Дэйви Баккола метался по гостиничному номеру как тигр в клетке. Его люкс в «Парамаунте» на Таймс-сквер мог с полным правом считаться роскошным. Постельное белье от «Фретте», изящная современная мебель, кашемировые пледы по пятьсот долларов, небрежно брошенные на спинку кресла. Да, сюда можно привести женщину!

К сожалению, был он не с женщиной. В номере толпились копы. И действовали ему на нервы.

– Не шевелитесь, мистер Баккола. Мы должны проверить работу микрофона.

Дэйви закурил сигарету. Уже третью за последние три минуты.

– Снова?

– Да, снова, – злобно бросил Митч Коннорс. – Если хотите увидеть эти двести штук, советую вам быть посговорчивее.

Дэйви подумал, что коп, возможно, тоже нервничает. Не хочет, чтобы операция сорвалась.

Дэйви чувствовал себя последним негодяем. Да. Он предал Грейс Брукштайн, хотя она всегда ему нравилась. Более того, он был убежден, что она невиновна в тех преступлениях, за которые ее осудили. Но двести тысяч… Двести тысяч…

Он пытался оправдать себя. В конце концов, он пытался защитить Грейс. По крайней мере ее не пристрелят при задержании.

Кроме того, он не сообщил ни Коннорсу, ни другим копам о нарытой им информации. Позднее, когда Грейс будет в безопасности, он использует эту информацию для подачи апелляции и возобновления следствия по делу смерти Ленни. Или продаст ее. Интересно, сколько дадут в «Вэнити фэйр» за такую сенсацию? Если повезет, он удвоит наградные деньги.

Конечно, в глубине души Баккола сознавал, что предает ни в чем не повинную женщину ради денег. В точности как предали ее все остальные. Это не двести тысяч долларов, а тридцать иудиных сребреников.

– Мистер Баккола, вы здесь?

Дэйви испуганно встрепенулся. Митч Коннорс снова орал на него.

– Остался час. Давайте еще раз обговорим наш план.

Грейс окунула пончик в горячий черный кофе и откусила сразу половину.

Восхитительно!

У них с Ленни были лучшие повара в стране, готовые приготовить лобстер «Термидор» или взбить суфле с сыром Грюйер в любое время дня и ночи. Но только на этой неделе она попробовала пончики. И не могла представить, как до сих пор жила без них.

Неделя оказалась полной новых впечатлений. То чувство родства с Нью-Йорком, которое испытала Грейс, вернувшись в этот город, сменилось восторженным изумлением. Это был тот же город, в котором она прожила всю жизнь, уезжая лишь на время. И все же совершенно другой. Нью-Йорк простых бедных людей был для Грейс словно другой планетой: поезда метро, грязноватые автобусы, закусочные, дома без лифта, общие ванные и телевизоры с воткнутыми сверху проволочными вешалками для одежды вместо антенны.

Ленни твердил, что ужасно быть бедным: «Бедность – самое деградирующее, самое разрушающее душу состояние, в которое только может погрузиться душа человеческая», – повторял он. Грейс не спорила. Раньше она никогда не была бедной. Но ведь и Ленни никогда не был в тюрьме! Теперь она знала, что такое «разрушающее душу состояние». Знала, что значит деградировать, лишиться всякого подобия человеческого достоинства. Бедность с этим и рядом не стояла…

По всем стандартам, отель в Куинсе, где поселилась Грейс, был дырой – грязной, тесной, с унылыми стенами цвета горчицы и крытыми линолеумом полами.

Но Грейс с наслаждением принюхивалась к запаху жареного лука, доносившемуся от лотка с хот-догами под ее окном, и забавлялась абсурдными ссорами между парочкой в номере напротив. Она чувствовала себя не такой одинокой. Словно была частью жизни этого города.

Утром, собираясь на встречу с Дэйви, Грейс вдруг подумала, что будет жаль уезжать отсюда. Но дольше оставаться нельзя. Во-первых, это небезопасно. Нужно постоянно переезжать с места на место. И, что важнее всего, настало время приступить к выполнению своей миссии.

Вооруженная информаций Дэйви, она начнет крестовый поход. Сегодня ее месть начнет осуществляться.

Оделась она очень просто: джинсы, мокасины, черный свитер с треугольным вырезом, пуховик. На лоб низко надвинута круглая шапочка. Джинсы уже стали чуть тесноваты в талии, чем в тот день, когда она их покупала. Грейс поправилась: побочный эффект пристрастия к пончикам.

Проглотив остатки кофе, она взглянула на часы. Одиннадцать.

Грейс вышла из отеля и направилась к метро.

Митч Коннорс не спал.

План был прост: Дэйви договорился встретиться с Грейс ровно в полдень, перед магазином игрушек на Таймс-сквер. В это время будет полно покупателей, наводняющих зимние распродажи, плюс обычные орды нагруженных рюкзаками туристов. Митч поставил за спиной Дэйви, в самом магазине, двух человек. Еще парочку – на выходе из метро. Шестеро прогуливались в толпе. Все были в гражданской одежде, вооружены и снабжены микрофонами. Митч не ожидал особых проблем. Но после того как Грейс разделалась с этой падалью, Томми Бернсом, рисковать было нельзя. Как только Дэйви увидит Грейс, тут же подаст копам сигнал тревоги по спрятанному в одежде микрофону. И те мгновенно возьмут ее в кольцо. Стоит Брукштайн приблизиться к Дэйви и пожать ему руку, как ее схватят. Легко и просто.

Сам Митч решил наблюдать за операцией из отеля «Парамаунт». Его лицо постоянно мелькало в новостных выпусках. Если Грейс увидит его, сразу распознает ловушку.

Баккола закурил очередную сигарету. Без четверти двенадцать. Пора спускаться.

И тут Дэйви с тревогой увидел, как один из копов проверил оружие, прежде чем сунуть в скрытую под пиджаком кобуру.

– Вы ведь не собираетесь стрелять? – взволновался он.

Коп взглянул на Дэйви как на что-то такое, что только сейчас отскреб с подошвы. Да, этот тип дал им ценную информацию, но он стукач. Кто уважает стукачей?

– Уверен, что миссис Брукштайн будет тронута вашей заботой. Готовы?

Дэйви кивнул. Двести штук. Собственная квартира.

– Готов. Идем.

Без десяти двенадцать.

– Вы ее видите?

Дэйви притоптывал ногами, пытаясь согреться. Противясь искушению поднести руку к уху, поскольку ненавидел микрофоны, он пробормотал:

– Еще нет.

Сегодня на Таймс-сквер было еще больше народу, чем он ожидал. В магазине игрушек яблоку было негде упасть. Половина Нью-Йорка не работала, но люди скорее будут голодать, чем позволят детям обходиться без последней модели куклы Ханна Монтана или фонарика агента специального назначения Озо. Грустно все это видеть…

Женщина, сидевшая напротив, уставилась на Грейс. У нее в желудке все перевернулось.

– Эй!

Вагон был забит людьми, но все молчали. Голос женщины звучал как сирена.

– Эй! Я с вами говорю!

Грейс подняла глаза и ощутила, как кровь прилила к щекам.

«Она меня узнала! Господи! Сейчас закричит, и все бросятся на меня. Весь вагон. Разорвут меня в клочья».

– Прочитали газету?

Газету?

Грейс опустила взгляд. На коленях лежала «Нью-Йорк пост». Грейс понятия не имела, как она туда попала. Молча протянула газету.

– Спасибо.

Неожиданно поезд дернулся и встал. Свет замигал, и люди дружно застонали. Свет снова включился. Грейс глянула на часы. Без пяти двенадцать.

– Забудьте, – добродушно посоветовал сидевший рядом мужчина. – Куда бы ни ехали, все равно опоздаете.

Из динамиков раздался голос:

– Простите за причиненные неудобства. Возможна короткая задержка из-за проблем с электричеством.

«Нет! Только не сегодня! Почему сегодня?»

Грейс глубоко вздохнула. Нельзя дергаться: этим она привлечет к себе внимание. Кроме того, ничего страшного не случилось. Они сказали, что задержка будет короткой. Дэйви подождет.

Митч не отходил от окна.

Она не придет…

Он был так уверен, что все получится! Уверен!

Стрелки часов издевались над ним. Десять минут первого. Что могло случиться? Или Баккола передумал и сообщил ей о ловушке?!

Поняла ли Грейс, что не может доверять сыщику? Или произошло кое-что похуже? Вдруг с ней что-то случилось? Несчастье? Кто-то узнал ее и попытался задержать?

– По-моему, я ее вижу, – прохрипел в наушниках голос Бакколы.

– По-вашему? Или точно?

Баккола не ответил.

– Где? – выпалил Митч, не в силах скрыть волнения.

– Только что вышла из метро. Я не слишком хорошо разглядел лицо. Может, это и не она.

– Дэнни, Люка! Вы кого-нибудь видите, парни?

Двое людей Митча стояли на выходе из метро, оглядывая каждую выходившую девушку.

– Нет.

– Ничего.

Иисусе…

– Дэйви, во что она одета?

– Джинсы. Темное пальто. Шапочка… черт!

– Что?

– Я ее потерял.

– Потерял? Но ведь она шла тебе навстречу! Она тебя видела?

– Забудьте. Это была не она.

Грейс выскочила из метро на улицу. Она опаздывала. Сильно опаздывала. Будет ли Дэйви ждать так долго? Господи, остается только надеяться! Он и без того рисковал, согласившись встретиться с ней.

Опустив голову, она смешалась с толпой. Многоцветная вывеска магазина игрушек призывно мигала с противоположной стороны площади. Грейс направилась туда, выискивая в людской мешанине знакомое лицо друга.

Офицер Люка Бонетти разочарованно морщился. Вот тебе и шоу! А он еще надеялся в нем поучаствовать! Очевидно, у Грейс Брукштайн были другие планы.

И все же, когда тебе платят за то, что все утро глазеешь на девушек, – это не самый плохой способ заработать.

Вот и сейчас изящная брюнетка поспешно прошла мимо.

– Эй, беби! Как поживаешь?

Он шлепнул ее по попке, но та не оглянулась.

– Что с тобой, Бонетти? – прошипел напарник. – Мы высматриваем самую опасную в Америке преступницу, а не пристаем к женщинам!

– А, Дэнни, смотри на вещи проще! Классная телка. И на случай если ты еще не понял – Грейс Брукштайн не придет.

Сердце Грейс глухо бухало в ребра. Идиот!

После того, что сделал с ней тот ублюдок в фургоне, при мысли о том, что мужчина коснется ее или хотя бы похотливо подмигнет, она была готова кричать во весь голос. Но вопить она не могла. Не могла остановиться и потребовать от парня, чтобы тот убрал от нее свои вонючие лапы. Нужно быть невидимой. Раствориться в толпе.

Где же черт носит Дэйви?

В тот же момент она его увидела в нескольких футах от входа в магазин. Грейс, улыбаясь, направилась к сыщику. Словно почувствовав ее улыбку, Дэйви поднял глаза. И тут Грейс заметила…

– Это она! Я вижу ее! Идет сюда! Джинсы, темная куртка, круглая шапочка.

– Вы ее засекли? – спросил Митч дежуривших на площади копов.

– Да, сэр. Смыкаем круг.

Мысли Грейс метались.

«Он сказал, что принесет с собой папку. Собранные материалы. Почему у него в руках ничего нет?»

Что-то не так. И дело не только в папке! Лицо Дэйви! Смущенное и виноватое.

И тут двое мужчин прошли мимо, направляясь к магазину. Некое шестое чувство заставило Грейс замедлить шаг.

«Копы. Засада».

Времени на размышления не было. Повинуясь интуиции, она стащила шапочку и запихала в карман пальто. Группа иностранных школьников шла в противоположном направлении. К метро. Грейс присоединилась к ним: еще одна маленькая рыбка, спешащая в безопасное убежище темного омута.

Мужчины дружно схватились за наушники. Митч, метавшийся по гостиничному номеру, орал во всю глотку:

– Где она?! Где?!

– Не знаю, – смущенно бормотал Дэйви Баккола. – Направлялась ко мне и вдруг… исчезла.

Митчу хотелось рвать и метать.

– Разойдись, все вы! Продолжайте наблюдение. Она где-то в толпе.

Нет, он больше не вынесет!

Полицейский выбежал из номера и бросился к лестнице.

С шестого этажа «Парамаунта» открывалась широкая панорама площади. Теперь же, выбежав на улицу, он не видел и на три фута дальше собственного носа. Люди были повсюду. Тащили битком набитые пакеты, толкали детские коляски.

Джинсы, темное пальто, круглая шапочка. Она где-то здесь. Должна быть здесь.

Он втиснулся в почти монолитную массу тел.

Грейс была уже почти у входа в метро. Каменные ступени манили, обещая безопасность. Еще всего несколько секунд! Еще несколько ступеней.

Она глянула направо. Мужчина в бейсболке лихорадочно оглядывался, что-то бормоча про себя.

Один из копов. Сколько еще их здесь?!

Этот шагал прямо к группе, в которой была Грейс. Остановился рядом с гидом и стал его расспрашивать.

Нужно оторваться…

Неожиданно Грейс увидела того слизняка, что чуть раньше лапал ее. Он все еще торчал у входа в метро. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это молодой привлекательный итальянец… если, конечно, вам по душе смазливые болваны. Впрочем, Грейс было все равно, даже если бы он походил на Квазимодо!

Она направилась к нему.

Митч затаил дыхание. Толпа слегка раздалась, и он увидел ее, всего футах в пятнадцати от того места, где стоял. Совсем маленькая, не выше пяти футов, в джинсах и темном пальто, она почти добралась до метро. Митч бросился вперед.

– Эй, приятель! Смотри, куда летишь!

– Поаккуратнее, олух!

Митч несся слепо, не разбирая дороги, сбивая людей. Едва Грейс добралась до ступенек, Митч сделал рывок и в прыжке, на лету, как игрок в регби, сбил женщину с ног и уложил на землю лицом вниз. Она громко вскрикнула, но было уже поздно. Кровь хлестала у нее из носа. Митч выхватил наручники и ловко застегнул у нее на запястьях. Все было кончено в один миг.

– Грейс Брукштайн, вы арестованы. У вас есть право хранить молчание. У вас есть право на адвоката.

Перевернув ее, он стащил круглую шапочку, чтобы лучше рассмотреть лицо.

– Иисусе…

На него смотрела насмерть перепуганная незнакомая блондинка.

Люка Бонетти не мог поверить собственной удаче.

– Эй, секси! Ты вернулась!

– Я вернулась.

Роскошная брюнетка привстала на цыпочки, обхватила его шею и страстно поцеловала. Люка охотно ответил, сжав ее попку уже обеими руками.

Грейс краем глаза заметила, что коп в бейсболке все еще разговаривает с гидом.

«Возможно, описывает меня».

Если он примет их за влюбленных, возможно, это собьет его со следа. А этот итальянский клоун сможет быть прикрытием до тех пор, пока она благополучно не окажется в вагоне. Потом она выпрыгнет на следующей станции и потеряет его.

Она прервала поцелуй и улыбнулась кавалеру.

– Хочешь поехать со мной?

– Еще бы! – ухмыльнулся Люка.

– Он занят.

Другой мужчина, постарше, с густыми седеющими усами, появился из ниоткуда и злобно уставился на Грейс.

– Занят он!

– Вовсе нет, – запротестовал Бонетти. – Отцепись от меня, Дэнни, кому сказал!

– Отцепиться?

Мужчина повернулся к Грейс и отрезал:

– Послушайте, леди, мы из Нью-Йоркского департамента полиции и находимся на службе. Так что проваливайте, пока я не арестовал вас за приставания к мужчинам!

Грейс ощутила, как желчь подступает к горлу. Он один из них!

Ноги задрожали.

Немного справившись с собой, она бросилась к метро.

Митч среагировал мгновенно.

Он как раз извинялся перед молодой женщиной, чей нос только что разбил, когда мимо, перескакивая через ступеньки, пробежала девушка. Повернувшись к несчастной блондинке, Митч стал снимать с нее наручники и тут увидел это: серую шапочку, выглядывавшую из кармана пальто девушки.

– Стой! – крикнул он. – Полиция!

Грейс уже была на платформе. Сзади неслись крики:

– Полиция! Дорогу!

Поезд был переполнен. Грейс попыталась протиснуться в вагон, но какой-то мужчина оттолкнул ее:

– Разуйте глаза, леди! Места нет! Отойдите в сторону!

– Полиция!

Крики становились громче. Грейс оглянулась.

Это был он. Детектив Коннорс. Она узнала знакомое по телерепортажам лицо.

В следующем вагоне тоже яблоку негде было упасть. Люди отступали, дожидаясь следующего поезда. Двери со свистом сдвинулись. Поезд тронулся.

– Грейс Брукштайн! Ни с места! Вы арестованы!

Грейс услышала свое имя. Как и все окружающие.

Неожиданно десятки голов стали поворачиваться, оглядывая платформу. Грейс Брукштайн? Она здесь? Неужели?!

Митч, обгоняя поезд, мчался по платформе. Пробежал мимо первого вагона, второго. А когда добрался до третьего, толпа расступилась. Митч и Грейс оказались лицом к лицу.

И несколько бесконечных мгновений смотрели в глаза друг другу. В эти несколько мгновений между ними что-то промелькнуло.

Взаимное уважение.

Даже притяжение.

Но только на миг.

Поезд набирал скорость.

Грейс, благополучно успевшая заскочить в вагон, отвернулась от окна.

Митч стоял на платформе и наблюдал, как она исчезает в темной дыре тоннеля.

В участке бесновался лейтенант Дюбре.

– Какого дьявола?! Как вы могли потерять ее? Как?!

– Не знаю, сэр, – вздохнул Митч.

Он пытался найти светлое пятно во всей этой мрачной истории. Они знают больше, чем сорок восемь часов назад. Грейс до сих пор в Нью-Йорке. Теперь она брюнетка. Она поправилась. Завтра опубликуют новый фоторобот.

И благодаря Люку Бонетти разыскная бригада получила ценные сведения.

Самая неуловимая преступница Америки классно целуется.