчину, она выиграет; если женщина физически проиграет мужчине, она всё равно выиграет, так как мужчину можно победить с помощью силовых структур, например, посадить на пятнадцать суток или больше … Этот нонсенс сохраняется до сегодняшнего дня в уголовном праве.

Связанное с общей эмансипацией, стирание граней, выравнивание мужских и женских ролей приводит к активному участию девочек – подростков в групповых изнасилованиях своих соперниц. Если раньше всё сводилось к заманиванию своей жертвы в компанию делинквентных подростков, то теперь всё чаще девичья половина берёт на себя и львиную долю исполнения, а юноши остаются как бы пассивными свидетелями преступления. Один из таких случаев иллюстрирует письмо следующего содержания:

– в колледже, куда я поступила в свои 16 лет, мы сблизились Ириной. Она показалась мне весёлой и хорошей девочкой. Вскоре новая подружка пригласила меня в гости. У неё на квартире собралось человек восемь – парни и девушки. Кроме Иры, я никого не знала. По их разнузданным разговорам сразу поняла, что пришла сюда зря, но уходить было как-то неловко, да и вряд ли бы меня просто так отпустили. Парни достали карты, кто-то предложил сыграть в «империю страсти» – на раздевание.

Началась игра. Естественно, мне как новенькой приходилось снимать одежду чаще других. Оставшись в одних трусиках, после очередного проигрыша, я отказалась их снимать. Все стали высмеивать меня, а Ирина заявила: «Да ты, кажется, целка! Сейчас мы это исправим …». Девчонки насильно повалили меня на тахту и разорвали трусики. «Здесь все свои, можешь и без штанишек походить!» – смеялись они. Ребята стали «лапать» меня, но насиловать, видно, испугались. Тогда вновь вмешалась Ирина: «Если вы такие трусы, мы сами всё сделаем!». Двое из державших меня девчонок развели мне ноги. А она с силой ввела «туда» два пальца. Я ощутила резкую боль. «Вот и всё, – сказала она. – А ты боялась. Теперь ничего не докажешь, никакая экспертиза не поможет». Затем она повела меня в ванную и заставила принять душ.

Когда мы вернулись, все уже были раздеты и занимались сексом. Без всяких угроз и насмешек, как бы даже по-дружески стали уговаривать «не ломаться». А мне уже было всё равно. После того как меня таки способом лишили девственности, на остальное было совершенно наплевать. Я не стала сопротивляться и отдалась сначала одному парню, потом другому. Получается, что добровольно.

После того дня я перестала себя уважать. Какому честному и хорошему парню я теперь нужна? Придётся врать, ведь такой правды не расскажешь даже самому близкому человеку. Короче, я махнула на себя рукой. И когда Ирина снова позвала меня к себе, я согласилась. Сама себе назло. А хороших парней я обхожу теперь стороной. Вдруг кто-то их них со мной заговорит? Что я смогу ему ответить?

В основе таких изнасилований, как правило, лежит вовсе не сексуальная подоплёка, а желание унизить, отомстить за что-то. Всё чаще обычные межличностные конфликты между девчонками превращаются в разборки с применением сексуальных форм поведения. При этом юноши спокойно стоят в стороне, молча предоставляя подругам право самим решать свои проблемы, что ещё больше усиливает агрессивность юных насильниц.

Возможно, в данном наблюдении, распущенной девочкой двигала не агрессивность, а перевёрнутый с ног на голову «гуманизм». В девственности подруги она видела основное препятствие, которое мешало влиться в их «дружный, весёлый коллектив».

Не в лучшем свете выглядит и сама пострадавшая, которая психологически оказалась не готова к сопротивлению. Такое пассивное поведение жертвы в группе часто провоцирует насилие. А дальнейшая её покорность судьбе свидетельствует о полной утрате воли. Такой конформизм говорит о пробелах в семейном воспитании, незрелости, неподготовленности к жизненным трудностям.

С точки зрения психотерапии, наблюдается лёгкая форма невротической депрессии с утратой уважения к себе и доверия к людям. Такое состояние требует психотерапевтической коррекции.

Многими исследователями в разных странах отмечается, что девочки всё больше «догоняют» мальчиков в маргинальном поведении: тенденция к демократизации половых ролей отражается в этом выравнивании, как в кривом зеркале. В иных случаях это выражается в девичьем сексуальном экстремизме, основанном на банальном шантаже. Вот рассказ одного из мужчин, который подвергся такому шантажу:

– я работаю тренером по художественной гимнастике, тренирую группу. Отношения у нас вполне нормальные. Бывает, девчонки кокетничают, глазки строят, я им подыгрывал, но дистанцию держал всегда. Вот как-то идут обычные занятия, но замечаю какой-то блеск в глазах у девчонок, какие-то они уж очень дружные, старательные в этот раз. Подумал и забыл. Занятия закончились, все пошли по раздевалкам. У нас их три: мужская, женская и тренерская.

Я разделся, зашёл в душ, выхожу и вижу своих учениц. На мне, кроме полотенца, ничего нет. Одна из них говорит: «Бросайте полотенце». А другая продолжает: «Будете делать, что мы скажем, а то она (указала на самую младшую, ей всего 12 лет) выскочит голышом в коридор и закричит, что вы к ней пристаёте». В подтверждение сказанному, 12 – летняя распахивает халатик, а под ним ничего нет, и делает шаг к двери.

Я испугался; в холле – обслуживающий персонал, родители детей из младших групп, попробуй потом докажи что-нибудь … Ладно, поиграем в урок анатомии. Но урок получился совсем другой.

Сначала они меня мыли. Знаете, когда десяток девичьих рук гладят вас, скользят, щекочут безо всякого стеснения, от напряжения можно лишиться чувств. Как я ни сдерживался, но предательский орган никакому разуму был неподвластен.

Потом, разложив на сдвинутых банкетках, начали делать мне массаж. Сначала я ещё мысленно сопротивлялся – это же статья за совращение малолетних, никому не докажешь, что совращали-то меня, почти сорокалетнего мужика! Но потом разум отключился, и я отдался на растерзание своим бесстыдным ученицам. Совратила меня самая старшая, она, по крайней мере, была совершеннолетняя. Деловито достала презерватив, надела его на измученный эрекцией член и уселась сверху. Остальные, затаив дыхание, встали вокруг. Сдерживаться я уже не мог. Оргазм был таким сильным и сладостным, что я не вспомню ничего подобного за всю свою довольно богатую сексуальную жизнь. Спасибо, что не предложили кого-нибудь лишить невинности …

От стыда я предпочёл из раздевалки вылезть через окно, а они преспокойно вышли и отправились по домам. Я молил бога, чтобы никто из них дома ни о чём не проговорился. Сижу и думаю – уволюсь. Но на следующем занятии я получил три признания в любви и, главное, общественное покаяние. И … понял, что никуда от них не уйду. Всё было спокойно: судя по всему, они держали язык за зубами.

Наши занятия продолжаются. Мои девчонки неплохо выступают на соревнованиях. Мы все делаем вид, что ничего такого не было. Но такого возбуждения, страсти, огня, нежности у меня, наверное, больше не будет. Разве такое забудешь?!

Здесь комментарии специалиста излишни …

СУИЦИДАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ заслуживает особого внимания. Уже в конце 60-х годов ХХ-го века во многих странах был отмечен рост числа самоубийств среди подростков, ставших третьей причиной смерти молодых людей в столь юном возрасте. Если учесть что из каждых десяти суицидальных попыток одна кончается смертью, то возникающая озабоченность не кажется преувеличенной. Основные причины самоубийств связаны не с психическими заболеваниями, как часто полагают, а с высоким уровнем стрессовых ситуаций в жизни подростка и низкой его стрессовой устойчивостью. Суицидальное поведение преобладает у девушек и связано с ситуативными эмоциональными реакциями и кризисными состояниями.

Девочки чаще используют имеющиеся дома медикаменты, у мальчиков нередки попытки повешения. После неудавшейся суицидальной попытки может следовать 2 – 4 – недельный период подавленности, быстро исчезающий при нормализации ситуации. Значительно чаще отмечаются демонстративные попытки самоубийства и спекулятивные угрозы покончить с собой при неудовлетворении тех или иных требований. Такое поведение характерно при формировании психопатии. Приводим следующее наблюдение:

– девочка Жанна – 13-ти лет. Отец злоупотребляет алкоголем; жесток, часто избивает жену и дочь. Девочка родилась здоровым ребёнком; психомоторное развитие без отклонений. В детстве перенесла пневмонию, скарлатину, паротит, несколько раз болела ангиной. В школе до 5-го класса училась хорошо, но всегда требовался надзор и контроль за выполнением домашних заданий. Но последние два года успеваемость резко снизилась, стала прогуливать уроки, не дисциплинированна, курит. Неоднократно приходила домой в нетрезвом виде. Оправдывается родителям, утверждает, что её «заставляют выпить» парни из дворовой компании. Тем не менее, отмечает приятность переживаемого состояния опьянения и не склонна отказываться от предлагаемой выпивки. Трижды на протяжении последнего года в состоянии чрезмерного опьянения была изнасилована группой подростков. Каждый раз тяжело переживала случившееся, но только из-за того, что происшедшее становилось известно соученикам в школе. Однако никаких попыток изменить своё поведение не предпринимает. Вместе с тем достаточно настойчива, когда это касается её интересов и развлечений, может быть активной и агрессивной; способна подраться с обидчиками. Поступила в психиатрическую клинику из-за демонстративной суицидальной попытки совершённой «за компанию» с подругой.

Безусловно, любые разговоры на тему самоубийства у тинэйджеров требуют консультации у подростковых психиатров; любые попытки самоубийства у подростков, независимо от того являются ли они демонстративно – спекулятивными или истинными, серьёзно продуманными, требуют обязательной госпитализации в психиатрическую больницу.

ПРОБЛЕМА КУРЕНИЯ по-прежнему остаётся актуальной, хотя и здесь «половая демократизация» внесла свои коррективы: курящих девочек с каждым годом становится всё больше, курящих мальчиков – всё меньше. Как показывают исследования, практически у всех непосредственным толчком служили установки сверстников, но при этом более чем у 60% ко времени начала курения существовала установка на него как на «признак взрослости» или внешнее выражение «глубины личных переживаний». Истинные корни этой установки восходят к пассивному курению (пребывание в одном помещении с курящими) в младенческом и раннем детстве. Иногда положительная установка является косвенным результатом своеобразных пищевых и вкусовых пристрастий. Так, девочка 13-ти лет ссылалась на нравящийся ей «горький вкус» сигарет: с раннего детства, когда, отучая её от сосания пальца, ей мазали руки горчицей, перцем и т.п., у неё сложилось выраженное предпочтение горького. Всё же основным решающим фактором является общение со сверстниками:

– «Года два родители бесконечно пилили, почему я не гуляю? – рассказывал 15-летний тинэйджер – Но выйти во двор – значило или закурить, или быть посмешищем, а меня даже от чужого дыма тошнило. Потом, лет в 14, я затосковал, меня потянуло к ребятам. Две недели учился курить на балконе, и во двор уже вышел с пачкой сигарет в кармане. Курить мне уже нравилось, и даже сам поиздевался над кем-то, кто не курил».

Отучить подростка от курения, как правило, невозможно, так как отсутствует чёткая мотивация для такого отказа. В будущем, став взрослыми, мотивация на отказ от табака появляется обычно только после 30-летнего возраста. Но психотерапия табакокурения будет тем длительнее и труднее, чем младше возраст начавшего курить подростка.

АЛКОГОЛИЗАЦИИ, как нередком элементе подростковой субкультуры, посвящено огромное количество популярной и научной литературы. В постоянной борьбе общества с алкоголем, последний всегда выходит победителем. Алкоголь для большинства подростков становится «коммуникативным допингом», т.е. тем средством, которое облегчает установление новых знакомств, в частности, знакомств с противоположным полом, особенно для мальчиков. «Избыток» современного воспитания нередко делает подростков настолько застенчивыми, замкнутыми и «закомплексованными», что лишь только «смыв избыток» воспитания определённой дозой спиртного, подросток становится как бы «самим собой». Один из выборочных опросов показал, что спиртные напитки употребляли в восьмом классе примерно 75%, в девятом – 80% и в десятом – 95% мальчиков.

Скорость формирования алкогольной зависимости обратно пропорциональна возрасту, и у подростков патологическое влечение может сформироваться чрезвычайно быстро – в течение 1 – 2 лет. Растормаживающее действие алкоголя не только ускоряет и облегчает раннее начало половой жизни, но и ведёт при совместной алкоголизации юношей и девушек к нивелировке полоролевых установок и деформации сексуальных стереотипов.

Но, если в больших городах подросток (и его родители) в состоянии выбирать школу обучения, спортивные секции, творческие студии и т.д., то в малых городах, посёлках и сельской местности, такой выбор, как правило, резко ограничен «строгими понятиями» воинствующе примитивной, шовинистически направленной, алкогольно деградированной средой, которая агрессивно навязывает весь стиль поведения, а того, кто его не выполняет, жестоко карает. В таких населённых пунктах к 30-летнему возрасту 90% мужчин – хронические алкоголики; впрочем, в последние десятилетия почти не отстают и женщины. Как известно, подростковый алкоголизм практически неизлечим в виду отсутствия мотивации к отказу от спиртного.

Зато в мегаполисах в последние десятилетия процветает НАРКОТИЗАЦИЯ подрастающего поколения. Мы сталкиваемся не только с эпизодическими «пробами» наркотиков у психически здоровых подростков, подростково – юношеская наркомания становится буквально национальным бедствием. В каждом конкретном случае врач должен не только удостовериться в истинности данных о наркотизации, но и оценить её характер, психосоциальные причины, меру опасности. Последнее особенно трудно в плане прогнозов не только индивидуального здоровья, но и социального здоровья. Способствуя более раннему началу половой жизни и широкому варьированию её форм, наркотизация может ослаблять и нивелировать эмоциональные контакты, повышать уровень агрессивности и склонность к асоциальному поведению. К сожалению, вылечить подростковую наркоманию практически невозможно.