Глава тринадцатая
ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОХОТЫ В МЕЖСЕЗОНЬЕ

Макаров, задумчиво посасывая трубку, без конца напряженно просчитывал, кому он мешает. Поначалу грешил на эту деревню – Копчика. Прознал поди, кто его так лихо подставил у медицинского центра!

И он дал задание своему помощнику присмотреть за бывшим генералом. Результат доклада его едва не парализовал: Копчик был изуверски убит прямо на собственной даче…

Вывод напрашивался страшный. Его с бывшим генералом КГБ связывала служба в одном из нештатных подразделений. В Комитете было принято работать четверками под командованием пятого – начальника. Такая система осталась еще с давних времен и оправдывала себя надежностью. Когда старший поднимался по служебной лестнице, он, естественно, тянул за собой и всю четверку. Макаров знал еще двоих, с кем приходилось взаимодействовать: своего последнего начальника генерала Лескова и полусумасшедшего недомерка с вечно слезящимися глазами Воронцова. Четвертый член умер три года назад. Теперь внезапная смерть и того, четвертого, показалась Макарову не случайной. И он распорядился приглядеть за Воронцовым…

Но, получив известие о странном самоубийстве Воронцова, Макаров запаниковал по-настоящему. В свете последних покушений, теперь уже и на него самого, информация о Воронцове выглядела прямо-таки зловеще. Бывшие коллеги по ФСБ подтвердили опасения Макарова. Позиции Лескова, по их мнению, в последнее время сильно ослабли. Новое руководство было им недовольно, значит, и дни старого служаки, давно уже пенсионного возраста, были сочтены…

И тут явилась ну совершенно неожиданная, невозможная мысль. Но самое страшное, что в ее полной абсурдности Макарову вдруг увиделась горькая правда. Да-да, именно так! А почему бы, к примеру, готовясь к отставке, Лесков не принялся заметать следы и убирать свидетелей? На него это очень похоже. Макаров понял, что раз появились сомнения, надо действовать! Однажды он слишком долго колебался, и в результате генеральский погон перехватил этот жополиз Копчик. Сколько раз потом жалел Макаров, что в свое время не помог коллеге утонуть на рыбалке…

Макаров открыл толстую записную книжку и, найдя нужный номер, начал набирать его на диске телефона.

– Дима? – произнес он, дождавшись ответа. – Здравствуй, Дима! Как я рад тебя слышать!

– Я тоже, Андрюша! Надо бы собраться выпить, как в прежние времена, – радостно ответил Дима.

– Да? Так в чем же дело? – воскликнул Макаров. – Или у тебя нет моего телефона?

– Да, говорят, ты шишкой стал, зазнался!

– Брось. Хотел вот на старости лет отдохнуть, на рыбалку смотаться, на охоту сходить, а представляешь, предложили работу, да за такие, понимаешь, деньги, от которых просто не отказываются! Видно, так и придется загибаться на посту! Ты-то как?

– Служим помаленьку. Вот стал начальником управления.

– Бо какого? – заинтересовался Макаров.

– Стратегического сотрудничества с супостатом, – усмехнувшись, ответил приятель. – Буквально вчера из Гонолулу с совещания прилетел.

– Так это же генеральская должность! – расстроился Макаров.

– Позвонили, что указ о присвоении уже подписан. Так что жду в гости, обмоем как положено!

– Обязательно буду, – немного поникнув, пообещал Макаров. – Дима, я что тебе звоню? Тут надо бы удалить одного достаточно высокопоставленного человечка на несколько дней из Москвы. Единственное, что его может оторвать от всех дел, это какая-нибудь неслыханная охота в уссурийской тайге. Ты можешь организовать?

– Но ведь лето, – возразил Дмитрий, – какая охота?

– Вот именно. Зимой любой дурак может где угодно организовать, а летом только ты, и только там. И через два дня!

– Что ж, – усмехнулся собеседник. – В общем, так, беру на себя самолет в аэропорту Чкаловский и группу офицеров Генштаба. Они полетят проверять одну войсковую часть, но я им, так и быть, намекну, чтоб не забыли охотничью экипировку. А с ними будет еще пара бизнесменов, для оправдания бензинчика, сечешь?

– Вот спасибо! Ну а о том, чтоб мой-то попал на борт, я уж побеспокоюсь сам!

– Тогда до скорого. О банкете созвонимся!

Макаров положил трубку и вызвал помощника. В кабинет вошел стройный, подтянутый мужчина. Разъяснив суть вопроса, шеф поставил перед ним конкретную задачу:

– Кое-кого я снабжу информацией сам, а ты позаботься, чтобы Лесков узнал наверняка. Но потоньше, потоньше, понимаешь? А то заподозрит неладное. И пусть обязательно преодолеет несколько препятствий.

– Я сейчас проанализирую всех, с кем он обычно охотится, – произнес помощник. – И один из них выйдет на генерала с просьбой устроить его на этот рейс!

– Замечательно! Действуй!

Турецкий не обнаружил Томочки на ее привычном месте. Секретарша, видимо, застряла в транспорте по пути на службу, и он вызвал Поремского.

– Володя, есть информация по Лескову? – спросил Турецкий, едва просунулась в дверной проем всклокоченная голова следователя.

– Да, – кивнул Поремский, раскладывая на столе несколько листов и фотографий. – Адрес постоянного места проживания. Дача, любимые места. Бо все, что удалось пока достать по служебному продвижению. Карьера, как видим, ровная и успешная, несмотря на все смены руководства, причем непонятно, за какие коврижки? Никакими серьезными подразделениями не руководил, подвигов не совершал. Вывод напрашивается один: Лесков занимался чем-то очень необходимым при любой власти. Судя по его повадкам, это грязная работа, мараться которой никто больше не желал. Дальше идут его увлечения: генерал заядлый охотник и ради того, чтобы пустить кровь зверушкам, способен на все. Он буквально трясется от одного вида охотничьего оружия и имеет богатейшую его коллекцию. Охотился даже с Брежневым в свое время! Но самое интересное, он завтра собирается на охоту!

– Что? – спросил Турецкий. – Какая охота? Не сезон же!

– Вот именно. Но для избранных сезон – круглый год!

После этого Поремский еще что-то рассказывал, показывая на снимки, но Турецкий слушал его впол-уха. У него зрел план.

– Значит, так, Володя, мне кажется, это неспроста.

– Да брось, Сан Борисыч, – скептически отнесся к сомнениям шефа Владимир. – Просто захотелось приключений, и все дела.

– А ты знаешь, что девяносто процентов происшествий на охоте – трагические? Наверняка затевается какая-то очень грязная игра. Давай готовь немедленно Олега Нечаева. Я постараюсь, чтобы он попал к ним на борт. И еще одна семейная пара полетит с ними. Бо нужно лично мне, – закончил Турецкий, раскрывая еженедельник.

Убегая, Поремский краем уха услышал, как шеф поздравлял какого-то Диму с присвоением тому генеральского звания и обещал обязательно присутствовать при обмывании больших звезд…

В том, что план начал действовать, Турецкий убедился уже после обеда. Позвонил Жора и срывающимся голосом произнес:

– Саша, понимаешь, не обижайся, но вынужден срочно улетать.

– Что такое? – с «сожалением» спросил Турецкий.

– Да сам толком не пойму. Звонит мне командир части, ну оттуда, из дому, и заявляет, что генерал один, из Комитета, захотел порыбачить и поохотиться в наших краях. И с ним там целая бригада набралась: проверяющие всякие, из Генштаба кто-то. Обычные дела. А кроме меня организовать это некому. Я ведь для этих целей специально кабанчиков выращиваю. Вот начальство теперь срочно и вызывает.

– Фамилию генерала не знаешь?

– Нет. Держится в секрете. Он же из ФСБ. Так что ты тут со Светкой поосторожнее.

– Как, разве она не с тобой? – испугался Турецкий.

– Да на кой она мне там? Я же их еще наверняка и по бабам таскать буду. А ты давай! Не подкачай.

– Жора, – вздохнул Турецкий, – о чем ты?

– Да ладно, я же помню. Ты у нас кремень! Поэтому я и оставляю ее тебе со спокойной совестью. Другому бы не оставил. А тебе верю, потому как ты – проверенный!

Турецкий вспомнил тот ужасный сарай, куда под большим шофе, что называется, приволок его на свидание с местными девками Жора. Девки эти были предпенсионного возраста, а во рту у той, что предназначалась Турецкому, как московскому гостю, основательно похозяйничала цинга, и, судя по внешним признакам, это была не самая страшная болезнь, которую она перенесла. Водку те девки жрали ведрами, закусывая исключительно черемшой и маринованным хреном, при этом разговаривать по-русски не умели, хотя все понимали. Но когда он узнал, что у них все, как в Европе, – каждая имеет свою, хоть и небольшую, но определенную цену, еле вырвался из того кошмара и вспоминать не любил. Теперь же, представив холеного генерала на куче соломы в объятиях наследниц каторжан и вертухаев, поколениями испытывавших дефицит витаминов и явившихся на свет в результате пьяного зачатия, недобро усмехнулся.

– Ну, так что мы имеем? – спросил Турецкий без особого энтузиазма, сидя на углу стола и пытаясь прикоснуться губами к только что заваренному кофе.

– Можно смело посмотреть правде в лицо и сказать, что дело зашло в тупик! – ответил Владимир.

– Зачем ты так? – покачал головой умудренный опытом помощник генерального прокурора.

В этот момент мобильный Поремского разразился полифонической симфонией. Он взял трубку. Пару раз поддакнул, а под конец разговора разразился трехуровневой матерной тирадой.

– Бо я специально, – ответил он Турецкому на заданный тем еще до звонка вопрос. – Типа сглаз наоборот. Если все очень плохо, то любое последующее событие принесет хорошие известия.

– Володька, сколько тебя знаю, – ухмыльнулся Турецкий, – все удивляюсь твоей способности тянуть кота за хвост. По глазам вижу, есть зацепка.

– Еще какая! – обрадованно закивал Поремский. – А то, что ты имел в виду, просто тренировка выдержки. Звонил Олег Нечаев, он уже на аэродроме. По моей просьбе пробивал знакомства Покровского. Помнишь про подружку его я рассказывал, так вот нашел он ее. И зовут эту красавицу Юлия Ветлицкая.

Дернувшись, Турецкий чуть было не облился кофе. Успел вовремя отскочить, но часть напитка расплескалась по столу.

– Предупреждать надо! – пробурчал он.

– Я уже все просчитал, – начал делиться выводами Владимир. – Она, увидев видеозапись, не могла не узнать своего дружка. Далее, она едет на дачу и застает его там. Предупреждает о том, что мы его вычислили, и тот скрывается. Надо брать девицу в оборот.

– Постой. Не горячись. Сдается мне, тут игра посложней, – произнес Турецкий, доставая из папки письмо Покровского. – Гляди, он оправдывается, сообщая, что приходил к Воронцову за информацией, а убивать его вовсе не собирался.

– Да нет, я думаю, он пытается сообщить, что ему известно о событиях, происходивших позже. Он пытается предупредить нас, что работает под контролем.

– Вот именно. Похоже, это наша девица и управляет им инкогнито, а он не знает сам, на кого работает, – Турецкий задумался.

– Но киллер-то ей зачем? – Владимир пожал плечами.

– Хороший киллер всегда пригодится! – пошутил Турецкий. – Володя, давай-ка накопай всю, какую сможешь, информацию о прошлом Юлии.

– А если к самой наружку?

– А почему бы и нет? Ты вообще сходи с девушкой куда-нибудь, но только смотри, не попадись на мушку ее ревнивому дружку… И что там у тебя про кавказцев-то?

Сидевшие на лавочках во дворе дома старушки рассказали Поремскому, как девушку преследуют кавказцы и что «ихняя дырявая машина» дежурит здесь, прямо на газоне, каждый день. А недавно вот совсем пропала.

Что же касается исчезнувших вдруг кавказцев, то совместные усилия участкового, Поремского и Олега Нечаева неожиданно дали результат. Кто-то из знакомых Нусрата неохотно сообщил, что тот говорил, будто с этой девкой, Юлией, собрался ехать за каким-то кладом. В Зарайск, что ли? Мол, он уже ей большие деньги заплатил, чтоб получить в десять, в сто раз больше. Но уехал со своими помощниками на «БМВ» и пропал. Давно нет его.

Бо было уже что-то! Опять же фигурировал и Зарайск…

И туда отправился Поремский.

А между тем операция, которую Турецкий назвал по аналогии с известным фильмом «Особенности национальной охоты в межсезонье», развивалась стремительно.

Ан-24 недаром считался генеральским самолетом. Он если и падал, то очень медленно. Бо был единственный самолет, способный при отказе двигателей спланировать и даже сесть. Остальные авиалайнеры в аналогичной ситуации просто пикировали и разбивались. Вот за надежность и любили Ан-24 высшие армейские чины.

Со временем парк машин поизносился. Самолеты вырабатывали ресурс, а новые не поступали. Последние четыре теперь эксплуатировались Чкаловским авиаотрядом специально для нужд генералитета Генштаба.

Командир самолета оглядел всех пассажиров и, откашлявшись, сказал:

– Внимание, я командир корабля подполковник Паленый. При взлете прошу воздержаться от перемещений по салону и соблюдать общепринятые меры безопасности. Перед вами металлический ящик. Прошу все огнестрельное оружие сложить в него. Я закрою своим ключом.

Видя, что пассажиры не торопятся выполнять распоряжение, пилот подошел к соседнему ящику и также раскрыл его. Затем продолжил:

– А в этот прошу сложить все запасы спиртных напитков.

Один из пассажиров поднялся и, сунув свой футляр с ружьем в первый ящик, подошел ко второму и, закрывая его, примирительно произнес:

– Командир, не надо. Мы все поняли и с первым условием полностью согласны.

– Идет, – кивнул летчик.

Все оружие было собрано, и он запер ящик. Один из охотников спросил:

– А почему вы не сказали, что отдадите оружие по прилете?

Авиатор внимательно посмотрел на него и ответил:

– А с чего вы взяли, что мы долетим?

– Как это?

– Ты что, парень? – засмеялся Лесков. – Первый раз, что ли? Он же никогда не скажет, что полет будет проходить на высоте десять тысяч метров с дозаправкой в Красноярске. Суеверней летчиков у нас только подводники!

Командир корабля красноречивым жестом дал понять, что все так и есть. Вскоре загудели двигатели и самолет взмыл в воздух.

Едва он оторвался, компания охотников соорудила подобие стола, и появилась водка и закуски. Несмотря на рев моторов, процесс спайки начался успешно.

– Как старший по возрасту, – произнес, подняв стакан с водкой, Лесков, – по званию не знаю – сейчас много молодых выскочек, – предлагаю чувствовать себя, как в бане, где все равны. Обращаться друг к другу исключительно на «ты».

– Иван, – представился долговязый и длинноносый мужчина средних лет.

– Иван, – сказал второй.

– Иван, – кивнул третий.

– Еще есть Иваны? – засмеялся Лесков.

– Да, и я тоже, – улыбнулся четвертый.

– Вот, блин, компания! – радостно воскликнул Лесков. – Значит, так. Чтобы не забивать мозги именами, отчествами и фамилиями, давайте каждый представится один раз и выберет партийное прозвище на всю неделю!

– Согласен! – сказал первый представлявшийся. – Зотов Иван, откликаюсь на прозвище Звонарь.

– Ярмола Игорь, он же Гога, он же Гоша.

– Иван Пиманенко, Пима, так звали меня в детстве.

– Ну, не знаю, – произнес, вставая, четвертый, стремительно лысеющий молодой человек с огромными, как у серны, глазами. – Мне никогда не давали прозвищ.

– А ты не волнуйся! – успокоил Гоша. – Дадим.

– Как фамилия? – поинтересовался Звонарь.

– Рабинович Роберт.

– Отлично, будешь Скрипач! – предложил Звонарь.

– Нет, только не это, – возразил Рабинович.

– Ты ломаешься, прям как будто тебя креститься заставляют! – буркнул Лесков.

– У меня от звуков скрипки зубная боль начинается. Я ее, как закончил музыкалку, в плавание под парусом по реке пустил.

– Ну ты, блин, даешь, Робинзон! – воскликнул Гоша.

– Согласен, – радостно кивнул Роберт под дружные аплодисменты.

– Вахмуров Иван, – поднялся еще один мужчина, лет тридцати пяти. – Меня Вахмуркой звали. Помните, такой корреспондент из учебника по немецкому?

– Давай просто: Немец? – вновь предложил вошедший во вкус Гоша.

– Не, пусть остается Вахмуркой, – произнес Лесков. – Нравится мне эта кликуха.

– Гоша, придумай и для меня, – потребовал светловолосый, стриженный ежиком охотник небольшого роста. – Олег… Болтов. – Олег Нечаев назвал свою фамилию в соответствии с документом, который ему выдали в МУРе. – Просто мужик от сохи.

– Ну и будешь Мужиком!

– Плутарх Чекмарев.

– Гляди, Философ!

– Ну а меня зовут Лесков, как писателя, – солидно сказал генерал.

– Писюк?

– Скорей Писец! А ты, – ткнув пальцем в Жору, добавил Лесков, – будешь Хозяин тайги. Или просто Хозяин.

– Ну, давай рассказывай! – попросил Вахмурка.

– Места у нас райские, – начал рассказывать Жора, встав и держа стакан на отлете. – Представьте: тайга переходит в болото. И кажется, конца-края простору нет. Идешь по немногим даже у нас известной тропе, и вдруг начинаются камни, глыбы, проходишь по ним метров тридцать – и под тобой огромный обрыв высотой с двенадцатиэтажный дом. И сверху низвергается водопад, а внизу райская долина. Синее-синее озеро и кудрявый лес. Там особый микроклимат. Словно на двести километров южнее. Швейцария таежная, но если поднести бинокль к глазам, открывается настоящее чудо. Вся долина буквально набита дичью. Там ее столько, что кажется, будто попал на Красную площадь во время рок-концерта. Сытые волки выбираются на каменные уступы, чтобы просто полежать и не быть затоптанными оленями. Медведи, кабаны, козы – всего не счесть! У нас поход в те места даже за охоту не считается. Мы называем: «Пойти набрать мяса!»

Под завистливые взгляды Жора выпил. Затем рассказал еще массу баек о своих подвигах. Вскоре у охотников возникла твердая уверенность в том, что они летят в какой-то охотничий рай. Под конец Жора и сам понял, что слишком уж красочно расписал изобилие, и решил слегка припугнуть, чтобы сразу не разбежались в поисках добычи.

– Но! Тайга ошибок не прощает! – произнес он решительно, отчего все словно отрезвели. – Прежде всего, некоторые правила поведения. Про комаров размером со слона и мошкару, от которой днем темнеет, я рассказывать не стану. Но вот травку такую, типа клевера, знать надо. Наступать на нее ни в коем случае нельзя. Под ней обязательно трясина. Причем трясины у нас особенные, засасывают в две секунды. Пикнуть не успеешь! А еще, ты идешь по лесу, а по верхушкам деревьев тебя обязательно рысь сопровождает. Причем хитрая тварь такая! Выследить невозможно. С дерева на дерево беззвучно прыгает. Только внезапно ощущение возникает, что ты не один в тайге – и все. Значит, она. Как правило, рысь первой не нападает. Но если бывает голодной или к ее логову нечаянно подберешься, тогда тварь прыгает с пятнадцатиметровой высоты прямо тебе на холку. Если не увернешься, позвоночник ломает с ходу. А перед прыжком она обязательно так: «Мя-у-у-а!» – орет. Клич боевой. Как услышал, быстро прыжок в сторону! В полете она уже ничего не может скорректировать. После удара о землю кошка просто сбегает и больше не нападает. А есть еще заколдованные места. Забредешь и не выйдешь никогда, куда ни направляйся. Все время будешь возвращаться к одному и тому же месту.

Рассказы завораживали…

К прибытию гостей из Москвы все было готово. Их выгрузили из самолета и пересадили в специально подогнанные на взлетное поле джипы. Затем пять часов везли по ночной тайге.

Вскоре показались несколько избушек. Бо была так называемая генеральская дача. Она состояла из двухэтажной гостиницы, баньки с прудом, сарая с дровами, склада охотничьего инвентаря, небольшой электростанции и свинарника. Круглосуточно за охотничьим угодьем присматривали трое солдат, один из которых и был свинарем.

В расположении войсковой части был свой знаменитый свинарник. Начальник подсобного хозяйства был по совместительству и начальником солдатской столовой. И если повар начинал готовить вкусную еду, то свинки стремительно худели. Вскоре судьба кашевара решалась. За последние полгода прапорщик Ховенко нарадоваться не мог на выпускника липецкого кулинарного техникума. Двоечник готовил настолько несъедобную еду, что чушки радостно набирали вес, впрочем, и повар, и прапорщик, и его жена от них не отставали.

А здесь, на заимке, специально для такого случая Жора выращивал диких кабанчиков. Бо была гениальная идея, с помощью которой он надеялся под конец службы перевестись в столицу. Он и раньше предпринимал попытки устроить суперохоту. Но генералам так нравился его организаторский талант, что они предпочитали иметь такого умельца именно здесь. Тогда Булатов пришел к выводу, что главное – место, а не человек, и постарался в достаточно обедневшей за последнее время тайге устроить подобие рая для охотников.

Жора приучивал кабанчиков не бояться звука выстрелов, кроме того, они с малолетства знали одну свою дорогу: от фермы к кормушкам. Бого было им вполне достаточно. Обратно кабанчиков загоняли по специальному коридору собаками. Посреди знакомой зверям тропы, на высоте человеческого роста, оборудовались засады для стрелков.

Когда высокий гость начинал мирно засыпать в своем гнезде, Жора давал отмашку на открытие загона. Первое, что слышал охотник, громкий хруст и треск ломающихся веток. Затем – шумное сопение, пыхтение и повизгивание. И вот он видел стадо диких зверей, несшихся по лесу. Охотник начинал благодарить судьбу, что не напоролся на них, гуляя по тайге, и что находится в надежном убежище. Шок иногда оказывался настолько сильным, что некоторые даже забывали выстрелить.

Жора подошел к солдату и, стараясь сохранить равновесие, спросил:

– Все в порядке?

– Так точно!

– Кабанчики на месте?

– Да. Я их сегодня нарочно не кормил.

– Молодец! И завтра не корми. Пусть позлее будут.

Не выдержав тягот дальнего перелета, смены часовых поясов и выпитой водки Пима, например, убаюканный гонкой по бездорожью, и не смог проснуться. Храпел так, что остальные уши затыкали.

– Бо – акклиматизация, – объяснил Жора, оборачиваясь к солдатам. – Затащить его на второй этаж и уложить отдыхать. Самим – готовность номер один!

Перенеся закуску и выпивку на стол во дворе, высокая комиссия расселась снова. После шума перелета и езды на автомобиле по непролазному лесу ночная таежная тишина завораживала. Чистейший воздух пьянил не хуже водки. Хотя и она свое дело делала. Резко встав, Робинзон заявил:

– Внимание! Тишина! Я только что выпил две смертельные дозы и теперь вынужден оставить компанию, ставшую родной.

Охотник удалился в глубь леса и вскоре огласил пространство утробными звуками.

– Ему водки больше не наливать! – распорядился Лесков.

– Правильно, – поддержал Гоша. – Нечего продукт переводить!

Солдаты, стоявшие наготове, подхватили и поволокли на второй этаж брыкающегося Робинзона. Впрочем, едва упав на белоснежную простыню, он тут же забылся сном ребенка. Остальные прекращать начатое не пожелали.

– Прошу за мной! – уверенно произнес Жора, увлекая гостей в сторону бани.

Распахнув дверь в предбанник, Жора повел рукой и сам остолбенел. Длинный струганый стол и тут ломился от закусок: красная икра, маринованный папоротник, грибочки и множество закусок, позаимствованных у азиатских соседей. Но главное – водка. Китайская рисовая водка, неплохого качества, точнее, самая лучшая из известных занимала все пространство стола, не занятое едой. Жора, не считая, понял, что получается не меньше двух бутылок на брата.

– Ну, гости дорогие, прошу теперь к нашему дальневосточному столу! – торжественно произнес он. – Между прочим, закусывая икоркой, водки можно выпить немерено, все равно не захмелеешь!

Плохо соображающие гости радостно набросились на угощение. После того как несколько пустых бутылок заняли свое место на полу, вдоль стеночки, Лесков встал и, подойдя к двери, толкнул ее. Затем скрылся в зарослях. Назад вернулся радостным и принялся раздеваться.

– Да у тебя тут и банька натоплена?

– Парилка здесь топится круглосуточно! – заявил Жора.

– А может, не стоит? – робко спросил Звонарь. – Все-таки нагрузка на сердце.

– А сердобольных я с собой не приглашаю, – ответил Лесков, скрываясь в клубах пара.

Звонарь тут же вскочил и начал раздеваться. Его примеру последовали остальные. Вскоре, однако, они начали покидать жаркое место, и остался там один генерал.

Распарившиеся охотники слегка протрезвели и пожелали прогуляться по лесу в натуральном виде. Жора повел их по тропинке к источнику, где можно было охладиться. Про Лескова, потеющего на верхней полке, все как-то забыли.

Впрочем, не все. Немного задержавшись, Вахмурка вернулся и, накинув на руку полотенце, взял навесной замок, лежавший на подоконнике, и вдел его дужку в петли.

Однако едва он успел отойти, как в предбанник скользнула еще одна тень. Звонарь так же аккуратно вынул замок из петель и положил его на место.

Покинув парилку, генерал обнаружил, что компании нет. Он накинул простыню и решил прогуляться по заимке. И первым делом направился к воротам. Подсвечивая себе фонариком, он неторопливо добрел до дерева, помеченного двумя красными полосками. Его Лесков приметил, еще когда въезжали в расположение генеральской дачи. Держась за ствол, он ощупал кору. Рука обнаружила узкое дупло. Он запустил ее поглубже и вынул телефонную трубку с круглым диском набора. Витой провод тащился к стволу.

Генерал Лесков привык всегда держать руку на пульсе. Он еще летел на охоту, а специальное подразделение прибыло проверить охотничье угодье на предмет безопасности. Они же и оборудовали переносную радиорелейную станцию дальней закрытой связи.

С трудом попадая пальцем, набрал номер. Однако, едва длинные гудки прервал голос, генерал мгновенно протрезвел.

– Здравствуй, Андрей Аркадьевич, – произнес он. – Как поживаешь, Андрюша?

– Рад вас слышать, Игорь Стальевич, – ответил бывший полковник Макаров, а ныне начальник службы безопасности Медиа-банка. – Злые языки утверждали, что вы в каком-то медвежьем углу?

– Ты же знаешь, не важно, где я, но главное, что для интересующего меня лица я всегда рядом.

– Я это помню.

– А я твое отношение к себе ценю. – И Лесков перешел к делу: – Ты, поди, слышал уже, что с нашими бывшими ребятами приключилось?

– Вы про Копчика с Воронцовым, Игорь Стальевич? – осторожно спросил Макаров.

– Про них, – сокрушенно ответил Лесков. – Выходит, только мы с тобой вдвоем и остались. Ну ладно, помянем при случае. Я чего звоню-то, Андрюша? Тут, пока я в далекой, так сказать, стороне, надо бы присмотреть, понимаешь, за одним другом из органов дознания. И хотел бы тебя попросить, по старой дружбе, поучаствовать. Ребяток своих наладить. А то этот Турецкий у меня уже как кость в горле.

– Слышал я о нем, Игорь Стальевич. Если срочно надо, соберу досье…

– Срочно, Андрюша. Есть у него один удобный грешок – слаб по бабьей части. А это самое для тебя дело, Андрюша! Ты у нас тоже приличный ходок был. Или не так? – засмеялся Лесков. – Слушай, устрой за ним наблюдение, – распорядился он. – Конечно, жаль, что в наше время шантаж вечными семейными ценностями не проходит. Разбаловался народ. Вот раньше? Разок изменил бабе – и все, наш навеки! Короче, прозондируй почву. Войди в контакт. Бабу подбрось! Можешь через нее и подобраться к нему поближе. Опять же послушай, чего говорят. Словом, не мне тебя учить. Кстати, знаешь, Андрюша? – ухмыльнулся в трубку Лесков. – Ты хочешь знать, кто следующий после Копчика и Воронцова? Молчишь? Забыл, кто тебя из дерьма вытаскивал? Так вот, если не желаешь стать следующим, считай, что получил партийное поручение. Надо переплюнуть Турецкого. Хочешь, его бабу отымей, но так, чтобы потом дополнительной вербовки не понадобилось. Я в тебя верю. Пока. До связи.

Закончив разговор, Лесков внезапно опьянел и, шатаясь, пошел разыскивать собутыльников. Бу привычку мгновенно трезветь и вновь расслабляться он вырабатывал много лет путем тщательных тренировок.