…Он дождался щелчка. Это означало, что замок открыт, и на короткое мгновение выход из этой ловушки свободен. Свободен! Узкая спина Меца Думлока вдруг напряглась, как будто он что-то почуял — голова его начала поворачиваться… Удар пришелся в затылок, с левой стороны.

…Одним прыжком достигнув бессильно оседающего человека, Отари подхватил нетяжелое тело и оттащил от двери. Постоял над ним в некоторой прострации — резкость перехода к действию смешала мысли… Флакон с туалетной водой, используемый в качестве метательного снаряда — вот и все. Отари поразила та легкость, с которой удалось это сделать — правда, расстояние было невелико, а флакон достаточно тяжел.

…Дверь осталось открытой. Отари чуть было сразу же не вылетел в коридор — но, вспомнив кое о чем, вернулся к Мецу — тот пока не подавал признаков жизни. Обеспокоенный, Ило приложил ухо к щуплой груди — сердце билось… Во внутреннем кармане прощупывалось что-то твердое — расстегнув комбинезон, Отари двумя пальцами вытащил матово-черную пластину мнемона и опустил ее в карман. Вроде все. Ах, да — взяв левую руку Меца, Отари жадно посмотрел на браслет — искушение было слишком велико. Набрать код оказалось делом несложным, хотя и медленным — пришлось перейти на простейшую азбуку и по очереди касаться контактов пальцами правой руки лежащего без сознания человека. По крайней мере, тот не сопротивлялся. Наконец, нужная нитка высветилась на табло, и срывающимся от волнения голосом Отари позвал: «Инар…»

…Тишина длилась и длилась. Отари стискивал руку Меца — со стороны могло показаться, что тот был его лучшим другом. «Нитка» молчала — уж ему ли не знать этой ее несносной привычки снимать браслет перед сном, перед купанием и вообще, в любом подходящем и неподходящем случае. Она слишком недавно получила этот браслет, и дорожила им, как любимой игрушкой. Особенно после того, как Отари на свою голову обучил ее начальным приемам «сувви»… Во время игры в который вызов тоже не проходит!

Ждать дальше нельзя — Мец вот-вот очнется. Лихорадочно тыча чужими пальцами в пластины набора, Отари уже набирал другой код. И, набрав, с облегчением вздохнул — разом засветился значок ответа. А затем сквозь треск помех послышался недоумевающий голос Жюля Кутюрфа:

— Я слушаю?

…Отари не стал тратить время на объяснения:

— Жюль, это Отари Ило… Нет, не перебивай — мне нужно, чтобы ты нашел Инар — слышишь?

— Ей что-то грозит?

— Нам всем сейчас грозит одно и то же! Где ты — разыщи ее и увози вглубь острова… Срочно!

— Я буду в поселке через час, — похоронным тоном отозвался Жюль. — Догадываюсь, что нам грозит — видел… И — приготовься выслушать то, что я скажу. Инар, скорее всего, нет на острове…

— Как?! — Отари рванул руку лежащего так, что чуть не выдернул ее. Мец замычал, заворочался, приходя в себя — Отари не обратил на него внимания. Сейчас он ни на что не мог отвлекаться, впитывая далекий голос, пробивающийся сквозь помехи:

— Она сообщила… что поедет на Золотую… к дяде… Из-за тебя… уговорить. Слышишь?

— Да… — одними губами прошептал Ило.

— С базами связи нет — ни с одной… Уже несколько часов… — голос тонул в нарастающем вое и треске — …уже поздно, хотя… старик… не… …мрогвин — не личность, по… Я отыщу… ар… надейся… ня…

Хаос заполнил мировое пространство — в нем гуляли завывающие ветры, в нем грохотали обвалы, скрежетала сталь… Остановившимся взором Отари наблюдал сейчас эти картины, и среди них… Крепко зажмурившись, он тряхнул головой — нет… Нет же! А открыв глаза, повстречался с бессмысленным после обморока взглядом Меца Думлока. Тот таращился снизу вверх с каким-то по-детски наивным удивлением. Отари не стал выяснять причину столь младенческого восторга — выключив браслет, он одним быстрым движением сдернул его с запястья. Встал с колен…

— Где… я?

Слабый голос застал его на полпути к двери. Он не остановился. Но прежде, чем захлопнуть ее, пробормотал, словно бы отвечая:

— Это место… называется Плон.

…Браслет Меца Отари выбросил в ближайший утилизатор — если и уцелеет, то, по крайней мере, поищут… То же самое относится и к нему самому. Сумрачно оглядел полутемный коридор — считать себя затерявшимся он уже вполне может. Есть ли здесь люди, готовые помочь — а главное, могущие это сделать? Нелепый вопрос — а Грор? А Крин с энергомехаником? А… Гм… Вот то-то. Оба последних просто не смогут. А вот первый… Отари нашел в кармане мнемон Думлока и в задумчивости пробежался глазами по указателю. Имена? Пожалуй — номера «ниток» упрятаны в браслете, который без хозяина бесполезен. Да он уже и в мусоропроводе (то есть браслет, а не хозяин — хотя стоило бы)… Повозившись с мнемоном, Ило с грехом пополам перевел его в ничейное состояние и вызвал на экран список имен. После знакомства с ним стало ясно если не все, то многое. Потому что на видном месте там значилось: «Грор Сими, атмосферщик, № 418502630». «Вот кто, значит, его человек на „Золотой“. Только еще нужно уточнить, кто чей человек…» Выясненное окончательно спутало все представления о Гроре. Что связывает его с официальным представителем Евгенической Службы? Тут уж встает вопрос, тот ли он, за кого себя выдает… «А уж об этом я его спрашивать не буду», — решил Отари. Благоразумное решение, сразу оставляющее его в одиночестве…

Он шел без цели, и шаг его был нерешительно сбивчив. Выбравшись к центральному стволу, Отари не увидел охраны. Хоть в этом повезло… Может быть, охранный корпус как-то использовал безлюдные уровни — тем больше у них уверенности в том, что кроме них (да изредка ремонтников) здесь никто не водится. Стало быть, некому и вызывать подъемники — и вызов отсюда будет тотчас зарегистрирован. Рука Отари, протянутая было к кнопке, бессильно опустилась — да будет ли конец этим препонам?! Ждать дольше нельзя — Мец с минуты на минуту может быть освобожден. Уж как там он объяснит свое присутствие… Отари слабо усмехнулся, представив себе удивление Грора при виде двери, подпертой изрядным куском стальной балки. Вообще-то все эти тайные убежища сильно попахивали охранным корпусом… Все еще улыбаясь, он быстро огляделся и почти сразу нашел то, что искал. Здесь, на главном перекрестке коммуникаций, полно было всяческих контрольных панелей и щитов — надо лишь правильно выбрать. Неисправность не должна была угрожать безопасности станции, и в то же время требовать немедленного устранения — подумав, Отари направился к знакомой панели, прикрывающей пульт киберконтроля. Сбрендивший робот, конечно, сам по себе не угрожает безопасности базы… Быстро сняв крышку при помощи своей универсальной отвертки, он некоторое время созерцал открывшуюся картину, вспоминая, как действовал Антек Война. Вспомнив все более или менее подробно, решился на первое действие — включить. Прикосновением оживив биоконтакт, увидел на экране зеленые огоньки-персоналии. Выбрал одного из аварийных универсалов — и потому, что они были ему знакомы, и потому, что программа у них позволяла «пошалить». «Вперед!» — с нажатием ввода из раздвинувшейся стенной ниши резво выскочил стальной кузнечик, и, не теряя драгоценного времени, процокал мимо человека к одному из узких аварийных лазов. Отари шлепнул его на прощание по отливающему сизому боку. Ему было жаль малыша — путаный приказ на защиту от всех мыслимых и немыслимых опасностей находился в явном противоречии со здравым смыслом и данными анализаторов. Но человек непогрешим… Поэтому робот будет бестолково обследовать все закоулки сектора в поисках аварии, пока его не вернут под крылышко ремонтной службы, где, скорее всего, он проторчит не один день, подвергаясь изощренной проверке. «Засим, как пишут в старинных романах, пути их разошлись», — завершил он действие мыслью. Непонятно почему, но встреча эта привела его в легкое, почти невесомое состояние, влив в душу струю светлой грусти. Словно дружеское пожатие бесплотной руки…

С этой секунды уверенность не оставляла Отари — затаившись в каком-то захламленном закутке (реконструкция проводилась наспех, и строительный мусор большей частью остался на базе), он нашел подходящий обрезок трубы и стал ждать. Примерно через пять минут свистящий шелест возвестил о прибытии скоростного лифта, и пустое помещение наполнилось шагами и голосами. Отари показалось, что высадился целый десант — так непривычны были эти звуки в мертвой тишине. Но, прищурившись, разглядел всего двоих. Створки слились, закрыв свет, вновь воцарился полумрак. Голоса прибывших гулко разносились под сводами — из их реплик Отари заключил, что кто-то из них отправится за роботом, оставив другого за пультом. Слова не разошлись с делом — фигура в сером комбинезоне скрылась в коридоре (Отари так и хотелось подсказать: «Не туда, дурень!»). Оставшийся деловитой походкой прошел к стене и, достав спецключ, начал снимать крышку пульта. В это время Ило успел неслышно приблизиться к нему сзади — и, уперев холодный срез трубы в шею, рявкнул: «Стоять смирно!»

…Ключ выпал из рук опешившего техника и со звоном покатился по палубе. Отари подождал, пока утихнет звон, и продолжил более миролюбиво: «Снимай комбез… Да не оборачивайся, болван!» Ни слова не говоря, техник подчинился — одной рукой забрав его одежду, Отари посильнее надавил трубой и посулил заморозить на месте, если дернется. Затем, быстро натянув легкую форму поверх своей, снял с дрожащего в одном белье техника браслет, посоветовав на прощанье продолжать заниматься делом и не обращать внимания на досадные мелочи. Входя в лифт, Отари осторожно поддел отверткой кнопку вызова и с силой вывернул ее из гнезда. Последнее, что он увидел через сдвигающиеся двери, было зрелище человека в исподнем перед светящимся экраном пульта посреди мрачного пустого зала…

«Сюрреализм какой-то…» Задрав голову, Отари сквозь щель вентиляции следил за мчащимися навстречу ребристыми срезами палуб. Он и думать забыл о брошенном где-то внизу ремонтнике. Не то, чтобы совесть его не грызла — но где ей поспеть за столь стремительным рывком! Независимой походкой выйдя из лифта, он на ходу кивнул стражнику и свернул в знакомый коридор.

— Эй, куда — там же «мозги»? — окликнул его стражник.

— Знаю, — кратко ответил Отари, — мне как раз туда.

Пожав плечами, страж вернулся к своим лифтам. Раз знает… А Отари получил повод подумать — ведь у Центра тоже охрана. Ничего не придумав, он тоже пожал плечами — сворачивать некуда. Ноги сами несли вперед — он положился на стихийно возникшую волну бесшабашности. Авось вывезет… Эта волна, в самом деле, вынесла его с самого дна — тогда, когда бездушная сила заперла его в трюме с неуправляемым «полностью управляемым» веществом. И еще раньше, из подземелья Плона… И еще раньше, и еще — вся его жизнь с рождения была одним выкарабкиванием из дерьма — из освоителей в операторы, из операторов — в стажеры, дальше, дальше, пыхтя и напрягаясь изо всех сил. И вот — финал. Координатор… Ау, а ты вылез из дерьма? Многозначительное молчание. Можно бы надеяться, что на верхушке дышится легко и свободно… Ан нет — похоже, чем выше положение, тем большая куча дерьма ему сопутствует. И приходиться, хрипя и булькая, вновь выкарабкиваться из скользкой трясины, отплевываясь вынужденными компромиссами… Боулисты просто вышли из положения, решив, что у генетически чистого и запрограммированного лучшими инженерами продукта совесть отмирает, как сброшенная после линьки старая кожа. Старая, темная тоска о сверхчеловеке наконец-то нашла благодатную почву — и взошла пышным букетом плесени. С божьим даром не поспоришь! Человечество, как видно, никогда не научится предохранять от порчи свои лучшие плоды.

…Отари с разбегу остановился перед дверью с надписью «Центр управления». Вернее, не перед самой дверью, а перед необъятным торсом охранника, загородившего ее:

— Стой! Чего надо?

«Как будто я к нему пришел…» — обиженно-зло с испугу подумал Ило, и, не замешкавшись, буркнул заранее приготовленное:

— По вызову.

Страж недоверчиво обшарил его взглядом. Сейчас Отари признал его — тот самый, что проводил его тогда. Это дало возможность подкрепить слова:

— Забыл, что ли — меня вызывали и раньше.

Действительно, опасный огонек в глазах стража погас — он узнал пришедшего. Если можно было один раз, то почему нельзя во второй? Но профессиональная выучка не дала осечки:

— Нужно подтверждение.

Отари притворился обиженным:

— Если не веришь, можешь сам вызвать Пауля Эркина… Он-то тебя убедит?

Он играл ва-банк, зная, что сам не сможет вызвать программиста. Страж молчал — каждая новая секунда его молчания наваливалась на плечи тяжелеющим грузом ожидания. Слишком многое сейчас зависело от того, что выберет этот не слишком быстро, но точно работающий специализированный ум — проверку вызывающего или визитера. Отари от всей души надеялся на врожденный здравый смысл охранника, как бишь его звать — вроде Рент… Или нет — Реннат… Точно, Реннат!

— Послушай, Реннат, в конце концов я могу и не ждать — у меня и других дел хватает.

— Эркин не предупреждал о гостях.

— Ну, знаешь! До этого ли ему сейчас! Передай, что пришел Эванг Ллбван, вот и все.

Стражник нерешительно поднял руку с браслетом — чутье подсказывало ему, что здесь неладно, однако что? Посопев, он набрал код Эркина и слово в слово повторил последнюю фразу координатора:

— Пришел Эванг Ллбван… Впустить?

Пауза. Отари в душе взмолился, чтобы Пауль не оказался окончательно замотанным и вспомнил знакомое имя. Волновался он зря — тренированная память прирожденного системщика не подвела. И после короткой паузы Отари услышал знакомый голос:

— Да, конечно…

…Яркий свет и тепло после сумрачных коридоров казались нереальными, и деловой гомон поначалу был нестерпимо громок. Ило словно окунулся в горячую воду и сразу покрылся «гусиной» кожей.

…Кто-то потянул его за рукав — и Отари натолкнулся на изумленные глаза Пауля Эркина:

— Так это в самом деле вы! Я думал, шутка…

— Какие там шутки, — заметил Ило, покорно идя вслед за программистом, так и не выпустившим его рукав.

— Как же вам удалось?! — Пауль, не находя слов, ткнул пальцем себе под ноги.

— Повезло…

— Что значит — «повезло»? — Пауль усадил его на знакомое кресло в уголке и сел напротив. — Вы сумели вступить в полный контакт?

— Относительно полный. А повезло гораздо раньше — при первом знакомстве с ПУВ. Просто я не знал, что это такое…

— Ага! — Пауль заинтересованно подался вперед. — Значит, в первый раз спасло неведение…

— И малая концентрация ПУВ.

— И теперь вы можете справиться… — тут он, будто что-то вспомнив, перебил сам себя: — Но где же вы скрывались? Ведь мы тщательно проверили всю станцию…

— В поисках останков? — улыбнулся Ило и объяснил: — Меня не было здесь до вчерашнего дня.

Эркин кивнул:

— Приходится поверить…

Его окликнули — он резко обернулся, что-то ответив — вернее, огрызнувшись, что несказанно удивило Отари. Программист представлялся ему образцом сдержанности — с тем самых пор, когда голос его был единственной путеводной нитью в бурлящем котле трюма… Продолжение беседы прервало наметившуюся нить раздумья:

— Вы, конечно, не зря появились здесь. — Пауль улыбнулся открыто и легко, сразу смыв тягостное недоумение. — Но теперь, слава богу, нам вроде бы ничего не грозит… Наоборот! — он сделал размашистый жест рукой, чуть не смахнув со столика букетец псевдоживых цветов. Тот оглянулся — действительно, работа кипела. На случайного посетителя никто не обращал внимания, все в какой-то лихорадочной спешке манипулировали цветовыми объемами экранов прямой К-связи, приникнув к пластинам биоконтактов. Ощущения не обманывали Отари — казалось, содержимое Центра вот-вот закипит. И он вновь обратил внимание на чуть слышный зудящий звук — казалось, звенит в ушах…

— Готовимся, — с гордостью откомментировал Пауль Эркин, блестя глазами. Но сейчас на Отари не действовала эта атмосфера, всегда родная ему — может быть, потому что он уже знал о бесполезности работы.

— …Мы будем учитывать все перемещения плотности воды и концентрации ПУВ в радиусе десяти километров… — Пауль заканчивал объяснения, из которых Отари смог усвоить, к чему готовятся на базе. План Бронтома претворялся в жизнь, постепенно спускаясь к низовым звеньям подробнейшими инструкциями для техников, операторов, контролеров. Центр Управления координировал усилия этих людей с программным обеспечением инфорсетей, направляя их к главной цели — добыче информации. На сей раз добыче в прямом смысле этого слова — живого или мертвого мрогвина.

— …После фиксации симбионта одним из способов к нему будет направлен батискаф с энергозащитой и на месте произведет сканирование и трансляцию включенного кода наследственности…

Отари механически кивал, особенно не вникая, но и не мешая говорить. Эркин был его единственной надеждой… Как же объяснить ему, что не экспериментировать надо, а бежать, бежать! Сидя, как на раскаленных угольях, он еще пытался думать, а не бесполезно сожалеть о каждой прошедшей секунде… Но Эркин был раздражающе самоуверен, он даже не выспрашивал теперь о причинах появления координатора, всецело отдавшись радужным перспективам. С нахлынувшей вдруг враждебностью Отари смотрел на него — бесконечно чужого, далекого… Ничего не объяснить — не надо и пытаться. Тоска клонила голову долу — и он уже не мог осознать неестественность этой внезапной депрессии. В нем бушевала какая-то слезливая обида на всех и вся — на Эркина, так бездарно тратящего время и силы; на Меца Думлока, еще запертого, наверное, в каюте… На Инар — зачем она все время не слушается его! На Жюля… На Унома — где он сейчас? Конечно же, он погиб — как и все остальные… Многие километры пещер, набитые остывающими телами — эта картина представлялась его умственному взору, затмив реальность. Тянулись длинные коридоры… Запрокинутые лица в напряженном оскале… Бессильно повисшие руки… Картина разматывалась, словно нитка с клубка — все быстрее, до головокружения, до тошноты — теперь он медленно падал в какую-то огромную, бешено крутящуюся воронку…

— …Что с вами, координатор? — сквозь шум в ушах пробился испуганный голос Эркина. Отари попытался поднять бессильно мотающуюся голову и обнаружил, что сидит, сильно наклонившись вперед — чьи-то руки не давали упасть окончательно, и он чувствовал себя тушей, подвешенной на крюк. Силы быстро возвращались — вместе с памятью. Несколько раз глубоко вздохнув, он, наконец, смог выпрямиться и посмотреть прямо.

— Может, вызывать врача? — участливо осведомился Пауль. Отари энергично мотнул головой:

— Не надо… Врач здесь не поможет. Достало-таки…

Пауль поморгал в недоумении:

— Гхм… Вы… В порядке?

«Конечно, нет» — подумал Ило, но вслух сказал совсем другое:

— Я в полном порядке… А вот вы — вы что чувствовали сейчас?

— Как — что? Я рассказывал вам… — тут Эркин замолк, словно прислушиваясь к себе. Сказал медленно:

— Мне еще никогда не было так хорошо…

Не договорив, живо обернулся к Ило:

— Я как будто был пьян — ваш обморок… Я пришел в себя после него!

Отари кивнул, сказал устало:

— Все правильно. Контакт начался…

— Контакт?

— ПУВ — за бортом, — кивнул в сторону координатор, — многие миллиарды тонн… Вы думаете, что отгородились от него энергощитом? Ошибаетесь.

Он ничего еще не сказал в доказательство, но почувствовал — Пауль уже верит ему. Необходимо было воспользоваться его смятением — и Ило поспешил изложить все обстоятельства памятного последнего эксперимента на «Золотой».

— …Энергозащита была задействована только на четверть мощности, — продолжал он после этого, — но не отключалась ни на миг! А я все-таки управлял всей массой реакции — и думал, что делаю это напрямую…

— Как же это могло произойти? — спросил Эркин, пропустив мимо ушей последнюю оговорку.

— Энергозащита. Она ослабляла психоизлучение мозга примерно в миллион раз… Я только недавно понял, что это означает.

— Вообще-то это ведет к уменьшению хроносдвига…

— А у меня все наоборот — темп восприятия обгонял обычный только в два-три раза.

Эркин пожал плечами:

— Тогда я ничего не понимаю — по-вашему, формула зависимости неверна? Это невозможно.

— Я тоже решил, что эту уж чересчур. И сделал единственный возможный вывод.

— Какой?

— Контакта не было.

Эркин покачал головой:

— Вы противоречите сами себе.

— Совсем нет! Контакта действительно не было — прямого. ПУВ управлялось не мной… ну, не совсем мной.

— Психоматрица? — догадался Эркин.

— Вот именно, — подтвердил Отари. — Это объясняет и кое-какие странности поведения ПУВ. Тогда я не придал им значения…

— Что именно?

— Оно опережало мои команды. А часто даже и решения… Конечно, я как-то влиял на происходящее — но при включенной защите о прямом контакте и речи быть не может.

Они помолчали, словно заранее условившись о пятнадцатисекундном тайм-ауте. Эркин должен был усвоить новые для себя факты, чтобы последовать дальше. Пятнадцати секунд ему вполне хватило:

— С этим все ясно, — заключил он, — но непонятным остается главное — откуда взялась психоматрица?

Отари чуть качнул головой — все правильно. И ответил вопросом на вопрос:

— Сколько времени обычно требуется для вступления в прямой контакт?

— Н-ну… несколько секунд. Иногда и того меньше.

— Я ждал не меньше трех минут.

— Вы хотите сказать…

— Да, именно — все это время я был в состоянии одной миллионной контакта. Защита его не прерывает — лишь ослабляет.

— Значит, все это время ушло на создание психоматрицы…

— Которая в миллион раз хуже обычной, — мрачно заключил его мысль Отари.

— Почему?

— Защита ослабляет силу психоизлучения. Но количество информации, которое оно несет, остается прежним… Делайте выводы.

Пауль Эркин смотрел понимающе:

— Она все это время накапливало информацию… Хм — если учесть протяженность во времени, то ее связи должны быть на два-три порядка сложнее… Черт возьми — можно сказать, что она жила!

Он с шумом перевел дух, сказал сам себе: «Да-а…», еще раз взглянул на Отари:

— То, что с вами сейчас произошло… Что это было?

Отари только вздохнул, ощутив какую-то мимолетную тоску от достигнутой, но нерадостной цели:

— Частота обмена межу мозгом и матрицей ПУВ измеряется в герцах?

— Да, конечно, — еще не понял Эркин, — обычно в килогерцах…

— Так вот, частоту обмена при таком контакте лучше мерить в мегагерцах.

— Ну и что?

— При обычном, даже десятисекундном контакте — почти ничего. Но представьте — после каждого отражения информационная матрица накладывается на мозг. При такой частоте это происходит миллионы раз в секунду — и получается, что картинка матрицы накладывается на почти такую же картинку в мозгу. Что будет?

Программист уже понял — и глядел слегка испуганно:

— Резонанс?

— Да. Усиление какого-то чувства, которое человек испытывает в данный момент. А потом это усиленное чувство вновь передается ПУВ. И вызывает усиленное отражение… Эркин, вы когда-нибудь играли в «сувви»?

Системщик уже не слушал — он говорил вслух то, что осознал:

— Лавина обратных связей… Это будет усиливаться… в геометрической прогрессии!

— И притом сколько угодно долго, — поддакнул Ило, — контакт непрерывен… А-а! Я понял, — вдруг воскликнул он, — обмороки, скорее всего, как раз и прерывают контакт — на время… — он вздохнул, отходя от мгновенной эйфории. — Наше счастье…

И у него вновь возникло чувство, что он что-то все-таки упускает… упускает… Что-то неуловимое, что заставило бы его смотреть на ПУВ совсем по иному. Но в данном положении от одной лишней догадки легче не станет — и он вернулся к реальности. Пауль Эркин уже вполне успокоился и принял свой обычный чуть снисходительный вид:

— Такая информация в корне меняет дело. Эмоциональные перегрузки в конце концов приведут всех в полную невменяемость… Вы думали о средствах защиты?

— Да… Но не придумал ничего нового. У меня такое чувство, что медики догадывались об этом эмоциональном резонансе, используя меоин. Он подавляет как раз чувства — ведь любая сильная эмоция приводит в конце концов к тому, что вы видели…

— На меня ведь это не так подействовало?

— Дайте срок… Там (он кивнул в сторону борта) все только начинается. А чем кончится…

Мрачно качнул головой — он знал, чем кончится. ПУВ не сокрушит защиту… Но этого и не потребуется.

— Так, — спокойно сказал Пауль, — придется заняться этим вопросом. Сидите здесь! — он поднялся и быстрым шагом вышел в зал. Сейчас он вновь был самим собой — тем Паулем Эркиным, которого Отари так хорошо запомнил. Надолго ли его хватит? Отари чувствовал себя усталым и голодным — найдя позади себя окошечко доставки, он заказал пару синтетических бутербродов с икрой, подумал — и добавил еще один. За все платит Федерация… Лениво дожевывая последний бутерброд, выпил витаминного бульона и бросил чашку в утилизатор. Неплохо. Сразу же потянуло в дрему — равномерный шум действовал усыпляюще. Редкий миг, когда он мог спокойно сидеть, ни о чем не думая, переложив всю тяжесть решений на чужие плечи… Пауль — умная голова, он не оставит предупреждение без внимания. И, убаюканный надеждами, Отари не сразу понял, что произошло…

Неведомая сила навалилась ему на шею, одновременно выворачивая руку за спину — через секунду, едва не вскрикнув от боли, Отари замер в незавидном положении, скрючившись в три погибели и уткнувшись лицом в колени. Лишь после этого прозвучала фраза, объяснившая все:

— …Отари Ило, вы задержаны по приказу эрмиера.