Глава 27
«Красная луна»
– Добрый вечер, господин генерал, – промолвил Осетров, поднимаясь с места. – Рад вас видеть… Вы уже знакомы с баронессой Корф?
– Понаслышке, если можно так сказать, – ответил Дассонвиль, и, когда Амалия увидела, как он улыбается, она сразу же поняла, что справиться с таким соперником будет крайне непросто. Кто-то из журналистов, желая польстить генералу, однажды написал, что у него стальной профиль и мужественная челюсть, и с той поры к нему приклеилась кличка «стальной профиль». У баронессы Корф мелькнула мысль, что Дассонвиль хорошо смотрелся бы на открытках с подписью «Наши доблестные генералы», если бы занимаемое им положение позволяло такой градус публичности. Конечно, Дассонвиль был таким же человеком из плоти и крови, как и любой другой, и все же малограмотный подхалим-репортер оказался в чем-то прав: в генерале и в самом деле чувствовалось стальное начало. Можно было только посочувствовать тому, на кого Дассонвиль по какой-то причине решил бы ополчиться.
Впрочем, несмотря на свой стальной характер, генерал все же поцеловал Амалии руку самым что ни на есть учтивым образом и даже сказал несколько любезных слов.
– Это мсье Дюбуа, – добавил Дассонвиль, кивая в сторону своего спутника. – Надеюсь, вы не будете возражать, если он будет присутствовать на нашей встрече.
Мсье Дюбуа, который уже успел где-то оттереть загар капитана Уортингтона, а также избавиться от его шрама, церемонно поклонился. По правде говоря, больше всего Амалию интересовал вопрос, как он ухитрился заодно избавиться от двух пуль, которые она в него всадила.
– Кажется, мы уже встречались с вами, мсье Дюбуа, – уронила она со значением. – Вы очень напоминаете мне одного известного дуэлянта… виконта Пьера де Ботранше.
По блеску глаз Осетрова она поняла, что намек не прошел мимо него.
– А также, – продолжала Амалия безмятежно, – вы до ужаса похожи на одного английского капитана… некоего Тревора Уортингтона.
– Надо же, какое удивительное совпадение, – отозвался агент Дюбуа сипловатым голосом, совершенно не похожим на звучный тенор капитана. – По правде говоря, госпожа баронесса, я не знаю по-английски ни слова.
– Ступайте, Федор Сергеевич, – вполголоса сказал Осетров своему агенту. – Но далеко не уходите.
Агент удалился, и в кабинете осталось всего четыре человека. Осетров улыбался, как игрок перед решающей партией, Дассонвиль казался невозмутим, как камень, Амалия приготовилась к роли простой наблюдательницы. Что же касается того, кого назвали мсье Дюбуа, он старался подражать невозмутимости своего начальника, но огненные взгляды, которые «Дюбуа» нет-нет да бросал в сторону баронессы Корф, могли кого угодно ввести в заблуждение относительно его истинных чувств.
– Я думал, вы предпочтете взять с собой Ашара, – сказал Осетров. – Речь пойдет… да, речь пойдет о делах семейных.
– Можете смело говорить при мсье Дюбуа, – отозвался Дассонвиль, садясь за стол. Дюбуа прошелся по кабинету, выглянул в окно и плотно задернул портьеру, чтобы снаружи никто не мог их видеть. Амалия устроилась на диване, расположенном у входа, и положила сумочку себе на колени.
– Хорошо, будь по-вашему, – сказал Осетров, вернувшись на свое место. – Ваш сын, который носит фамилию Пелиссон, – убийца. Собираетесь это отрицать?
Дассонвиль сделал рукой неопределенный жест, который при желании можно было истолковать как отрицательный.
– Продолжайте, – только и промолвил он.
– Я мог бы предать данный факт огласке, – продолжал Осетров. – Но, раз уж наши страны являются союзниками, я, наверное, повременю.
– Факт без доказательств не значит ничего, – равнодушно отозвался Дассонвиль. – У вас есть доказательства?
– А вы как думаете?
Генерал нахмурился и поглядел на Дюбуа, который остался стоять в углу, скрестив на груди руки.
– Значит, нож все-таки у вас, – медленно проговорил Дассонвиль. – Сколько?
– Что?
– Сколько вы за него хотите?
– Не притворяйтесь, мсье, – усмехнулся Осетров. – Вы же прекрасно понимаете, что речь пойдет вовсе не о деньгах.
– А о чем же?
– Некоторые сведения стоят дороже любых денег.
– Вы хотите, чтобы я предал свою страну?
– Нет, я хочу, чтобы вы спасли жизнь сыну. Вы ведь знаете, что он убил не только Сюзанну Менар.
На этот раз генерал молчал долго.
– Что еще вы знаете? – спросил он наконец, уже не скрывая своего раздражения.
– Можем поговорить о действиях, которые вы предприняли, чтобы защитить мсье Пелиссона. Ваши люди толкнули служанку под трамвай и позаботились о том, чтобы репортер, который писал об убийстве Сюзанны Менар, выпал из окна. А затем ваши агенты взялись за одного из наших.
– Судя по результату, скорее уж он взялся за них, – колюче парировал Дассонвиль. – Поговорим о том, как он их убил?
– Во всяком случае, мы благодарны вам за то, что вы позаботились убрать трупы из купе, – заметил Осетров, изображая благодушие. – Северный экспресс вполне заслужил свою репутацию одного из лучших поездов. Не нужно, чтобы на ней образовалось пятно… особенно кровавое.
Генерал нахмурился и дернул челюстью. Амалия видела, что шутка Осетрова пришлась Дассонвилю не по нутру.
– Мои люди устранили двоих, и двоих устранил ваш агент. Полагаю, на этом можно остановиться… если, конечно, вы не возражаете.
– Все зависит от того, согласитесь ли вы на мои условия, – отозвался Осетров, пристально глядя на собеседника.
Устав стоять, Дюбуа вздохнул и сел на ближайший диван, но тотчас же подпрыгнул на месте и извлек затесавшуюся среди подушек острую шляпную булавку. Взгляд, который он метнул на Амалию, красноречивее любых слов говорил о его уверенности в том, что именно она подбросила булавку, на которую он напоролся. Встав с места, Дюбуа обошел стол и присел на самый краешек дивана, на котором устроилась Амалия.
– Кажется, это ваше, сударыня, – проговорил он негромким голосом капитана Уортингтона, протягивая своей соседке булавку.
– В жизни таких не носила, – шепнула в ответ Амалия. – Но я не возражаю, если вы будете верить, что она моя и что я нарочно смазала ее ядом.
Человек без имени, без труда надевающий различные личины, начал багроветь. В жизни у него были правильные и, пожалуй, даже красивые черты лица, но им словно не хватало какой-то определенности, которую, возможно, они приобретали только при очередном перевоплощении.
– Вы хотели меня убить!
– Нет, я лишь хотела спасти свою жизнь.
– Вы стреляли в меня!
– Всего два раза. Знала бы я, что вы носите защиту от пуль… Увы, наше знакомство не зашло так далеко, чтобы я успела изучить вашу одежду.
И, произнеся эту в высшей степени двусмысленную фразу, Амалия очаровательно улыбнулась.
– Не было никакой защиты, – буркнул Дюбуа, кладя булавку на круглый одноногий столик возле дивана. – Пули ударили во фляжку этого пьяницы, которую он таскал в кармане. Я носил ее с собой, чтобы не выходить из образа.
– Кстати, что с ним стало? Я имею в виду настоящего капитана Уортингтона.
– Кажется, его съели рыбы.
– Значит, он жив и здоров? Иначе вы бы не говорили об этом так просто.
– Мы поместили его в сумасшедший дом, чтобы он не путался у нас под ногами.
– Не боитесь, что от его общества там все сойдут с ума?
– Так они уже сумасшедшие, чего бояться? – ответил Дюбуа, сделав вид, что не заметил тонкой иронии собеседницы.
– Ну, вдруг они сойдут с ума еще больше. А врачи? Я очень беспокоюсь за врачей. По-моему, вы обошлись с ними безжалостно.
– Это вы безжалостны, мадам.
– Когда это я…
– Всегда! Взять хотя бы тот чертов обед, когда вы велели подать серебряные приборы. И смотрели на меня так, словно предвкушали, когда я их наконец стащу!
– Скажите-ка мне вот что, – перебила своего собеседника Амалия. – Куда это вы хотели увезти меня с улицы Сен-Мартен?
Дюбуа насупился.
– Во всяком случае, убивать вас я не собирался.
– Месье, вы меня просто убиваете своей заботой! И раз уж мы так разоткровенничались: может быть, вы объясните, где вы научились так замечательно говорить по-английски?
– Вам я, так уж и быть, скажу, – усмехнулся ее собеседник. – Дома. Я наполовину англичанин и на четверть эльзасец, что вовсе не мешает мне чувствовать себя французом. И ради моей страны я готов на все.
Меж тем разговор за главным столом продолжался своим чередом.
– Во-первых, вы должны прекратить слежку и оставить моих людей в покое, – сказал Осетров. – Всех без исключения.
– Считайте, что ваше условие уже выполнено, – ответил Дассонвиль. – А во-вторых?
– Во-вторых, вы обязуетесь не предпринимать никаких мер против известного вам лица, которое ехало в Северном экспрессе и столкнулось с вашими агентами. Также вы обязуетесь не чинить ему препятствий в том случае, если он пожелает въехать во Францию или, напротив, покинуть ее.
Генерал метнул быстрый взгляд на Амалию, которая сидела на диване и, поглаживая пальцем слегка обгоревшие дыры на ткани своей сумочки, слушала, что ей говорит Дюбуа.
– Хорошо, – сказал Дассонвиль, – я не стану преследовать господина Ломова. А в-третьих?
– В третьих, – эхом откликнулся Осетров, – я хочу, чтобы вы рассказали мне правду о «Красной луне».
Генерал усмехнулся.
– Мой генерал, – вмешался Дюбуа, – позвольте вам заметить, что если вы согласитесь на его требование, вы совершите предательство.
– Молчите, капитан, – холодно промолвил Дассонвиль. – Не говорите о том, о чем не имеете ни малейшего понятия. – Он повернулся к Осетрову. – Значит, вы желаете знать о «Красной луне»? А вы уверены, что правда придется вам по вкусу?
– Что может быть лучше правды? – ответил Осетров безмятежно. – Позвольте лишь напомнить вам, что если вы вздумаете кормить меня сказочками вроде тех, которые вы внушили англичанам, я буду вынужден принять меры.
– Странно, что вы сейчас упомянули именно англичан, – сказал Дассонвиль, морщась. – Потому что весь проект был создан в расчете именно на них. Точнее, не сразу, но…
– Вы очень красивы, вы чертовски обаятельны и даже умны, – говорил меж тем Дюбуа Амалии. – Но вы никогда не сможете заставить меня забыть, что вы враг.
– Черт возьми, – сказала Амалия, изобразив смущение, – как мало надо, чтобы вынудить мужчину сказать комплимент! Всего-то пару раз выстрелить в него…
– Да, вы в меня стреляли, и я вам этого никогда не прощу, – шепнул Дюбуа. – И учтите: в следующий раз я не стану тратить время на разговоры, а просто сверну вам шею.
– Ну, лично я не могу обещать, что именно сделаю с вами в следующий раз, – отозвалась Амалия с улыбкой. – Возможно, что-нибудь ужасное… к примеру, поцелую вас.
– Ваше самомнение просто поразительно, – начал Дюбуа, но баронесса Корф перебила его:
– Помолчите, месье, вы мешаете мне слушать.
– Некоторое время назад с виконтом де Ботранше произошел несчастный случай, – сказал Дассонвиль, обращаясь к Осетрову. – Он ставил сложный химический опыт, что-то не рассчитал и погиб.
– Давайте все же внесем некоторую ясность, – попросил Осетров. – Виконт испытывал по вашему заказу взрывчатые вещества?
– Совершенно верно. Ашар получил телеграмму от агента, которому было поручено присматривать, чтобы с виконтом ничего не случилось, и пришел ко мне. Поначалу я не собирался держать смерть молодого человека в секрете, тем более что расследование – весьма тщательное, кстати сказать – показало, что виконт стал жертвой собственной ошибки, а не чьего-то злого умысла. Однако позже я сообразил, как даже преждевременную смерть Пьера де Ботранше можно обратить на благо Франции. Я запустил слух, что он занимается сверхсекретным проектом под кодовым названием «Красная луна». Поначалу я воспринимал мой вымысел… ну, знаете, как липучку для мух. Иностранные агенты – в особенности немцы – из кожи вон лезли, чтобы узнать секрет, который так строго охранялся. Все, что требовалось от меня и моих людей, – распространять ложные данные и перехватывать тех, кто стремился получить к ним доступ. Однако вскоре я заметил, что англичан «Красная луна» волновала даже больше, чем немцев. Как же так, вдруг французы разработают какое-то оружие, которое даст им военное преимущество, вдруг во Франции появится новый Наполеон и захочет свести с британцами старые счеты! – Дассонвиль усмехнулся. – Что такое, мсье Осетров, вы зеваете?
– По-моему, вы лжете, – ответил резидент. – И даже не слишком ловко. Вам самому не надоели эти игры, генерал?
– А я ведь предупреждал вас, что правда вам не понравится. – Глаза Дассонвиля угрожающе сверкнули, хотя с самого начала беседы он старался держать себя в руках и вообще, по правде говоря, замечательно владел собой. – Я придумал «Красную луну», чтобы выводить на чистую воду шпионов врага. А потом я использовал ее, чтобы уничтожить полковника Уортингтона. Я нарочно организовал несколько утечек, чтобы англичане встревожились. Мне нужно было, чтобы они потеряли голову и решились на физическое устранение виконта де Ботранше, который к тому времени давно лежал в могиле, но ведь они же не знали этого. И когда они отправили полковника во Францию, я понял, что наконец-то смогу с ним поквитаться за гибель моего сына.
– Вы снова лжете, – сказал Осетров. – Допускаю, что вы могли спровоцировать англичан, но вы никак не могли быть уверенным, что они отправят именно его. Уортингтон был вовсе не единственный, кто промышлял делами такого рода.
Дассонвиль подался вперед и насмешливо оскалился.
– А вы наведите справки о его коллегах, – вкрадчиво шепнул он. – О тех, которые, по вашим же словам, «промышляли делами такого рода». Хикса застукали в китайском опиумном притоне и вышвырнули со службы, Сандерс удачно женился и вышел в отставку, Уэст, Морган и О’Хара имели задания в других частях света и не могли быстро прибыть во Францию. Оставался только полковник Уортингтон.
– Опиумный притон – ваших рук дело? – спросил Осетров.
– Нет. Но я приложил некоторые усилия, чтобы об увлечении Хикса стало известно. Только и всего.
– Скажите, генерал, почему тогда вы не могли приложить некоторые усилия, чтобы прикончить Уортингтона прямо в Лондоне? Зачем столько сложностей? Разве обязательно было заманивать его во Францию?
– Наши правила строго запрещают нам сводить на работе личные счеты. Да, я мог приказать убить его там, но все бы поняли, почему я это сделал. И к тому же англичане не оставили бы такое убийство безнаказанным. Я не мог поставить под удар наших людей, которые находятся в Британии.
– Боюсь, генерал, я не верю ни одному слову из того, что вы мне тут рассказали, – уронил Осетров, пристально наблюдая за своим собеседником.
– В таком случае я не понимаю, чего вы от меня требуете, – пожал плечами Дассонвиль. – Вы хотели знать суть проекта «Красная луна» – я вам его рассказал. Понимаю, вы бы предпочли, чтобы это была какая-нибудь сверхмощная взрывчатка, или новый вид оружия, или что-то подобное. Но на самом деле «Красная луна» – всего лишь липучка для мух, нравится вам это или нет.
Генерал поднялся с места и шагнул к дверям.
– Наш разговор не окончен, – заметил Осетров.
– Сегодня он окончен, – твердо ответил Дассонвиль. – Я обещал жене сводить ее вечером в театр «Варьете»… Идемте, капитан. Разумеется, мсье Осетров, мы продолжим нашу беседу при первой же возможности.
Он попрощался с Амалией и скрылся за дверью в сопровождении капитана Дюбуа.
