ГЛАВА 9
— В морг хочу, — тихо сообщила Октаю, находящемуся в таком же шоке, как и я. Заглядывая в круглый проход стационарного портала, я усиленно пыталась вспомнить, что именно знаю о мертвых лесах. Вспоминалось только нехорошее, страшное и смертельно опасное. Октай, видимо, тоже помнил только плохое и полностью разделял мои желания.
Асвер в этом плане оказался морально устойчивым и на узкую тропинку среди голых кустов смотрел вполне спокойно.
Мы стояли на площадке, у начала этого кошмара, а мимо нас угрюмо брели боевики, скрываясь в голубоватом мареве портала, чтобы через секунду оказаться уже на узкой тропе. Второкурсники. Они тоже не радовались предстоящей практике, но, в отличие от меня, были к ней вполне готовы. Я же не успела за три часа смириться с неизбежным. И, глядя вперед, уже сомневалась, что вообще смогу к этому привыкнуть.
И когда мы все же оказались по ту сторону портала, я уже заранее прощалась с жизнью. Нервы были ни к черту.
— Три дня, — простонал Октай, вторя моим безрадостным мыслям, — это конец.
— Сказал бы я, насколько ты ошибаешься, но не хочу портить сюрприз, — бодренький голос Реннана заставил нас вздрогнуть. Кэп стоял позади нас, и у него за спиной медленно гас портал. Через несколько мгновений на небольшой прогалине стояла лишь каменная арка. А оборотень уже раздавал указания, начав с некромантов: — Вы не отставайте и постарайтесь идти не совсем в конце. Если на вас что-нибудь бросится, отбиваться будете сами. А ты…
Меня приобняли за плечи и чуть приподняли над землей. Я сдавленно булькнула, прижимая к груди рюкзак, а кэп, кажется, этого даже не заметил:
— Со мной пойдешь. Уж очень ты хилая. Как бы кто не съел.
— А могут? — спросила я в надежде на отрицательный ответ.
— А то, — радостно подтвердил капитан, — пошли.
И мы пошли, обгоняя успевших углубиться в непролазные дебри боевиков. В начале процессии, пристально оглядываясь по сторонам, брел Диар.
Сначала я не поверила своим глазам. И только потом, когда удивление прошло, а мне было доходчиво объяснено, что умертвий для второкурсников кому-то в любом случае нужно будет поднимать и что этот кто-то должен быть достаточно адекватным, сильным и надежным, любопытство мое было утолено. Ну, почти:
— А Асвер с Октаем тогда зачем? В вашем отряде уже есть некромант.
— Тридцать два боевика, — отозвался Реннан, высматривая что-то впереди, — на каждого из них нужно хотя бы по три умертвия.
— И чего? — До меня как-то не доходило.
— Поднять такое количество я смогу, но держать под контролем сил уже не хватит, — ответил за оборотня Диар, — но если тела будут поднимать несколько некромантов, то управлять ими окажется вполне реальной задачей.
— С этим все ясно, — покладисто согласилась я, — другое непонятно. Я зачем? Я же целительница.
— А это второкурсники, — не без ехидства отозвался капитан, — будешь лечить тех, кого порвут или покусают.
— Кааакая прелесть, — пробормотала я, чувствуя себя глубоко несчастной. Реннан был оборотнем, к тому же воином, и точно не имел никакого представления, сколько силы нужно на исцеление. С десяток студентов я, может, и подлатаю, но на одиннадцатом раненом вполне могу загнуться.
— Не расстраивайся раньше времени, — посоветовал Диар, — они, может, и зеленые совсем, но все же боевые маги. Так просто их не ранить.
А я посмотрела по сторонам, заценила мрачность пейзажа, кусты непролазные, за одежду то и дело цепляющиеся, корни иссушенные под ногами да крики жуткие, на человеческие похожие, изредка звучавшие, и поняла, что-либо по пути загнусь, либо загнусь уже на месте. Но назад вернусь вряд ли. И было в этом лишь одно светлое пятно — сдавать экзамен профессору Эрису уже не придется.
Когда в полумраке где-то слева опять закричали пронзительно и жутко, я не выдержала и тихонечко поинтересовалась у Диара, Дальновидно не приставая с расспросами к Реннану. Нервы у меня слабые, а кэп добротой и сострадательностью никогда не отличался.
— Кого там убивают? — Диар улыбнулся, собираясь ответить, а я, нервно теребя рукав курточки, не дожидаясь ответа, задала еще один очень интересующий меня вопрос: — И если тот, кто убивает, сейчас убьет-таки несчастного, он же потом за нас не примется?
— Не стоит беспокоиться. Это нечисть. Слабая. Она боится тебя больше, чем ты ее.
Крик раздался ближе, я прислушалась и не поверила некроманту. Вот совсем. Какая бы там нечисть ни обитала, но я ее боялась точно больше.
Полдень прошел для меня незаметно. Где-то там, за пределами этого странного леса, светило солнце, пускай по-осеннему холодное, но все такое же яркое, а здесь стоял густой полумрак, не пропуская солнечный свет.
На место — большую поляну, к которой со всех сторон подступал недружелюбный лес, — вышли только ближе к вечеру. Знала я об этом лишь благодаря часам. Как по ощущениям, так остановиться и разбить лагерь Реннан позволил уже глубокой ночью.
А там где лагерь, там палатки и вездесущий Асвер с очень злобным видом, решивший избавить Диара от моего общества.
— Пошли, ведьма.
Отказаться захотелось сразу. Ну не может человек с таким выражением лица приглашать в какое-нибудь хорошее место. Вот закопать где-нибудь под изуродованной сосной — вполне вероятно.
Как оказалось, к зломордому я была несправедлива. Он потащил меня к палатке. Вполне такой хорошей палатке. На первый взгляд надежной и даже большой. Четырехместной.
— Мы ночуем здесь, — гордо ткнув пальцем в это сооружение, оповестили меня.
— Ммммы? — В непосредственной близости «нас» было трое, и двое были некромантами. Нет, с Октаем в одной палатке я бы еще как-нибудь переночевала. Но зломордый уж очень нервировал, полностью оправдывая столь точную характеристику. Морда у него и правда злая была.
— А может, я где-нибудь в другом месте переночую?
— Чтобы ты ночью кого-нибудь из второкурсников угробила? Им, несчастным, и так завтра с нашими умертвиями сражаться. Пожалей их, беда ходячая.
— То есть тебя, стало быть, можно не жалеть?
— Я готов потерпеть.
В упор глядя на Октая, я ждала, что скажет он. Некромант топтался на месте, улыбался мне виновато, но возмущаться по поводу того, что вместе с ним в одной палатке будет какая-то беда ночевать, не спешил. Не дождавшись поддержки, я грустно вздохнула. Зломордый это почему-то за согласие принял и даже немного обрадовался.
— Ты сидишь здесь и не шевелишься, — сурово велел Асвер, подводя меня к своему рюкзаку. Получилось у него очень впечатляюще, пришлось сидеть и не шевелиться; хорошо хоть смотреть не запретил. Но сам порой очень подозрительно зыркал, безмерно этим нервируя. Лучше бы он все свое внимание палатке уделял, честное слово.
А вокруг суетились второкурсники, переговаривались, помогали друг другу устанавливать палатки и просто бродили по поляне, проверяя территорию. А я сидела. И было мне скучно.
— Может, вам помочь? — спросила робко у спины Октая, мучившегося с веревками.
— Нет. — Асвер бросил на меня еще один тяжелый взгляд.
— Тогда пойду кому-нибудь другому помогу, — оптимистично заключила я, найдя взглядом Диара. Вот уж кто точно не станет прессовать меня своим плохим настроением.
Проследив за моим взглядом, Асвер заметно скривился и грозно велел:
— Сиди на месте, ведьма. Если ты его покалечишь, кто завтра умертвий поднимать будет?
— Вот ты и поднимешь, — заверила его, решительно вставая с места. В конце концов, не настолько я проблемная, чтобы от одного со мной разговора с человеком что-то приключилось. Весь день ведь рядом шли. И ничего, все живы, здоровы, к ужину даже готовятся.
Я проводила взглядом высокую девушку, скрывшуюся среди зарослей вместе с котелком внушительных размеров. Живот оживился и предвкушающе заурчал. Двух бутербродов за день, проглоченных на ходу, ему определенно было мало.
— Сень, ты его не зли, пожалуйста. Он сегодня весь день на взводе, — попросил Октай, возвращая меня к действительности.
— А чего я? Я ничего. Вот помочь хочу. — Не в силах отвести взгляд от кустов, я все ждала, когда девушка вернется обратно. А она не возвращалась, а я ждала. И не представляла, как доживу до ужина. Есть хотелось зверски.
— Сядь, где посадили, — ворвался в мои мысли мрачный голос зломордого. Есть захотелось только сильнее.
С трудом отведя взгляд, я уставилась на некромантскую гадость с исключительно гастрономическим интересом. И он это почувствовал.
Нервно передернув плечами, хмуро спросил:
— Что?
Чувство самосохранения недолго боролось во мне с любопытством. Победило второе, и я призналась:
— Да вот думаю, вы, некроманты, ядовитые? Или все-таки съедобные?
Истошный женский вопль помешал мне узнать ответ.
Орала та самая девица, которая за водой отправилась. Длинно, громко, на одной ноте, поражая воображение объемом легких.
Первым на крик бросился Реннан, сразу за ним по пятам несся Диар, и уже за некромантом спешили второкурсники.
— Только дернись, — прошипел Асвер на ухо, схватив меня за руку, не позволяя сделать и пары шагов, — сиди здесь, поняла?
Я не вырывалась, просто сделала лишний шаг назад, хорошенько вдавив каблук в неприятельскую голень. Отпустили меня сразу, а я воинственно вякнула, спеша на шум:
— Умертвиями своими командовать будешь, зломордый!
— Зло… кто?!
— Упс. — Прибавив скорость, я с разгона врезалась в кусты, которые неохотно пропускали меня вперед, цепляясь за волосы и куртку, норовя выколоть глаза. Кажется, я даже поцарапаться умудрилась. Щеку и шею слегка жгло. Но это были сущие мелочи. За спиной, совсем близко пыхтел Асвер, ругался, злился, пробирался вслед за мной и громко делился планами на будущее. Все они почему-то сводились к моему погребению. Зря, наверное, я его зломордым назвала.
— Уйдите, гадики, — истеричные вопли фальцетом заставили ненадолго забыть про Асвера, — она моя! Тепленькая, свеженькая, вкусненькая!
Вывалившись из кустов, я так и замерла, пораженно уставившись на представшую моим глазам картину. А посмотреть было на что.
У узкого ручья, пятясь и подскакивая, носилась тощая облезлая нечисть. Больше всего она походила на кошку. Огромную кошку с большими ушами и крысиным хвостом.
У ее лап лежала та самая девушка, котелок валялся рядом, поблескивая начищенным боком, он почти на треть ушел под воду. И вокруг всего этого безобразия застыли растерянные боевики.
— Вон пошла! — раздраженно рявкнул Реннан, медленно приближаясь. — Мне этой студентке еще наказание назначить надо. С простой нечистью не справилась.
— Кто простая? Я простая? Да что б ты понимал, блохастый! Я уникальная, можно сказать эксклюзив… — возмущенно запела она, жмурясь, но стоило оборотню протянуть руку к девушке, как «эксклюзивная» нечисть злобно рявкнула: — Куда хваталки свои тянешь?! Она моя.
— Это еще что за мутация? — выдохнул у меня за спиной Асвер.
— Эксклюзивная нечисть, — гордо ответила ему я, наблюдая за спектаклем.
— Ей тебя и скормлю, — решил он, приобнимая меня за плечи, и озабоченно поинтересовался: — Сень, почему именно зломордый?
— А ты свою морду… пардон, лицо видел?
Нечисть в этот момент увидела вновь прибывших, радостно оскалилась и бросилась ко мне:
— Какая прелесть! Какая милость! Отдай мне, а? Ну отдай! Тебе не пригодится, а я его выпью. Крррасивая стану!
А я почему-то сначала подумала, что ей Асвер нужен, и когда он меня за спину себе задвинул, хотела его остановить, но эксклюзивная возмутилась раньше:
— С дороги уйди, злобный доходяга. Ты мне неинтересен. Дай с прелестью поговорить. Уж мы-то общий язык найдем.
Я нервно хихикнула. Просто не смогла сдержаться. Некромант дернул плечом, обернулся ко мне и пригрозил:
— Серьезный нас с тобой ждет разговор.
— Прекратить балаган! — Кэп не выдержал и немножко озверел. Глаза вспыхнули желтоватым светом, вся фигура слегка раздалась, одежда на плечах затрещала, а в голосе его послышалось отчетливое рычание, — всем вернуться в лагерь! А ты прочь пошла!
Нечисть уходить не хотела, она поджимала лысый хвост, косила красным глазом на оборотня, но упрямо ползла ко мне. На животе. Прижав к плешивой голове уши. И тихонечко мурлыкала:
— Радость моя, красивость моя. Столько силы, столько мощи. Столько энергии.
— И давно к тебе нечисть стала так трогательно относиться? — полюбопытствовал вывалившийся из кустов у меня за спиной Октай.
— Кажется, она не меня имеет в виду. — Руки чесались, как хотелось потрогать камень. Все мои проблемы в последнее время связаны были только с ним. И это, я была уверена, тоже его вина.
— Пошла прочь, мерррзость! — рявкнул Реннан. Второкурсники бросились врассыпную, впечатленные раскатистым рыком. Вжав голову в плечи, я тоже ринулась было назад, но налетела на Октая и замерла. Оборотень произвел неизгладимое впечатление на всех, кроме нечисти.
Недовольно фыркнув, она поднялась на лапы, обиженно покосилась на капитана и, переведя влюбленный взгляд на меня, пообещала:
— Еще увидимся, моя вкусность. — После чего с гордо поднятым хвостом скрылась в кустах.
— А почему мы ее не убили? — подал голос кто-то из толпы. Воинственный второкурсник.
— Разумная, тварь. Таких запрещено истреблять, если они не проявляют агрессии.
— Но она проявила! — Нервно поежившись, девушка, на которую напала эксклюзивная, с тревогой оглядывалась по сторонам.
— У тебя ни царапины, — раздраженно рыкнул Реннан, потер переносицу и велел: — Все возвращаются в лагерь.
Второкурсники поспешили выполнить приказ. Меня же настиг недовольный окрик оборотня:
— А ты, вкусность, постарайся одна не бродить.
— Связать тебя надо и в палатке оставить, — зло прошипел, хм, злобный доходяга, подталкивая меня в сторону кустов. Я подталкиваться не хотела, меня очень интересовало, кто же наберет водицы и будет ли у нас вообще ужин. — Сень, не беси меня и иди.
И вкусность не стала спорить, вкусность подчинилась. Как ни крути, но встретиться еще раз с эксклюзивной один на один мне бы не хотелось. Все же это не нечисть из приакадемических лесов. Она вряд ли удовлетворится куском пирога. Что-то мне подсказывало, она бы предпочла мясца и совсем не смутилась бы, окажись оно человеческим. Не просто так ведь к второкурснице прицепилась.
— В палатку, — велел Асвер, когда мы вывалились из кустов на знакомую уже поляну.
И на этот раз я молча выполнила его требование. Забралась в палатку, уселась на одеяло и… зря я это сделала. Бессонная ночь дала о себе знать. Если днем, пока мы брели по недружелюбно настроенному лесу, у меня не было времени подумать о том, как же я устала, то сейчас оно появилось.
Впрочем, я им даже не воспользовалась толком. Вырубилась сразу же, как только отогрелась. Кажется, даже сидя. И совсем не вспомнила о том, что мне голодно и хотелось бы поужинать. Мне было не до еды. Я спала.
Вот только проснуться пришлось всего несколько часов спустя.
Я стояла. Точно стояла и отчетливо ощущала, как кто-то дует мне на лоб, придерживая за плечи.
— Интересненько, — пробормотала я, чувствуя, как босые ноги холодит земля. Пальчиков я уже не чувствовала. Подмерзли мои пальчики. Да и сама я словно состояла изо льда. Холод был везде. И внутри меня его было значительно больше, чем снаружи.
— Проснулась? — голос я узнала сразу.
Диар.
Стоял. Смотрел. Придерживал за плечи, не позволяя мне куда-то идти. А когда заметил, что я пришла в себя, поразил невозможным:
— Не знал, что ты ходишь во сне.
— Ась? — Подняв на него глаза, я несколько долгих мгновений пыталась понять, почему мне холодно, где мои сапоги и курточка и почему Диар посреди ночи, полностью одетый, по недружелюбному лесу разгуливает.
А самое главное — что здесь я делаю?
— Ты не беспокойся, я знаю, что вас в таком состоянии будить нельзя. У меня сестренка такая же. Но я научился из такого состояния выводить. Два месяца к лекарке ходил, обучался, — заверил он, неправильно поняв мой пришибленный вид.
— Диар, а я не… — запнувшись на полуслове, примолкла. Не что? Не лунатик? И как же тогда посреди леса оказалась? Камешек на груди медленно остывал, рождая в душе нехорошие подозрения. Откашлявшись, попыталась взять себя в руки и подозрительно поинтересовалась, попеременно поджимая замерзшие ноги:
— А ты чего здесь бродишь?
— Местность проверяю. — Глядя на мои мучения, он стянул с себя куртку и укутал мои плечи. Стало немного теплее. — Реннан хочет устроить экстремальное пробуждение своим студентам. Велел проверить, сколько поблизости есть пригодных для поднятия тел.
— И как? — Кутаясь в чужую куртку, я все же продолжала бессовестно мерзнуть.
— Давай вернемся в лагерь, — вместо ответа предложил Диар. Посмотрел на мои голые ноги и хмыкнул.
На поляну я въезжала, сидя на спине у самого замечательного некроманта на свете. Он мало того что курткой поделился, так еще и дотащил до места назначения невезучую и местами подмороженную целительницу.
А там, в свете круглобокой луны, мечась между палаток, меня поджидал злющий белобрысый ужас. Асвер бесился, гляделки его пылали красноватыми всполохами, и вид он имел устрашающий.
— Ведьма! — И голос до костей пробирал. Кто его только учил так разговаривать? — Ты где была?
Сильнее вцепившись в рубашку моего двуногого транспорта, я малодушно соврала:
— Гуляла. — А то, что не помню, как на прогулку выходила, так это мелочи. Главное, что ни во что серьезное эта моя прогулка не вылилась. Теперь осталось только поблагодарить Диара, вернуться в палатку и попытаться отогреться. Главным для меня сейчас было не заболеть. А зломордый обойдется и без объяснений.
— С ним?!
Очень захотелось спрятаться и все объяснить. Вот сразу. И про слабое свое здоровье забыла мгновенно.
— Думаешь, было бы лучше, повстречай она нечисть, которая на одну из студенток вечером напала? Или кого-нибудь больше, опаснее и голоднее? — хмуро осведомился Диар, не позволяя мне сползти на землю. — Она ночует в твоей палатке. Где ты был, когда Висенья выбиралась из нее? Что делал?
— Спал, — мрачно ответил Асвер, посмотрел на меня еще раз и озабоченность спросил: — При чем тут нечисть?
— Почему ты не знал, что она ходит во сне? — Поправив мое сползающее тело, Диар сделал шаг вперед, Асвера перекосило, но возмущаться он не стал, только спросил напряженно, очень надеясь, что ему хоть на этот вопрос ответят:
— Сень, и как давно ты во сне ходишь?
— Даааа… — что тут ответить? Первый раз? Глупость какая. И камешек еще этот уже просто теплый. Может ли статься так, что он не только мертвых из могилы поднимает, но и живых во сне способен контролировать? Что вообще творится?
Видимо, у меня сделался настолько несчастный вид, что Асвер сжалился.
— Ладно, об этом потом поговорим, — пообещал он, не вернув мне тем самым душевный покой. — Диар, можешь ее уже отпустить. Я сам отведу ее в палатку. — Посмотрел на мои босые и уже грязные ноги и поправился: — Отнесу.
Меня торжественно передали с рук на руки, после чего Асвер самолично потащил свою ценную ношу в палатку. Я не сопротивлялась, не спорила и вообще старалась не шевелиться.
Просто только сейчас заметила, что зломордый тоже без куртки и сапог.
Теперь стало ясно, кому нужно сказать спасибо за то, что я полуголая по лесу гуляю, хотя засыпала полностью экипированная. Ну и за то, что он сразу меня искать бросился, не подумав прежде одеться.
Это, конечно, только подтверждает его дурость. Но все равно приятно.
В палатку меня вносили молча, так же молча скинули на одеяло и сели рядом.
Октай тихо сопел, уткнувшись носом в матерчатую стену. И было ему так хорошо, что мне оставалось только завидовать.
Стянув с плеч чужую куртку, погладила кожаный рукав с парой металлических нашивок и вздохнула.
— Надо Диару вернуть.
— Верну, — заверил меня Асвер, вырвав из рук одежку, и сразу же потребовал ответов свистящим шепотом: — Ты почему меня не предупредила, что во сне ходишь? Я же уже самое страшное успел себе представить.
— Спокойствие, только спокойствие, — подняв руку я замерла, дожидаясь пока завозившийся Октай вновь успокоится, — я не брожу во сне. И больше чем уверена, что во всем виноват мой злосчастный камушек.
— Сень, — в темноте лица Асвера я не видела, но отчетливо представила, как он кривится, настолько отчетливо, что мне сразу же стукнуть его захотелось, — мы уже убедились, что камень твой умертвий контролирует. А ты вполне живая. Была… Ну-ка.
Решивший убедиться в том, что я точно не умертвие, зломордый вытянул вперед руки, стремясь пощупать все, до чего дотянется. Дотянулся почему-то до того, что трогать категорически нельзя, получил по хваталкам и тут же их убрал. Из темноты послышался его раздражающее-наглый голос:
— Вот видишь. Тепленькая, мягонькая, и реакция хорошая, — ничуть не смутившись, он еще и добавил задумчиво: — И на ощупь приятная. Точно живая.
— А ты сейчас станешь мертвым, — мрачно предупредила его, закатывая рукава. Я тут по лесу бродила в бессознательном состоянии среди недружелюбной флоры и опасной фауны, а он руки распускает и издевается к тому же.
Вперед бросилась молча, в надежде добраться до вражеского горла раньше, чем жертва моя поймет, что случилось, и немного придушить гада, пока меня не скрутили.
Руки перехватили, меня крутанули и, сграбастав в крепкие объятия, прижали спиной к некромантской груди. Волос коснулось горячее дыхание:
— Сень, я же некромант. В темноте вижу прекрасно. Как ты меня убивать собралась, а?
— То есть, — подергавшись, убедилась, что держат меня крепко и отпускать явно не планируют, взбесилась еще сильнее, — ты видел, куда руки свои тянешь?!
— Я тебе даже больше скажу, — развеселился он, — я их туда целенаправленно тянул.
— Конец тебе, зломордый, — прошипела я, чувствуя, как горит лицо. То ли от злости, то ли от смущения.
— Сень, давай ты забудешь это слово? Мне не нравится. Я не зломордый.
— Зломордый-зломордый, — мстительно повторила я и еще раз дернулась.
— Тогда давай так, ты прекращаешь обзываться, а я расскажу, что нашел в библиотеке по твоему камню. Полагаю, сейчас тебе это особенно интересно. Договорились?
— Я тебя слушаю, — покорно пробормотала я, мгновенно успокоившись. Вот сейчас выслушаю его и начну обзывать снова. Но сначала выслушаю.
— Я тебя слушаю… кто?
Издевается, поняла я и почувствовала как прохладная некромантская щека потерлась о мои волосы. И руки у него были холодными, и сам он был холодный. А я была теплая. Уже совсем. Вся.
И, судя по тому, как меня сжали и вздохнули блаженно, этот подмороженный бессовестно воровал мое тепло. А я даже возмутиться не могла. Про камушек узнать очень хотела.
— Я тебя слушаю… Асвер, — не очень уверенно повторила я. Зломордого это вполне устроило.
— Как указано в записях, Лоргэт в последние годы своей жизни работал над одним исключительным артефактом. По его задумке он должен был заключать в себе невероятную мощь и помогать некроманту при работе с умертвиями. Получилось ли что-то у него — неизвестно. Лоргэт умер при проведении одного из экспериментов. Мда, — забывшись, Асвер еще раз потерся щекой о волосы, отпустил мои руки и спрятал озябшие пальцы под мышки. Тоже мои.
Я завозилась, пытаясь избавиться от подобного подарочка, но была остановлена ехидным замечанием:
— Сень, если не успокоишься, я перестану рассказывать.
Я затихла, зломордый обрадовался, погладил все еще холодной ладонью мои ребрышки и вернулся к интересному:
— Получилось ли у него создать артефакт, никому так и не удалось узнать. Ничего, кроме небольшой приписки, в его дневнике найти не удалось. Да и там значилось лишь несколько условий, позволяющих подчинить себе артефакт. — Асвер кашлянул, еще раз пощупал мои ребра и смущенно спросил: — Скажи, ты камень свой случайно кровью не поливала?
— Ты совсем больной? — Завозившись, попыталась обернуться и очень удивилась, когда мне это позволили, но не растерялась и, встав на колени, сразу как-то оказалась выше сидящего передо мной некроманта. Рассерженно дыша ему в волосы, я попыталась отстраниться. Не учла, правда, одного: повернуться мне дали, но из рук не выпустили и теперь держали еще крепче, норовя спустить свои ручонки на пару сантиметров ниже и пощупать тоже мягкое и теплое. Но меня сейчас не это волновало, комкая в пальцах рубашку на некромантских плечах, я возмущалась: — Я тебе кто? Мне как будущей целительнице все эти кровавые ритуалы глубоко противны. Да я…
Что именно «да я», не договорила. Потому что вспомнила. Притушила праведное негодование и робко спросила:
— А пары капель из царапины ему ведь мало будет, да? — Ладонь у меня после приключений в склепе заживала еще несколько дней.
— Не знаю. Но судя по всему, в самый раз, — глухо отозвался Асвер в мою рубашку.
И вот парадокс: ткань вроде плотная, теплая, а дыхание на коже я почувствовала отчетливо. И руки все же спустились туда, куда нельзя.
Шарахнувшись назад, я почти получила свободу, но упрямый некромант качнулся за мной.
Упали мы вместе.
Я на одеяло, зломордый на меня, хорошенько ткнувшись носом мне под грудью.
И судя по сдавленному шипению, ему было больно и неприятно.
Злорадно радуясь, я спихнула с себя увечного, села, с опаской глянув в сторону спящего Октая, где в темноте белело одеяло, и позавидовала его крепкому сну.
— Ты мне, кажется, нос сломала, — просипел Асвер очень обвинительно.
— А не надо руки тянуть туда, куда тянуть не надо, — прошипела мстительно, но оказалась достаточно жалостливой, чтобы предложить: — Ползи сюда, подлечу.
Упрашивать его дважды не пришлось. Асвер тут же оказался рядом, схватил мои протянутые руки и коснулся ими своего носа. Крови не было, нос был такой же прямой, как и раньше. Прямой и холодный. Как ледышка. Самая холодная ледышка, какая только может быть.
— И чего ты врешь? Все у тебя в порядке, — проворчала, пытаясь вернуть свободу своим рукам, — пусти.
— Дай немного погреюсь.
— Слушай…
— Это ты слушай, — велел он, — я еще не все рассказал.
Я грустно вздохнула, но спорить не стала и, уже не вырываясь, смиренно чувствовала, как мои несчастные ладошки прижали к ушам, которые были не теплее носа. Асвер вздохнул, потерся щекой о мое запястье и заговорил:
— Вторым этапом была инициация. Некромант должен был пройти ее, прихватив с собой в гроб артефакт. Что было гарантом благополучного исхода обряда. Помимо прочего это усиливало связь между хозяином и артефактом. Ты инициацию прошла благодаря кучке идиотов.
— Просто блеск, — пробормотала я, задумчиво массируя некромантские уши. Асвер не сопротивлялся. Наоборот, притих и, кажется, даже дышать перестал. Пришлось торопить: — Это все или есть еще новости?
— А… да… эм. В общем, там было еще одно условие. Последнее, на котором магистр и остановился. По всем его подсчетам, для того чтобы артефакт вошел в полную силу, нужна смерть.
— И как это понимать? Я должна этим камушком кого-то убить? Это же невозможно. Только если несчастный им подавится, быть может, тогда…
— Это не имеет значения. Ты никого убивать не будешь, — твердо отрезал он, высвобождая свои уши из моего захвата.
— Конечно, не буду. Я целительница. Я должна людей лечить.
— Главное, чтобы не залечила насмерть, — пробормотал он и сжал пальцы крепче, когда я попыталась высвободить руки, желая хорошенечко ему врезать.
— Успокойся, ведьма. Спать пора.
— Наконец-то, — облегченно выдохнул Октай.
Я вздрогнула, Асвер ругнулся, а Октай озвучил свое желание:
— А теперь вы тихонечко ложитесь и спите. И мне не мешаете. А завтра подробно и во всех деталях объясняете, что происходит.
— А-ага, — коротко согласилась я, не имея понятия, как ему объяснять все то безобразие, которое происходит. И уже заранее нервничая.
А наутро выяснилось, что разговор с Октаем не такая уж и страшная вещь. Потому что бывает кое-что и пострашнее.
И спасибо за это стоило сказать Диару.
