ГЛАВА 7
— А раньше-то, — вздохнула Вириэль, тоскливым взглядом окинув любопытных нас, которым было очень интересно, как оно там раньше было, посмотрела, вздохнула еще раз и махнула рукой, — а теперича вот. Этого нельзя, того не делай. Ужасть наступила.
— Боевики, — поддакнула я из солидарности, подливая в кружку Миранны наливки, Вириэль предусмотрительно плеснули компоту, и на все просительные взгляды отвечали категоричным отказом, — им лишь бы покомандовать.
— А мне вот интересно… — Одарив меня недружелюбным взглядом, готовая уже встать на защиту боевиков, Мира, очень удачно заглянув в кружку, удовлетворенно хекнув, опрокинула в себя добрую половину содержимого и продолжила как ни в чем не бывало: — Асвер чего так взбеленился, когда про беременность узнал? У Дорана синяк до сих пор не сошел.
— А бешеный он потому что, — уверенно постановила я, — моя б воля, упокоила бы злыдня.
— Так он же живой, — поделилась достоверной информацией будущая мамочка.
— Ну так долго ли это исправить? — Во мне бурлили храбрость, желание совершить героический поступок и пару стопок крепленой наливки. Казалось бы, не так чтобы много, но сколько нам непьющим надо? — Вот сейчас прямо пойдем и упокоим. С концами.
— Так, тебе больше не наливаем, — подвела итог моим великим планам Миранна, отодвигая подальше бутыль, где той самой наливки еще с три четверти было.
— Мира! — Протягивать загребущие ручки к алкогольному и в то же время смотреть на вредную соседку несчастными глазами было сложно.
Но наливочка была вкусная, а градус так приятно будоражил кровь, что не попытать удачу я просто не могла.
— Я Мира, а ты не умеешь пить. Сиди тихо, вот тебе компотик.
— Злая ты, — принимая кружку, в которой вместо сладкого, на ягодках настоянного, плескалось кисленькое, яблочное, я с тоской вздохнула, — в кои-то веки решила напиться. А мне и этого нельзя.
— Ты и трезвая не очень нормальная, что ты пьяная натворить можешь — даже подумать страшно, — заметила Миранна, нежно поглаживая округлый бок бутылки. Ей было хорошо. Орки пьянеют медленно, что позволяло моей соседке со спокойной совестью пить дальше, снисходительно поглядывая на нас.
Вириэль как будущей родительнице пить по определению запрещалось вообще, а мне как не умеющей — запрещалось пить много.
— Ну и ладно. — Отставив в сторону кружку, я уверенно поднялась и так же уверенно хлопнулась обратно на кровать, тихо хекнув. Поглядела на хихикающих подруг и значимо произнесла: — Центр тяжести сместился.
— Сень, сиди, пожалуйста, — улыбаясь, попросила Мира, откинувшись на спинку стула и балансируя на задних ножках. Показушница.
— А еще лучше ляг, — посоветовала Вириэль, расположившаяся рядом со мной на кровати.
— Не могу! — скорбно сообщила им, вновь предпринимая попытку подняться. На этот раз более удачную. — Надо.
— Тебя проводить? — Озабоченный вопрос в спину проигнорировала, величественно выплывая в коридор. Там моя величественность вновь пошатнулась, ухватилась за стену и дальше побрела вдоль нее.
Путь мой лежал совсем не в сторону уборных. Да что там, мой путь лежал в совершенно противоположном направлении.
Загоревшись пьяной идеей, я шла упокаивать некромантскую гадость. Бездумно и бесстрашно.
Потому что если бы подумала, то сразу бы поняла, что в общежитие мужское мне никак не пробраться без приглашения. А какой нормальный человек будет бродить под дверьми родной общаги среди ночи, чтобы только пригласить внутрь одну не совсем трезвую целительницу?
И очень хорошо, что я об этом не подумала. Ведь тогда никуда бы не пошла и не наткнулась бы на жертву своих далекоидущих планов прямо на подходе к общаге.
Асвер выглядел уставшим, потрепанным и злым. Сразу видно, человек по ночам работает, а не дурью мается, в отличие от некоторых.
— Ведьма? — Удивление его было искренним и оттого приятным. — Ты что здесь делаешь?
— Убивать тебя иду. — Честность — наше все. И как же приятно, когда наше все так шокирует окружающих.
— Эээ, Сень, давай ты меня завтра убивать будешь, — миролюбиво предложил он, с сомнением оглядывая мою пошатывающуюся персону. — Я всю ночь мертвецов поднимал. Самому сейчас одним из них становиться нет никакого желания.
— Ммм, нет, — подумав немного, я отрицательно мотнула головой, отчего меня повело. Асвер дернулся вперед, стремясь поддержать заваливающееся тело.
Я поддержала себя сама, вцепившись в некромантскую мантию, ткнулась носом в ее складки, глубоко вдыхая кладбищенские запахи, и, скривившись, попыталась отстраниться. Только попыталась. Потому что зломордый все же решил, что поддерживать меня надо. Вот и держал, а я дышала. И запах мне совсем не нравился.
— Фу, гадость какая. — Зажав нос, я подняла на него серьезный взгляд и сообщила гнусавым голосом: — Судя по запаху, ты сам уже давно убился.
Асвер тоже принюхался, склонившись ко мне. Хмыкнул и радостно констатировал:
— Ведьма, да ты пьяная!
— Вы… — слово, которое только что уже готово было сорваться с языка, куда-то делось. И пока я его искала, бездумно глядя в лицо своей плохо пахнущей жертве, жертва продолжала смотреть на меня. Нехорошо так. Задумчиво. Со странным огоньком в глазах. И, наверное, я бы даже пожалела, что собралась на смертоубийство этой ночью, и попыталась бы сбежать, но тут, так не кстати, слово вновь вспомнилось, — выпившая!
— Ну хорошо, выпившая, пошли, — слова с делом у него расходились редко. Но в этот раз что-то разошлись. Потому что мы не пошли. Пошел он. А меня понесли, аккуратно поддерживая под попу.
Меня так в детстве только папа носил. Когда особенно впечатлительная дочь просыпалась по ночам от кошмаров. Редко, правда, такие моменты выпадали. Папочка мой купец, он все больше по морям плавал, в чужих странах товары выискивал, а не по ночам дочь от кошмаров спасал.
Но привычка есть привычка, и стоило мне оказаться в знакомом положении, прижатой к теплому телу, как тут же захотелось спать. Что я и сделала, бездумно опустив отяжелевшую голову на широкое плечо. Сладко зевнула и мгновенно вырубилась.
Правильно все-таки Мира говорит. Не умею пить — так лучше и не браться.
* * *
Голова была не просто тяжелой. У меня создалось впечатление, что в черепную коробку вместо мозга засыпали свинцовых шариков да так и оставили, не без любопытства ожидая действий с моей стороны.
А действий не было. Я лежала себе тихохонько и страдала, боясь пошевелиться. Даже дышать было сложно: от каждого вздоха в голове что-то взрывалось. Подозреваю, те самые шарики.
— Ммм, — во рту было сухо и особенно гадостно, — Мирачкаааа.
Хрип мой растаял в звенящей тишине, чтобы через секунду вернуться насмешливым замечанием:
— Нельзя тебе пить, ведьма.
И говорила точно не моя соседка. Вяло удивившись, я с трудом повернула голову на звук и с третьей попытки смогла разлепить глаза.
У окна за столом, повернувшись ко мне лицом и опираясь локтем на столешницу, сидел зломордый. И улыбался. Гаденько так.
И лицо у него было гаденькое, и осеннее солнце за окном гаденько светило, освещая гаденькую обстановку комнаты. Все вокруг было гаденьким. А самой гаденькой была я.
И как же мне было гаденько.
И ведь немного вчера выпила, так почему страдаю?
— Добей, а? — просипела я и пораженно замолчала. Вроде воды попросить хотела.
— И не надейся. Ты будешь долго мучиться, — оскалился Асвер, но поднялся и даже стакан с водой принес.
За это я готова была простить ему все. Ровно до первого глотка.
Вода оказалась не водой, а взваром — кислым и отвратительно теплым.
— Кхе-кхе, — скривившись, я попыталась отвернуться и тут же застонала. От резкого движения голова взорвалась болью, а садист строго потребовал, подсовывая мне под нос стакан:
— Пей, Сенья. Я сегодня полчаса целителя отлавливал, чтобы он тебе эту гадость приготовил. Иначе ты в себя еще не скоро придешь.
С сомнением посмотрев на стакан с мутноватой жидкостью, я перевела неверящий взгляд на некроманта.
— Пей, — велел он. И я выпила, надеясь лишь на то, что это все же не отрава и мне действительно полегчает.
Полегчало. Да настолько, что уже через пятнадцать минут я осознала себя сидящей в комнате в северном крыле, где находились мужские общежития. В одной сорочке из мягкой фланели с позитивными цветочками, красовавшимися на груди и подоле. И в чулочках. В шерстяных, блин, чулочках.
В чем пошла на геройское убиение некромантской гадости, в том и проснулась. И ведь умудрилась каким-то чудом не отморозить себе что-нибудь жизненно важное по дороге.
— Знаешь, Сень, ты очень беспокойная особа, — заметил Асвер, когда понял, что я в себя пришла и уже все осознаю, — спать с тобой совершенно невозможно. Ты дерешься. И локти у тебя острые.
— А в морге ты не жаловался, — возмутилась я, призадумалась ненадолго и неверяще уточнила, — это что, это ты со мной, что ли, спал?!
— Кровать, если ты не заметила, тут одна. Где бы мне еще спать?
Кровать и правда была одна. У противоположной стены, где должна была бы стоять вторая, красовался книжный стеллаж.
— А где…
— У меня уже год соседа нет, зачем мне ненужная мебель? — правильно понял мой удивленный взгляд зломордый.
— А меня сюда зачем привел? — Удобнее устроившись на единственном спальном месте в этой неправильной комнате, я поплотнее закуталась в одеяло, спрятав и веселые цветочки, и шерстяные чулочки от посторонних глаз.
— Принес. Ты вырубилась, ведьма. Прямо у меня на руках. И я решил показать тебе, где провела ночь твоя белка.
Ууу, злопамятный какой.
— И как я отсюда выбираться буду?
— Не беспокойся. Я тебя вынесу, — пригрозил он, направляясь в мою сторону. Хотя, наверное, пообещал, но я поняла все по-своему и брыкаться начала как припадочная, когда Асвер попытался поднять меня с кровати, прямо так и завернутой в его одеяло с черным пододеяльничком, на котором только черепов и не хватало.
— С ума сошел?! — Выворачиваясь из его рук, я успела сто раз пожалеть, что так хорошо укуталась. — А если нас кто-нибудь увидит?
— Что значит «если»? Не дергайся! — Меня плотнее завернули в одеяло, не оставив никакой возможности пошевелиться. — Нас точно увидят. И я постараюсь, чтобы зрителей было как можно больше.
— Я тебя придушу, — предупредила я, полная решимости воплотить свои слова в жизнь.
— Ммм, это вряд ли, — усмехнулся он в ответ и снисходительно пояснил, заметив, как меня перекосило от его слов, — я не говорю, что ты не попытаешься. Попытаешься, конечно. В конце концов, это же ты. Но вот что у тебя это получится… Я сильнее, Ларс.
— Уууу, я ж мстить буду, — с ужасом глядя на приближающуюся дверь, провыла я.
— Конечно, будешь, — совершенно серьезно подтвердил он, умудрившись открыть дверь и не выронить меня, — но я как-нибудь перетерплю.
В коридоре было немноголюдно, и я выдохнула. Пару удивленных взглядов пережить я была в состоянии. А дальше, если даже эта история и распространится, то на уровне слухов, которые быстро забудутся. Все ж знают, что мы друг друга терпеть не можем.
Подстава ждала в главном зале. Злющая Миранна набросилась на меня, привлекая излишнее внимание:
— Сенья, я тебя убью. Вот точно убью! Что это такое? Ушла и не вернулась, мы тебя до утра по всему общежитию искали! А ты? — орала она, полностью игнорируя тот факт, что я не своими ножками иду и вообще мы тут не одни.
— А она осознала, что была неправа, — радостно ответил за меня Асвер.
— Чтоооо?! — Возмущенный возглас Миры и мое пораженное шипение слились воедино.
— Именно так. Пришла ко мне ночью, в любви призналась. Плакала горько, дурость свою природную виня, — врал он почти профессионально и очень убедительно. А присутствовавшие при этом представлении внимали. Наверное, потому, что почти все, кому посчастливилось присутствовать при этом цирке, были девушками. Конечно, тут же вроде как любовь. Возможно даже большая и светлая, прямо как любит Вириэль и половина женского населения в нашей академии.
— А ты? — тихо, с придыханием раздалось из толпы. Спросившую я засекла и собиралась придушить ее по-тихому сразу после того, как с гадом некромантской наружности разберусь.
— Еще одно слово, Градэн, и я тебя точно убью с особой жестокостью, — прошипела, с ужасом осознавая, что теперь мне от всего этого уже не отмыться. И смеяться будут, и издеваться, и припомнят еще не раз.
Оскалившись, он склонился к моему лицу и прошептал:
— Сама напросилась, ведьма.
То, что случилось дальше, шокировало не только меня. От этого все присутствующие в осадок выпали.
Зломордый меня поцеловал, но надолго его не хватило. Лишь коснувшись моих губ, он с трудом выдержал пару секунд и отстранился, зло пробормотав:
— Надо было тебя сначала заставить зубы почистить.
— Да я ж тебя прямо здесь и сейчас этими самыми нечищенными зубами загрызу, — простонала я, прикрывая глаза. Лицо горело. Да об меня можно было свечки поджигать.
— Так я не поняла, у них тут любовь или что? — вопросил кто-то из любопытствующих.
— Всех загрызу, — решила я, открывая глаза.
— Тихо, ведьма, — шикнули на меня и быстро понесли в сторону женского общежития, не обращая внимания на летевшие в спину вопросы.
Притормозил Асвер только у лестницы, ведущей на этажи, потоптался у подножия, выразительно глядя на меня. Полупрозрачная преграда, появившаяся при его приближении, вспыхивала золотистыми искрами и пускать зломордого дальше не собиралась. А я его игнорировала. Кипела себе тихонечко, убить всех хотела и совсем не собиралась приглашать его в общежитие.
Обойдется, гад ползучий.
— Сень, пригласи меня. Ты не пушинка, я не смогу тебя весь день держать.
— Так поставь, — посоветовала, уже представив, как сейчас вдарю ему больно. Главное — только оказаться на ногах и не замотанной в одеяло.
— Значит так, либо ты меня приглашаешь и я отношу тебя в комнату, либо мы возвращаемся ко мне. Выбирай.
— Градэн, ты озверел?
— Это ты озверела, ведьма, когда вчера меня убивать пришла. Сама виновата.
— В чем?
— Мы поговорим с тобой об этом, когда ты будешь одета, умыта и вменяема, — пообещал он, — приглашай.
— Хорошо же. — Шипение мое не произвело должного эффекта. Пришлось приглашать его и мирно трястись на некромантских ручках до комнаты. Где меня отпустили и даже помогли распутаться.
— А на чай пригласишь? — добродушно поинтересовался он, принимая свое одеяло.
— Яд кончился, приходи как-нибудь потом. — Зябко поежившись, я быстро скрылась за дверью. Вчера, разгоряченная алкоголем, я не чувствовала холода. И теперь об этом очень сожалела. Быть может замерзла бы, передумала и не поперлась геройствовать.
— Ну и где это мы были? — сладким голосом поинтересовались за спиной.
Втянув голову в плечи, я бодро ответила:
— Не поверишь, Виричка, в поход за ратными подвигами отправлялась. Злодея лютого извести хотела…
— Это не того, который тебя сейчас принес? — подозрительно полюбопытствовала эльфийка.
А я не выдержала, развернулась к ней и простонала жалобно:
— Ты не представляешь, что он устроил. Мне же теперь жизни не будет.
Опешившая от такого, Вириэль забыла, что собиралась чинить расправу, и сочувственно спросила:
— И что он сделал?
Набрав в грудь побольше воздуха, я приготовилась вывалить на несчастную все свои проблемы, внезапно образовавшиеся. Чтобы голова уже не у меня одной болела.
И вывалила. И про ночные похождения рассказала, и про устроенное Асвером шоу в общей зале тоже.
— Меня же его девицы теперь живьем закопают. Они и так между собой постоянно воюют. И новенькая им совсем не нужна.
— Но ты же не… — неуверенно начала эльфийка, и от этого ее недоверия сделалось обидно. А от осознания того, что окружающие мне вообще не поверят, так тошно стало.
— Я-то «не», но они же об этом не знают. И вряд ли поверят. Градэн — он же вроде как завидная партия, и все такое.
Мы вздохнули, и именно на этой трагической ноте в комнату ввалилась Миранна. Поглядела на нас, болезных, на ее кровати в обнимку сидящих, и хмыкнула.
— Поздравляю, Сенья, благодаря Асу твоя личная жизнь стала очень насыщенной и интересной.
— В смысле? — Внутри неприятно похолодело.
— Вас три раза поженили. Причем разными способами и по разным причинам. Еще есть вариант, что у тебя жених был и вы с Асом из-за этого свои чувства держали в тайне. Асвер потому злился и так тебя изводил. Ревновал, стало быть. А сейчас вы решили больше не скрываться, потому что жених твой куда-то делся, — с охотой делилась она нездоровыми фантазиями, пришедшими на ум присутствующим в общей зале девушкам. — Самый популярный вариант: Ас его кроваво убил, отдав на растерзание своим умертвиям. Более вменяемая версия тоже была. Только она не очень интересная, и народ ее не одобрил. Ведь нет ничего романтичного в том, что ты со своим женихом просто мирно рассталась.
— А мне она нравится, — призналась я, искренне мечтая именно о таком исходе, — было бы неплохо, если бы он сам от меня отказался.
— Кто? — в один голос спросили любопытные подруги.
Ну я и ляпнула:
— Жених.
— А у тебя есть? — восхитилась Вириэль.
— И ты молчала? — Миранна возмутилась и тут же потребовала: — Рассказывай!
— Ууу, да лучше бы я сейчас от похмелья страдала, — простонала, глядя на этих любопытствующих, готовых к пыткам прибегнуть ради утоления своего любопытства. В покое меня они уже точно не оставят. Тут либо признаваться, либо… А нет других вариантов.
Почти три года умудрялась держать все в тайне, чтобы сейчас так бездарно проболтаться.
Пригладив растрепанные волосы, я с тоской посмотрела в окно. Время шло к обеду, а я еще даже не завтракала. Поймала себя на мысли, что не отказалась бы чего-нибудь пожевать, и восхитилась. Действенные взвары варят некоторые целители.
— Начать, наверное, стоит с того, что отец мой был неплохим купцом…
Миранна закатила глаза:
— Только это мы о тебе и знаем. Папа — купец, мама — ведьма. Ты надежд бабушки не оправдала, которая тоже ведьма, здесь на Асвера нарвалась, которому тоже от тебя что-то было нужно, но не перепало и теперь он тебе мстит страшно.
— Самая осведомленная, да? — Я обиделась. — Не буду ничего тебе рассказывать.
— А ты ей не рассказывай, ты мне рассказывай, я перебивать не буду. Сочувствовать буду, а перебивать ни-ни, — пообещала Вириэль, мотивируя меня на откровенность.
— Ну смотри. Итак, отец мой был купцом, но удача в один день от него отвернулась. Он обанкротился. Корабли пришлось продать, магазины и склад тоже отошли в счет долга. Правда, особых изменений мы не заметили. Я всю свою жизнь провела за городом вместе с бабушкой. Подозреваю, что ничего бы и не узнала, не появись на горизонте некий адмирал, — вспоминать об этом не хотелось, неприятные то были воспоминания, — мне тогда как раз исполнилось шестнадцать. Был праздник по случаю моего дня рождения. Даже отец приехал. Тогда я считала, что это будет мой самый лучший день рождения.
Вириэль рядышком тихонько вздохнула. Любила наша эльфийка грустные истории.
— А вечером отец вызвал меня к себе. В кабинете уже находился тот человек. Забавно, но я даже имени его не помню. Зато на всю жизнь запомнила черные глаза и искусно вырезанную трость со стальным наконечником, — трость я помнила во всех деталях, потому что только на нее и смотрела во время разговора, — он был адмиралом. Высокий чин, титул в наличии и куча денег. Получив серьезное ранение, ушел на покой. Насколько я тогда поняла, захотел заняться торговлей. Средства у него были. Не было связей. У отца все было как раз наоборот.
— И он пришел к тебе свататься? — в ужасе выдохнула впечатлительная эльфийка.
— Виричка, ты с ума не сходи, ладно? За сына своего он меня сватал. Семейное дело и все такое. Надежнее партнерских отношений просто нет. А папа у меня тоже кое-какой титул имеет. Не безродные мы, что пришлось очень кстати.
— И что ты?
— А что я? Согласилась, конечно. У меня и выбора-то особого не было.
— Неужели жених настолько неприятный оказался? — сочувственно спросила Миранна.
Я покраснела и тихо призналась:
— Не знаю. Я его не видела никогда. Он как раз должен был приехать для знакомства, когда я из дома сбежала. Нервы сдали. Сначала думала в ведическую школу податься, но меня не взяли. Не тот уровень дара. Я тогда расстроилась очень, не знала, что делать, случайно на улице услышала, как кто-то про академию говорил. Не нашу, ту, что в столице. Дескать, там какой-то недомаг пол-академии разгромил. Сила из-под контроля вырвалась. Услышала — воодушивилась даже. Решила счастье попытать. Так тут и оказалась.
— Глупая ты, Сенья. А если жених твой — неплохой человек? Вдруг бы у вас все хорошо было?
— Вот выучусь, получу право самостоятельно своей жизнью распоряжаться, тогда и посмотрю на него.
— А о родителях ты подумала? Они же волнуются!
— Мирачка, ты из меня совсем дуру не делай. Я им почитай каждый месяц отписываюсь. Благо отследить мои письма с нашей-то почтовой системой не представляется никакой возможности.
— Так, может, ты Асу о женихе расскажешь? — предложила Вириэль, проникнувшаяся моей историей.
— Зачем?
— Чтобы оставил тебя в покое. Он своими выходками ставит тебя в неловкое положение. Вдруг до жениха твоего слухи дойдут и он не захочет тебя в жены брать, — поделилась она своими мыслями.
— Виричка, то есть я правильно тебя понимаю? Если бы у меня жениха не было, то Градэн вполне мог бы и дальше надо мной издеваться?! И ты бы была совсем не против?
Ответом мне было неловкое молчание. Вот такие вот замечательные у меня подруги.
