Глава 25

Безбрежный изумрудный океан простирался, куда только хватало взгляда. По голубому небу бежали белоснежные пушистые облака. И солнце, рыжее солнце царило повсюду, отражаясь от воды и пуская «зайчиков» в глаза. Даже большие круглые очки на пол-лица не спасали.

Небольшой траулер, на котором мы отправились на прогулку, бодро бежал к горизонту, рассекая волны. Ветер нещадно трепал мои волосы, стянутые в хвост, приходилось придерживать соломенную шляпу на макушке, иначе от солнца не спрятаться. Зато очки и широкополая шляпа позволяли не таясь наблюдать за тремя мужчинами на корме, настолько похожими, что с первого взгляда можно определить близкое родство.

Высокие, с крепкими мускулистыми фигурами, броские брюнеты, только у самого старшего поблескивали седые виски, одеты в легкие светлые рубашки и плотные шорты чуть ниже колен. Впервые за время нашего знакомства Доминик полностью раскрылся эмоционально, расслабился. Опираясь локтем на плечо брата, он о чем-то рассказывал отцу, непривычно жестикулируя.

Ксандр Ресс — глава этого чудного семейства — хохотнул. Потом веселье поддержал брат Доминика — инспектор Рыбоохраны Раш Ресс. Через минуту громко смеялись все трое. И я наблюдала за ними с улыбкой, не в силах насмотреться на одного из них — самого высокого, самого любимого, неповторимого Доминика.

Почувствовав любопытный взгляд, он неожиданно посмотрел на меня и широко улыбнулся. Я расплылась в довольной ответной улыбке. И в этот момент ветер-баловник сорвал с моей головы шляпу и понес к поручням. Через мгновение сразу трое Рессов с азартом понеслись вдогонку за сбежавшей шляпой, памятной по первому свиданию с Ником. Мужчины лихо и ловко перепрыгивали препятствия — любо-дорого смотреть. Доминик обогнал отца, подпрыгнул, зацепился за запасную мачту и, опасно нагнувшись за борт, держась за веревку, поймал шляпу над водой в последний момент. Настоящий акробатический трюк! У меня даже дух перехватило.

Подтянувшись, он легко перелетел обратно и, предвкушающе улыбаясь, направился ко мне. Закрыв меня от всех и от солнца своим телом, вернул беглянку на макушку, слегка пришлепнув сверху, чтобы плотнее села. Затем подтянул за поля шляпы ближе к себе и приник к моим губам. Ветер, брызги, небо над головой и ощущение ласковых мягких губ любимого мужчины с привкусом соли.

Я потянулась к Доминику, стараясь встать теснее, ближе, охватила ладонями потемневшее за день от загара и щетины лицо, наслаждаясь родной колючестью и ощущением горячей кожи, и повисла у него на шее, а он, продолжая целовать, приподнял меня над палубой, обняв за талию.

На миг отстранился, потерся носом и довольно шепнул мне в губы:

— Я люблю тебя, мой Рыжик.

— Я готова вечность так провести, Медвежонок, — шепнула игриво.

Мне очень понравилось ласковое прозвище, которое дала Доминику его мать. Оно идеально легло на язык. И если вначале я подтрунивала над большим и плечистым шелоном, то потом скорее нежничала.

Ник вновь поцеловал меня, слегка прикусил губу, лизнул…

— А что это вы тут делаете? — сверху неожиданно раздался голос Ясмины.

Доминик неохотно оторвался от моих губ, а я, задрав лицо, взглянула на подругу, которая совершено бессовестно ухмылялась из рубки. Ее Арджанчик выйти вместе с нами в океан не смог. Младший Ресс — Элай, ищейка, служащий внуком в Мууне, — попросил помочь в «одном деле». Хловелесс, конечно, не выдержал испытания очередной загадкой и, виновато чмокнув любимую в румяную щечку, на низком старте рванул расследовать новую тайну. Ищейки — что с них взять, призвание.

К нам подошел отец Доминика, и хитрюга Ясмина, посмотрев вдаль, сразу поинтересовалась:

— Капитан Ресс, а мы не далеко ушли от берега? А то мне отсюда уже видна граница с туманом.

Озорно улыбнувшись, Ксандр «порадовал»:

— Как раз к нему и плывем. Я же обещал вам незабываемое путешествие перед свадьбой.

Мы с Ясей насторожились и преданно уставились на пожилого шелона:

— Ой, да нам и простой морской прогулки достаточно…

— Загорели, морским воздухом подышали…

— Трусишки, — рассмеялся Доминик, еще крепче прижимая меня.

Да какая разница, куда и зачем плывем, ведь мы вместе, рядом, а значит, лично мне уже ничего не страшно. Но чуточку волнительно. Хорошо, признаюсь, очень волнительно, особенно если смотреть на быстро приближающуюся серую мутную пелену Голодного тумана.

Ясмина вышла из рубки, где болтала с помощником Ксандра, и спустилась к нам на палубу. Ее яркая свободная туника парусом надувалась от ветра, а рыжие волосы свободно реяли флагом. Как она потом их расчесывать будет, непонятно.

Но через минуту-другую мне стало не до подруги и других спутников, я во все глаза таращилась на плотную стену тумана, качающуюся на волнах. Казалось, наш кораблик летит навстречу гибели — надвигающаяся клубящаяся масса без конца и края сплошным потоком тянется вправо и влево. Еще немного — и мы врежемся в гуманную завесу. Но рулевой начал плавно забирать в сторону. К моему облегчению, мы шли вдоль этой «живой» стены, тщательно огибая возникающие то тут, то там туманные островки или завихрения. Я не дышала, наверное, неосознанно цепляясь за руку Доминика, обнимавшего меня за плечи, позволяя стоять на своих двоих.

Если в самом начале туманной массы еще можно было что-то разглядеть, то дальше она становилась более плотной и непрозрачной. Лишь грезились в ее глубине какие-то мрачные, пугающие тени.

— А как вы здесь рыбу ловите? — в страхе прохрипела Ясмина, с другой стороны цепляясь за Доминика. Даже на миг стало смешно: мы походим на цветные гроздья, облепившие могучее дерево.

Ксандр явно наслаждался и нашим священным трепетом, и отменным настроением счастливого сына.

— Ближе к туману рыба водится больше и крупнее. Не многие решаются ставить сети так близко, но туманники, подобные мне, чувствуют грань. Сложно объяснить, но я знаю, когда нужно остановиться и повернуть к берегу. Видимо, поэтому моя семья живет в достатке. Туман многое дарит своим детям. Не только магический дар, просто не все могут оценить.

Отец Ника нахмурился и хотел еще что-то сказать, но тут за нашими спинами раздалось громкое «бу-у-у». Мы с Ясей дружно завизжали, подпрыгнули, а вот Доминик зарычал, сразу потеряв благостный настрой:

— Раш, ты совсем сдурел? Месяц не прошел, как они чудом выжили, а ты в глупые игры решил поиграть? Тренируй нервы своей жене!

Мы быстро успокоились, когда обнаружили за нашими спинами сконфуженного взрослого мужчину. Раш — суровый инспектор Рыбоохраны и гроза браконьеров на просторах океана — смущенно пробурчал извинения.

Рулевой по знаку Ксандра повел кораблик к берегу, а через полчаса мы отведали собственного улова. К моей досаде, порыбачив час, лично я добыла себе одну-единственную рыбку, несъедобную, как сказали Рессы, и даже кем-то уже погрызенную и потому, наверное, попавшуюся. Всю остальную мою наживку благополучно съедали расторопные морские обитатели. Зато Доминик пошел в отца. Его садок оказался под самую крышку.

Прямо на палубе Ксандр развел костерок в чугунном котелке, положил над ним металлическую решетку, на которой мы и жарили рыбку, пахнувшую просто божественно. Вкусную — непередаваемо!

Но еще лучше было сидеть между ног Доминика, окруженной его руками, отделять рыбу от костей и кормить ею друг друга, наслаждаясь и обедом, и общением с друзьями и родственниками, и ветром, и небом, и просто самой жизнью. Как же вкусно жить, когда ты счастлива и любима!

Поглядывая на Ксандра Ресса, я вспомнила, как мы вчетвером на одном автомобиле, в компании с Арджаном и Ясминой, ехали в Муун. Долгое, но веселое путешествие; дорогу, петлявшую то по полям, то вдоль побережья. Возле дорожного указателя «Муун» нам встретился целый кортеж служебных автомобилей. У дверей стояли крепкие парни в форме различных служб, и выглядели они не очень приветливыми.

Вначале мы с Ясей решили, что произошла авария и поэтому столько машин собралось, но наши мужчины загадочно переглянулись, развеселились, далее мы услышали многоголосый рев клаксонов и тревожных сигналов. После мы с Ясей и вовсе оторопели, когда водителю нашего автомобиля по громкой связи из машины со знаками ВКС и включенной сигналкой приказали остановиться. Уф-ф-ф! Оказалось, нас приветствовали родственники и друзья Хловелесса и Ресса. Торжественная встреча стала первым сюрпризом в цепочке дальнейших, порой самых невероятных, преподнесенных нам на их родине.

Первый день в гостях у родных Доминика для меня был сплошным хаосом — экзотическим и забавным. Во-первых, потрясла огромная территория, по сути, пригородная ферма, где обосновались Рессы. Пока мы ехали по ней, я увидела несколько домов с садами. Как пояснил мой любимый, здесь живут родители и четверо его братьев со своими семьями. Настоящий клан!

Во-вторых, поразили пятеро братьев Рессов, похожих друг на друга не только внешне, но и повадками. У средних, об этом я знала заранее, семьи-жены-дети. И вот вся эта замечательная, радушная и оптимистично настроенная масса разновозрастного народа ринулась обниматься, знакомиться и тискать меня. Скоро начались сплошные курьезы: облили лимонадом, младенец срыгнул мне на грудь, обувь описал кот, а какой-то неопознанный пес отгрыз ручку у моего дорогого чемодана.

Мама Доминика, Марго — высокая кареглазая толстушка, — вела себя так, словно мы знакомы тысячу лет, а не три раза поговорили по телефону. Каждый инцидент с моими вещами воспринимался как хороший знак: кот к плохим людям в башмаки не присаживается, брезгует, понимаешь, мочиться куда попало; у младенца со слабым желудком я, согласно поверью, погуляю на свадьбе; лимонад на моей новенькой юбке смыл проблемы и привнес в жизнь больше сладости. А чемодан без ручки и неизвестный пес… не помню, сюрприз вроде, потом узнаю.

Узнала!

К вечеру выяснилось, что родня Ресса готовится к свадьбе, более того — к моей, вернее, нашей с Домиником. А впереди столько дел, столько дел… Правда, мне доверили-поручили-оставили исключительно выбор свадебного наряда.

Ближе к ночи в истерике позвонила Ясмина. Ее ситуация отличалась от моей целехоньким чемоданом, и надули ей не в башмаки, а прямо на колени — младенцы оказались и в семье Хловелесса. Выяснилось, что завтра нам идти заказывать свадебные платья, ведь сдвоенная свадьба гораздо дешевле обойдется, и главное — накормить толпу гостей можно побогаче и погулять от души.

И ладно я, предложение руки и сердца Доминик сделал мне на следующее утро после поминок. А вот Ясмину позвали замуж непосредственно в кругу семьи, причем шумели так, что она не сразу разобрала, о чем идет речь. И что там невесте ненаглядный жених пытался втолковать, пока та колени вытирала после восклицания «Ой, он нечаянно!», можно только догадаться.

Ксандр пошутил, мол, столичный Хловелесс не промах, специально так подстроил. Видимо, боялся, что состоятельная менталистка откажет заурядному внуку, отягощенному даром ищейки. Если бы мой будущий свекор знал, как Ясмина бесилась и расстраивалась, ежедневно ожидая заветных слов, даже сама хотела позвать Арджана замуж.

Наши отчаянные попытки достучаться до окружающих — все-таки неделю назад мы похоронили близкую подругу, и столько людей погибло, поэтому нельзя же вот так сразу забыть и гулять на свадьбе, — на корню пресекли две прекрасные женщины. Марго Ресс и Лиа Хловелесс убедили нас не противиться. Это был единственный печальный момент, когда десятка два женщин сразу из двух «кланов» — ищеек и шелонов, «мальчики» которых дружат с пеленок, грустили вместе с нами, даже всплакнули немножко. Затем обе главные мамы сказали, что мертвым все равно, когда живые женятся: через два месяца или через неделю. А вот для живых очень важно не терять отпущенное судьбой время, а проживать каждый день словно последний.

И следующие три недели мир для нас словно сошел с ума, не давая ни на миг горевать и задумываться о маньяках и убийствах. Какой-то чумовой стаей мы с родней мотались по небольшому городку, в котором с незапамятных времен обосновались рыбаки и истинно сельские жители, и знакомились, знакомились, знакомились. Раздавали приглашения, громко спорили о цвете розочек на двух свадебных тортах, искали загадочные красные ленточки и учились бросать букет невесты.

Каждая невестка Марго рассказала о своем опыте, потом включились две сестры Хловелесса, еще три кузины Рессов со стороны Марго и прочие экс-невесты числом около двадцати. Просто нам всем «повезло» столкнуться в кафе за обедом на одной из центральных улиц Мууна. Правда, улиц всего три, таких больших, но кто их считает и тем более сомневается в случайности подобной встречи.

Меня сочли слабачкой: букет — пучок засохших цветов, без зазрения совести выдранный одной из кузин с ближайшей клумбы, — поймать никто не смог, «потому что бросала без души». А вот Ясмина в слабаки не захотела, как следует размахнулась очередным тренировочным невестиным букетом — лето сухое выдалось, вот и нашли горшок где-то и вынули прямо с комком земли поникший стебелек. А душа Ясмины так и просила срочно попасть в кого-нибудь из будущих родственников. Попала! В витрину соседней кулинарии… Дзинь-хрясь-ой-ой-ой…

Может быть, в каком-нибудь другом городе мира хулиганы сломя голову бросились бы прочь, а муунские довольные хулиганки хохотали от всего сердца, обсуждая меткость Арджановой невесты. Более того, владелица заведения, в котором разбили стекло, выяснив причину порчи, и главное — кто именно и с какой целью бросал «цветы», неожиданно смутилась и нежно прижала к груди комок земли. Оказалось, хорошей приметой не стоит разбрасываться — вдовствует женщина. Но мы с Ясей смешались, извинились и, заплатив за испорченную витрину, увели родственниц в безопасное место.

Таким образом пролетели три недели. Были и своеобразные развлечения, посиделки, иногда мы с Марго вместе готовили на огромную и шумную, но очень дружную семью. Наши мужчины пили в саду домашнее пиво, заедая сушеной рыбкой собственного улова и вяления.

Еще это теплое солнечное время открыло для меня Доминика с новой стороны. Не сурового холодного шелона, а любящего сына, брата и семьянина. Они с отцом и братьями по случаю вместе обновили родительский дом. Я частенько замирала, стоя во дворе с кувшином холодного лимонада, наблюдая за полуголым Домиником, укладывавшим черепицу на крыше или пилившим доски. И поймала себя на том, что испытываю какое-то необъяснимое эротическое возбуждение, когда он, поймав мой взгляд, выпрямлялся, отчего пот бежал по загорелой спине и груди, и, отложив инструмент, направлялся ко мне. Пару раз после подобных сцен мы сбегали к океану — побыть вдвоем и любить друг друга.

Даже не знаю, в какой момент я избавилась от тяжести в душе, накопившейся за несколько лет под гнетом одиночества.

И вот платья висят в наших спальнях; через два дня я стану госпожой Эвелиной Ресс, а подруга — Ясминой Хловелесс. А морскую прогулку мудрый Ксандр устроил, чтобы дать нам передышку, возможность побыть почти вдвоем. Отдохнуть от толпы. Мой новый родственник — удивительный человек: любит уединение и наслаждается окружением своих родных.

Домой мы приплыли ближе к вечеру, обгоревшие, но счастливые-е-е. Потом я сидела на уютной большой веранде, скрытой в тени сада, слушала, как поют сверчки, переговариваются замечательные люди — моя семья, лениво отмахивалась от настырного кота, пометившего все мои туфли и пытавшегося тайком слизать сметану с моего лица. Дело в том, что я обгорела на прогулке, и Марго, не слушая возражений, намазала меня густой сметаной и наказала не прятаться, де не заразно, а наглый котище воспользовался случаем, чтобы поживиться. Мне было так хорошо, что даже прогнать хитрого проныру пожалела. Правда, стоило рядом со мной сесть Доминику, кошак быстро удалился и хищно позыркивал на меня из-под соседней лавки.

Смывая сметану перед сном, я мстительно ухмылялась: «Не будет тебе сметаны, разбойник, за мои испорченные туфли».

Когда за окном царила южная жаркая ночь и я засыпала, Доминик неожиданно обнял меня со спины крепко и прошептал на ухо:

— Я бы очень хотел… дочь, похожую на свою маму, такую же красивую и рыжую.

Я смутилась, завозилась и повернулась к нему, чтобы посмотреть в глаза:

— Все мужчины мечтают о сыне, а ты — о дочери?

Очень серьезный разговор накануне свадьбы. Мой шелон молчал, его глаза светились, выдавая эмоциональное напряжение. Затем он поднял руку и, с каким-то загадочным голодом рассматривая, мягко, с невероятной нежностью погладил мое лицо, затем плечи, спустился по рукам к ладоням и, перехватив их, поднял и поцеловал каждый палец.

— Эва, я понимаю, — негромко произнес Ник, — ты слишком сильная туманница, чтобы вести домашний образ жизни. Дар не позволит…

— Я очень люблю дело, которым занимаюсь, — взволнованно то ли просипела, то ли прошептала я.

— Это я тоже заметил, — по-прежнему тихо заверил Ник. — Поэтому прошу у тебя только двух детей, в идеале дочь и сына. Я обещаю, что не запру дома и буду помогать всегда.

Я облегченно приглушенно рассмеялась, потянулась и потерлась носом о его нос, потом поцеловала.

— Я тоже хочу детей. Нет, мечтаю! Если ты согласен, то сразу после свадьбы займемся решением этого вопроса.

— Мы будем менять дом или ты…

— Нет! — Я мотнула головой. — Твой дом меня полностью устраивает, в нем спокойно и комфортно. Там Шнурок и Звонок…

— Туман, — ругнулся Доминик, — этот пес сведет любого с ума своим лаем.

— Зато он не гадит в мои туфли и не грызет ручки сумок, оставленных без присмотра. И не…

— Я понял, любимая, — улыбнулся Ник, — чем ты его взяла.

— Чем? Он меня сразу признал, сам.

— Ты единственная, кто нашел в нем хоть одно достоинство.

— Я могу еще много хорошего в нем найти, — возмутилась я.

— Посмотрим, что ты скажешь о его достоинствах, когда он разбудит тебя или ребенка после бессонной ночи…

— Мы с ним договоримся, в случае чего Шнурок его приструнит. Все равно у тебя самый лучший дом на свете со всеми его призраками.

Вот так, таинственно перешептываясь под покровом ночи, мы заснули.

Теперь я полностью убедилась: Муун — сплошной сюр и город безумцев! А традиции севашцев — неподражаемы!

Церемония бракосочетания проводилась на берегу, в живописной тихой гавани. У подножия холма, прямо на зеленом лугу, установили праздничные столы, вовсю готовили мясо и традиционную рыбу, подростки разносили тарелки и блюда.

На старом причале расстелили длинную дорожку, вдоль которой по обе стороны расставили несколько рядов складных стульев — сотни две точно, с учетом того, что приглашенных более четырехсот человек. Мне такая свадьба и в страшном сне присниться не могла, но я в тот момент еще не знала обо всех нюансах.

Взрослые и дети заняли места. Обычно с одной стороны сидят родственники и друзья невесты, а с другой — жениха. На нашей двойной свадьбе регламент был немного иной. Слева расселись родные и близкие Ресса, справа — Хловелесса. Вдоль дорожки стояли в основном юные девушки и молодые женщины с зеркалами, причем держали их отражающей стороной к себе. Как пояснила Марго, это тоже примета: зеркало отражает зависть, злых духов и плохие пожелания от молодоженов. Очередная севашская свадебная традиция.

Нас с Ясминой привезли на шикарном открытом автомобиле, встречали и помогали выйти Арджан и Доминик. Какие же они красивые! Мы с подругой схватились за руки от избытка эмоций. Наши смуглые брюнеты за несколько недель отдыха на свежем воздухе загорели еще больше, что называется, посвежели. Что ни говори, а взгляд у отпускника всегда отличается. В белоснежных смокингах, потрясающе сидевших на их мужественных фигурах. Арджан надел галстук-бабочку и сверкал синими глазищами, взглядом поедая Ясмину.

Доминик предпочел расстегнуть пару верхних пуговок на рубашке и не задыхаться на жаре. Обежал глазами мою фигуру, увы, затянутую в тугой корсет с жемчужным лифом и пышной юбкой из белого газа, но красота требует жертв. Черные знаки на висках моего шелона запульсировали, ему явно с трудом удавалось держать контроль над чувствами и эмоциями. И, судя по полыхнувшим глазам, застрявшим на моей груди, полуоткрытой декольте и приподнятой корсетом, он бы меня с удовольствием перекинул через плечо и уволок в пещеру.

Фата, традиционная для Северного континента, на Южном не принята. Волосы утром долго расчесывали до идеальной волны. Затем наши родственницы, помогавшие одеваться, в один голос восхищались шикарным сочетанием красного на белом. Знали бы они, что значит теперь этот контраст для меня…

Каждый жених привлек к себе свою невесту, потом под «живую» музыку мы торжественно ступили на красную дорожку. На другой стороне нас уже ждали двое священников, один из которых с черной перевязью. Экзорцисты на свадьбах обычно проводят скорее показательный, чем настоящий ритуал соединения душ, и черную ленту в таких маленьких городах надевают для проформы. Экзорцистов на каждую церковь или даже округ не хватает. Но традиция красивая, вот и устраивают. Хотя лицо конкретно этого мне показалось знакомым. Вспомнила, что видела его недавно на похоронах Соры.

Пока мы вчетвером шли по дорожке, народ с радостными одобрительными улыбками смотрел на нас. Меня буквально переполняло волнение и счастье, что совсем скоро я стану женой Доминика, эмоции зашкаливали. В какой-то момент щиты не выдержали…

Мы прошли полпути мимо восторженно замерших девушек, державших зеркальные «щиты». Некоторые из них скорее откровенно любовались своим отражением, нежели женихами и невестами, по вполне понятной причине: каждая брюнетка выглядела как картинка. И тут я услышала, что одна юная особа шепчет, страстно обращаясь к высшим силам, умоляя и ей послать красивого сильного мужчину. И море удачи, и дачу у моря, и платье богаче, чем у двух приезжих невест. Неожиданно из ее зеркала вылез призрачный кукиш, потом показалась часть головы призрака старой женщины, и та мерзко прошипела:

— Вот тебе! Ишь ты, размечталась! И жениха тебе, дурехе, и платье покрасивше, и денег сундук! Шиш тебе!

Незадачливая мечтательница завопила, скосив глаза к призрачному кукишу, стоявшая рядом с ней девушка в страхе шарахнулась в сторону и уронила свой «щит». Зеркало — вдребезги. Дети — в слезы. Я — срочно брать себя в руки и восстанавливать контроль над даром зеркальщика.

— А я предлагала на дорожку валерьяночки выпить! — буркнула Ясмина.

— Зеркало разбили… помрет кто-то скоро… — зашептались гости.

Дело исправил священник с черной перевязью. Быстро подошел, забрал зеркало с торчащим из него призрачным кукишем из дрожащих рук девушки и закрыл отражение ладонью, под ней ярко блеснуло, и в следующий миг дух исчез.

Отпустив руку жениха, я подошла к гостье, уронившей зеркало, расстроенной до слез, и с помощью силы собрала разбитые кусочки, полностью восстановив отражающую поверхность. К сожалению, подобные фокусы я могу совершать только с зеркалами. Через минуту я подняла целое зеркало, жаль, без рамки, и вернула его хозяйке.

Народ зашептал:

— Ох, теперь никто не умрет…

К концу дорожки, когда мы, наконец, добрались до площадки, где предстояло принести брачные обеты, на задних рядах уже обсуждали, что я спасла жизнь кому-то из гостей. Правда, непонятно, кому конкретно, но народ же попусту говорить не будет…

Оба священника смотрели на нас с Ясминой слегка удивленно — среди сотен темных голов лишь две рыжие, причем как в прямом, так и переносном смысле. Перед каждым священником на маленьких столиках — два подноса со странными для свадьбы предметами, но это если не знать процедуры обряда. Я мысленно содрогнулась, разглядывая на «своем» подносе ритуальный кинжал и два красивых, вожделенных кольца. Несколько минут мы слушали торжественные речи священников, потом женихам предложили лишить нас непорочности, тем самым принимая в жены.

Доминик с Арджаном взяли кинжалы. Я заглянула в черные яркие глаза своего жениха, он улыбнулся мне так, что в груди защемило от нежности, — понял, что я испытываю, глядя на нож Поэтому быстро, аккуратно срезал с моей талии красную ленточку и положил вместе с ножом на поднос.

Дальше была очередь невест. Мы обязаны уколоть до крови палец жениха. Пролитая капля крови означает, что муж берет на себя все тяготы и трудности семейной жизни за самую первую кровь, пролитую невестой на брачном ложе. В общем, женщина один раз пострадает, а мужчина потом всю жизнь расплачивается, как хихикала Ясмина накануне, слушая наставления.

Я вздрогнула, уколов Доминика, самой стало больно, но мой шелон ласково улыбнулся, с любовью глядя на меня. Я бросила взгляд на Ясмину, которая с тяжелым вздохом уколола Арджана, а едва выступила кровь, неожиданно сорвалась с места и понеслась прочь, прикрыв рот рукой и подхватив подол длинного платья.

Мать Арджана кинулась за будущей невесткой.

— Невеста не переносит вида крови? — посочувствовал священник.

Гости с любопытством притихли.

Арджан поспешил оправдаться:

— Простите. Это все последствия встречи с маньяком…

— Как вы нелестно о себе, господин Хловелесс, — усмехнулся священник-экзорцист, подошел к нему и шепнул на ухо.

Мы с Домиником стояли близко, поэтому по губам прочли, что Ясмина ждет ребенка. А любой экзорцист чувствует живые души, даже не рожденные.

Арджан, услышав новость, кинулся за любимой.

Потрясенная счастливым известием, проводив его взглядом, я посмотрела на Доминика — разделить с ним радость за друзей. Он слегка хмурился и честно признался:

— Даже неловко как-то на собственной свадьбе завидовать другу.

Я обняла его и твердо пообещала на ухо:

— Сегодня же этим вопросом займемся. Самое время…

После возвращения бледной, но повеселевшей Ясмины церемонию продолжили. Но, когда мы повторяли за священником клятвы, опять помянули кровь, что она едина в супругах, и моя подружка скривилась, а через мгновение понеслась в сторону.

Народ веселился. Я краем глаза заметила ходящие по рядам бутылочки коньячка с шоколадками. Глаза гостей все сильнее сияли радостью, а слухи расползались. Сидящие на первых рядах Марго с Ксандром, братья и друзья Доминика и особенно Дариан широко улыбались. Видимо, тут только я волнуюсь, а остальные наслаждаются праздником. Жаль, мой дорогой Шорта Михайлович приехать не смог, уж он-то навел бы здесь наши, рошанские порядки. Все прошло бы как по маслу.

Наконец беременная невеста вернулась, и церемонию завершили. Меня распирало от удовольствия, я не могла насмотреться на своего мужа, а он стискивал меня в крепких объятиях, не в силах выпустить и на миг. Букеты после тренировки отлетали от нас с душой и прицельно, раздавшийся торжествующий визг свидетельствовал, что «счастье» попало в нужные руки.

Веселье продолжилось на лугу, и только потом я поняла, почему Доминик ни на шаг не отпускал меня. Свадьба не только пела и плясала, но включала элементы «военно-спортивного» мероприятия. А я «боец» неподготовленный.

Только я собралась поесть, ведь со вчерашнего обеда ни кусочка во рту, почувствовала, что кто-то трогает меня за ногу. Рефлекторно выпрямила колено, и носок туфли впечатался во что-то мягкое. Стол с грохотом подпрыгнул, а минуту спустя из-под него вылез младшенький брат Доминика Элай с расплывающимся синяком под глазом. Я испуганно и виновато ахнула, а гости и родственники, наоборот, громко посмеялись над проколовшимся ищейкой, который не смог спереть туфлю у бдительной невесты.

Дариан, приехавший непосредственно перед официальной церемонией, тихонько рассказывал Доминику, как проходило разбирательство по делу о несанкционированном использовании Стража, нарушении дисциплины и других прегрешениях, которые вменяли моему мужу. Спустя три недели руководство СОАТа пришло к выводу, что действия Доминика были правомочны, полностью соответствовали обстановке, защищали интересы граждан Севаша. Решили, что хватит Рессу отдыхать, пора возвращаться на службу. Через два дня мы должны быть дома, а Доминик на работе. Медового месяца нас лишили!

Ясмина час просидела не в силах смотреть на еду, потому что все кому не лень подшучивали над ней, к месту и нет поминая кровь. Наконец новобрачная адаптировалась к ситуации и приступила к закускам. В этот момент все захотели увидеть поцелуи молодоженов. Арджан мягко улыбнулся, с сочувствием глядя на любимую, оба начали подниматься — и тут невеста, ойкнув, исчезла под столом. Через секунду там кто-то вскрикнул, выругался, взвыл. Не успел Арджан нырнуть под стол, оттуда с победным видом вылезла раскрасневшаяся Ясмина.

Позже выяснилось, что Элай решил реабилитироваться, украсть туфлю у второй невесты, но не учел, что они у нее на ремешках. Дернул сильно — и в итоге получил не только туфлю, но и ее хозяйку. Причем прямо в зубы, в печень и во второй глаз. Стоит ли говорить, как он разочаровал гостей и родственников?..

Когда вынесли праздничные торты, смеяться было больно. Мы с Ясей тихо тряслись от смеха, глядя на кулинарные шедевры. У нашего торта дети объели все украшения с нижнего яруса, и кто-то даже покусал «остов». У торта Хловелессов кто-то решил попробовать фигурки новобрачных. Начал с головы, но, обнаружив, что они несъедобные, положил надкусанные рядышком. Ерунда какая, в конце концов, дети оба шедевра и съели, пока пьяные взрослые носились по холму и отлавливали разбежавшихся овец, которых нам подарили. Тоже хорошая примета, но наряды у некоторых и пара столов не уцелели.

Потом начались «силовые» развлечения, и в результате чуть не пострадал священник и подкосился головной стол. Главное, с человеком все в порядке, а стол… работа у него сегодня такая. У зеленого холма под закатным южным солнцем всем было весело. Народ пел, танцевал, развлекался изо всех сил, и, несмотря на случайности и курьезы, этот день стал самым счастливым в моей жизни.

Потом была наша первая брачная ночь в бунгало, вынесенном надстройкой в океан, и лунная дорожка указывала нам длинный, светлый, сияющий, жизненный путь. И целое море любви и нежности, в которой мы купались до рассвета.