28 июня 1942 года
Приведение архива в порядок заняло много времени. Я понимал, что каждый новый день в моем возрасте – дар Божий и потому отложил на месяц все остальные дела. Только во время прогулок думал о том, как можно улучшить систему двусторонней полицейской радиосвязи. Помимо удовольствия от этого дела может быть и практическая польза. За усовершенствование существующей системы обещана премия в 15 000 долларов. Кроме того, в случае успеха я мог бы зарегистрировать несколько патентов. Жизнь вынуждает быть меркантильным. Не хочется зависеть от племянника, хочется иметь денег немного больше, чем нужно (почему немного? – много!), чтобы помогать соотечественникам. Всем нужна помощь – и тем, кто сражается, и тем, кто терпит лишения на чужбине. Что за несчастный «век прогресса», принесший человечеству уже две великие войны!
Как обычно, я стремлюсь сделать больше того, чем требуется. Устойчивая связь с хорошей слышимостью – это мелочь. Сначала я подумал о том, как удобно было бы объединить полицейскую радиосвязь с городской телефонной системой. А теперь уже думаю о том, чтобы сделать телефон беспроводным. «Провод» – это слово, которое я не выношу. Я готов мириться только с теми проводами, которые находятся внутри устройств. Все остальные мне хочется уничтожить. Идеальный мир в моем понимании – это мир без голода, войн и проводов!
Сегодня Видовдан и я не могу думать ни о чем другом, кроме моей родины. Мой покойный брат мечтал о том, чтобы похитить у турок голову царя Лазаря и вернуть ее в Раваницу. Я млел от восторга, когда он делился со мной своими планами. Мой бедный брат! Он умер юношей и теперь я на 71 год старше его. Я часто вспоминаю моих родных. Очень радуюсь, когда вижу моего дорогого племянника. Он – надежда и продолжатель нашего рода, пускай и под другой фамилией. Внезапно подумал о том, что если бы смог прожить жизнь заново, то непременно бы женился и наплодил бы много детей. С возрастом изменяется вкус одиночества, оно из сладкого становится горьким и с каждым годом горчит все сильнее и сильнее. Наверное, мне надо было учиться делить время между работой и семьей, а не отдаваться целиком работе. Надо было брать пример с отца. Он никогда не сидел без дела, если не служил в церкви, то ходил по домам прихожан – утешал, советовал, собирал деньги для кого-то из нуждающихся. Кто хочет помогать людям, тот никогда не останется без дела. Но мой вечно занятый отец находил время и для нас, детей. Каждый вечер, перед сном, он разговаривал с нами, спрашивал, как прошел день, рассказывал что-нибудь. Рассказы его всегда были поучительными, но не скучными. Если бы у меня были дети, то, возможно, один из них захотел бы пойти по моим стопам. Нет, «захотел» это не то слово. Изобретательство – это не профессия, которую выбирают. Это огонь, который жжет изнутри и побуждает думать, творить. Так вот, если бы Бог наградил бы меня сыном или дочерью, одержимыми жаждой изобретать, то я бы покинул этот мир со спокойным сердцем, зная, что у меня есть наследник, продолжатель дела моей жизни. Сава – хороший парень, но он политик, а не изобретатель. Я оставлю ему основную часть моего архива, но сам он, к сожалению, не сможет в нем разобраться. Но хотя бы проследит за тем, чтобы мой архив сохранился в целости, и после войны передаст его в Белградский университет. Я чувствую, что сам до конца войны вряд ли доживу. Если вдруг не произойдет какого-нибудь чуда, то война продлится еще как минимум два года. Это подсказывает мне разум, а не интуиция. Глупо бы было полагаться на интуицию в таких делах. Я не стратег и никогда им не был, но я здравомыслящий человек, который получает достаточно информации, для того чтобы составить правильное мнение. Два года как минимум, если не все три.
Итак, основную часть моего архива я оставлю моему племяннику Саве.
Все копии, которые должны быть переданы по назначению, переданы.
Кроме того, я скопировал вкратце самое важное (в том числе и из незавершенного) и оставил эти записи в сейфе отеля «Клинтон» для одной особы, с родителями которой меня связывала искренняя дружба. Кроме копий, там лежит оригинал статьи, которую я написал позавчера, но решил не отдавать для публикации. Никто ее не опубликует, а попытка только послужит поводом для новых слухов о моем безумии. В статье я подробно анализирую свою ошибку 40-летней давности. Тогда мне казалось, что я принимаю сигналы с Марса, но на самом деле это были сигналы с очень далеких планет, находящихся за пределами нашей Солнечной системы. Сигналы отражались от Марса, а не были посланы с него! Мне надо было сделать другое открытие спустя несколько лет, чтобы понять, что я ошибался насчет Марса. При определенных условиях при отражении сигнал многократно усиливается. Я использую этот принцип в своих изобретениях. Это выгодно и удобно. Именно из-за этой ошибки у меня не получилось установить контакт с теми, кто посылает нам сигналы. Расчеты следовало вести иначе – направить волны так, чтобы они отразились от Марса под тем же углом! Без точного знания координат планеты, посылающей сигналы, вполне можно обойтись, немного изменяя угол отражения. Я описал все подробно. Также я вложил в коробку письмо с просьбой хранить все, что в ней находится, вечно, до той поры, пока мои идеи не будут востребованы. Я представляю, как будет изучаться мой архив после моей смерти. «Важное» отделят от «неважного», которое положат куда-нибудь в архив. И дай Бог, чтобы через сколько-то лет это «неважное» не сожгли бы, чтобы освободить место для новых документов. Лучше будет подстраховаться. Для особы, которой я решил довериться, моя воля священна. Коробка с моими записями будет передаваться в ее семье из поколения в поколение до тех пор, пока все мои идеи не будут поняты и оценены.
Я бы не смог управиться с архивом так скоро, если бы не помощь моего дорогого друга Джона О'Нила, который благодаря тройной удаче сильно мне помог. Тройная удача состоит в том, что Джону хорошо знаком мой почерк, а также в том, что он оказался в нужный момент в Нью-Йорке и был свободен от других дел (так, во всяком случае, он сказал). Я благодарил Джона на словах, но считаю нужным написать о нем здесь, чтобы потомки знали, благодаря чьим стараниям мой архив дошел до них в полном виде.
Теперь на моем столе две тетради. В одну я пишу сейчас, а другая предназначена для научных мыслей, которые, как я надеюсь, посетят меня в будущем. Пока жизнь не закончилась, она продолжается. Я надеюсь, что оставшихся дней мне хватит на то, чтобы сделать еще что-то ценное для человечества. Хотя бы успеть обдумать до конца идею беспроводного телефона и сделать общие расчеты. Пусть это станет моим прощальным подарком человечеству.
