Дом номер двенадцать, Авеню

– Да ни с какой. – Брайан посматривал то на вчерашнюю газету, то на левую рукоятку тренажера.

– Как это ты мог договориться о встрече с Маргарет Кризи без всякой на то причины? – спросила Шейла Дейкин.

И она поманила его к своему шезлонгу.

Он занимался какими-то делами, искал в гараже одну старую долгоиграющую пластинку, когда Шейла заметила его и окликнула через всю улицу, пронзительно и громко, как какая-нибудь хищная птица. И вот теперь он стоял на лужайке перед домом номер двенадцать, держа в руке пластинку с Хэнком Марвином и «Тенями», и старался не смотреть ей в глаза.

– Ну? – сказала она.

Брайан прижал винил к груди.

– Это личное… – пробормотал он.

– Знаешь, нечего задирать передо мной нос, Брайан Рупер.

Он покосился на другой тренажер. Он не мог ей сказать. Вообще никому не мог сказать. Если бы он попытался объяснить, что произошло с Маргарет Кризи, никто бы ничего не понял. Это привело бы лишь к тысяче новых вопросов, и ему пришлось бы изворачиваться, пытаясь ответить на них. Во всем обвинили бы его. Люди всегда так поступают.

– Ты хоть слово расслышал из того, что я сказала? – Шейла Дейкин подвинулась в шезлонге, полотняное сооружение жалобно заскрипело.

Он отвернулся от тренажера и украдкой взглянул на нее. Шезлонг и бикини.

– Что именно говорила тебе Маргарет Кризи о нашей улице, Брайан?

– Ничего.

– А о пожаре?

– Ничего. – Он осмелился взглянуть на нее еще раз. – Она и без того все уже знала.

– Ах, вон оно как. Стало быть, кто-то растрепал.

– Это совсем не обязательно. – Брайан потянулся к заднему карману джинсов. – Она часто ходила в библиотеку. А там хранятся экземпляры местной газеты за последние годы.

Он начал вытягивать из кармана библиотечную карточку. Он был уверен, что мать обшаривает его карманы. Когда ей наскучила собственная жизнь, она принялась копаться в чужих жизнях, просто чтобы хоть как-то скоротать время. Он подумывал о том, как бы спрятать от нее эту карточку. Может, стоило забежать к Джонсам и положить ее между страницами какой-нибудь книги? Или сунуть под коврик под столом? Но он всегда попадался. Просто был обречен на это.

– Чего это ты там шаришь в заднем кармане, а, Брайан? – спросила Шейла.

Ну, вот, все как всегда.

– Да ничего. Просто так, – ответил он.

– Не морочь мне голову этими старыми газетами, – заметила Шейла. – Ей точно кто-то сказал. Поэтому она и сбежала. Кто-то хотел, чтобы она молчала.

– Но она со всеми говорила. Не только со мной. – Брайан снова полез было в задний карман, но вовремя спохватился.

– В том-то, черт побери, и проблема, Брайан. Она болтала со всеми. И знает о нас буквально все.

Он еще крепче придавил пластинку к груди.

– Что тут знать-то? Мы ничем не отличаемся от людей, живущих на других улицах, разве не так?

Шейла поджала губы, прищурилась, и все черты ее лица как-то вдруг сузились.

– Готова побиться об заклад, даже на бабки поспорить, кто-то открыл пасть, точно тебе говорю.

Он не сводил с соседки глаз.

Шейла опустила руку и принялась шарить в траве. Опрокинула бутылку, отбросила на дорожку пакетик от чипсов и, наконец, нашла газету.

– Вот, почитай-ка, – предложила она. – Давай.

Ему страшно хотелось пить. И еще возникло это знакомое ощущение. Что-то сухо потрескивало в самой глубине горла, начало звенеть в ушах.

– Не хочу, – тихо пробормотал он.

– Давай, читай. – Шейла размахивала газетой у него перед носом. – Читай, кому говорят!

– Мне это ни к чему.

– Что ж, тогда я тебе прочту. – Она нацепила очки. – Так, минуточку, где же это… Ага, вот.

– «Местная женщина до сих пор считается пропавшей, – начала она. – Полиция пытается установить местонахождение миссис Маргарет Кризи, которая, по неустановленным пока причинам, ушла из своего дома на Авеню 21 июня нынешнего года». – Читая, Шейла водила пальцем по строчкам. – «Совершенно ей несвойственно, никаких контактов, никаких причин для такого поступка», ну и так далее и тому подобное. – Она поднесла газету поближе к лицу.

– А, вот оно, – сказала Шейла, – оно самое. «Мистер Брайан Рупер… – Она посмотрела на Брайана поверх очков, затем снова уткнулась в газету, – с той же улицы сказал следующее: «Мы все опасаемся, что с ней случилось что-то плохое, потому как вокруг полным-полно всяких подозрительных типов». – Шейла сняла очки и уставилась на Брайана. – Что это ты, черт возьми, удумал, а? Говорить с газетными репортерами?

– Мне показалось, они вели себя вполне дружелюбно, – пробормотал он.

– Газетные репортеришки? Дружелюбно? – Она ткнула в статью дужкой от своих очков. – Тебе уже сорок три, Брайан.

Он почесал кончик носа. Мать говорила то же самое.

– Пора бы тебе перестать открывать свою варежку. Газетные журналюги, Маргарет Кризи, потом эти Грейс и Тилли.

– Я ничего не говорил ни Грейс, ни Тилли.

– И прекрати чесать нос.

– Сами можете спросить, если хотите. Они как раз тут, недалеко. – Он обернулся, посмотрел на улицу, но там не было видно ни души. Не было видно ни миссис Форбс, подметающей крыльцо, ни Эрика Лэмба с газонокосилкой. Кругом царила пропеченная июльским солнцем тишина.

– Куда-то исчезли, – заметил он.

Шейла всем телом подалась вперед.

– Кто исчез?

– Грейс и Тилли. Я их видел всего минуту назад.

Шейла отложила газету и очки.

– Где видел?

– В конце улицы. – Он обернулся и указал пальцем.

– Я тебя умоляю, Брайан! Где именно в конце улицы?

– Рядом с домом номер одиннадцать.

Он обернулся к шезлонгу Шейлы, но та уже вскочила на ноги.