Глава 6
Территории набора легионов

За исключением гарнизонных войск Рима, имперская римская армия делилась на легионы и ауксилии, и вплоть до эпохи Адриана первые отличались от вторых источниками, из которых пополнялись их ряды. Если ауксилии набирались из провинциалов, еще не получивших римское гражданство, службе в легионах подлежали только римские граждане. Это главное условие, подчеркивавшее превосходство итальянцев и, что касается провинциалов, отдававшее предпочтение выходцам из Галлии и Испании – самым «романизированным» частям Европы, сохранялось с незначительными изменениями до II в. Только три исключения достойны упоминания. Сам Август дважды отошел от установленного им же принципа, а именно во время восстания в Паннонии в VI в. и после катастрофы, постигшей Вара, в IX в. В первом случае использовались вольноотпущенники, которых организовывали в cohortes voluntariorum. Во втором набор вели из vernacular multitude, или неграждан Рима, чтобы заполнить бреши армии на Рейне. Такой чрезвычайный набор, однако, не был связан с созданием новых легионов, и только в год Гражданской войны два новых легиона неграждан Рима были созданы Гальбой и Веспасианом из морских пехотинцев. Само название этих подразделений, adiutrices (вспомогательные), предполагает, что они считались ниже обычных легионов, и, судя по всему, гражданство давалось их солдатам только при увольнении.

Гражданский ценз для рекрутов легионов подразумевал также условие, касающееся членства римского города – municipalis origo. Если человек был римским гражданином до поступления на службу, он почти наверняка родом из города, который получил некую степень римского гражданства, то есть colonia (колония, город) или municipium (муниципий, вольный город). Но с самого начала оба этих условия трактовались либерально. Это можно легко видеть в разной политике, применяемой для набора восточной армии в сравнении с легионами запада. Если легионы запада составлялись из итальянских и римских граждан из римских городов Нарбонской Галлии и Бетики, легионы востока набирались в основном в Галатии и Каппадокии. Римские права крайне умеренно распространялись на востоке, и две провинции, о которых идет речь, в период Юлиев – Клавдиев были полностью лишены римских городов. Чтобы обеспечить солдат для легионов, гражданство давалось отдельным лицам. Рекрут мог с полным правом считать себя римским гражданином и после увольнения наслаждаться привилегиями римской городской жизни. Выбор разных регионов для набора восточной и западной армии нетрудно понять. Преобладающим языком востока был греческий, а господствующие там климатические условия – совершенно неподходящими для европейцев. Поэтому прецедент, созданный Помпеем и Антонием, поддержали Август и его преемники, и, с помощью такой уловки, был сохранен принцип римской гражданской армии.

Августовская политика продолжалась до начала правления Адриана, когда разница в статусе между легионами и ауксилиями стала меняться и в конце концов исчезла. После неудачных попыток Траяна продолжить завоевания и включение провинций в Римскую империю Адриан вывел свои войска в старые границы, которые укрепил по новой схеме пограничной обороны. Легионы, насколько это было возможно, оставались в одних и тех же провинциях. Чтобы облегчить этот план и избежать расходов на транспортировку, вакансии в рядах заполнялись из местных источников, а не рекрутами издалека. Что касается принадлежности римского города, это требование теперь тоже не слишком навязывалось, и солдаты часто называли себя урожденными castris. Это подразумевает, что их отцы заключили брачные союзы вопреки римскому закону, и сыновья, родившиеся у них во время периода военной службы, сами считались рекрутами, даже если у них не было гражданства и они не могли назвать город своего рождения. В то же время старое предвзятое отношение к провинциалам значительно уменьшилось, тем более с приходом к власти императоров, которые сами были рождены в провинциях, и к концу II в. провинции достигли статуса равенства с самой Италией. Таким образом, разница между легионами и ауксилиями утратила важность, и римские граждане теперь находились в аналогичной пропорции в разных частях армии. История легионов с точки зрения набора в армию, таким образом, претерпела постепенное изменение от армии, набираемой из итальянцев и жителей избранных провинций до войска, завербованного из местных источников, где препятствия, которые представляли рекруты, не являющиеся римскими гражданами, и родившиеся не в римском городе, можно было легко преодолеть.

Почти все свидетельства о регионах, откуда набирали армию, дают нам надписи. Римлянин всегда боялся забвения и поэтому либо сам составлял собственную эпитафию, либо оставлял четкие инструкции на этот счет в своем завещании, которое сначала брат или сослуживец, а позднее – любящая жена или сын выполняли, обязательно увековечив на том же камне свою супружескую или сыновнюю любовь. Такие надгробные надписи часто дают не только легион, где служил солдат, но также его место рождения и все воинские отличия, которые он успел завоевать. Датировать надписи бывает довольно трудно, но помогают следующие соображения. В предыдущей главе мы видели, что черепица, как правило, дает нам возможность приписать конкретный легион к лагерю в тот или иной период. Поэтому обнаружение надписи, являющейся эпитафией солдату с указанием названия легиона, в районе военного лагеря или рядом с ним, дает основание предполагать, что солдат служил в этом легионе в то время, когда легион располагался в данном лагере. Кроме того, некоторые легионы получали почетные титулы за участие в той или иной кампании. Можно предположить, что на солдатской эпитафии название легиона и все его титулы должны приводиться полностью, и, следовательно, их отсутствие в надписи является весомым, хотя и косвенным, указанием на то, что легион еще не получил их, когда воздвигалась конкретная мемориальная плита. И наконец, отсутствие cognomina в солдатской эпитафии, как правило, обозначает, что его служба проходила до начала правления Клавдия, когда cognomina для римских граждан стала привычной практикой.

Прежде всего я рассмотрю существующие свидетельства набора легионов Рейна. В 43 г. легионы II Augusta (Августов), XIV Gemina (Сдвоенный) и XX Valeria (Валериев) были направлены в Британию. Легионы II и XX остались там весь период, который рассматривает данная книга, а XIV – до возвращения в Германию в 70 г. получил почетный титул Martia victrix за службу в Британии. Поэтому любые записи, найденные на Рейне, о солдатах II Augusta (Августов) и XX Valeria (Валериев) можно с уверенностью отнести к периоду принципата до 43 г. Надписи, где легион XIV указывается как XIV Gemina (Сдвоенный) без добавления Martia victrix, наверняка использовались в те же годы. Примерно в то же время легион IV Macedonica (Македонский) был переведен из Испании в Могунтиак, где он оставался до расформирования в 70 г. Следовательно, записи об этом легионе, найденные на Рейне, могут относиться к периоду 43–70 гг. Или в 39, или в 42 г. были сформированы легионы XV и XXII Primigenia (Фортуны Первородной). В начале правления Клавдия первый был направлен в Ветеру, второй – в Могунтиак. Легион XV Primigenia (Фортуны Первородной) оставался в лагере до его исчезновения после восстания Цивилиса. В это же время легион XXII Primigenia (Фортуны Первородной) покинул регион и по возвращении во время правления Веспасиана был направлен на службу в Нижнюю провинцию. За верность в восстании Сатурнина он получил почетный титул pia fidelis Domitiana, и, следовательно, когда он позже занял лагерь в Могунтиаке – в конце принципата Домициана, – записи, оставшиеся после него, должны содержать, по крайней мере, слова pia fidelis. Значит, надписи из Могунтиака, относящиеся просто к XXII Primigenia (Фортуны Первородной), можно приписать к периоду 43–70 гг. Вскоре после 43 г. легион XVI переместился из Могунтиака в Нижнюю провинцию, а значит, записи из Верхней провинции, особенно если у солдата не было cognomina, можно отнести к периоду до 43 г. Из остальных легионов I Germanica (Германский) и V Alaudae (Жаворонков) были в Нижней провинции до 70 г., легион XIII перебазировался в Петовион около 46 г., а XXI был в Ветере до 43 г., когда, согласно черепице, он был переброшен в Виндониссу. Позже, когда он снова оказался в Нижней Германии, при упоминании его номера регулярно встречается почетный титул Карах (Стремительный)\ и его записи можно классифицировать соответствующим образом. Таким образом, существует надежная основа для установления территорий набора рекрутов для рейнских легионов. Чтобы продемонстрировать изменения, 43 г. является подходящей линией раздела, и записи шести легионов, которые были либо только в Германии до этой даты или сменили лагеря примерно в это время, можно сравнить с надписями трех других легионов, которые прибыли в провинцию только в 43 г. Следующая таблица – краткое изложение.

Было бы очень опасно пытаться делать какие-либо обобщения на основании небольшого количества примеров, которыми мы располагаем. Но из отмеченного выше ясно, что на Рейне до 43 г. из 61 солдата 48 были итальянского происхождения, а 12 были выходцами из «романизированной» провинции Нарбонская Галлия. Иными словами, около 80 % солдат были итальянцы, 18 % являлись жителями романизированной провинции. С другой стороны, после 43 г. из 63 солдат 26 были из Италии, 25 – из Нарбонской Галлии и 6 из Бетики, иными словами, доля итальянцев упала до 43 %, а жителей Нарбонской Галии – повысилась до 38 %. Бетика в списке появилась впервые. Последний фактор легко объясняется тем, что легион IV Macedonica (Македонский) был в Испании до того, как перебазировался на Рейн. Короче говоря, надписи указывают на высокую вероятность того, что до 69 г. рейнские легионы состояли в основном из итальянцев и жителей Нарбонской Галлии.

Аналогичный вывод следует из записей двух далматских легионов – VII и XI. В прошлой главе мы отметили, что эти два подразделения получили почетный титул Claudia pia fidelis за верность во время мятежа Скрибониана. Легион VII занимал один и тот же лагерь, пока не был переведен в Мезию, возможно в 58 г. (и определенно не позднее 62 г.), а легион XI был в провинции до года начала Гражданской войны. Предполагая, что почетные титулы, как правило, фигурируют в надписях легионов уже после даты их пожалования, примем 42 г. точкой раздела для изучения районов набора солдат далматских легионов. Данные представим в табличной фарме.

Эта статистика показывает, что до 42 г. итальянцы составляли около 50 %, а между 42 и 58 или 69 г. доля итальянцев увеличилась примерно до 70 %. Судя по всему, это объясняется уменьшением количества рекрутов из азиатских провинций, но любопытно, что восточные солдаты были в западных провинциях еще до 42 г. Утверждение Зеека, что они – остатки армии Антония, является хронологически не обоснованным. Представляется более вероятным, что легион VII до его оккупации Дельминия был в Македонии, а значит, привлекал рекрутов из восточных источников. Это также объясняет неофициальный когномен Macedonica (Македонский), который иногда дают легиону. При такой трактовке аналогичный принцип вербовки применим к далматинским и германским легионам в начальной стадии принципата.

В конце правления Нерона был проведен dilectus, как утверждает Тацит, «per Galliam Narbonensem, Africamque et Asiam supplendis Illyrici legionibus». (В Нарбонской Галлии, Африке и Азии был проведен набор для пополнения легионов иллирийского войска.) Этот набор солдат из трех римских провинций, призванный заполнить бреши в легионах, стоящих в менее романизированных провинциях, продолжает практику раннего принципата. Однако включение Азии и Африки представляется интересным, потому что из-за низких боевых качеств жителей, а также исходя из политических и сентиментальных соображений отсюда ранее поставлялась лишь очень небольшая часть легионов. Насильственная вербовка римских граждан в этих провинциях может означать не более чем попытку уравновесить бремя воинской службы. Хотя возможно, что формирование Нероном в следующем году нового легиона I Italica (Италийского), состоящего исключительно из итальянцев, стало причиной освобождения Италии от более раннего набора.

Широко распространено мнение, что с Веспасианом появилась новая политика набора рекрутов в легионы. Итальянцев перестали вербовать, за исключением Транспаданского региона, и вместо них использовали римских граждан, в основном из провинций Испании. Намерением нового принцепса было удерживать основные силы легионов от имущих классов, отдавая предпочтение пролетариату, и ради этого провинциальным испанским городам давались «латинские права». Более того, автор «Истории Августов» утверждает, что во время правления Нервы, Траяна, Адриана и Аврелия имели место серьезные жалобы римских граждан в Испании на тяготы набора в армию. А во время правления Траяна некоторые обитатели Вифинии, как утверждает Плиний, посылали вместо себя vicarii (замещающих), чтобы занять места в легионах. Но хотя это правда, что Флавии и Антонины широко распространяли гражданские права в провинции и активно использовали новые и, возможно, лучшие материалы для легионов, утверждение, что итальянцев перестали вербовать в армию, все же представляется слишком поспешным обобщением. Замена итальянцев жителями провинций – медленный и постепенный, а вовсе не внезапный и одномоментный процесс. В 70—117 гг., хотя записи за этот период редки и не полны, в рейнской армии доля итальянских солдат осталась примерно такой же, как во время принципатов Юлиев – Клавдиев. К примеру, из одиннадцати надписей, оставленных легионом XIV Gemina (Сдвоенный) между 70 и 92 гг., четыре из Италии, две из Нарбонской Галлии, одна из Норика и четыре из Колонии Агриппины. Из восьми эпитафий солдат легиона X Gemina (Сдвоенный), который был на Рейне в 70—105 гг. (circ.), три из Италии, две из Галлии, одна из Калагуриса и одна из Астиги (Эсиха) в Испании. Еще одна эпитафия из Эмоны в Паннонии. Легион VI Victrix (Победоносный) оставил в Британии записи о солдатах, описывающих себя как «cives Italici et Norici», и одну запись в своем германском лагере о солдате итальянского происхождения. Эти записи, пусть и немногочисленные, если и не дают полного представления о составе германских легионов во времена Флавиев, во всяком случае, свидетельствуют против взгляда, исключающего итальянцев из службы в легионах в эти годы. В Дунайском регионе восточные и местные источники, естественно, начали привлекаться раньше, чем на Рейне, но процесс, судя по всему, был аналогичным. К примеру, судя по восьми надписям, оставленным легионом I Italica (Италийский) в Мезии, два солдата были из Италии, один из Нарбонской Галлии, два из Македонии и четыре из Фракии. Надпись, обнаруженная в Добрудже, что в Нижней Мезии, сделанная «в честь храбрых мужчин, павших в дакийских войнах», показывает трех человек из Италии, двух из Норика, двух из Нарбонской Галлии, восьмерых из Ара Клаудиа, одного из Далмации, одного из Македонии и четырех из Малой Азии.

Изменившаяся система II в. видна в надписи, перечисляющей имена солдат легиона VH Claudia (Клавдиев), которые были набраны в 169 и уволены в 195 г. По местам рождения они разделились следующим образом: Фракия 3, Дакия 6, Паннония 2, Иллирик 3, Мезия 103, castris 7. Показателен пример двух легионов, сформированных Марком Аврелием. Они имеют когномен Italica (Италийский) и номера II и III, словно продолжая серию, начатую легионом I Italica (Италийский) Нерона. Это предполагает, что они набирались из Италии, в противоположность местным провинциальным регионам вербовки других легионов периода. Такой взгляд подтверждается двумя свидетельствами. Единственные надписи, где указаны места рождения солдат этих легионов, показывают, что они происходили из Теревентума (Тривенто) и Сомума, что в Италии. Также в 165 г. М. Клавдий Фронтон выступает в качестве офицера-вербовщика «ad iuventutem per Italiam legendam», должно быть, для двух новых легионов Марка Аврелия.

Политика вербовки восточных легионов из Галатии и Каппадокии подтверждается Тацитом, когда, описывая подготовку к кампании Корбулона, он говорит: «habiti per Galatiam Cappadociamque dilectus» (были проведены наборы в Галатии и Каппадокии). Восточное происхождение солдат легиона III Gallica (Галльского) подтверждает их поклонение солнцу, которое Тацит объясняет «ita in Syria mos est». Скудные эпиграфические свидетельства, касающиеся восточных легионов, подтверждают литературные источники. Например, два солдата, переведенные из легиона III Gallica в легион III Augusta в Африке, были выходцами из Сирии. Из трех записей о легионе X Fretensis (Пролива) две относятся к солдатам галатского происхождения, а одна – к солдату из Сирии. К счастью, значительно более полные свидетельства получены из Египта, и можно считать, вербовочная политика, принятая для легионов там, применялась и в других восточных подразделениях. Лескьер, получивший свои цифры из знаменитой коптской надписи, которая указывает имена и места рождения тридцати шести солдат, и из других надписей, относящихся к легиону III Cyrenaica (Киренаикскому) и XXII Deiotariana (Дейотаров), утверждает следующее. Из 61 солдата в I в. 8 были из Италии, Галлии или Африки, а 53 – из Малой Азии, Сирии и Египта, в пропорции 29 (из Малой Азии, в основном из Галатии) к 24 (из Сирии и Египта). Следует отметить, что большое разнообразие племен среди солдат объясняется тем, что новобранцам предоставляли гражданские права, а 27, включая 4, которые указывают свое место рождения как castris, происходили из племени поллиа. Его обычно выбирали из-за тесных связей с лицами, получившими гражданские права при вступлении в легион. Таким образом, есть четкое свидетельство своеобразной вербовочной уловки. Наконец, переход к местной вербовке подтверждается надписью 194 г., относящейся к легиону II Traiana (Траянову). Из 46 солдат 30 человек были из Египта, а 22 указали как место своего рождения castris.

Интересное свидетельство о легионе III Augusta, которое имеет общее значение для вопроса вербовки в легионы в целом, обнаружил Канья. В I в. были найдены следы только пятнадцати солдат, которые указали место своего происхождения. Из них 7 человек были из Италии, 2 – из Аквитании, 5 из Лугдунской Галлии и один из Белгики. Эта запись является примером нормальной политики римского правительства в отношении вербовки западных легионов. В следующем веке надписи из Ламбезиса встречаются часто и очень часто являются посвящением солдат принцепсу при уходе из лагеря. Список солдат, относящихся к принципату Траяна, показывает 17 человек из Африки, одного из Кирены, 6 из Египта, 60 с востока (в основном из Вифинии и Сирии), одного из Мезии и одного из Галлии. Из них только четверо указывают как место своего рождения castris. Самое удивительное в списке – большой процент восточных рекрутов и уменьшение западного вклада до одного солдата. Возможное объяснение этому факту может быть найдено в неспособности Италии и Галлии справиться с наложенными на них требованиями по поставке солдат в западные легионы, если они также должны были обеспечивать Африканский легион. Следовательно, Африке пришлось обратиться за рекрутами к востоку. Однако возможно, эти восточные солдаты были translate (переведенными) в легион III Augusta (Августов), в то время как отряд из него участвовал в Парфянской войне Траяна. Второй список, относящийся к принципату Адриана, дает аналогичный результат с растущей тенденцией использования местных источников. Из 61 солдата 36 были из Африки, а остальные – из дунайских провинций, особенно Дакии. Наконец, тот же процесс, который мы уже заметили в Египте и Дунайском регионе, отражен в списке 166 г., который дает нам имена 30 солдат, и все они африканцы. Треть из них указывает свое место рождения castris и включены в племя поллиа.

Свидетельства о вербовке в легионы показывают, что и сенатские, и имперские провинции выделяли свои квоты для высшего эшелона полевой армии. При выборе конкретных регионов, которые должны были обеспечить солдат для легионов и ауксилий соответственно, устанавливалась комплементарная система. Так, Нарбонская

Галлия, важная территория набора в легионы, обеспечивала только две алы вспомогательной кавалерии, а Ретия практически не поставляла легионеров, зато давала восемнадцать когорт вспомогательной пехоты. Также Галатия, поставлявшая легионеров, обеспечивала только шесть вспомогательных когорт, которые формировались Траяном. Но поскольку она поставляла легионеров для Египта, небольшой вклад провинции в формирование ауксилиее оставался незамеченным. Наконец, если солдат ауксилии обычно описывал себя как принадлежащего к конкретной natio (нация, народ), легионер I в., говоря о своем происхождении, в первую очередь ссылался на свой родной город. Ауксилий, к примеру, Trever natione (относится к племени треверов), а легионер, завербованный из того же региона, описывается как domo (Claudia) Ага, то есть принадлежит к Колонии Агриппины.

Теоретически мобилизация была в силе на протяжении всего периода принципата, но, вероятнее всего, была некоторая разница в ее применении на востоке и на западе. Слово dilectus использовалось Тацитом для описания процесса заполнения брешей в легионах армии Корбулона, а также как специальное средство доведения легионов Илирика до нормальной численности в 65 г. Поэтому, хотя, строго говоря, dilectus — это munus (обязанность), которую должны были соблюдать все граждане, создавалось впечатление, что не было трудностей в первом веке принципата с поддержанием сил западных легионов добровольным набором в Италии и тех провинциях, где было много римских городов. В то же время сбор армии в регионах, которые еще не получили римского гражданства, или срочная нужда в пополнении требовали приложения определенных усилий. Такой dilectus выполняли по приказу лично принцепса, который являлся главнокомандующим армией. Хотя в порядке любезности Август и Тиберий получали разрешение сената на вербовку в сенатских провинциях, этот обычай впоследствии утратил значение, и dilectus в Нарбонской Галлии, Азии и Африке не представлен Тацитом, как senates consulto (сенатус консульт – сенатский декрет). Специальные люди – dilectatores — использовались принцепсом для мобилизации новых рекрутов. Они имели полномочия выяснять пригодность рекрутов и отсеивать больных. В Италии эта обязанность доверялась человеку в ранге сенатора, в сенатских провинциях – проконсулам, в имперских провинциях – высокородному аристократу. К примеру, Агрикола, будучи претором, вел dilectus в Италии во время принципата Веспасиана. А в 59 г. проконсул Педий Блез выполнял ту же обязанность, хотя и не так честно, в сенатской провинции Кирена. Аналогично неназванный dilectator набирал рекрутов в прокураторской провинции Фракия во время правления Траяна, а надпись, датированная серединой II в., описывает некого Юлия Цельса, который был «dilectator per Aquitanicae XI populos».