Грейс Брукштайн нервно перебирала пуговицы буклированного жакета от Шанель. Она сильно нервничала. Но не из-за приговора. Грейс была уверена, что ее признают невиновной. Фрэнк Хэммонд пообещал.

– Делайте все, что я вам сказал, Грейс, а остальное предоставьте мне.

Когда адвокат начинал говорить, казалось, что слышишь голос пророка. Грейс скрупулезно следовала его наставлениям.

– Вы не должны выглядеть кающейся грешницей. Вы невиновны. Я хочу, чтобы вы входили в зал суда с гордо поднятой головой. Помните, вы представляете не только себя, но и Ленни.

«Ленни. Дорогой Ленни. Видишь меня, милый? Гордишься мной?»

Нет, Грейс не нервничала по поводу приговора. Только по поводу того, что будет потом. Но как она узнает, кто подставил Ленни?

Пока что сотрудники ФБР, видимо, не сумели обнаружить что-то более важное, чем несколько миллионов пропавших долларов. Если они не найдут деньги, есть ли у нее надежда на успех?

Но она должна сделать это. Обелить имя Ленни. Полгода прошло после его исчезновения. Уже декабрь. Вот-вот настанет Рождество. Первое Рождество ее вдовства…

Ленни, хоть и еврей, любил Рождество. Подарки, вечеринки.

Он был такой щедрый!

Голос судьи звучал отстраненно, словно издалека. Он обращался к старшине присяжных.

– Вы вынесли вердикт?

«Наверное, Рождество придется проводить с Мерривейлами».

Рождество – семейный праздник. Но обе сестры, похоже, отреклись от нее. Никто не позвонил, не навестил ее с того дня, как она была арестована. Грейс надеялась и почти ожидала увидеть их на галерее для публики, но Конни и Онор не показывались.

«Как только меня объявят невиновной, уверена, что они вернутся ко мне. И я их прощу. Я собираюсь все выяснить, и мне понадобится их поддержка. Я непременно узнаю, кто украл эти деньги. Кто подставил моего дорогого Ленни».

Старшина взглянул на Грейс и улыбнулся. Грейс улыбнулась в ответ. Похоже, славный человек.

– Виновна ли подсудимая в мошенничестве?

– Виновна.

Окружной прокурор возбужденно выбросил кулак вверх. Так это была не стратегия?! Большой Фрэнк попросту облажался! Значит, не так уж он непобедим!

Нарастающая паника не давала Грейс свободно вдохнуть. Она повернула голову к Фрэнку. Но тот не сводил глаз с судьи.

– А в отмывании денег?

– Виновна.

«Нет! Я тут ни при чем! Это ошибка! Я ведь во всем слушалась адвоката!»

– В подделке документов… хищении… недобросовестном управлении…

Слова ранили Грейс, как бритвенные лезвия.

– Виновна… виновна… виновна…

– Но это не так, ваша честь! Это ошибка! Я невиновна, и мой муж тоже. Нас подставили!

Вопли и свистки с галереи были такими оглушительными, что Грейс едва слышала собственный голос. У судьи ушла целая минута на то, чтобы восстановить порядок. Когда в зале вновь стало тихо, судья буквально набросился на Грейс:

– Грейс Брукштайн, вы вместе с мужем ограбили своих инвесторов на невообразимую сумму! Невозможно описать страдания, которые причинили людям ваши действия. Но до сих пор вы не выказывали ни малейших признаков раскаяния. Похоже, действительно вообразили, что из-за своего привилегированного положения в обществе не подпадаете под действие законов великой нации. Вы ошиблись.

С галереи донесся одобрительный рев. Зрители у здания суда, наблюдавшие за процессом на специально выставленных телевизионных экранах, ликовали.

– Один ваш отказ признать себя виновной, зная, насколько весомые доказательства приведены в этом зале, может считаться тяжким преступлением. Полнейшее неуважение к закону, а также страдания, которые вы причинили своим жертвам, обусловили мое решение при вынесении приговора. Не сомневаюсь, что все заявления о неведении о делах мужа – абсолютная ложь, ложь, которую вы бесстыдно повторяли и в этом зале, и властям, пытавшимся вернуть деньги вашим жертвам. И за все это я намерен лишить вас свободы на весь остаток жизни.

Судья продолжал говорить, но Грейс его уже не слышала.

«Что же произошло?»

Из Фрэнка словно воздух выпустили. Адвокат буквально растекся по столу, сжимая ладонями голову.

Грейс очнулась, когда пристав сжал ее руку.

Взглянула в сторону Мерривейла.

– Не волнуйся, – произнес тот одними губами. Но потрясенное лицо было выразительнее любых слов. Даже Кэролайн, которая все это время держалась холодно и равнодушно, очевидно, была шокирована.

Грейс пошатнулась. Ей стало плохо. И страшно. Не за себя. За Ленни.

«Я подвела мужа. Что теперь делать? Как доказать его невиновность?»

Стоило Анджело показаться на ступеньках здания суда, как толпа облепила его. Десятки людей толкались, чтобы пожать руку своему герою, похлопать по спине. Он отомстил за них. Отомстил за Нью-Йорк. За обездоленных. За бездомных. За всех жертв алчности и подлости Брукштайнов.

Репортер оттащил в сторону Гарри Бейна и возбужденно затараторил:

– Взгляните только на Микеле! Они в него влюбились! Можно подумать, это Джо Димаджио восстал из мертвых! Этот парень стал настоящей рок-звездой!

– Более того, – покачал головой Бейн. – Он национальный герой.

Для Анджело Микеле шоу было окончено, но для Гарри Бейна и Гэвина Уильямса все только начиналось.

Им предстояло найти деньги.