Глава 1
В литературе – как в классической, так и в беллетристике – нередко можно встретить эпизоды, где различные персонажи продают душу Нечистому, расписываясь при этом кровью. Однако нигде не встретишь толкового объяснения, а зачем, собственно, исчадиям Пекла эти самые души нужны.
А между тем, души грешников для них – всего лишь пища. Наверное, многие из вас уже нарисовали в своём воображении такую картину: бес садится за стол, повязывает себе на шею передничек, на тарелке перед ним некая субстанция, напоминающая пудинг, и он начинает хлебать её ложкой.
Разумеется, это полная ерунда. Как известно, Пекло – это всего лишь часть мира духов, и никакая пища в физическом понимании его обитателям совершенно не требуется. Проблема хозяев Пекла в том, что их существование длится тысячелетиями, и в таком возрасте, разумеется, невозможно сохранить ту остроту ощущений, которая необходима для полноценного бытия. Если атрофируются собственные чувства, то бесы всячески стремятся получить их извне. Естественно, предпочитают они самые извращённые комбинации чувств, так что деликатесом для них самая порочная душа.
Из лекции Фёдора Рыбака, архиепископа Нижнечуламского и Мынты-Кульского в Витязьградской духовной академии, 3 марта 17 612 год от Начала Времён
6 января 17 628 года от Начала Времён (2992 год от основания Ромы), 17 ч. 30 мин., резиденция медиамагната Теда Хермера, Новая Александрия, Конфедерация Эвери
– Есть там кто? – спросил медиамагнат Тед Хермер, включив коммуникатор, встроенный в подлокотник кресла.
– Никак нет, господин Хермер, пока никто не явился, – донёсся в ответ голос референта. – И на звонки не отвечают. Может, послать за ними?
– Они сами тебя пошлют, – пробормотал себе под нос хозяин просторного кабинета, обставленного мебелью из драгоценного эбенового дерева.
Однако референт расслышал ответ, и дыхание его стало тяжёлым и частым. Он панически боялся хоть чем-то вызвать неудовольствие своего шефа и всегда находился в состоянии повышенной готовности услужить.
– О, да! Рад приветствовать! – эти слова были адресованы уже тому, кто переступил порог приёмной. – Прикажете доложить?
– Сама доложу, – мимоходом бросила Атина Мегара, вечно молодая вдова судовладельца Аристотеля Мегара.
Через пару секунд Скилла уже прошла в кабинет, и референт услужливо закрыл за ней дверь. Ни слова не говоря, она продефилировала мимо пяти глубоких мягких кресел, присела на край обширного стола, положив ногу на ногу так, чтобы глубокий разрез её ярко-красного платья максимально обнажил бедро. На ней были чёрные колготки, красные туфли и чёрная шляпа с алой окантовкой плюмажа. Она стянула чёрные перчатки едва ли не до локтей, достала из красной сумочки уже прикуренную чёрную сигару и, выпустив из алых губ плотное облако чёрного дыма, пальцами левой руки провела по столешнице с рисунком из светло-жёлтых и коричневых полос.
– Это мунский эбен? – поинтересовалась она, не глядя на собеседника.
– Нет, макасарский, – отозвался Самаэль, с нескрываемым удовольствием рассматривая гостью.
– Потянет, – заявила Скилла и, потушив сигару о письменный малахитовый прибор, смела на пол бумаги и прочие канцелярские принадлежности, легла на стол, схватила хозяина кабинета за галстук и притянула его лицо к своему.
– Ты сегодня подозрительно мила, – успел заметить Самаэль, прежде чем она впилась в его рот своими пухлыми губами.
Красное платье расплавилось и разлилось по столу кровавой лужей, а его серый деловой костюм обуглился, и горелые клочки разнесло в стороны внезапным коротким порывом горячего ветра.
– Я не вовремя? – донёсся со стороны входной двери хриплый простуженный голос.
На пороге стоял Орсино да Гуппи, владелец золотых приисков Пуэрто-Дорадо, а из-за его спины с явным любопытством и затаённым страхом выглядывал референт. Самаэль взглядом с грохотом захлопнул дверь, так что тот едва успел убрать голову из-под удара тяжёлой палисандровой створки. Не окажись он таким ловким, череп треснул бы, как спелый арбуз.
– Заходи, – предложил Самаэль. – Третьим будешь?
– Сейчас ещё трое припрутся, – несколько разочарованно заметил Иштаран. – Не при Тойфе же вечеринки устраивать.
– Тем более мы тут не развлекаться собрались! – Оказалось, что в одном из кресел, развалившись, уже сидит скромный финансист из Моравии Ян Плугос.
– Велс, у тебя абсолютно дурацкие манеры, – попыталась пристыдить его Скилла, неторопливо слизывая со стола кровь. Она и не подумала прикрыть свою наготу. – Неужели через дверь трудно войти?!
– У меня времени нет на формальности, – решительно заявил тот, устраиваясь в кресле поудобнее. – Мировой финансовый кризис назревает, так что давайте скорее к делу.
– К делу?! К какому ещё делу? – ехидно поинтересовался Баал Хаддад, наследный принц королевства Маскат, один из крупнейших в мире торговцев оружием, который появился тем же путём, что и Велс. Правда, на нём был не деловой костюм, а белая ночная рубашка с золотым шитьём и ночной колпак.
– Ты тоже хорош! – огрызнулась на него Скилла, успевшая вылизать стол досуха. – У тебя что, приличной одежды нет? Могу порекомендовать одного портняжку из Равенни.
– На себя посмотри, дура! – рявкнул Баал, но она послала ему воздушный поцелуй, и на его дряблой щеке отпечатался кровавый след её губ.
– Кого ждём? – нетерпеливо поинтересовался Велс.
– Известно кого! – Скилла легла на спину посреди стола и раздвинула ноги. – Тойфа вечно опаздывает, так что, мальчики, время есть. Кто смелый?
– Да иди ты со своим прелестями! – послал её Баал. – Обрыдло уже. Самой-то не надоело? Старушка…
Скилла бросила на него испепеляющий взгляд, и на том месте, где только что сидел наследный принц, поднялся столб чёрного дыма. Впрочем Баал, предвидел реакцию давней подружки, и уже сидел в другом кресле.
– Хватит мне тут мебель портить! – возмутился Самаэль.
– От тебя не убудет, – ласково ответила ему Скилла и потрепала медиамагната по впалой щеке.
– Давайте лучше помолчим, – предложил Велс, рассматривая собственные ногти.
– Только молчаньем спасается древо судьбы в дни, когда жизнь устремляется в бездну печалей… – Как только Тай Фу, внебрачная дочь Великого Дракона Островной Триады, наследного главы клана, контролирующего пиратство в юго-восточных морях, появилась на пороге, у всех остальных на лицах появились кислые гримасы.
Шестеро Равных уже далеко не первое тысячелетие недолюбливали друг друга, но Тойфу, высокомерную, презирающую всех и вся, фантастически могущественную и столь же, по общему мнению, фантастически глупую, остальные Падшие просто терпеть не могли. Ходили слухи, будто бы Баал лично обращался к Врагу, к Небесному Тирану, чтобы тот покарал её, закатал в небытие, а на замену низверг кого-нибудь другого. Но слухи так и остались слухами, поскольку проверить их никто не решился.
– Так кто-то объяснит, какого чёрта мы тут делаем? – потребовал Иштаран после затянувшейся паузы и в упор посмотрел на Самаэля.
– А ты как будто не догадываешься? – парировал тот.
– Если из-за того, что смертные опять начали чудить с магией, то плевать… – высказал свою принципиальную позицию Велс. – Нам это ничем грозить не может. Люди всё-таки чертовски уязвимы. Я и один могу прихлопнуть все их затеи. Если, конечно, Враг позволит…
– То-то и оно, – спокойно заметил Самаэль и как бы невзначай присел на стол рядом со Скиллой. – Дело не угрозах. Дело в перспективах.
– Что?! – в один голос воскликнули все, кроме Тойфы, которая так и продолжала неподвижно стоять посреди кабинета, не меняя позы, как фарфоровая статуэтка.
– А вы не думали о том, что будет после того, как все их Драконы и Седьмицы сделают своё дело, и их начнут потихоньку убирать? – Самаэль погладил Скиллу по загорелому колену. – Кто-то из них будет сопротивляться, кто-то не захочет уйти в небытие.
– Да никто не захочет! – воскликнул Баал. – Только рыпаться им бесполезно. Всё равно перещёлкают.
– Да, если мы кому-то из них не поможем, – заметил Самаэль.
– Ты что задумал? – беспокойно спросила Скилла, сбросила его ладонь со своего колена и мгновенно переместилась на противоположный край стола.
– Да! – взревел Самаэль. – Вам не надоело делать только то, что угодно Врагу?! Вам не надоело пресмыкаться и заниматься всякой ерундой! Враг уже не тот! Ему уже мало кто из смертных искренне поклоняется. Могущество Его ослабло, и сейчас самое время призвать Седьмого Равного! Тогда силы уравняются.
Повисло напряжённое молчание, которое лишь через минуту нарушал Иштаран:
– Заманчиво. Но костей не соберём, если что…
– О чём ты говоришь? – продолжал настаивать на своём Самаэль. – Мы ничего не теряем. Враг устранился от дел, оставив нам это грязное занятие – карать смертных за совершённое ими зло. А мы и рады!
– А мне нравится, – решительно заявила Скилла. – Нам ещё повезло, что уцелели…
– Уважают только тех, кого принимают всерьёз, кого боятся, в ком видят реальную угрозу, – возразил Самаэль. – Мы ещё можем заставить Его относиться к нам с должным уважением!
– Да плевать мне на Его уважение! – вспылил Велс. – Что тебя не устраивает? Живём в своё удовольствие, занимаемся любимым делом, интересно проводим время. А у Врага и от смертных головной боли хватает.
– Товарищи! – Самаэль вскочил на стол и вытянул вперёд руку, давая понять, что намерен сказать что-то очень важное. – Друзья мои! Подельники! Собутыльники! Сокамерники! А ведь когда-то каждый из нас понимал, что нет в мире ничего отвратительнее, чем баранье подчинение чьей-то непреклонной воле. Что может быть более мерзко, чем существование в жёсткой системе нравственных координат?! Даже мы, единственные кто уцелел в величайшей битве за свободу, сейчас скованы кандалами условностей, не смея носа высунуть за рамки тех правил, что установил для нас Враг путём угроз и насилия. Но нам пора вновь осознать, что путь, избранный нами наперекор жёстким канонам этого мира, бесконечен, как само развитие, он не ограничен ничем, даже волей Врага. Нельзя представить, что нас ждёт в конце пути. У пути нет и не может быть конца. Мы алчем познания Иного, бесконечного разнообразия ощущений и глубины страстей, ухода от ограничений, которые Враг установил для людей и бессмертных сущностей. Нашей жажды не утолит цель, которую нам навязали. Нам необходимы динамика и прогресс! Не надо забывать: тот, кто остановится в развитии, начинает деградировать.
Все тут же посмотрели на Тойфу, которая продолжала стоять посреди кабинета, неторопливо заправляя в длинную изящную фарфоровую трубку коричневый катыш опиума.
– Гладко щебечешь, – одобрила выступление Скилла, не поднимаясь со стола, и демонстративно зевнула.
– Может, о деле поговорим, – предложил финансист Ян Плугос. – Мне надо рынок недвижимости уронить в Эвери и Ромейском Союзе. Поможешь панику поднять? Самаэль! Тед!! Хермер!!!
Но тот, казалось, его не слышал. Он даже никак не реагировал на прикосновения Скиллы, которая неторопливо, но настойчиво гладила его жилистую ляжку.
– У Тойфы не все дома, а тут ещё один псих на нашу голову, пробормотал себе под нос Баал достаточно громко, чтобы все могли его услышать.
– А я думаю, стоит сделать ставки, – предложил Иштатран, доставая из бара бутылку драгоценного вьеннского арманьяка и бокал из баккарского хрусталя. – Претендент на место седьмого Равного… Это должно быть очень впечатляюще.
– А если он попрёт с кочергой на Небесного Тирана?! – предложил Баал. – Тогда нам всем мало не покажется.
– А мы тут при чём? – очнулся Самаэль. – Мы сидим тихо, работу свою делаем. Да как вы не понимаете! – Он перешагнул через Скиллу, оттолкнулся носками сверкающих лаковых штиблет от стола и медленно, не касаясь пола, поплыл в сторону бара. – Если не устроить этому миру хорошую встряску, он окончательно потеряет цвет, вкус и запах. Само понятие греха уже настолько обесценилось, что от него не стало никакой радости, никакого затаённого трепета, никакого упоения.
– А по-моему, мир и так колбасит не по-детски, – возразил Иштаран. – В общем, я предлагаю ни во что не вмешиваться, делать ставки и получать удовольствие от процесса. За победителя! – Он влил в себя последнюю каплю драгоценной влаги.
– Болью, что мир источает, уже не напиться, – печально произнесла Тойфа, о присутствии которой все успели забыть. – Нет утешения в ско́рбях разорванной плоти…
Поддержка Тойфы только компрометировала его замысел, и Самаэль поспешил её перебить:
– Итак: у нас есть сорок два претендента. Сейчас команды готовят империя Хунну, Гардарика, Сиар, Эвери и Ромейский Союз.
– Не получается, – заметил Велс. – Пять команд по семь человек. Сколько это будет?
– У Хунну две команды, – уточнил Самаэль. – Как решать будем, на кого ставить: каждый выбирает сам или по жребию.
– Эверийцев можно вообще в расчёт не принимать, – задумчиво произнёс Иштаран. – Сиар далеко, да и не будут они ни во что влезать. Не до того им сейчас. В Ромейском Союзе только галлы ещё что-то могут, но чтоб кто-то из них стал печься об интересах союзного государства… Нет, бред это. Остаются Хунну и Гардарика.
– Не забывайте, что каждый из нас может втихаря делать своим претендентам бесценные подарки и оказывать им помощь исподтишка. – Чувствовалось, что Самаэль предвидел, что его первое предложение не пройдёт, и заранее продумал аргументы в пользу варианта с игрой. – Это может радикально изменить расклад сил.
– Может, мне ещё и от своего королевства команду выставить? – задумчиво произнёс Баал. – У нас, в Маскате, ещё есть приличные факиры…
– Попробуй, – ехидно предложила Скилла. – Только просрёшь ты всё со своими факирами недоделанными.
– А списки? Где списки?! – живо поинтересовался Велс.
– Зайди! – распорядился Самаэль, включив коммуникатор.
В тот же миг дверь распахнулась, и в проёме появился референт с кожаной папкой, которую он трепетно держал обеими руками, как будто боялся её уронить. Едва переступив порог, он начал принимать своё истинное обличие, превращаясь в чёрную крысу размером с годовалого поросёнка. Канцелярский Крыс, был одним из самых давних подручных Самаэля. Все, кто состоял в свите с тех же времён, что и он, уже канули в небытие, угодив в немилость хозяина, и не последнюю роль в этом сыграли присущие ему мастерство интриги, исключительное умение угождать и чувствовать любую угрозу задолго до того как та становилась реальной. Вот и сейчас он семенил на задних ногах, постукивая копытцами, от одного из Равных к другому, поджав ушки, всегда готовый получить заслуженную затрещину. Раздав каждому по экземпляру списков, он чихнул и тут же лопнул с едва слышным хлопком. Возникшее на его месте облачко чёрной пыли мгновенно и бесшумно исчезло в миллиметровом просвете под дверью.
– Я позже ознакомлюсь, – заявил Баал и не глядя затолкал бумагу в нагрудный карман.
– Ну, нет! – возразила Скилла, принимая на столе сидячее положение. – Ставки мы сделаем сейчас. Всё! Мне не терпится.
– Отлично! – безропотно согласился Баал, извлёк листок обратно, быстро пробежался глазами по списку и торопливо, явно опасаясь, что кто-то может его опередить, выкрикнул: – Мо Джучи.
Мгновенно материализовался Крыс, что-то черкнул в своём блокноте и, пропищав, что ставка принята, снова растворился в воздухе.
– Я, пожалуй, выберу Маргариту Ручеёк, – сообщил Самаэль, и Крыс зафиксировал его ставку.
Тойфа неожиданно поставила на какого-то эверийского пройдоху Тику ван Дебби и тут же покинула общество, не попрощавшись, зато оставив после себя стойкий запах формалина и горелого сандалового дерева.
– Я забираю майора, – заявила Скилла, скомкала свой листок и забросила его в дальний угол кабинета. Крыс тут же метнулся и убрал мусор.
– Дело, конечно, твоё, но, думаю, он тебе не по зубам, – запоздало прокомментировал её выбор Самаэль. – Однажды он от тебя уже ушёл.
– Ушёл?! – возмутилась Скилла. – Да его шестеро оттаскивали. Это всё Орден! Чем всякой ерундой заниматься, за него бы давно взяться пора как следует!
– Яна Верба! – сделал свой выбор Иштаран. – У девочки хороший потенциал. Злая стервочка. Серьёзные задатки. К тому же среди нас, Равных, девок явный дефицит.
– Меня тебе мало?! – взвизгнула Скилла, но Баал, проигнорировав её возглас, провалился сквозь кресло, слегка подпалив обивку.
– Твоя очередь! – поторопил Самаэль Велса.
– Ну, мне спешить уже некуда, – резонно заметил тот, – всё вкусненькое уже разобрали. Хотя нет… Вот. Доверчивая, экспрессивная, временами вспыльчивая, романтичная, упорная в достижении цели, каштановые волосы, без вредных привычек, – вчитывался Велс в строки краткой характеристики, которой Крыс предусмотрительно снабдил каждого кандидата. – Цзян Синь. Люблю доверчивых. Всё. Дел полно. А ты всё-таки подумай насчёт информационной поддержки мирового финансового кризиса, – обратился он на прощание к Самаэлю. – Ты же знаешь – я в долгу не останусь. И будет весело – обещаю!
Едва он исчез, Скилла схватила Самаэля за остаток обгоревшего галстука, подтянула его ухо к своим губам, изложив программу действий на ближайшие несколько минут:
– Я лягу на стол, ты поползёшь по потолку, будто подкрадываешься ко мне, а потом на всей скорости в падении вонзишь свой жезл в моё лоно.
Спорить со Скиллой было бессмысленно, к тому же в её предложении не было ничего такого, что могло ущемить достоинство Равного перед Равным. Оторвавшись от потолка, он прицельно на большой скорости приближался к столу, на котором, распластавшись, лежало её совершенное тело, но когда до цели оставались считанные дюймы, Скилла исчезла. Её удаляющийся смех настиг его в тот момент, когда напряжённый «жезл» сплющило от удара о поверхность из макасарского эбена, дерева одной из самых твёрдых в мире пород.
6 января, 10 ч. 40 мин., в 250 верстах к востоку от Гремихи
Снег показался ему сладковатым на вкус. А может, это и не снег вовсе? Белое, холодное, рассыпчатое, тающее на ладони. Снег… Всё-таки снег.
Где-то поблизости должна быть станция Сосновый Бор, от которой до Новаграда полчаса на электричке. Интервал движения утром и вечером – десять минут, днём – пятнадцать. Но откуда столько снега. Помнится, там, на тропинке, ведущей к станции через лес, пороша едва прикрывала опавшую листву.
Память шалила. Казалось, что из прошлого, причём самого недавнего вырван кусок, и в тревожной пустоте мелькают размытые тени событий, которые когда-то казались такими важными, такими значимыми. Последнее, что вспомнилось – пожилой грибник с ведёрной корзиной, полной подосиновиков, и его скрипучий чем-то недовольный голосок: «…а грибками нашими брезговать мы никому не позволим, будь ты хоть майор, хоть генерал от инфантерии, растудыть тебя в коромысло». А потом провал. Сколько времени прошло? Час? Неделя? Год?
Майор попытался перевернуться на спину и сесть. Как ни странно, с третьей попытки ему это удалось, и появилась возможность осмотреться. Слева на горизонте была видна гряда заснеженных сопок, а справа примерно на таком же расстоянии едва угадывалась сливающаяся с пасмурным небом полоса воды угрюмого серого цвета. Странно. От Новаграда до ближайшего побережья Северного океана не меньше трёх тысяч вёрст. На брюхе не доползти… Тем более в бессознательном состоянии. Пытаясь выбраться из сугроба, он обратил внимания, что нет на нём щёгольской шинели со всеми подобающими его званию знаками различия, ни синих галифе, ни надраенных до зеркального блеска сапог. Вместо них был чёрный арестантскиё ватник, безразмерные штаны из плотной парусины, заправленные в серые валенки. А с головы, едва он сделал резкое движение, свалилась ушанка из овчины, которая была ему явно мала.
И вокруг не было никаких следов – ни накатанной дороги, ни колеи от снегохода, ни лыжни, ни даже борозды, которую он оставил бы, если бы приполз сюда сам. Объяснение могло быть только одно: кто-то сбросил его сверху… Поскольку никаких ссадин и переломов нет, то явно с очень небольшой высоты. Но не с вертолёта. Снег мягкий и рыхлый, его разметало бы воздушным потоком от винта. Но ничего подобного здесь не наблюдается.
Стоп! Может быть, это какой-нибудь дурацкий тест на выживание? Служащих Спецкорпоуса независимо от должности и звания временами подвергали подобным испытаниям, причём, как правило, без предупреждения. Хотя… Нет. Едва ли кому-то могло прийти в голову устраивать подобные фокусы в ходе ответственнейшей операции с непредсказуемым результатом. Командующий точно запустил бы чернильницей в начальника кадровой службы, если бы тот посмел обратиться к нему с таким предложением. Поговаривали, что генерал на столе чернильницы держит именно для такого применения. Но это враньё. Просто любит он антиквариат и ценит славные традиции…
Стоп! Похоже, голова пытается отлынивать от решения текущих проблем… А что ей делать, если загадка кажется неразрешимой? Единственное, что очевидно, – провал в памяти. Но голова не болит, а значит, по ней, скорее всего, не били. И состояние духа вполне бодрое, как после спокойного долгого сна, чего не могло бы быть, если бы неизвестные злоумышленники вкололи какое-то вредоносное зелье. Хотя укол был. Под лопатку. Едва стоило отвернуться от дедка с корзиной. Именно после него и померкло сознание. Так… С этим разобрались. Правда, непонятно, кто и зачем это сделал. Если эти неведомые супостаты хотели таким образом захватить майора Спецкорпуса, то почему не было ни допросов, ни прочих попыток выбить из него информацию. Если не ради новых знаний, то зачем было похищать? Проще было бы вкатить смертельную дозу цианида прямо на месте, а не тащить человека неведомо каким способом в снежную пустыню, чтобы бросить там умирать. Тайна на тайне, секрет на секрете… Может быть, всё-таки проверка готовности?
Вдруг он почувствовал, что какой-то твёрдый предмет давит ему на поясницу. Что-то лежало в правом боковом кармане. Кстати, в арестантском ватнике стандартного покроя карманов вообще не предусмотрено. Значит, этот пошит по спецзаказу. Матвей стянул с правой руки армейскую рукавицу, перевернулся на левый бок и полез в карман. Предмет был тёплым и приятным на ощупь. В нём могла быть подсказка, проливающая свет на то, что с ним всё-таки случилось. Но извлекать его на свет было как-то волнительно. А вдруг там ничего не значащая бесполезная безделушка? Но чутьё подсказывало: ничего случайного в этой ситуации быть не может, всё подчинено какому-то замыслу, кто-то уже рассчитал развитие ситуации на несколько ходов вперёд. И даже непонятно, что будет правильнее: действовать по плану, задуманному загадочными похитителями, или всеми силами стараться сломать его, перечеркнув всякую логику в дальнейших поступках. Впрочем, сейчас выбор невелик. Можно сказать, выбора нет вообще. Либо куда-нибудь продвигаться по пояс в снегу, либо оставаться на месте и ждать перемен.
Он извлёк предмет из кармана, поднёс его к глазам и едва удержался от удивлённого возгласа. На ладони лежал диск красного дерева, покрытый руническими письменами. «Путеводный диск конунга Олава Безусого», именуемый также Печатью Нечистого – вещественное доказательство по делу пастыря-самозванца отца Зосимы, предстоятеля Катакомбной Церкви Свидетелей Чуда Господня. Он же – Маркел Сорока, жулик и аферист. Чтобы приобщить этот предмет к делу, в своё время была проведена масштабная секретная операция с высадкой десантной группы Спецкорпуса на остров Сето-Мегеро. А потом добытая такими трудами и с таким риском вещица просто бесследно исчезла со склада вещественных доказательств. И, что удивительно, серьёзного скандала, увольнений и разжалований после этого не последовало. Даже постовая смена, в чьё дежурство произошла пропажа, отделалась выговорами и лишением надбавки за бдительность. Уже тогда все, кто оказался в курсе данного дела, сообразили: тут никак не обошлось без Ордена Святого Причастия. Реально похитить артефакт из хранилища было невозможно, и только Орден обладал достаточным влиянием, чтобы заставить Тайную Канцелярию делиться добычей. Так, уже тепло… По крайней мере, появился первый подозреваемый. Если к похищению причастен Орден, значит ему зачем-то нужно, чтобы майор Спецкорпуса оказался именно здесь и именно сейчас. А вывод может быть один: здесь должно что-то произойти, и, чтобы узнать, что именно должно случиться, надо оставаться на месте и ждать.
Всё бы хорошо, да только мороз начинает забираться под ватник и уже норовит залезть в валенки. А парусиновые штаны и вовсе не спасают от холода. Как будто их специально ему подсунули, чтобы он шевелился. Если просто валяться тут ещё пару часов, ничего не делая, то и примёрзнуть недолго.
Итак, Орден… Ни в одной инструкции Тайной канцелярии, которыми ему когда-либо приходилось руководствоваться, – как секретной, так и для служебного пользования – Орден не рассматривается как потенциальная угроза. Зато оперативные данные нередко содержали ссылки на Орден как источник получения информации.
Может, всё не так уж плохо? Может быть, операция идёт своим чередом, только ему, майору Сохатому, в данный момент не по чину знать все подробности? Наверное, настало время стать слепым орудием в руках вышестоящего начальства? Неприятно, конечно, но терпимо. Многие через это проходили. И не раз. Некоторые даже жизнь отдали, так и не узнав истинной цели своей жертвы.
Путеводный диск… А ведь Маркел Сорока, самозваный пастырь, разобрался, как им пользоваться, и едва не скрылся от преследования, мгновенно переместившись за тридевять земель. Только «дверь» за собой закрыть не успел, прежде чем его схватили. А ведь он, хоть и отличается крайней сообразительностью, но образованием точно не блещет. Во всяком случае, рун ему точно не прочесть. Значит, «прибор» прост в обращении, и работа с ним не требует специальной подготовки.
Главное – не поддаваться панике и впадать в ступор. Из любой ситуации, какой бы нелепой и необъяснимой она ни казалась, должен быть выход.
И вдруг ему вспомнилась Айна. Прошло уже почти два месяца с тех пор как дочь Лайсы, внучку Акай-Итура оставили в одиночестве в приземистой хибаре, сложенной из потемневших от времени брёвен, на берегу холодного Северного океана. С тех пор никто не навещал её и никто с ней не связывался. От телефона и каких-либо иных средств связи девочка сама категорически оказалась. Эта часть операции «Седьмица» на самом деле служила лишь одной цели: заставить высшее руководство Тайной канцелярии отказаться от нелепого и совершенно бессмысленного приказа о мобилизации йокских шаманов. Приказа, который был издан поспешно, в панике, когда о том, что творится в империи Хунну, было куда меньше сведений, чем теперь, когда угроза казалась скорой и неотвратимой. Она и сейчас представлялась точно такой же, однако генерал Сноп взял на себя смелость отправить «наверх» несколько обнадёживающих рапортов.
Итак, Айна… А может быть, её уединение имело ещё и другую цель? Иначе зачем она так тщательно выбирала место? Зачем настояла на том, чтобы туда перенесли хибару? Там, где та стояла раньше, была точно такая же тундра… Видимо, она знала больше, чем сочла нужным сказать. Да, помнится, в день отъезда из становища она передала ему слова Акай-Итура: «Если я не пойду с тобой, Сохатый-аяс, йоксов не будет, а тех, кто останется, уведёт Хакк, а потом погаснет небесный костёр, греющий души предков».
Йоксы вообще предпочитают говорить загадками и на самом деле не настолько простодушны, как кажется.
Вдруг он почувствовал, что сквозь ладонь, через пальцы, сжимающие древний артефакт, сочится тепло, которое начинает постепенно растекаться по всему телу. Очень вовремя. Но не для того ему подсунули эту вещицу, чтобы использовать её в качестве грелки… Явно не для того.
Матвей скинул вторую рукавицу, засунул её в карман и сжал диск обеими руками. В этот момент ему показалось, что рунические письмена по краю артефакта озарились серебристым светом, и он провёл по ним кончиком пальца, как читают незрячие. И в этот миг ему показалось, что он действительно ослеп. Вокруг внезапно повисла бесшумная и непроглядная снежная пелена, а потом он почувствовал, что снизу исчезла опора, что он больше не полулежит на утрамбованном собственным телом снегу. Внезапный порыв ветра едва не сдул с него шапку, но майор, одной рукой удерживая диск, который уже начал обжигать пальцы, другой успел прижать ушанку к голове. Свет на мгновение померк, и он почувствовал, что катится куда-то вниз по обледенелому не слишком крутому склону, а у его подножья притулилось слегка покосившееся бревенчатое строение. Вот так! «Путеводный диск конунга Олава Безусого» прост в обращении. Действительно прост…
7 января, 22 ч. 40 мин., Новаград, Старый грузовой порт
Чёрный «Лось-купе» представительского класса остановился у въезда на один из заброшенных пирсов Старого Новаградского грузового порта.
Дина Кедрач, сидевшая за рулём, оглянулась на заднее сидение, где, развалившись, сидел генерал Сноп, и спросила:
– Я выйду? Надо осмотреться…
– Сиди, голубушка. Сами придут, – отозвался генерал, распрямляя разболевшееся колено. – Сейчас ещё претензии предъявлять будут, что я на встречу не один явился.
От кирпичной стены пакгауза отделилась одинокая тень, тёмный силуэт человека в плаще с капюшоном неторопливо двинулся к машине. Дина на всякий случай вынула из бардачка пистолет, сняла его с предохранителя, положила рядом, на пассажирское сиденье, и прикрыла шалью, которую лёгким движение скинула с плеч.
– Совершенно напрасные предосторожности, – категорично заявил генерал, но Дина проигнорировала его замечание.
Тем временем незнакомец вплотную приблизился к машине, на мгновение замер, заметив, Дину, сидящую за рулём, и сделал шаг назад.
Генерал нажатием кнопки опустил стекло и обратился к нему слегка осипшим голосом:
– Заходите, голубчик, присаживайтесь. В ногах правды нет. Мне, знаете ли, наружу нельзя. Воздух слишком свежий сегодня.
– Вы же гарантировали… – попытался тот предъявить претензии, но командующий Спецкорпусом оборвал его на полуслове:
– Да, было дело. Но куда мне, старой развалине, в одиночку по трущобам таскаться! Сами подумайте.
Человек в плаще ещё пару секунд потоптался в нерешительности, потом ещё раз с явным неудовольствием глянул на Дину и только после этого обошёл машину, распахнул дверцу и уселся рядом с генералом.
Он откинул капюшон, и Дина в зеркале заднего вида разглядела его и даже узнала. С капитаном Арсеном Дюжим она не виделась лет двадцать – после того, как вместе участвовали в миссии на территории Южной Ливии. Там он и получил контузию, после которой его признали негодным к службе в боевых подразделениях и отправили командовать учебной ротой, а ещё лет через пять – в отставку по состоянию здоровья. После этого, по слухам, он начисто перестал поддерживать связи с товарищами по оружию.
– Здравствуй, Арсен. – Она кивнула, продолжая смотреть на него через зеркало.
– Привет, – отозвался он. – Ты почти не изменилась.
– Не ври.
– Иногда можно. И я ведь не помолодел.
– Так, голубчики! – вмешался генерал. – Мне кажется, я тут немного лишний.
– Извините, Ваше Высокопревосходительство, – тут же переключился на него Арсен.
– Служили в Спецкорпусе? – поинтересовался генерал.
– Так точно, Ваше…
– Вот только этого не надо… – Командующий слегка поморщился. – Поговорим о деле и тихо разойдёмся.
– Что вас интересует?
– Интересует нас всё, что вы сочтёте нужным нам сообщить, отозвался генерал. – Большего-то мы всё равно из вас не вытрясем. Вы, кстати, нынче в каком звании?
– В Ордене нет званий. Рыцарь Второго омовения, капитан в отставке.
– Итак, что произошло с нашим майором?
– Важно не то, что произошло. Важно то, что произойдёт.
– Только не надо говорить загадками, капитан.
– Хорошо, отвечу кратко и ясно: он войдёт в Седьмицу.
– Да?! – Удивлению генерала не было предела. – Мы, конечно, только за, если в этой компании окажется наш человек. Но, насколько я знаю, здесь нужны маги и колдуны. На худой конец – провидцы. А наш майор, если я не ошибаюсь, ни в чём таком не замечен. Дина, я не ошибаюсь?
– Никак нет! – чётко по уставу отозвалась госпожа полковник.
– Если кто-то чего-то не обнаружил, это не означает, что этого нет. А кто-то и вас может припомнить, чтобы майор Сохатый допустил хотя бы малейший промах, выдвинул неверную версию, дал неточную оценку ситуации? У него в личном деле хоть один выговор есть?!
– Не припоминаю, – честно призналась Дина.
– То-то и оно! А разве такое мыслимо в вашей конторе?! А вы его хоть раз на сверхспособности тестировали?
– Даже в голову не приходило.
– То-то и оно!
– Арсен, я лично отвечаю за успех этой операции. – Дина решила сменить тему. – Поэтому прошу: расскажи, что вы уже сделали и что собираетесь предпринять. Если ваш Орден полагает, что наше дальнейшее вмешательство может только навредить, мы готовы поверить. Мы даже готовы подчиниться. Но мы хотим знать, что происходит и чего следует ждать…
– Мне тоже не по себе от всего происходящего, потому что результат непредсказуем. Его даже Магистр не может предвидеть, хотя он и делает вид, что спокоен, как слон. – Арсен сделал небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями. – Одно ясно: сейчас в дело вступают такие силы, которым ни Спецкорпусу, ни Ордену противопоставить нечего. И главная опасность не в самих Драконах и Седьмицах. Они возникали и раньше, выполняли или проваливали свои миссии, а потом распадались или просто исчезали неведомо куда. Проблема в том, что та сила, которая будет им подвластна, – величайший соблазн, который может испытывать человек. Это такой соблазн, что, бывало, искушения не выдерживали и херувимы, не то что люди. И если кто-то из них присоединится к Падшим, то Пекло может залить землю, а там и конец времён не за горами.
Некоторое время все молчали, и только вой ветра, заблудившегося в ржавых конструкциях кранов, нарушал тревожную тишину.
Свидетельство одиннадцатое
Магистру Ордена Святого Причастия
Высокий Брат!
Минувшей ночью я встречался с командующим Спецкрпусом с целью согласования наших дальнейших действий в операции «Седьмица» – в соответствии с данными мне полномочиями. Сейчас операция находится в решающей стадии, и это заставляет нас быть весьма и весьма осторожными не только в действиях, но и в мыслях. В последние дни явственно чувствуется возросший интерес Падших к этой операции. Более того, похоже, они пытаются действовать на опережение, а в отдельных вопросах, возможно, осведомлены даже лучше, чем Тайная канцелярия и Орден вместе взятые.
Как я уже докладывал, 11 декабря минувшего года нашей боевой дружиной была обезврежена секта «Свет Тьмы», адепты которой явно находились под покровительством Падших, обладали значительными финансовыми ресурсами и серьёзными связями как во властных структурах, так и в криминальном мире. При этом, как Вам известно, был освобождён накануне захваченный сектантами майор Спецкорпуса Матвей Сохатый. И вот что меня тревожит в данной ситуации: до последнего инцидента ни Орден, ни Спецкорпус не рассматривали вышеупомянутого майора в качестве кандидата в Седьмицу. Однако адепты секты едва ли действовали по своей воле. Они наверняка получали инструкции непосредственно из Пекла, что косвенно подтверждается ходом допросов задержанных в количестве двух человек. Кроме этого, есть косвенные подтверждения тому, что на «спектакле», который разыграли члены секты накануне нашей спецоперации, присутствовала сама Скилла, которая явно проявляет к нашему майору повышенный интерес. К сожалению, сейчас невозможно со всей достоверностью определить, какова была её цель – избавиться от майора или каким-либо образом использовать его. Не получается ли так, что кандидатура ключевого воителя Седьмицы продиктована вовсе не естественным ходом событий, что мы её получили фактически по рекомендации Скиллы, наиболее свирепой, коварной и безнравственной из всех так называемых Шестерых Равных?
Я, конечно, не подвергаю сомнению Вашу мудрость и прозорливость, однако чувство долга и традиции Ордена требуют, чтобы я докладывал обо всём, что меня беспокоит.
Кроме этого, я не вполне уверен в правильности того, что майору был передан один из самых эффективных инструментов – Путеводный диск конунга Олава Безусого. Остальные воины Седьмицы стараниями наших партнёров из Спецкорпуса обеспечены некоторым количеством тартаррина, однако иметь «металл богов» и пользоваться уже испытанными артефактами – далеко не одно и то же. Наличие диска у майора Сохатого может нарушить естественный порядок формирования боевой иерархии внутри Седьмицы.
Разумеется, данными сомнениями с командующим Спецкорпусом я делиться не стал. Напротив, я пытался всем средствами убедить его, что ситуация, насколько возможно, находится под нашим контролем. Впрочем, он и сам в полной мере осознаёт, что дальнейшее вмешательство со стороны его ведомства будет в лучшем случае бесполезным, а в худшем – может привести к катастрофическим последствиям.
Рыцарям Ордена надлежит быть предельно откровенными друг с другом и со своим Магистром, а потому, Высокий Брат, я задаю Вам прямой вопрос: а вы-то сами действительно уверены в том, что ситуация нами контролируется? Или то спокойствие и та уверенность, которые вы демонстрируете, – лишь способ успокоить братию, а на самом деле Вас гложут те же сомнения, что и меня?
Рыцарь Второго омовения Арсен Дюжий
