Глава 6. Дорога к Двум баронам

До поселения, о котором рассказывал парень, всадники добрались довольно быстро. Найти его не составляло труда. Юноша был прав: читать следы, оставленные отрядом зомби, было очень просто. Спустя некоторое время доказательством его умения применять на практике навыки следопыта стал жидкий дым, показавшийся на горизонте. Всадники пустили коней в галоп и вскоре достигли поселения, вернее того, что от него осталось. Трупы и обгоревшие остовы домов — вот и всё, что обнаружили путники в этом мёртвом месте.

— Бриар, это ужасно, — произнесла девушка, поднеся платок к носу. Вокруг стояла смесь неприятных запахов из гниющего мяса зомби, обгорелых тел жителей и пожарища.

— Жизнь слишком жестока, миледи. Она становится такой, когда исчезает единая власть, позволяющая карать и миловать, поощрять и контролировать, просить и дарить. Когда возможность повелевать попадает в тысячи рук, каждый начинает считать себя королём, судьей и палачом. Наш император, уничтожил культ бога смерти Мора, загнав остатки его служителей в отдаленные болота и леса. Они долго таились, изредка высовывая свои носы для наживы во времена смуты, но то, что они устроили сегодня… Такого я давно не видел. Для такого действия должен был существовать веский повод. Я даже не знаю, что могло заставить культистов пойти на такой решительный шаг.

— Может быть они решили присягнуть на верность Гангенам и нанести удар с тыла? — высказала предположение девушка, продолжая прятать свой носик за платком.

— Не думаю, — возразил воин, внимательно смотря по сторонам. Вокруг были лишь мёртвые тела, но стоило держать ухо в остро и быть готовым к нападению.

— Ты не думаешь, что нам следовало помочь этому парнишке? Он такой отважный. Как его звали? Нилус, кажется.

— Нет. Это его война, наша война куда серьезней. Если проиграем мы, то будущего лишатся тысячи таких мальчишек, как он. Тем более я уверен в его силах. Он в одиночку зашел слишком далеко для обычного паренька-посыльного, сразу видно, что у него был хороший учитель.

Картина разрушения, представшая перед глазами девушки, смягчила её сердце. Всё же женскую душу трудно спрятать под короткой прической и мужским камзолом. Черты лица Ганы смягчились, а глаза увлажнились. Она отчетливо представила, как совсем недавно по этим ещё целым улочкам бродили люди, а дети по обыкновению путались под ногами у взрослых. Молодые влюблённые пары украдкой обменивались томными взглядами. Сейчас все это превратилось в прах по вине человека, который таким образом высказывал уважение своему божеству, черпая силы из чужой боли.

— Много ли еще осталось этих культистов? Может быть стоит с ними договориться? — девушка дернула головой, словно испугалась своих слов и пыталась прогнать эти мысли, но секунду претерпев борьбу внутри себя между моралью и прагматичностью, словно извиняясь за свою идею, перед спутником добавила: «Они могли бы помочь нам в грядущих сражениях.»

— Договориться с людьми, черпающим силу из людских страданий? — Бриар удивленно поднял одну бровь, затем, немного помолчав, продолжил: «Временный союз. Временный союз при условии их полного уничтожения — это возможный вариант, но не реальный. Хвала матери Луне, мы выжгли эту заразу с нашей земли, и у культа бога Мора больше нет единовластия. Остались лишь разрозненные, недобитые одиночки, пытающиеся выжить и прячущиеся по лесам и болотам.»

Воин помнил те времена, когда главным злом на континенте был культ бога Мора. В те времена ему пришлось пустить немало крови последователям этого мёртвого учения. Старый солдат даже не представлял, как можно было договариваться с этими нелюдями, отчётливо помня все страдания и боль, что они причинили жителям Динарской империи. У Бриара к ним были свои счёты. Он вспомнил лицо Ризы и тут же загнал это воспоминание в самые далёкие уголки памяти. Впрочем, вспомнив важность своей миссии, воин тут же взял себя в руки. За годы жизни он научился управлять чувством мести, пряча его за прагматизмом. Выбирая между событиями прошлого и будущего, он всегда выбирал последнее.

— А если найти несколько жрецов бога Мора и предложить им индульгенцию и свободу в обмен на временный союз? — не отступала от своей идеи девушка.

Воин думал, что Гана пошутила, но, посмотрев на её серьезное, сосредоточенное лицо, понял, что это не так. Молодости всегда свойственно безрассудство. Опыт воина подсказывал ему, что некоторые силы лучше не вскармливать, иначе потом будет тяжело их унять.

— Мы можем простить их и сослать после победы на Запад, — пояснила свою мысль девушка, — лучше быть живым культистом, чем встретиться со своим богом.

— Миледи, для этого нам нужна единая власть, признанная всеми высокородными лордами, которые подчинятся ей. Сделать это будет непросто. Ну а затем нам нужно будет найти жрецов культа, долгие годы прячущиеся в удалённых уголках наших земель. Учитывая, что надвигающаяся на наши земли орда совсем не оставляет нам на это времени, осуществить это практически нереально.

— Я здесь власть! — решительно заявила девушка. В её голосе неожиданно проснулись властные нотки.

Воин заглянул в глаза Ганы и понял, что эту юную леди на её пути сможет остановить только смерть. И это немного пугало: в борьбе за власть нет места безрассудству, лишь только холодный расчет, поддержанный стальными клинками. Она была последней надеждой его мира, который он помнил, и который он хотел восстановить из руин.

— Мы соберем гвардию, кто-то должен знать про культистов, — немного подумав, ответил воин, решив, что лучше дать девушке надежду на реализацию её плана, — дети Луны знают и чувствуют больше, чем простые смертные.

— Но ты же один из них! Разве ты этого не чувствуешь? — Гана от удивления даже остановила своего коня.

— Луна дала мне силы, которые в этом деле не помогут, — усмехнулся Бриар, — я всего лишь обычный человек, который существует до тех пор, пока чей-то клинок не оборвёт его жизнь.

Категорически отвергать план Ганы он не хотел, девушке предстояло многому научиться, а аналитическое мышление могли развить только практика и хороший учитель.

— Я давно хотела спросить, но всё никак не решалась… Это правда что ты живешь уже триста лет? — осторожно спросила девушка, легонько пришпоривая коня.

— Триста, четыреста, пятьсот… Я перестал считать после первой тысячи, — буднично ответил воин.

— Значит ты видел начало времен? — совсем по-девичьи восхитилась девушка.

— Ну что вы, миледи, я не такой старый, — Бриар широко улыбнулся, — но смело можешь называть меня дедушкой.

За то время, что воин находился рядом с Ганой, она стала для него родной словно дочь, поэтому иногда в разговорах он с почтительных обращений непроизвольно срывался на приятельские. Впрочем, девушку это нисколько не обижало.

Гана засмеялась, и этот смех звучал на фоне окружающих следов смерти как напоминание о том, что жизнь будет продолжаться, даже в самые трудные и жестокие времена.

— Я помню годы, когда люди ещё не умели обрабатывать железо, — задумчиво произнёс воин, видимо, погружаясь ненадолго в дебри воспоминаний. В его голове их хранилось столько, что хватило бы на жизнь целого поселения. Часть из них он забыл, кое-что пытался стереть из памяти, но не мог, а что-то усиленно хотел восстановить в своих мыслях, но, сколько ни старался, так и не смог этого сделать. Он забыл, как выглядели его родители, и постоянно корил себя за это в моменты, когда пытался вспомнить лица матери и отца.

— Люди не умели таких простых вещей? — для Ганы фраза спутника прозвучала как откровение, после которого представление о мире бесповоротно меняется.

— Мы много чего не умели. Наш мир был совсем другим. Жизнь людей была короткой, а зима укрощала человеческий норов своими морозами.

— Расскажи мне про снег, — взмолилась девушка, словно выпрашивала сказку перед сном. Могло показаться, что вокруг не лежали мертвые тела или Гана успела забыть про них.

— Каждый год после осени наступала зима. Землю покрывал снег — застывшая вода белого цвета, а дыхание вырывалось изо рта людей паром, словно из кипящего на костре котла с похлёбкой. Наш материк был больше. Суша простиралась дальше на юг и на север. Так было до того…

— Как бог обрушил своё оружие на Луну, — перебила своего спутника нетерпеливая девушка, — эту историю знает каждый малыш. Получается, что у империи было больше земель?

— Тогда ещё не существовало Динарской империи. Люди жили разрозненными племенами. Я не хорошо помню тот день, когда Луна пролила на нас свои огненные слёзы, ломая материк на части. Земля уходила из-под ног, пожирая животных и людей. Часть суши с севера и юга поглотил океан. Вода в реках кипела, а дым от лесных пожаров на несколько дней превратил день в ночь. С тех пор жизнь стала меняться, а зима больше не появлялась в наших краях. Люди начали строить свой мир заново, каким хотели его видеть. Потом зверолюды, Дом Гангенов и огненноголовые были изгнаны с наших земель, а крепость Лорель прочно запечатала единственный проход на запад, чтобы они никогда не вернулись, — Бриар редко давал уроки истории, стараясь хранить свои знания подальше от других людей. Там было много сведений и простым смертным лучше было их не знать.

— Мы прогнали их?! — девушка, думавшая, что её уже ничем не удивить, испытала настоящий шок. Буквально за пять минут устройство мира, которое она знала, перевернулось с ног на голову, и как базарный скоморох на ярмарке готовилось сделать ещё несколько кульбитов.

Воин молча кивнул головой.

— Так было нужно.

— Значит все попытки прорваться сюда и нападения — это всего лишь жажда мщения и желание вернуться домой?

— Миледи, мир гораздо сложнее, чем кажется. Если бы мы их не изгнали, на этой земле не было бы мира. Согласитесь, это было гораздо милосерднее, чем просто убить их всех? — Бриар не так представлял этот разговор, рано или поздно он был обязан рассказать Гане много историй о сотворении и развитии мира, политике и истории былых сражений, — не те, воспетые уличными музыкантами, в попытках выпросить лишнюю монету у прохожих, а настоящие, не такие красивые, а местами грязные и кровавые.

— Наверное… Но почему мы не помним об этом? — девушка настойчиво продолжала любопытствовать, игнорируя все тонкие намёки своего наставника о том, что разговор на эту тему сейчас не совсем уместен.

— Я помню, и этого достаточно. Прошлое — это всего лишь время, где остались наши мёртвые предки. В настоящем находятся живые люди, которым предстоит делать новое прошлое. Мир такой, каким мы его создаём, прежде чем перестанем дышать и навсегда покинем землю. Всё имеет начало и конец, даже такой бессмертный, как я, когда-нибудь найдёт свой вечный покой. Сильный побеждает слабого, а мудрый — глупого, это простые и неизменные истины, их всегда стоит помнить и нельзя никогда не забывать.

— Там, впереди! — воскликнула Гана, прерывая неторопливый ход непринуждённой беседы, и, спрыгнув с коня, побежала к сидящему в центре небольшой площади человеку. Он явно был жив, его грудь вздымалась от прерывистого дыхания, а глаза следили за путниками. К раненому подошёл Бриар и преклонил перед ним колено.

— Риот! Дружище, Риот, это ты! Старый капитан сказал, где я могу тебя найти, и он, как всегда, не ошибся! — по силе объятий, в которые воин заключил этого человека, стало ясно, что это старые друзья, испытавшие длительную разлуку.

Раненый лишь довольно ухмыльнулся в ответ, немного поморщившись от боли.

— Бриар, к чему такая радость? Он же смертельно ранен! Нужно… Нужно как-то помочь ему! — Девушка взволнованно прыгала вокруг двух старых приятелей и озиралась по сторонам, словно ища уцелевшую в пожарище лавку лекаря.

— Ещё не родился тот человек, который сразит меня, — прохрипел пересохшим горлом Риот.

— Миледи, оставьте свои беспокойства, этот шельмец уже к утру будет прыгать пуще вашего! — захохотал Бриар, что в подобной ситуации выглядело весьма странно.

— Но как? — девушка присела на корточки и принялась разглядывать раны Риота, справедливо полагая по спёкшейся от крови одежде, что он должен был умереть ещё пару часов назад.

— Он тоже дитя Луны, и, возможно, это единственный гвардееец, которого нельзя убить, — буднично пояснил Бриар, помогая своему другу устроиться поудобнее. — Ты сможешь идти?

— Думаю, чуть позже смогу, нужно немного подождать — час или полтора. Мне сломали бедро, кости уже почти срослись, осталось много трещин, и пока я не смогу ехать верхом.

— Откуда вы знаете про свои кости? — этот день для девушки стал самым удивительным в её жизни, и она продолжала утешать свое любопытство в попытках узнать как можно больше, словно боялась, что завтрашний день не принесет ей столько открытий.

— Гана, этот человек за свою жизнь ломал свои кости чаще, чем танцевал с девушками, — пояснил Бриар, снимая с лошади бурдюк с водой и протягивая его своему другу, — ты, наверное, ужасно хочешь пить?

Раненый жадно приложился к горлышку. Он пил без остановки, запрокидывая ёмкость все выше по мере того, как в ней заканчивалась вода. Часть её лилась мимо рта, стекая на грудь.

— Я, конечно, видела, как мужики могут напиваться в харчевнях, но впервые вижу, чтобы за раз выпивали столько воды, — тихонечко, почти шепотом обратилась к своему спутнику девушка.

— Это как-то связано с его даром, — так же тихо ответил воин, пожав плечами, — вода помогает ему восстанавливаться.

— Он тоже бессмертный, как и ты, Бриар? — продолжала вполголоса любопытствовать девушка.

Тем временем Риот закончил пить, вытряхивая в рот последние капли. Он тяжело, словно после сытного обеда, выдохнул и сам ответил девушке: «Не думаю, меня сложно сразить клинком или стрелой, но старость рано или поздно заберёт меня в свои объятия.»

— Ещё воды? — учтиво предложил Бриар.

— Нет, спасибо. Пока хватит — бывший гвардеец протянул пустую ёмкость своему старому приятелю, — как вы меня нашли? Мне кажется сам Тирен вел вас ко мне, ведь таких совпадений не бывает в жизни!

— Мы видели твоего паренька, — пояснил Бриар, — он указал нам дорогу, да и наш капитан мне рассказал, где ты решил пустить корни.

— Где Нил? Что с ним? — Риот попытался подняться. Гримаса боли исказила его лицо, а из груди послышался сдерживаемый где-то внутри вскрик. Гана подхватила его за руку, а Бриар — осторожно, словно в его руках был хрупкий младенец, посадил обратно.

— Друг, не нужно лишних движений. Твоего парня мы встретили по дороге, он кромсал оживших мертвецов как настоящий гвардеец. Ты хорошо его обучил.

Риот опять пытался привстать, но тяжелые руки Бриара не позволили ему это сделать.

— Я понимаю твой порыв, но ты не можешь двигаться, найти его сейчас практически невозможно, он может быть где угодно! Если парень не глуп, а учитывая, что воспитал его ты, я уверен, что он выберется из своей передряги и отправится в замок к Двум баронам. Больше идти некуда, все пути идут через их земли. Мы как раз движемся туда, и ты сможешь подождать своего воспитанника там, — Бриар крепко держал своего раненого друга за плечи и непроизвольно осторожно встряхивал, произнося свои аргументы, — раз мертвецы вокруг нас не поднимаются, значит твой ученик прирезал культиста. Не волнуйся, с ним все будет хорошо. В любом случае у него два пути — или идти к Лорель или в противоположную сторону. Рано или поздно он наткнется на поток беженцев из пограничной крепости и примет правильное решение, свернув на восток.

— Беженцы? Что случилось? Гангены!? Опять!?

— Да, друг. К нам идет новая могучая орда. Их очень много, капитан Каракка со своим гарнизоном попробует задержать неприятеля, но долго они не смогут продержаться, нам нужно собрать гвардейцев и объединить высокородных лордов.

Пока Риот залечивал свои раны и восстанавливал силы, у Бриара было достаточно времени для того, чтобы поведать о большой беде, надвигавшейся с запада. В самом центре сгоревшего поселения, в окружении мертвецов, бессмертный воин начал свой рассказ о событиях, произошедших за последние дни.