Глава 4

В четверг, 4 сентября, после молитвы и завтрака Хазани вышел во двор вместе с женой.

– Тревожно мне, Муштак, – сказала она.

– Почему? Обычная поездка. Куплю запчасти, встречусь с земляками и вернусь домой.

– Вот эта встреча и беспокоит меня.

– Напрасно. Что в ней такого? Познакомимся, посидим.

– Почему ты не хочешь взять с собой Анвара?

– У него, Ламис, в чайхане работы много. Незачем отрывать сына от дел.

– Ты знаешь, у меня такое же чувство, как тогда…

– Когда именно?

– Когда ты с моим братом ушел к холмам. Потом все узнали, что там был уничтожен американский патруль.

– Не забывай, что тот патруль застрелил нашего внука. Убийцы должны были поплатиться за это. Мы их покарали.

Ламис вздохнула и сказала:

– Но вы рисковали жизнью.

– Так ведь все обошлось. Разве нет?

– Один раз обойдется, второй, а на третий может и не повезти.

– Я прошу тебя не волноваться. Наверное, ты давно заметила, что твой муж – взрослый человек. Он хорошо знает, что делает.

– А ведь ты едешь к тем людям, которые сбили американский самолет!

– Почему ты так решила?

– Женское сердце чувствует. Его не обманешь.

– А ты вспомни, Ламис, что до этого сделали американские летчики?

– Я помню. Это ужасно, но не можешь же ты один мстить за всех. Или решил уйти из мирной жизни и вернуться на войну?

– Такая вот мирная жизнь и заставляет мужчин уходить на войну. Но я тебе обещаю, что обдумаю свое решение, не забуду о семье.

– Вчера поздно вечером приходил отец. Вы долго разговаривали. Он знает, для чего ты едешь в Кабул?

Хазани улыбнулся и ответил:

– Конечно, знает. Я еду за запчастями, расходными материалами, оборудованием для мастерской.

– Я имею в виду русских.

– И о них знает.

– Он одобрил твое решение?

– Отец даже помог мне.

Ламис прижалась к мужу и сказала:

– Вы, мужчины, все такие. Только о себе думаете.

– Ламис, ты говоришь не то.

– Возможно. Потому что не хочу потерять тебя. Ведь нас соединил Всевышний.

– Вот! Правильно. Нас с тобой действительно соединил Всевышний. Он милостивый и милосердный и сохранит нас друг для друга. Но ладно, дорогая, поехал я.

Ламис поцеловала мужа и направилась к воротам.

Хазани сел за руль, завел автомобиль.

Жена открыла ворота. Пикап выехал со двора и пошел по улице Маргина.

Хазани не спешил. Он доехал до Кабула за полчаса, посетил несколько мелкооптовых магазинов запчастей, купил все то, что ему требовалось. Для перевозки дистиллятора, весьма крупного по размерам, Муштаку пришлось нанимать грузовик.

К полудню он управился с делами, двинулся к центру столицы и несколько раз проехал мимо того самого магазина. Это был обычный дукан, каких на площади много. Только вот рядом с ним зияло пустотой место пожарища. Там уже велись строительные работы, но то, что тут произошла такая беда, было заметно.

Хазани свернул на поперечную улочку. Ему повезло. Слева на встречной полосе оказалось место для стоянки. Он тут же вывернул руль и застопорил движение. Раздались сигналы возмущенных водителей. Но они гудели больше для того, чтобы просто заявить о себе. Никто не высовывался из кабин, не кричал, не возмущался, не ругался. Потому как в подобной ситуации поступил бы точно так же.

Хазани наконец-то воткнул свою длинную машину между двумя потрепанными легковушками и заглушил двигатель. Он посмотрел в зеркало заднего вида, вышел из пикапа, тут же захлопнул дверцу и прижался к ней. Транспортный поток был плотный, машины шли в нескольких десятках сантиметров друг от друга. Хазани поставил «Ниссан» на сигнализацию, выбрал момент, перебежал улицу и оказался на площади.

На этот раз перед входом в дукан стоял мужчина. Тот самый, который приезжал к нему в мастерскую. Хазани вспомнил его имя – Фади Дугани, когда-то сержант-десантник Федор Драгин. Он посмотрел на часы. Было 11.53.

Он вышел к Дугани ровно в полдень.

Бывший сержант отметил этот факт и заявил:

– А ты пунктуален, Муштак.

– Стараюсь. Салам.

– Салам, друг. Заходи.

– Кто в магазине?

– Старший лейтенант Павлов – Бакир Павар и капитан Фролов – Видад Файдар. Те самые люди, о которых я уже говорил тебе.

– Как здесь, спокойно?

– Ты о чем?

– У меня машина на улочке, в кузове запчасти. Не разворуют?

– Кузов закрыт?

– Да.

– Тогда будь спокоен, не разворуют. Вот если бы твои запчасти лежали открыто, тогда, думаю, ты недосчитался бы многих из них. Местные подростки – сущие чертенята, но на взлом не пойдут.

– Хорошо.

– Проходи, лейтенант. Я осмотрюсь на всякий случай и подойду.

Хазани вошел в магазин. Посреди помещения стоял складной стол, вокруг него – военные брезентовые стулья. На нем чайник, чашка с конфетами-подушечками, пиалы, пепельница, две пачки сигарет.

При появлении Хазани двое мужчин поднялись.

– Лейтенант Козырев? – по-русски спросил один из них.

– Когда-то лейтенант Козырев, сейчас Муштак Хазани.

– Салам, брат.

Этот человек подошел к гостю первым, пожал ему руку и представился:

– Я капитан Фролов, сейчас Видад Файдар.

Павар тоже назвался и сказал:

– Ну а Фади Дугани, или сержанта Драгина, ты видел перед входом. Проходи, пожалуйста, присаживайся.

– Ты уверен, что вас не пасет Национальный директорат безопасности?

– А ты уверен, что он не пасет тебя?

– Ни разу не замечал.

– Вот и мы ничего подобного не замечали. Да расслабься, лейтенант, ты у своих.

Хазани присел на неказистый с виду, но очень удобный стул. Сели и его собеседники.

Павар разлил чай по пиалам и проговорил:

– Пока остановимся на этом.

В дукан вошел Дугани, захлопнул дверь, выставил табличку «Закрыто». Потом он сел на свободный стул, взял пиалу.

Какое-то время мужчины пили чай. Хозяева заведения присматривались к гостю, он – к ним.

Затем Файдар спросил:

– Так американский патруль – твоя работа?

– А если да, то что?

– Отлично сделано.

– Ты тоже отменно приземлил «F-15».

Офицеры рассмеялись.

– Кстати, ты ведь в Рязани учился? – спросил Файдар.

– Да, в автомобильном. В восемьдесят восьмом окончил.

– А наш Павар в восемьдесят шестом – десантное.

Тот кивнул и сказал:

– Было дело. Неплохой город, чистый, ухоженный, вот только курсантов слишком много. Три военных училища для такого города – это перебор.

– Поэтому вы со связистами постоянно свары устраивали?

– А хрен его знает почему. У меня был хороший друг в училище связи. Там и для ВДВ спецов готовили. Какая-то хреновая традиция была.

А с вами мы жили мирно.

– Да.

Павар и Хазани повели разговор о годах своей курсантской молодости. Вспоминали многое, больше по мелочам, касающимся расположения улиц, женских общежитий, кинотеатров. Они словно проверяли друг друга. Впрочем, так оно и было. Файдар дал друзьям выговориться.

За это время Дугани сменил два чайника, потом ударил ладонью по столу и заявил:

– Все, мужики, достаточно, а то вы сейчас дойдете до того, что встречались с одной и той же девушкой. Все это было в незапамятные времена. Война давно закончилась. Та, настоящая.

– Все только начинается, друзья, – проговорил Дугани.

– С талибами дрался? – спросил Файдар гостя.

– Да, – кратко ответил тот.

– Где? Под чьим началом?

– У нас был отдельный отряд ополчения, защищавший сразу три кишлака. Пришлось отступать, ушли за Саланг. Там командовал Ахмад Шах Масуд. В окружение вместе с женой угодил. Она всегда со мной рядом была. Потом наступление. Американцы.

– Ты говоришь о жене. Это та самая дочь известного полевого командира Амира Табрая, которая влюбилась в тебя и спасла от смерти?

– Да. Она изменила всю мою жизнь. Давайте не будем о ней говорить.

– Извини, я просто уточнял, – сказал Файдар.

– Я слышал, что ты теперь в очень хороших отношениях с главарем банды, взявшей тебя в плен. Это правда? – подал голос Павар.

– Он мне отец. Еще вопросы будут?

Файдар улыбнулся:

– Извини еще раз, друг. Мы действительно задаем тебе слишком много вопросов.

– Это так. Давайте к теме.

– Согласен, – сказал Файдар. – Ты говорил мне по телефону, что сумел получить информацию о Валиде Гасани и его шестерке Гамале Кадире?

– Да, есть кое-что.

– Этот Гасани, в прошлом подполковник штаба 40-й армии Гусаков Виктор Игнатьевич – настоящий подонок. Как и его неизменный помощник прапорщик Василий Конденко, ныне Гамаль Кадир.

– Я в курсе.

– Что ты узнал о них? – спросил Драгин.

– Как ни странно, довольно многое. Главная заслуга в этом принадлежит моему тестю Амиру Табраю. Он поднял свои старые связи и выяснил весьма интересные вещи. Не сомневаюсь в том, что большая часть вам уже была известна, но, уверен, есть и то, о чем вы не знаете.

– Так расскажи. – Файдар протянул ему пачку сигарет.

Хазани взял одну, прикурил:

– Расскажу, но сначала растолкуйте мне, чем вас так заинтересовали эти предатели.

– Чем, спрашиваешь? – проговорил Павар. – Да хотя бы тем, что эти козлы снюхались с американцами, имеют связи и с талибами, а главное – занимаются массовыми убийствами.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Хазани.

– Этот самый Гасани – крупный наркоторговец. Тебе ведь известно, что его товар убивает гораздо больше людей, чем война.

– Это смотря какая война.

– И смотря сколько наркоты.

– В общем, он интересует вас исключительно как наркоторговец. Но таких уродов здесь, в Афганистане, многие сотни, если не тысячи. Весь север страны живет за счет продажи дури. Да и в других регионах этого добра хватает.

– Да, – подтвердил Файдар. – Но только один из них русский. К тому же, как ты знаешь, он сам свалил из войск при выводе, в восемьдесят девятом, еще на службе ввязался в мутные дела с наркотой. Да и его прапорщик самый настоящий предатель. В то время, когда мы загибались в плену и ждали своего последнего часа, эти шакалы набивали собственные карманы. Но главное даже не в этом. Перед бегством Гусаков был старшим офицером оперативного управления и имел доступ к секретным материалам. Он за вполне приличную сумму сдал духам тех наших ребят-инструкторов, которые должны были поддерживать боевую готовность правительственной армии. Среди них оказались парни их разведуправления, внедренные в банды. Почти всех казнили моджахеды или талибы, пришедшие позже. Так что на Гасани много крови наших офицеров. Он должен ответить за все! Или ты не согласен?

– Согласен, – сказал Хазани. – Теперь мне ясно, почему вы вышли против этих ублюдков.

– Пришла твоя очередь.

Хазани затушил окурок, отодвинул пустую пиалу.

– Слушайте. – Он рассказал новым знакомцам все, что узнал от тестя.

При упоминании Исмаила Файдар слегка побледнел и заявил:

– Погоди-ка! Ты говоришь, что двадцать четвертого августа, в день свадьбы, когда погибли мои жена и дочь, в селении находился отряд, подчиненный непосредственно Гасани?

– Да, отряд Джафара Исмаила. Это на его уничтожение вышла пара «F-15». Прими мои искренние соболезнования. Американцы действовали так, как привыкли. Им было плевать на мирных жителей, на свадьбу. Они имели задачу уничтожить банду, вот и крушили все подряд. Но убили только мирных жителей. Исмаил со своими людьми успел скрыться в зеленке.

Файдар сжал кулаки и заявил:

– Этот Исмаил умрет!

Павар попытался успокоить друга:

– Куда он денется, Видад? Если этот тип служит Гасани, то мы накроем и его.

– Да. Продолжай, пожалуйста, Муштак.

Все то, что Хазани рассказал вслед за этим, буквально ошеломило Файдара и его друзей.

– Откуда у тебя данные по перевалочной базе и заводу? Где ты взял адрес Гасани?

– Все оттуда же, от тестя, точнее сказать, от его знакомых.

– А он у тебя не советник президента? – спросил Дугани.

– Я оценил твою шутку, Драга. Могу я тебя так называть?

– Да сколько влезет.

– Так вот, шутку оценил, отвечаю серьезно. Старик Табрай, к сожалению, не советник президента, но связи у него очень обширные. Даже в Национальном директорате безопасности.

– Да ты и твой тесть для нас просто бесценная находка! – воскликнул Павар.

– Или подстава, – проговорил Файдар.

Новые знакомцы Хазани замолчали, глянули на него.

Муштак прикурил новую сигарету и спокойно проговорил:

– Подстава, говоришь, капитан?

– Слишком много ты узнал за какой-то вечер.

– Тебе это не нравится. Мне надо было выждать с недельку, да?

– Тебе не дали это сделать.

Хазани вскочил.

– Послушайте, вы, братья по оружию! – В его последних словах прозвучала изрядная доля сарказма. – Какая на хрен подстава? Кто на кого вышел, я на вас или вы на меня?

– Мы на тебя, – ответил Файдар. – Но что это меняет? Ты просто не успел. Мы опередили.

Дугани выглядел растерянным.

– Да вы что, мужики? Какая подстава? – проговорил он.

– Помолчи! – приказал Файдар, продолжая в упор смотреть на Хазани.

– Я-то помолчу, но вы несете откровенную хрень!

– Помолчи, я сказал! – повысил голос Файдар. – Сиди спокойно.

– Сижу.

Файдар тоже прикурил сигарету и заявил:

– А как тебе, Муштак, вот такой расклад? Ты реально отомстил за своего внука, но НДБ или янки все же вычислили тебя. Видимо, хотели арестовать и предать суду, но тут вдруг кто-то сбил «F-15». Между этими событиями менее двух недель. В НДБ сидят не самые глупые люди. Тем более под кураторством специалистов из ЦРУ. Меня подозревают, но доказать ничего не могут. Тогда какая-то особо умная голова просчитывает, что мы, русские, постараемся встретиться. Они ничего не предпринимают либо вербуют тебя, обещают за сотрудничество скосить срок. Но в любом случае не шумят и дожидаются приезда в Маргин Драги. Тебе впаривают дезинформацию и заставляют выйти на связь с нами. Ты приезжаешь, мы встречаем тебя как дорогого гостя. Ты же потом сдаешь наш разговор. Американцы точно знают, кто сбил их самолет. Но брать нас не имеет смысла, если мы нацелились на Гасани. Нам дадут выйти на него, и тогда повяжут. После этого НДБ и ЦРУ раструбят на весь мир, как раскрыли тайную террористическую организацию, обязательно курируемую из Москвы. Они выставят Гасани и всех его подельников носителями западной демократии и вообще отличными парнями, которые мечтали о светлом будущем Афганистана. Что скажешь, Муштак?

Хазани повернулся к Дугани и спросил:

– Скажи, Драга, почему ты не предупредил, что здесь, среди своих… – на последнем слове он сделал ударение, – я могу услышать подобный бред? Если бы я заранее знал об этом, то послал бы всех вас к черту и продолжал заниматься своими делами.

Файдар усмехнулся и сказал:

– Хороший ход, но ты не ответил на мой вопрос.

– Набить бы тебе, капитан, морду за такой вопрос, но мы люди почтенные, более того, военные. Хочешь получить ответ, изволь. Допустим, ты прав. После нападения на патруль меня вычислили, но ведь почему-то не арестовали. Тому есть масса свидетелей, весь кишлак. Почему не взяли, если просчитали? Непонятно. Ведь ни НДБ, ни американцы не могли даже предположить, что менее чем через две недели ты собьешь их самолет. Они наверняка не знали и о том, что в день свадьбы в Урдуне окажется отряд Исмаила. Если бы янки имели точную информацию по отряду, то уничтожили бы его еще на подходе к селению. Но в НДБ и ЦРУ сидят провидцы. Они наперед знают, что, когда и где произойдет. Хотя в этом случае ты не приземлил бы «F-15». Ладно, пусть они провидцы не во всем, но каким-то образом просчитали, что подобное может произойти и мы обязательно встретимся. В этом случае меня пасут, вас тоже. Но не трогают, знают, что вербовка не прокатит. Их предсказания сбываются. Ко мне приезжает сержант, я лезу из кожи, чтобы достать информацию, приезжаю к вам. Тут по идее нас всех и должны потихонечку замести. А уже потом устроить спектакль с захватом при нашем якобы нападении на завод Гасани. На хрен американцам усложнять себе жизнь? Взяли бы здесь и подняли бы шум о проведении успешной операции по нейтрализации банды террористов, специально внедренных русской разведкой при выводе войск. В плен мы попали не просто так, обзавелись семьями, воевали против талибов и даже подставили своих близких. Все специально. Но неужели только ради того, чтобы уничтожить Гасани? Не ожидал я от тебя, капитан, такого.

Павар смущенно кашлянул и заявил:

– Слушай, Видад, ты реально сморозил глупость.

Его поддержал Дугани:

– Согласен со старлеем.

– Да, похоже на то, – согласился Файдар. – Ладно, лейтенант, ты уж извини.

– Это как? Ты ведь оскорбил меня.

– И что теперь? Драться будем?

– Да заканчивайте вы гнилые базары, – выкрикнул Павар. – Угомонитесь.

– Без пузыря теперь точно не обойтись, даже без пары литров. Я принесу водку и закуску, – проговорил Дугани.

Хазани покачал головой.

– Я не буду. За рулем. Да и желания особого нет. Поеду домой. Ваша цель – Гасани, его помощник и, думаю, Исмаил. Вы получили всю информацию, необходимую для того, чтобы зацепиться за этих гадов и замочить их. Вам понадобится всего пара снайперских винтовок, хорошая позиция и момент, когда Исмаил явится к своему хозяину в Даграми. А он точно там нарисуется. Использовать его отряд Гасани может только для охраны своего товара. Значит, он должен ставить людям задачи. Впрочем, вы сами можете разработать план. Дерзайте, а я поехал.

– Обиделся, – сказал Павар.

– На обиженных воду возят. Или, как говорили у нас в полку, хрен на них кладут, – отпарировал Хазани.

– Да не обижайся ты, лейтенант, – проговорил Дугани. – Не так разговор пошел, бывает.

Файдар поднялся и сказал:

– Извини еще раз, лейтенант. После того как я собственными руками вытащил из-под завалов голову жены и половину тела дочери, нервы стали ни к черту.

Хазани посмотрел на этого человека, пережившего столько страданий.

– Ладно. Проехали. Никаких обид. Но я вам больше не нужен. С Гасани вы вполне в состоянии разобраться и сами. Достаточно установить наблюдение за его особняком и прибить, как раскроется. Раз прапорщик постоянно с ним, то и ему пулю в лоб. Заодно и Исмаилу, если придет. Их прямо там, в Даграми валить надо. Я бы так поступил. Но дело ваше. Рад был познакомиться. Может, наша следующая встреча окажется по-настоящему дружелюбной. Поехал. Удачи.

– Подожди, Муштак, – сказал Файдар.

– Что еще?

– Ликвидировать предателей мало. Надо разрушить весь их преступный бизнес. Это завод, на котором производятся наркотики, и база, откуда они переправляются в Таджикистан, а потом и дальше, в Россию.

– Почему это должны сделать мы?

– А кто еще?

– Интересное дело получается, капитан. Правительству плевать на то, что наркоторговля расцвела пышным цветом по всему Афганистану. Чиновникам – вообще на все, что не касается их кармана. А мы, стало быть, герои, защитники страны?

– У тебя погиб внук, но наверняка будут другие. У нас у всех есть и дети, и внуки. Ты хочешь, чтобы наркотик погубил их?

Хазани присел на прежнее место и сказал:

– Что мы вчетвером можем сделать? У Гасани в подчинении куча народа, вооруженная охрана, целый отряд боевиков. А что мы?

В разговор вступил Павар:

– Если действовать с умом, то многое. Здесь главное – ненависть и желание давить эту сволочь.

– Как я понимаю, вы собираетесь создать боевую группу и начать партизанскую войну против Гасани и его бизнеса. Да?

– Да. Мы можем привлечь к этой войне наших сыновей, их друзей, создать крупный отряд, – ответил Файдар. – Мы сделаем это, невзирая на то, пойдешь ты с нами или нет.

– Я буду думать.

Файдар кивнул:

– Думай, лейтенант, голова на то и дана. Откажешься, в обиде не будем, поймем, согласишься – хорошо. Решай. Я бы посоветовал тебе по пути домой проехать мимо бывшего Дома советско-афганской дружбы. Да не просто так, а остановиться и пройтись по его внутренностям. По тому, что от него осталось. Там ты увидишь такое, что поможет тебе подумать о смысле бытия.

– Я учту твой совет, капитан.

– Тогда до связи. Прошу, сообщи мне свое решение.

– Да, конечно. До связи.

Хазани внял совету капитана и проехал к бывшему Дому советско-афганской дружбы. Когда талибы захватили Кабул, они расстреливали его с особым рвением, но до конца разрушить не смогли. Сейчас он представлял собой пятиэтажное здание с черными глазницами вместо окон. Повсюду пробоины от снарядов, отметины от пуль. Вокруг груды мусора.

По ним бродили какие-то тени. Назвать этих сгорбленных, тощих существ людьми можно было только условно. Все они находились на грани жизни и смерти, страдали наркозависимостью.

Хазани хотел было поехать домой, но все же зашел в коридор с помещениями по бокам. У самого его начала сидел на корточках человек в черных шароварах, такой же темной, жутко грязной рубахе, обросший так, что видны были только глаза, нос и рот. Волосы свалявшиеся, давно не мытые. Из сандалий торчали длинные черные ногти, загнутые вниз. Такими же страшными были и его руки, которые лежали на коленях и дрожали.

Человек протянул к Хазани дрожащую руку:

– Дай денег!

– Зачем?

– А ты не видишь? Мне надо. Вот моему брату, который лежит в комнате за стеной, уже ничего не требуется, а мне нужно. Совсем немного, сто афгани.

– Я могу купить тебе хлеб, кебаб, накормить. Хочешь?

– Не надо хлеба, кебаба, ничего, кроме дозы. Иначе я умру.

– Я дам тебе сто афгани, если ты ответишь на мои вопросы.

– А ты кто, полицейский?

– Разве я похож на полицейского? Неужели он стал бы говорить с тобой?

– Ладно, спрашивай.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать.

Такой ответ крайне изумил Хазани. Он дал бы этому человеку лет пятьдесят, никак не меньше.

– Всего двадцать?

– Исполнится в октябре. Брату было двадцать два.

– Что с ним?

– Он умер.

– Почему не хоронишь?

– Нет сил, денег, вообще ничего, кроме ломки. Смерть рядом. Я ее вижу. Но она не может подойти. Ты мешаешь. Ты мой спаситель.

– Как вы с братом оказались здесь?

– Это длинная история. У нас была большая хорошая семья в Герате. Мы уехали сюда на заработки. Нанялись к торговцу наркотиками. Он обещал хорошо платить нам, а вместо денег стал давать сперва анашу, а потом героин. Все окуталось туманом. Получил дозу – работаешь, как вол, устанешь – дадут еще, и так двадцать часов. Потом похлебка, ночевка в сарае. Когда мы не смогли больше работать, хозяин выгнал нас. Мы пришли сюда. Здесь таких, как мы, много.

– Но для покупки наркотиков нужны деньги. Где вы их берете, если сделать ничего не можете?

– Хорошие люди помогают. Приходит человек, дает героин, пять доз, одну себе колешь, четыре продаешь, пока есть силы. На ночь таблетки. Вчера он не появился. Сегодня мне очень плохо. Есть недалеко торговец. Ему нужны деньги. Но ты ведь здесь не случайно, да?

У наркомана иногда пробивались проблески сознания.

– Не случайно, – подтвердил Хазани.

– Значит, тебе нужен тот человек, который сделает грязную работу, да? Не ищи никого, я исполню все, что ты хочешь. Не надо денег, дай дозу. Приду в себя, поговорим.

– Что ты можешь сделать?

– Все, что ты скажешь.

– А если я велю тебе вырезать целую семью?

– Вырежу, но с тебя по пять доз за каждого человека.

– Женщин, стариков, детей?

– Без разницы. Мне только доза для начала нужна, чтобы в себя прийти. Без нее я ничего не могу. А получу кайф, называй адрес, давай еще дозу, и пойдем. Расчет на месте. Кайф я должен перед бойней получить, знать, что он у меня есть.

– Ты убьешь всех?

– Убью, клянусь.

– И много здесь вас, вот таких, готовых за дозу на все?

– Много. Но тебе нужен я. Зачем другой, если есть я?

– Как часто вас нанимают?

– Больше ничего не скажу. Давай кайф или деньги.

– Ты не человек, а зверь.

– Вот как заговорил! Уходи. Пока еще есть выход. Заору, прибегут братья, в клочья тебя порвут.

– Так уж и порвут? Такие же, как ты?

На улице послышался шум автомобильного двигателя.

Наркоман забыл обо всем, выдохнул и полез к выходу.

– Наконец-то. Слава Всевышнему, – простонал он.

Хазани вышел на улицу.

У дома скопилась уже довольно большая толпа наркоманов. Рядом стояла санитарная машина без номеров. Из окна на толпу смотрела женщина европейского типа в аккуратной белой шапочке.

А далее произошло нечто невообразимое. Дверца машины приоткрылась. Из салона к наркоманам полетели ампулы, упаковки таблеток, пузырьки с порошком, пакеты с одноразовыми шприцами. Люди, кидавшие наркоту, переговаривались между собой на английском языке.

Хазани не верил своим глазам. Медики раздают наркотики? Это немыслимо. Но факт. Наркоманы отталкивали друг друга, хватали пакетики, таблетки, ампулы и шприцы, запихивали под рванье, отползали, чтобы все это у них не отняли те, кому не досталось. Эта вакханалия длилась минут десять.

Наконец-то эти самые медики извели все свои запасы. Санитарный автомобиль рванул с места и скрылся в переулке. А наркоманы потянулись назад.

Хазани опять увидел своего знакомого. Ходить тот уже не мог, полз, удерживая под рубашкой солидный запас наркоты. Он даже не взглянул на Хазани, наверное, забыл о нем.

Спустя несколько минут улица опустела. Еще через пять и в здании все стихло.

Хазани решил еще раз посмотреть дом, зашел в тот же проем. Его недавний знакомый уже валялся у стены. Глаза его были закрыты. Рядом разорванный пакет. Бедняга наконец-то получил свой кайф.

Хазани заглянул в комнату, где, по словам наркомана, находился его брат. Скорчившееся мертвое тело лежало у оконного проема.

Хазани вышел из помещения и зашагал по коридору. Под его ногами что-то хрустнуло. Он наклонил голову, вгляделся, увидел раздавленный шприц. Пол был усыпан ими, пустыми ампулами, обертками.

Кто-то застонал справа. Муштак заглянул в комнату. Там маятником качался подросток лет пятнадцати, по пояс голый, на сгибе руки кровь, ниже и выше – синяки и дорожки от уколов. Он что-то мямлил.

– Эй, – окликнул его Хазани.

Но подросток ничего не слышал. Он только поднял глаза, в которых Хазани увидел ужасающую пустоту. Долго ли проживет этот парень? Где его родители?

Он пошел дальше. Вот несколько мужчин, восседающих на битом кирпиче. Локти тоже в крови, рядом шприцы, ампулы. В углу молодой человек, при виде которого Хазани едва не вскрикнул. Тот был очень похож на его сына Анвара.

Молодой человек увидел Хазани, усмехнулся, опустил голову, затем поднял ее и разразился звериным рыком. Он выкинул вперед руки, словно пытаясь достать чужака, и свалился навзничь.

Хазани рванул прочь из этого ада. Он отошел от страшного дома, прикурил сигарету и заметил, что руки его дрожат. Муштак понял, для чего новые знакомые посоветовали ему поехать сюда. Они хотели, чтобы он увидел, что наркота делает с людьми.

А ведь смертельное снадобье может прийти и в их поселок. Подкатит вот такая машина. Медики-убийцы раздадут людям ампулы и шприцы или объявят об эпидемии и срочной вакцинации. Вместо лекарственного средства они вколют наркотик, да такой, который тут же вызовет зависимость. Что тогда?

А ведь эта санитарная машина принадлежала американцам. Может, не только им одним. Здесь находились и войска других стран НАТО. Получалось, что они специально раздавали дорогостоящую наркоту. Зачем?

Ответ мог быть только один. Цель этих миротворцев состояла в том, чтобы убить как можно больше людей. По городу наверняка уже распространилась информация о том, что здесь можно получить бесплатную дозу.

Да, американцы знали, что делали. Они прикрывали свою подлость гуманными целями. Сто против одного, что такая вот их миссия на бумаге, в отчетах значилась как оказание помощи наркоманам. Или вообще никак.

Они подкармливали наркоманов, следовательно, держали их в полном подчинении. Вот тебе готовые сотни смертников. Вовсе не надо ждать прихода талибов. Требуется дестабилизировать обстановку в северных провинциях – без проблем. Достаточно отправить туда этих безумцев. Они будут убивать за дозу. Потом американцы прикончат всех их как террористов. Затраты минимальные, эффект большой.

Мировая общественность хочет видеть, как в Афганистане идет борьба с талибами? Пожалуйста, нет ничего проще. Достаточно подъехать сюда, забрать десятка три мужчин, вколоть по дозе, умыть, одеть, сунуть в руки оружие, направить на мирный кишлак и после бойни уничтожить их.

Из соображений гуманности можно и не допустить бойни. Уважаемые телезрители, вот банда талибов, вот кишлак. Еще несколько минут, и они устроят кровавую резню. Но тут появляется доблестный американский спецназ и крошит талибов в мелкую капусту.

У Хазани не на шутку разболелась голова. Он сел в пикап, доехал до ближайшей чайханы, выпил чайник крепкого чая.

В этом заведении находились вполне нормальные, здоровые люди. Они не подозревали, что в любой момент могут оказаться заложниками западной демократии, чтоб она провалилась вместе с этой коалицией.

Хазани вспомнил единственный свой месяц службы в полку. Разве тогда советское командование планировало что-либо подобное? Да тогда только за мысли об этом любой начальник мигом угодил бы за решетку. А сейчас?

Хазани почувствовал, что задыхается. Он расплатился, вышел на улицу, сел за руль и остановился только у родного селения, рядом с тутовой рощей. Муштак вышел из машины, постоял в тени дерева, успокоился.

Теперь он понимал своих земляков. Кто-то должен выступить против наркоторговцев. Пусть сначала это будет небольшая группа, которая нанесет первый удар.

Потом сопротивление усилится. Афганцы доверчивы, но не глупы. Многие из них прекрасно понимают, что для американцев они никто. Тем нужно одно – создать проблемы России через дестабилизацию обстановки в бывших советских республиках Средней Азии. Чем больше трудностей, тем лучше.

Надежд на то, что поднимется весь народ, питать, конечно, не следует. Но силы, которые в состоянии сорвать коварные планы Вашингтона, проявят себя. Да и сама Россия в стороне не останется. В Афганистане наверняка работают боевые группы.

В провинции Кандагар проживает племя хату, выступившее против талибов и американцев, недавно успешно поработал российский спецназ. Местные СМИ, естественно, умалчивали об этом, но весьма правдоподобные слухи дошли до Кабула.

Для кого-то они так и остались досужими сплетнями, но не для Хазани. В том, как проводились операции, четко просматривалась тактика действий российских сил специального и особого назначения.

Интересно, как им удалось перебросить на плато «Ми-24» и «Ми-8»? Один только этот факт подтверждал, что Москва внимательно смотрит за тем, что происходит в Афганистане. Спецы работают.

Хазани прервал размышления, достал сотовый телефон и вызвал Дугани.

Тот ответил сразу же:

– Да, Муштак.

– Я принял решение.

– Слушаю, лейтенант.

– Я с вами.

– Я нисколько не сомневался в том, что твое решение будет именно таким.

– Что я должен делать?

– Я сейчас на выезде. Вернусь, поговорю с Файдаром. Потом мы свяжемся с тобой. Скорей всего тебе вновь придется приехать к нам.

– Приеду.

– Посмотрел на Дом дружбы?

– Да. Только не спрашивай, какое впечатление произвело на меня все то, что я там увидел.

– Я и не спрашиваю, знаю. Извини, дела, до связи!

– До связи! – Хазани отключил телефон, прошел к машине.

В 16.10 он подъехал к мастерской.

Работник Асим увидел хозяина, подошел к машине и спросил:

– Как съездил, Муштак? Все ли привез, что нам нужно?

– Да, а где Дауд?

– Отгоняет отремонтированную машину на задний двор. У нас сегодня хорошая выручка.

– Это радует.

Работник посмотрел на Хазани и заявил:

– Вот только по тебе этого не видно.

– Чего не видно?

– Того, что рад выручке. Ты какой-то не такой, как всегда.

– Устал.

– Ну так иди домой, мы вдвоем тут вполне управимся. Сами закроем мастерскую.

Подошел Дауд:

– Салам, Муштак.

– Салам.

– Что у нас в кузове?

– Все, что нужно.

– Удачно скупился?

– Да. Грузовик с дистиллятором не приходил?

– Он был еще до обеда. Это ты задержался.

– Смотрели аппарат?

– Конечно. Наконец-то у нас будет нормальный дистиллятор.

– Разгружайте машину.

Асим что-то сказал Дауду. Тот внимательно посмотрел на Хазани и осведомился:

– Что-то произошло, Муштак?

– Ничего не произошло.

– Асим прав, ты выглядишь довольно странно. Были неприятности с поставщиками или полицией?

– Нет. Все нормально.

– Не хочешь говорить, и не надо. Хотя не забывай, что мы не только твои работники, но и друзья.

– Я это знаю, поэтому и прошу не задавать ненужных вопросов. Я домой. Как разгрузитесь, закройте мастерскую. Загоните туда пикап. Завтра отдых.

Дауд кивнул.

– Сделаем.

До дома Хазани прошел пешком.

Жена думала, что он подъедет на машине, поэтому вздрогнула, увидев его в калитке.

– Ой, Муштак. Что произошло?

– Да ничего, дорогая.

– Ты без машины.

– Недавно приехал. Ее сейчас разгружают Дауд с Асимом. Я не стал ждать.

– Проголодался?

– Нет.

– Ты ведь встречался с земляками. Они, конечно же, накормили тебя.

– Я еще и обедал в кафе.

– Что, и ужинать не будешь?

– Позже, вместе со всеми. – Хазани присел на топчан.

Жена опустилась рядом. Она тоже заметила мрачное настроение мужа.

– Не хочу быть назойливой, но скажи: почему ты такой невеселый?

Хазани ответил:

– Я сегодня, Ламис, видел такое, от чего был в шоке.

Женщина испугалась:

– Что ты видел?

– Давай не сейчас. Потом расскажу, хотя не уверен, надо ли тебе знать это. Сейчас я хочу принять душ.

– Вода в бочке так нагрелась на солнце, что недавно я разбавляла ее холодной. Чистое полотенце в душевой. Ты проходи в дом, сними одежду, я дам тебе свежую.

– Хорошо.

Тут к ним подошел сын.

– А ты почему не в чайхане, Анвар?

– Приходил Дию проведать. В чайхане все в порядке. Еще я наведался к роще и арыку. Там действительно очень хорошее место для новой чайханы. Можно и кафе поставить.

– Кафе здесь не пойдет, сын. Это в городе они привычны, для кишлака чайхана будет в самый раз. Да и большой разницы между ними нет. Главное – удобное и уютное место, быстрое обслуживание и, естественно, вкусная еда.

– С этим проблем не будет. Вот только как землю взять?

– Я уже говорил, это дед решит. Я поговорю с ним, а он – с главой поселения. Сначала в аренду возьмем, потом выкупим.

– А стройматериалы?..

– В Кабуле.

– В Баджи сосед Горая сарай сносит. У него можно доски, щиты дешевле взять.

– Откуда узнал о Горае?

– Дед заходил в чайхану, пил чай, рассказывал. Мне кажется, он все на свете знает.

– Все на свете знает только Всевышний, но если Горай действительно сносит сарай, то, конечно, выгоднее купить материалы у него. А дед не сказал, почему он постройку убирает?

– Новый сарай поставить хочет, побольше, с загонами для коз.

– Он решил завести коз?

– Так дед сказал.

– Вообще-то мысль хорошая. Козье молоко полезное, оно будет пользоваться спросом и в Баджи, и у нас. Ладно, я понял тебя, ступай на работу. Ужинаем в восемь часов.

– Буду. А у тебя все в порядке, отец?

Хазани повысил голос:

– Да что вы все ко мне пристали? Я в полном порядке.

– Ясно. Машину из мастерской перегнать?

– Не надо. Она завтра все равно не понадобится. С утра молитва, потом отдых. Да, забыл спросить, как Дия?

– Ее надо бы к врачам свозить.

– А что?

– Боль в животе.

– А наш лекарь чего говорит?

– Да ничего. Причины не знает, говорит, надо пить отвар. Оставил сухой травы какой-то. Но он же не профессиональный медик.

– В понедельник забирай машину и вези Дию в больницу. Там хорошие врачи.

– Хоп. Так я и сделаю. А тебе в понедельник машина не нужна будет?

– Даже если и понадобится, то возьму у Дауда. Но думаю, что в понедельник мы с дедом займемся оформлением земли у рощи.

– Хорошо. – Анвар ушел.

Хазани спросил жену:

– Ты сама смотрела Дию?

– Да, но так ничего и не поняла. Беременность вроде бы проходит нормально, она выглядит здоровой. Боли у нее появляются, только когда наклонится или резко повернется.

– В больницу ее. Тебе надо ехать с ней. Анвар мужчина, он может не понять, что надо будет делать.

– Да, конечно. Я поеду вместе с ними.

Пятничный день прошел празднично, как и должно. Молитва, сбор мужчин у мечети, обсуждение дел насущных.

Потом Анвар позвонил в Кабул, в больницу. Медики готовы были принять беременную женщину. Дия начала готовиться к поездке в столицу, хотя и просила мужа оставить ее дома, уверяла, что боль прошла.

После завтрака пришел Табрай.

В первую очередь он поговорил с Дией, потом подошел к Муштаку и заявил:

– Есть разговор.

– Тогда давай пройдем в тень, отец. Здесь жарко.

Они устроились на топчане.

Ламис принесла мужчинам неизменный чай, сладости, пепельницу.

Табрай закурил и спросил:

– Ты встречался с русскими?

– Да.

– И как прошла встреча?

– В общем, нормально.

– Кто твои новые друзья, как они показались тебе?

– Достойные люди.

– Чем вызван их интерес к Гасани и его бизнесу?

Хазани ответил прямо. Скрывать что-либо от старого вояки не имело никакого смысла:

– Они хотят уничтожить его и тот бизнес, которым занимается этот негодяй.

– Вот как? – воскликнул Табрай. – Неплохо. У них есть люди? Машины? Вооружение? Прикрытие во властных структурах, в полиции?

– Машины обычные, такой же пикап, как у нас. Насчет оружия не знаю, но если бывший вертолетчик Файдар смог сбить «F-15», то оно наверняка есть. А вот насчет людей?.. Их пока трое. Но они планируют привлечь к борьбе своих сыновей, родственников.

Табрай посмотрел на зятя.

– Ты сказал, что их пока трое. Значит ли это, что ты не присоединился к ним?

– Я согласился быть с ними.

– Понятно. Тогда вас четверо. Пока. А информацию, полученную от меня, ты им передал?

– Конечно.

– Их не смутили масштабы деятельности Гасани, его положение, связь с американцами, местной властью?

– Ты знаешь, нет. Они ожидали чего-то подобного. Хотя удивления было достаточно.

– Все же твои земляки решили выступить против наркоторговца?

– Да.

Табрай вздохнул и заявил:

– На это способны только русские. Но ладно. Ты взрослый мужчина, уже и седина побила голову, к тому же из того же народа, что и они. Иного решения от тебя ждать не стоило. Хотя я и надеялся, что ты откажешься.

– Я согласился, отец, значит, буду с ними до конца.

– Не сомневаюсь.

– Я могу рассчитывать на тебя?

Табрай улыбнулся.

– Конечно. Если тебя убьют, а я до этого не отправлюсь в мир иной, то позабочусь о Ламис. Она ведь любимая дочь.

– Я не в этом смысле.

– Да понял я все. Какую помощь ты хочешь получить? Если оружие, то схрон в твоем распоряжении. Если информацию, то она у тебя будет. Комплектование отряда? Здесь тебе самому придется говорить с мужчинами из нашего рода. Думаю, они тебе не откажут. Только ты Анвара в ваши дела не вмешивай. Вдруг вы оба погибнете? Нельзя обезглавливать семью.

– Анвар останется здесь.

– Это правильно.

– Спасибо, отец. Сейчас я и представить не могу, что когда-то мы с тобой были смертельными врагами. Но извини, мне пора в мастерскую. Я вчера привез запчасти, надо все разложить, приготовить дистиллятор. А у работников сегодня выходной.

– Да, конечно, но задержись на минутку.

– Что такое?

– Помнишь, когда ты выходил на американский патруль, то для алиби якобы ночевал у моего друга, сын которого – майор НДБ? Именно ему подчинены агенты, работающие в нашем районе.

– Да, помню. По-моему, его зовут Мохаммад Даяр.

– Да, отец – Мохаммад, а сын – Гани Даяр.

– Тоже помню, а что?

– Я говорил с ним по телефону.

– С Гани или Мохаммадом?

– Сначала с отцом, затем с сыном.

– Ну и?..

– Ты задаешь нетактичные вопросы, Муштак.

– Извини, отец. Ты слишком уж заинтриговал меня.

– Пока еще нет. Все интриги впереди. Гани Даяр – порядочный человек. Да, он служит в Директорате национальной безопасности, но искреннее желает освободить Афганистан и от американцев, и от талибов. Я не могу рассказать про него все. Это не моя тайна. Но я узнал от него нечто такое, что очень важно для тебя. Он, как ты понимаешь, владеет достоверной информацией.

– Я весь внимание, отец.

– Держи. – Табрай дал зятю листок бумаги. – Прочитай, запомни и сожги.

Муштак прочитал то самое письмо Гани от друга, посмотрел на Табрая и спросил:

– Что это, отец?

– Ты запомнил текст?

– Да.

– Тогда сожги бумагу.

Хазани щелкнул зажигалкой, и листок превратился в пепел.

– Так что это было, отец? Похоже на донесение агента внедрения.

Табрай утвердительно кивнул:

– Это и есть донесение. Письмо адресовано некоему Гани. Это ни о чем тебе не говорит?

– Так зовут майора Даяра. Так это донесение от агента, работающего где-то под боком у Гасани?

– Да. Кто такой Гусак, ты понял?

– Это просто. Гасани когда-то был подполковником Гусаковым.

– Верно. Гусак – это Гасани.

– Но неизвестно, куда он приезжал. Что такое эфан, производство которого он решил расширить? Ясно, что наркотик, но какой? Я не знаю, кто такой Махдум Аламир. Ясно лишь, что он находится в Пакистане. Что за химик? У тебя есть объяснения?

– Конечно, иначе зачем я показывал бы тебе секретный документ, вернее сказать, копию такового? Гасани приезжал на свой завод, в кишлак Гаран, расположенный в пяти километрах от Файзабада, ближе к пакистанской границе. Эфан – действительно наркотик нового поколения, очень сильный и коварный. Зависимость возникает после первого же применения. Его можно нюхать, курить, глотать в таблетках, колоть, смешав с водой. Махдум Аламир – крупный торговец, живущий в Пакистане. Его основная база находится в городе Гултан, в ста пятидесяти километрах севернее Пешавара. Но есть и другие в нескольких крупных городах, в том числе и в Исламабаде. Весьма богатый и влиятельный человек. Торгует всем, на что есть спрос, кроме самой наркоты. От нее он держится в стороне. Но почти все наши дельцы закупают у него оборудование для производства отравы. Из всего этого следует, что Гасани решил увеличить производство эфана на заводе в Гаране, где необходима реконструкция. Теперь насчет химика. У Гасани есть специалист по производству дури. Славится как талантливый ученый, вот только мозги у него повернуты не в ту сторону. Я не исключаю, что этот химик даже не думает о том, какой вред наносит сотням тысяч людей. Ему главное, чтобы его работа давала результат. Какой, не важно. Он с таким же успехом изобрел бы и препарат против смертельной болезни, занимался бы этим с тем же рвением. Но на родине его недооценили, а вот Гасани предоставил сносные условия для работы. Этого человека зовут Ардит Бегри. Он родом из Албании, да и сейчас является гражданином этой страны. Оттуда его и привезли люди Гасани. Но вернемся к заводу. Для расширения производства требуется дополнительное оборудование, помещения, аппаратура, различные приборы, которых полно в любой лаборатории. С ассистентами тоже понятно. Бегри не в состоянии один тянуть повышенный план. Отсюда заказ Аламиру. Будь уверен, он поставит Гасани все, что тот запросил. По срокам не все ясно. Скорее всего они договорились где-то на две-три недели. Финансовые подробности нас не интересуют. У Гасани есть деньги, чтобы купить все, что ему надо.

– Это тебе разъяснил майор Даяр?

– Мохаммад. Но информация, естественно, от майора. Однако более ни о чем, касающемся работы Гани, не спрашивай. Ответа не будет.

– Я понял тебя, отец.

– И что конкретно ты понял, Муштак?

– Начинать работу надо в Гаране и в Капуре.

– Да, начать надо там. Закончить можно будет на заводе либо на перевалочной базе. Там, где в подходящий момент окажется Гасани. Но это решать тебе и твоим друзьям.

– Благодарю, отец! Ты воистину великий воин.

– Нет, Муштак. Может, и был когда-то. Сейчас я дряхлый старик, которому следует думать о переселении грешной души в мир иной. – Он улыбнулся. – Но я сохранил неплохие связи, еще не утратил влияние и авторитет, пусть это и нескромно сказано. Я рад, что могу помочь вам. Но все. Иди в мастерскую. А я еще посижу здесь.

– Да, отец!

Хазани вышел за ворота, достал сотовый телефон, вызвал Дугани.

Тот ответил сразу же:

– Салам, Муштак, рад тебя слышать.

– Салам, Фади. Есть новая интересная информация.

– Отлично. Срочная?

– Не так чтобы сломя голову лететь в Кабул. Я буду в понедельник, отдам сноху в больницу, потом заеду к вам.

– Значит, восьмого числа?

– Да.

– Примерно во сколько?

– Где-то до обеда.

– А что со снохой? У нас есть связи среди медиков, можем помочь.

– Не надо. Обойдусь. Надеюсь, со снохой ничего страшного.

– Тогда до встречи, Муштак. Я всех наших предупрежу.

– До встречи.