Тонкий ручей бежал среди искусственно выложенных камней, похожий на маленькую вену на руке. Разве что блестел, отражая солнце, и был светлее. Мелодичный звук воды успокаивал, остужал разгоряченный разум. Созерцание воды и огня успокаивает многих...

Многих, но не Василия.

- Токаява, ну ты же тренер этих балбесов, знаешь их как облупленных. Все-таки сенсей. Ты учил их!

- Скорее они меня, - выдохнул сенсей, ощущая, как гармония, в которую погружал "мозга" структуры, утекает вместе с ручьем. - Вася, тебе нужен отдых. Для этого надо отключиться. Ты же вроде сейчас здесь со мной, но ты не здесь. Ты витаешь, по-прежнему погруженный в работу. Пять лет не знаешь отдыха.

- Молодой, выдержу.

- И какого это твоему молодому организму?

- Тяжело в ученье...тьфу, черт... не то.

- Вот именно, не то. Чем больше скорости, тем больше ошибок. Остановись. Просто подыши. Без мыслей, без внутреннего диалога. Останови его. Он враг твой. Враг Твоего Я, которое шепчет тебе, но в болтовне своего ума ты не можешь его услышать.

- Я материалист!

- Да матерись, сколько хочешь, - отвык от русского языка Токаява. - Но пока не услышишь пустоты, я тебя с реабилитации не сниму.

- Ладно, - выдохнул Вася. - Что нужно делать?

- Ничего не надо делать. Просто подыши. Без мыслей.

- Как это без мыслей?

- Не думай ни о чем.

Василий попытался перестать мыслить, но мозг как назло выдал порцию интересных схем, требующих по обыкновению незамедлительного воплощения.

- Я так не умею, - быстро сдался Гений.

Токаява, обреченно помотал головой и коснулся шеи. Василий лишь ощутил, как сильные пальцы впились где-то рядом с позвонками. Тело вдруг ослабло, и картинка перед глазами поплыла. Вечный тотальный контроль над собой воспротивился было, пытаясь вернуть все в свои руки, но не смог. Набрякшие, потяжелевшие веки опустились. Щека ощутила траву. Не ощутил момента соприкосновения. Не ощутил вообще ничего. Тело вдруг исчезло, а дух полетел с огромной скоростью сквозь плотный туман.

Свободный и неподконтрольный.

Ощущение свободы едва не прервалось страхом. Он обхватил, безоружного, и сжал кольцом, словно питон душит жертву. Василий не успел задуматься, что же в нем можно сжать, если нет ни тела, ну рук, ни ног? Он - дух, чистая, свободная энергия. И змея сползла, исчезла, растворилась. Полет продолжился, быстрый завораживающий. Смесь ощущений, не ведомых доселе в физическом теле, пришла на смену отступившей "змее", поглотила, растворяя в теплой неге. Светом наполнилась ликующая душа, и словно рухнул какой-то барьер, перегородка между разумом и чувствами.

Полет. Стремительный, быстрый. Под ним как на ладони мир, но нет в нем, ни земли, ни рек, ни гор, ни лесов с полями. Только слои то ли разноцветных облаков, то ли полей, а может и вовсе источников света? Пока разумное естество пыталось подобрать подходящую схему для определения, душа принимала все и сразу, пропуская через себя и отказываясь, либо оставляя себе часть. Этот универсальный "фильтр" не мог соврать. Он шел откуда-то из глубин собственного Я.

Полет прекратился. Василий завис в посеревшем пространстве, не в силах ни пошевелиться, ни продолжить путь. Что-то держало на месте тяжелым якорем. Даже похолодало, словно подул северный ветер. И внутри что-то снова воспротивилось, пытаясь понять, чем ощущается этот ветер? Снова разум убежал вперед, а душа, сердце остались, горестно смотря бегуну вслед.

Сбоку посветлело. Не понимая как, Василий ощутил, как идет на свет. Медленно, неторопливо. Словно снова есть ноги, и взбирается по ступенькам. Сотым, тысячным ступенькам. Каждый шаг с трудом. И в то же время под ногами болото, оно засасывает, пытается остановить. Но что-то внутри шепчет, тихонько шепчет, что надо идти. И за шагом следует шаг. Еще один. И еще. И "ступеньки" покоряются. Откуда-то приходят силы. И свет все ближе. На последних шагах, самых трудных, оковы спадают, болото иссыхает, душа рванулась вперед, возобновляя полет.

Горячее прикосновение к щеке. Как быстро бьется сердце. Оно ощущается здесь. Оно здесь живет. Оно, настоящее. Тот физический мир придуман, он всего лишь мысли кого-то более Великого, а по-настоящему существует что-то только ЗДЕСЬ.

Голубые глаза рядом. Родные и такие близкие. Четкие очертания, западающие каждой черточкой, каждой точкой в душу. Ясные, как отражения в тихой глади небольшого озерца в безветренную погоду. Эти глаза смотрят пристально, выжидающе. И снова прикосновение к щеке. Горячее, обжигающее. И поток тепла и света... любви поток, утопил в себе. Залило все прошедшие ступеньки, скрыло цепи, размыло болото. Слезы облегчения потекли вслед тем потокам. Их видела только ОНА. Только эти голубые, ясные глаза. На миг ощутил ее улыбку. Она не показалась, просто улыбнулись друг другу два сердца. И между ними возникла незримая связь. Нерушимая, и вечная как бесконечность мыслей Творца.

Покой. Великий покой, и умиротворение снизошли на Василия в этот момент. И не сразу ощутил, как светит в глаза солнце, как гуляют соки по вновь обретенному телу. Только глаза, Ее глаза видел он перед собой и мог поспорить на душу, что Та, Которую видел мгновения назад, существует. Существует для него, как и он для нее. Две половинки Единого Целого. Когда-то разделенные, чтобы постичь жизнь на земле.

Вернулся слух. Неторопливый плеск воды под ухом. Ухо щекочет травинка. По щекам бегут две дорожки слез. Тихие, бесшумные. Слезы освобождения.

Покой. И тепло. Сердце догнало разум. Застыли посреди дороги, созерцая облака в небе вместе с ним. Вместе с ним же ощущали тепло в груди.

- Ну, наконец-то. - Послышалось от Токаявы.

Василий перевел на него взгляд. Сил шевелиться, пока не было. Тело не торопилось выходить из неги, продлевая удовольствие.

- Она... - услышал свой сиплый, слабый голос. Но повышать его, значило нарушить какую-то гармонию, рушить достигнутое. Договорил одними губами, - ... существует.

Сенсей не смог сдержать улыбки.

- Раскрылся.

Он стоял напротив. Странный мужик с огненными волосами. Нет, они не пылали огнем, как у демона какого, просто такой цвет рыжего, словно в волосах запутались лучи самого светила. И взгляд пристальный, пронзающий. Несколько нахальный, словно блондин - девка какая на базаре для продажи. Словно раба опытный хозяин покупал. Опытный, тертый, заглядывающий далеко вперед. И сильный, мощный. Не крепостью мышц и статного тела закалкой - Сема пять лет, как перестал соизмерять силу объемом мышц - а объемом энергии. Она оплетала, топила в себе. Ощущал себя горошиной на кровати. То ли для царевны, то ли по приколу. Мозг что-то подлое подкидывал в определениях, скованный страхом. Так тело ощущало странного гостя.

А рыжий смотрел. Смотрел, как на товар. Ну, максимум, как на щенка. И словно гадал, получится ли из собачки боец или пес на привязи у дома - верхняя планка?

- Ты еще что за рыжий черт? - обронил Сема, устав от этого взгляда.

- Хм, давно меня так не называли. Гавкать научился. А укусить?

Сема без сомнений показал средний палец. Влезать в личное пространство уже нарушение, а еще и вредить, когда вредить не позволяет сам хозяин тела - за это мироздание подразумевало ответный выпад. Еще с самого посещения гиперборейского форпоста где-то глубоко окопалась мысль, что баланса никто не отменял. Скорп пытался открутить пару винтиков, разбалансировать какие-то механизмы, так винтиком прилетело в самый лоб.

- В другой раз. На кой ляд ко мне в мозг залез? Только я собрался наведенный сон посмотреть, подбирая сюжеты, как на тебе - явился...

- Видишь?

- Я уже достаточно взрослый, чтобы осознавать состояние пространства-времени. Канал между сознанием и подсознанием расширить не сложно. И прекрасно понимаю, что тело мое лежит в лесу на крыльце, а ты создал удобное место в тонком мире и затащил меня сюда, чтобы пообщаться тет-а-тет. Только без спроса. Так что не диктуй своих условий. Давай компромисс?

- Смотри-ка, и зубы выросли, - обронил что-то свое, непонятное рыжий. То ли действительно сравнивал со щенком, то ли свои тараканы в голове.

- Назовись или я просыпаюсь, - отрезал Сема.

- Ты и так просыпаешься... Быстрее, чем я думал. Причем вне созданного эгрегора. Я бы даже сказал, что начинаешь формировать свой.

- Имя!

Рыжий усмехнулся. И без того зыбкий, нечеткий мир, стал растворяться.

- Миромир, - услышал Сема перед тем, как открыть глаза.

"Брат отца Скорпиона? Отец Меченого? Точно, такую силу можно накопить только за какие-то сорок тысяч лет странствий... Интересно, с кем бы я за это время научился сравнивать людей?"

- Что ты хочешь, Миромир?

- Просыпайся... Все идет по плану.

Блондин приподнялся на локте, аккуратно спуская ноги со стеленной медвежьей шкурой широкой лавки. Еще не открывая глаз, обронил:

- И давно ты безрукавку на рубахи сменил?

Вопрос предназначался брату, которого ощутил раньше, чем открыл глаза.

- Проснулся? Так быстро? Погоди, не вставай. - Скорпион подошел, склоняясь над ним с разведенными руками. Ладони, не касаясь тела, прошлись несколько раз от макушки до пят.

"Помогает себе руками? Не иначе как полный анализ? На глаз что ли не видит?", - подумал Сема.

Бровь Скорпиона поползла вверх.

- Странно, ты залатал тонкие тела гораздо быстрее, чем я думал.

- Ты не прокачивал меня?

- Нет. Я только обозначил форму тел. Чтобы ты не расклеивался, не растекался по пространству, а быстрее аккумулировал свою энергию в заданных рамках.

- Тогда это он, - Сема поднялся с лавки и пересел за стол. Тело мучил зверский аппетит и на самовар и горы печеного под марлями смотрел подозрительно. Хотелось мяса. Прямо с костра. Чтобы сок капал, и обжигало пальцы.

- К тебе еще и гости заходили?

- Один. Рыжий.

- Рыжий, значит.

- Не просто рыжий. Таким рыжим может быть только твой дядя.

- Дядя... - потрясенно протянул Скорпион. - Я его никогда не видел воочию.

- Я видел. Мельком. После той битвы в небоскребе в Нью-Йорке, только толком не рассматривал. Не то состояние было, чтобы глядеть по сторонам. Ты только возродился и помчался вниз, а я был слишком подавлен, чтобы смотреть по сторонам. И вот он пришел сам. Правда, я не понял зачем.

- Теперь ты понял, почему я поставил барьер от всех и от своих в том числе?

- Это не повод пропускать мои день рождения! - Сема повертелся вокруг стола, поднимая покрывающие тарелки тряпицы, но мясного ничего не нашел. - У тебя в холодильнике мяса случаем нет?

- У меня нет холодильника.

- Отшельник! Зверь, дикарь и вообще без Интернета!

- Руснэта?

- Ну, это внутренний ресурс страны. Антисистема не стала выводить его за пределы страны. Пока ресурсов не хватает.

- И кто из нас дикарь?! Снова все изобретения в стол? Ждете, пока перекупит кто-нибудь из западных предпринимателей? А потом вопросы: "Почему это первыми изобретаем мы, а используют они"?

- Ты на кого кричишь? У меня молния понимаешь, внутри сидела с самой командировки. А он... Никакого сочувствия больному. Выходи из леса и кричи на Совете, сколько влезет... - Сема стянул последнюю тряпку - ух, вареники с картошкой. - Где мясо?!

- Кстати про интернет и прочие компьютеры. Ты знаешь, что слово Русь рунами пишется как PC? На латинице очень похоже на английское одноименное... ну ты понял.

- Стой, ты хочешь сказать, что персональные компьютеры (personal computers) были задуманы на Руси?

- Догадливый. Числобог - не бог чисел, но самый первый компьютер богов. Все новое лишь хорошо забытое старое.

Рысь появился как из сказки - из ниоткуда. В руке на большой тарелке исходили паром жаренные телячьи отбивные в собственном соку, облитых соусом и приправленных специями.

- На, голодающий, только не кричи. Гармонию всю распугаешь.

Сема получил тарелку в руки. Она оказалась горячей, обжигающей. Ойкая, меняя пальцы, поставил на стол, взглядом пошарил в поисках ножа, вилки. Хмыкнув, подхватил обжигающее мясо пальцами и чуть подув, впился зубами в сочную, нежную мякоть.

Скорпион смотрел не то, чтобы как на щенка пару минут назад Миромир, но во взгляде было что-то и от этого. Сема не обращал внимания, усердно услаждая животные инстинкты.

"Наверное, с таким аппетитом так и завтракали отец с дядей среди лесов, гор, полей. Тысячи лет? Десятки тысяч? Кто из них первым отказался от мяса и отказался ли вообще?", - подумал Скорпион.

Рысь повел плечами, словно брат задал вопрос вслух. Поглядывая на чавкающего блондина, хмыкнул:

- У каждого своя дорога к Творцу.

- Мне порой кажется, что дойдя, мы снова идем по кругу.

Дверь дома распахнулась. еруш важно встал на крыльце, оценивая обстановку и действую по ситуации. Ведь сзади уже нагоняла мать, пытаясь хоть что-нибудь одеть, чтобы бегал под солнцем, не боясь сгореть так, что после облазить.

Сема о чем-то глубоко задумался, ритмично жуя. Первый голод прошел, и организм теперь вяло спрашивал, зачем ему эта тяжесть в животе? Строй мыслей пробежался на ускорении, уточняясь, детализируясь. Отрывок времени словно вырезали ножницами. Очнулся, когда пальцы зашарили по пустой тарелке, рот жгло и жутко хотелось пить.

За столом завтракали притихшие после происшествия Владлена с Натальей. Названная сестренка разглядывала его, соскучившись за два года. Скорпион куда-то ушел, а еруш сидел на коленях отца и внимал каждому слову его длинного монолога. Тот был больше похож на сказку на слух непосвященного человека. Видимо, сын и воспринимал сей рассказ, как сказку. Но не смел перебить, и внимал, внимал, давая возможность Наталье немного отдохнуть и нормально позавтракать.

...Тогда и Сахара цвела плодороднейшими землями, север Африки цвел, как райский сад, о засухе не было и речи, Гренландия и та была покрыта зеленью, оправдывая свое название. Климат был мягче. Гиперборея расположилась от берегов Северно-Ледовитого океана до Черного моря. К югу от Гипербореи, цвела малая империя Атлантов. Большая же часть Атлантов жила в другой части света, на большом острове, ныне затопленном. В Африке была империя Лемурии. Три величайших империи: лемурийцев, атлантов и гиперборейцев жили в мире и согласии, развивая технологии и постигая себя и мироздание, пока не достигли уровня богов. Возможности их стали безграничны.

Бои и демоны давно вмешивались в дела людей каждый на свой лад. На Земле усилиями Сатаны и Люцифера расцветало зло, ложь, коварство, предательство, лицемерие, слабость, трусость и жажда богатства. Первой подалась им Лемурия, затем порок охватил атлантов. Гиперборейцы все еще жили правдой и любовью, как и завещал им Род, но и они долго не смогли противостоять новым порокам. Пошла череда великих войн. Человек стал подобен зверю. Наместник решил уничтожить погрязших в войнах предков людей. И ударил по Земле второй Луной. С небосвода по его наказу скрылась вторая Луна, а затем упала на землю, неся разрушение. Орбита земли изменилась, смешав энергетические потоки, поля. Мир резко изменился. Смерть пошла гулять по земле и в воде. Растаяли северные льды, чиня великий урон Гипербореи. И настал Великий Потоп, скрывший многие плодородные земли по всему миру, затем засуха, от которой многие земли иссохли, подобно Сахаре, стала терзать измученных катаклизмами пралюдей. Старый мир завершился оледенением. И забытьем. Потомки, веками борясь с последствиями гнева наместника, и войнами друг с другом позабыли прошлые достижения, пытаясь просто выжить.

Боги покинули планету, скрываясь с космосе, и уж совсем жалкие кучки людей выжили в том аду, что называлось новой Землей. Новые люди стали отрезаны от цивилизации, постепенно забывая свою Силу и прежнюю мощь. Все ниже опускались они, прячась по пещерам, спасаясь от холодов. Немногие оставшиеся в живых дрейфовали с северной прародины на юг, к Африке. Отсюда же они после двинутся обратно на север, вслед уходящим ледникам.

Шли годы, столетия, тысячелетия. Новый человек с нуля поднимался в ступенях развитии, заново постигая свои возможности. Вместо полета в космос, орудовал он каменным топором, вместо невербального средства общения, использовал знаки жестов и бессвязных слов нового языка. Руны Рода и Макоши, от которых пошли санскрит и латиница, как более упрощенные варианты, ходили лишь в устах посвященных, помнивших былое и используя, кто для власти над новым, кто во благо, спасая рода человеческие. Нередки были и посещения спасшихся с Земли существ: богов, представителей лемуров и атлантов, серокожих, да много кто приходил посмотреть на падение асов. Тогда среди племен появлялись знания астрологии, инженерии, медицины, религий, нужное и ненужно смешивалось, перевариваясь в котлах становления объединения человеческой расы. Не все силы помогали людям вспомнить, кто они есть. Многих устраивали люди в животном состоянии, как материал для исследований. Они не строили удивительных сооружений, не оставляли дивных артефактов, но поклонялись войне. Богам войны: вновь пылала Земля и откатывались в развитии давно позабытые цивилизации.

Человек рос наравне с природой. Величайшие знания канули в лету, младшие боги, не видя больше угрозы, сменили гнев на милость, некоторые стали даже помогать людям, открывая крупицы людских же знаний. Человек не мог помнить свои возможности и стал поклоняться подобным богам, верить в них. До этого ничего подобного не происходило. Пралюди никогда никому не поклонялись. Творец не требовал почитаний, раболепия.

Велес, пришедший бог второй волны, ограничил часть людей в рамках одного континента - Африки. Здесь был создан людской рай, своеобразная золотая клетка, ограничивающая любую деятельность человека, чтобы обеспечить тихую размеренную жизнь его созданиям. Подопытные люди тупели, жирели, слабели, а пришельцы вбивали в неразумные умы, что это и есть истинный рай человека. Для него и созданный. Там людей держали наравне со зверями. Но лишь единицы замечали, что что-то не так, не правильно, еще меньше осознавали, что человек создан Творцом для других целей. Отдельные изгои-герои, не согласные с такой жизнью искали правду, путешествуя сквозь завесы божьих правил. Велес гневался и уничтожал подобных. В какой то момент он создал свой тип людей на основе старого кода. Но и они покинули райские резервации. Те трое: Лилит, Адам и Ева. Созданные смешалась с родами потомков богорожденных.

Под прессом божьих сил, в головы людей резервации вбивалось, что Африка и является прародиной человечества, и человеческой цивилизации не более шести-семи тысяч лет. Но покинувшие "рай", видели всю правду жизни, без розовых очков. На них и ополчились все силы небесные. Пришлые боги делали все, чтобы люди не вспомнили свою суть, не узнали правды. Эти личности вместе с людьми вне резерваций боролись с богами, кроили мир по-своему, многие сами становились богами. Срока жизни Первых хватало на это. Адам, покинувший "рай" около шести тысяч лет назад, жил девятьсот с лишним лет. Арий, потомок богорожденных, первый предводитель, уведший свои народы с леденеющего севера от наступающих ледников около сорока тысяч лет назад - около пятисот. А потомки его жили кто больше, кто меньше, часто просто гибли в боях. А так жили бы еще и жили.

Рода сотворенных и богорожденных перемешались. Позже религии единобожия затерли воспоминания о последних. Урезали сроки существования мира политики нового мира. Держава распалась на лоскуты. Кусками проще управлять, их проще преобразовать.

С каждым последующим поколением люди становились все слабее, пока не стали чело-веками, тот самый "век" которых и так немилосердно сокращался. Так, тем, кто стал демиургами, быстрее влиять, отсеивать. Генетики еще те...

Уже устал слушать и убежал играть еруш, уже позавтракали и убрали со стола Наталья с Владленой. А Рысь все говорил и говорил, пока Сема и сам не задумался. Многое из рассказанного совпадало с виденным во снах. Получалось, что на Земле одновременно происходило столько событий, что черт ногу во всем сломит. Теперь можно строить одни теории по деталькам, пока не сложится вся картина Бытия. И ни разу не библейского.

"Много частных погрешностей, условностей. По миру до сих пор сколько древних бункеров осталось, космодромов. Предприимчивые люди на них, как на строительных площадках, пирамиды возводили везде, где можно... или не совсем люди".

Рысь, странно посмотрев на Сему, прервал повествование. Сема в свою очередь посмотрел через плечо, пошарил глазами в поисках Скорпиона, но тот еще не вернулся. А рысь смотрел строго.

- Чего?

- Да так... Купол снова в клочья, - посуровел Рысь. - Кто к тебе приходил?

- А... это рыжий. Самый рыжий из всех, кого я когда-либо видел. Тот еще генетик-демируг. Сколько у него детей?

- Один. Как и у Родослава. Ты с ним знаком. Он проклял тебя не так давно.

- За сорок две тысячи лет по одному сыну? А дочерей?

- Этих без меры. Про матриархат слышал?

- Слышал.

- Если во главе рода, племени или клана вставала женщина, то значит лет двадцать назад там проходил рыжий или блондинистый демиург. Хватало и ночи.

- Какой интересный мир.

- О, да, - протянул Рысь, расставаясь с надеждами вернуть куполу стабильность, пока внутри его этот блондинистый гость.

Карма.

Перехлесты жизни.

Ветки хрустели под ногами так сочно, что казалось - слышит весь лес. Группа спецназа особого назначения шла впереди, позади, по бокам, оберегая шефа от всех возможных опасностей кольцом охраны. Четыре человека, взявшие в кольцо. Не плотным, как привык в городах строем, а рассыпавшись метров за двадцать-тридцать по территории. Их и не слышно. Крадутся, как кошки. Без бронников, минимум оружия, налегке. Но в темном, странном лесу с этой группой шагается проще, спокойнее.

Слышно только свой хруст под подошвой. И сердце трепещет. То ли от страха, что все покинули и он, ученый, в ночном лесу один - ведь так и кажется! - то ли от предвкушения.

Да, предвкушения. Ради него и сорвался с космодрома ближе к ночи и четыре часа трясся в вертолете с охранительной командой. Аномалии севернее космодрома манили, как мед пчел. Вроде не маленький уже бегать по лесам с приборами, замеряя и обнюхивая каждый куст. Молодежь бегает, снимает на видео и шлет в режиме реального времени через ГЛОНАСС и GPS на мониторы базы. Но последний отчет и горящие глаза очевидцев...

Не удержался. И вот над головой филин, под ногами шныряет что-то мелкое. И есть огромное желание не наступить на ползучего гада. Гадюку ли, щитомордника. Говорят, по весне агрессивны, а ночью еще и самая охота у ползучих на прочих бегающих. Хомяка ли какого сожрут, мышку. Дмитрий Александрович в школе на уроках зоологии все чаще спал, чем слушал. Но страх ночного леса, когда луну скрывают верхушки деревьев и не видно дальше вытянутой руки, будил что-то в родовой памяти. Ноги ступали аккуратно, руки вцепились в палку, на которую опирался как на посох, шаря перед собой. Удобно тыкать впереди. И в лужу не улетишь, и канавы прощупываются. Зрение в ночи бесполезно. Только обостряются другие формы восприятия, словно компенсируя потерю.

Фонари, и ручные и на сферах и плечах десанта, тухли, едва люди входили в зону. Докладчиком приходилось выходить на несколько километров, чтобы возобновлялся прием со спутников, и можно было послать очередную порцию собранной информации. Техника в зоне аномалий в отключке. Любая. Аккумуляторы, полные заряда, в момент попадания в зону вмиг истощаются, словно их нещадно выпивают досуха.

Чувствительные приборы здесь сходили с ума, на разных точках измерения показывая то полное отсутствие радиации, то "Чернобыльский" уровень. Приборы с небольшим разбросом шкал напротив, не сдвигались с показания нуля. Странно начинал вести себя металл. Серебро принималось светиться, меняя оттенки от белого до розового. Чернело золото, словно постепенно покрывающееся копотью. Медь вовсе принималась набирать вес, набирая до двадцати процентов дополнительного веса. Как будто на нее начинала действовать другая гравитация. Единственное, что оставалось нормальным, это сама гравитация. По всему периметру зоны аномалий.

Космовед поспешил, перешагивая поваленное дерево, и поскользнулся. Посох не помог, неловко переломившись пополам от сильного упора. Спина ощутила мягкий мох. А сквозь шелестящие кроны выглянули звезды.

Вставать не спешил. Блуждание по ночному лесу порядком утомило. А теплая земля словно давала сил. И легкий ветерок ласкал лицо, остужая разгоряченное тело. И звезды на небосклоне такие чистые, яркие. Бледно-желтый полумесяц.

- Вы в порядке, Дмитрий Александрович? - загородила звезды фигура охранника.

- Хорошо-то как, - протянул Космовед. - Ребят, давайте в следующие выходные на рыбалку с ночевкой. К озеру. Или речке.

Под руки подхватили, подняли, отряхнули. Кто-то принялся ощупывать голову.

"М-да, я и сам не верю в то, что сказал. За последние пять лет ни одного отпуска. А тут выходные... что такое выходные?"

- Да нормально все со мной. Не сотрясение, нет. У речки хочу посидеть или озера. И костер. Обязательно костер.

- Хорошо, шеф. - На всякий случай ответил командир группы. Один за всех. - Разве мы против?

Впереди загорелся свет. Двое отделились от группы и с автоматами наперевес устремились к его источнику. Светлая полоса расширилась, приближаясь. Человек нес в руках факел. Просто палка, обмотанная тряпкой. Но в лесу стало уютнее. Притихло зверье, и ноги перестали бояться наступить на клубок змей, а деревья и кусты больше не будут царапать лица.

- А мы заждались вас, шеф. - В свете факела обозначилось очкастое лицо молодого специалиста. - Тут дальше тропка начинается. Протоптали. Легче идти.

- Хорошо, Анатолий. Что с защитными костюмами?

- Насколько мы ознакомились с фактами, в них нет необходимости. Приемлемый радиационный фон, отсутствие вредных газов.

- На что реагируют металлы?

- Возможно, какое-то силовое поле. Мы обрабатываем данные. Идемте, тут неподалеку кое-что интересное. Покажу. - Парень первым пошел вперед, поглядывая на охрану, что пристроилась по бокам.

Дмитрий помчался впереди охраны. Любопытство придало сил, заставляя активнее переставлять ноги. Земля пошла под откос. Посреди густого леса был кратер, словно от попадания метеорита. Резкий провал неестественного происхождения. Только деревья не повалены, не погнуты, без деформаций. Разве что листья чахлые.

Космовед с охраной спускались в этот земной кратер, цепляясь за ветки, деревья. Трава под ногами чахлая, какие-то коренья постоянно цеплялись за ноги, ловко развязывали шнурки на ботинках. Охранники чертыхались и постоянно задерживались, чтобы не покатиться кубарем вниз, наступив на свои же шнурки. А парень-проводник скользил по склону, почти бежал вниз, мало обращая внимания на то, что у него под ногами. И Дмитрий спешил следом. Голова была занята чем угодно, но только не шнурками.

Проводник ускорился и исчез где-то впереди. Охрана приотстала. Только окрики позади, за спиной. Но и те стали какими-то гулкими, отдаленными. Что-то надавило на голову, и средь деревьев загорелся яркий свет. Он на миг ослепил, Космовед даже прикрыл лицо, жмурясь от бликов. А когда свет исчез и ученый проморгался, лес вокруг исчез.

- Э-э-э... - протянул Дмитрий Александрович.

Ступор на миг овладел им. Он стоял посреди серого, чужого мира. Другое солнце, пробиваясь сквозь толстые тучи, обозначало день. И этот резкий переход из ночи в день был лишь первым сюрпризом. Краски. Помимо резкого ощущения не своего мира, в глаза бил странный новый цвет. Мозг клинило, он усиленно искал определение для сравнения новой цветовой гаммы. Но ничего подобного не находил. Этот новый оттенок цвета не был знаком земному разуму. И мир... Тяжелый, спертый воздух, которым можно дышать, но дышать не хочется. Серая, безрадостная земля, черный камень, клочок растительности дальше на горизонте. И пустота. Ни звуков, ни жизни. Даже ветра нет. Заизолированная камера. Душная и неприятная. Чужой мир.

- Дмитрий Александрович, зачем вы здесь? - Окликнул кто-то за спиной и ученый с вскриком повернулся. Сердце затрепетало. Мышцы свело приступом страха.

Синеглазый блондин с длинными волосами. Настоящий былинный богатырь с широкими, как ворота плечами. Странный гость, однажды явившийся в беседку у дома и забравший тигра Когтя. Отец Скорпиона.

"Биологический во всяком случае", - некстати подумал Дмитрий, пролепетав:

- Родослав?

Синеглазый вздохнул. Ощущение, что выпустили воздух массивные кузнечные меха. Тяжелая длань легла на плечо ученого. Сильный, уверенный голос с ноткой грусти донес:

- Эх, и не сидится же вам дома, Дмитрий Александрович. Беседка надоела?

- Нет, я... случайно... Не стоит делать поспешных выводов, я просто...

- Ничего не говорите. Теперь это не имеет значения. Санитарный кордон порван, теперь пузырь работает в обоих направлениях. Так что ни мне, ни им ваши доводы, ни к чему.

Богатырь замолчал, всматриваясь в серое небо. Дмитрий проследил за его взглядом. И прежде чем глаза увидели что-то в облаках, гул то ли двигателей, то ли лопастей уловил слух. Что-то надвигалось из-за туч. И оттого как суровело лицо синеглазого богатыря, Дмитрий сделал для себя вывод, что это далеко не союзники.

- Ну что же вы, Дмитрий, - протянул богатырь. - Не стоит лезть в то место, которое не готовы увидеть. Смертельно опасно.

- Моя смерть что-то изменит?

- С жизнью расстаться успеете. Идемте, раз уж вы здесь. Иномирье покажу.