12
Иван сидел в машине и наблюдал за въездом во двор элитного кирпичного дома, возле которого играли в снежки дети. Темнело. Зимние сумерки наливались лиловой темнотой. Он посмотрел на часы.
– Запаздывает, а? – спросил сидевший сзади парень в черной вязаной шапочке и синтетической куртке с искусственным мехом.
– Бывает, задержался на службе, по дороге жене цветы купить, детишкам подарки, то-се... Привыкай, Трофимушка, к образу жизни нарождающегося среднего класса. Еще полчаса ему дадим, а то задерживается клиент неприлично долго.
– Их двое будет? Он и телохранитель?
Трофим по-прежнему хорохорился, но было заметно его волнение.
– А какая тебе разница? – медленно повернулся к нему Иван. – Да хоть шестеро. Патронов главное бы хватило, верно?
– Ну, все-таки, первый раз... – Трофим высморкался, вытер нос.
– Еще скажи: первый блин... Никаких комов, понял меня, нет? Ошибаемся один раз.
– Да понял...
– Значит, вон его машина как раз заезжает. Сейчас будет разворачиваться. Вон твой объект, справа. А тот, квадрат, его телохранитель. С него и начни. В общем, по обстановке.
– Да знаю. Ну, я пошел? – спросил Трофим.
– Не дергайся, время пока есть... Сейчас машину поставят на сигнализацию... Вон его жена с сыном, видишь, возле горки гуляют?
– А ниче бабец. Я б ей... – присвистнул Трофим.
– Пока он с ними поговорит, – пропустил это пожелание мимо ушей Иван, – пока зайдет в подъезд, посмотрит там почту...
– А утром чего не смотрел? – удивился Трофим. – Утром он ее не берет? Типа, рано уходит?
– Я положил ему в ящик пару газет и журналов, на всякий случай, – терпеливо сказал Иван. – Чтоб ему в дырки видно было и он снова туда полез. Да пока лифт придет... Это чтоб был запас времени и ты не суетился... Ну все, ступай.
Трофим мотнул головой, вылез из машины, приподнял плечи, будто озяб, и не спеша направился к дому. Иван завел двигатель на холостых оборотах и теперь наблюдал за происходящим, привалившись к рулю.
Квадратный телохранитель в темно-коричневой дубленке вошел первым в подъезд, только потом туда же направился Трофим.
Он успел придержать дверь, прежде чем «объект» ее закрыл.
– Извините великодушно, – вежливо сказал Трофим, глядя ему в глаза. – Здесь, если не ошибаюсь, проживает Варенцова Татьяна Тимофеевна, кажется, в сорок третьей квартире?
– Да, она здесь живет, это вам на седьмой этаж подняться... – сказал «объект». И вежливо придержал дверь, дав пройти.
О Варенцовой Иван тоже узнавал заранее. Ну все ведь предусмотрел, тепло подумал о нем Трофим.
«Объект» ему скорее даже понравился. Высокий молодой мужик, глаза карие, хотя сам русский. Смотрит прямо, не выпендривается, как другие, которые при башлях, и все у них схвачено, расставлено и упаковано, да и жена – самое то. Даже жалко его стало – на минуту, не больше.
«Квадрат» оглянулся, смерил наметанным взглядом этого дохляка, который зашел вслед за ними в подъезд, но ничего не сказал. Они постояли втроем, ожидая лифт. Когда кабина спустилась и дверь с шипением раскрылась, Трофим вежливо пропустил их вперед. Хотя «объект» сначала посторонился, чтобы пропустить гостя Варенцовой Татьяны Тимофеевны, живущей ниже этажом.
Трофим выстрелил в «квадрата» из ТТ с глушителем прямо в лоб. «Объект» ахнул, выставил руки, зажмурился, и следующая пуля попала ему прямо над переносицей. После этого Трофим быстро нажал на кнопку двенадцатого, последнего этажа, дверь послушно закрылась, и кабина пошла вверх.
– Вот так вот... – сказал вслух и, спустившись к дверям, вышел из подъезда. И тут же получил снежком прямо в лицо.
– Ох, простите, пожалуйста! – сказала жена «объекта», еще не знавшая, что полминуты назад стала вдовой. Хотя нет, четверть минуты прошло, не больше, отметил Трофим про себя.
– Костя, сейчас же извинись перед дядей! – строго сказала женщина мальчику. – Ты слышишь?
Мальчик что-то пробурчал и отвернулся.
– Ничего, – потрепал его по голове Трофим. – Сам пацаном был... Ошибся корпусом, вот что. Мне ведь третий нужен. А это второй. Так что бывайте...
И уже уходя, еще раз оглянулся на ее холеное, розовое лицо. Такая не залежится, подумал он с сожалением. Ее быстро определят. Небось многие, глядя на такую, мужа-то давно убить были готовы...
Он не спеша вернулся к машине.
– Ну как, уложился в норматив? – спросил он, садясь на заднее сиденье.
– Ничего, бывает и хуже... – хмуро сказал Иван, глядя на часы. – О чем это ты там с ней говорил? Тебе очень надо, чтоб она тебя получше запомнила?
– Ну так баба красивая... – Трофим внешне был спокоен, хотя руки его заметно дрожали, как и корпус машины. – Сроду таких не пропускал. Поехали, что ли?
В дороге он поглядывал на Ивана, потом не утерпел:
– А кому он хоть на хвост наступил?
– Интересно тебе? – усмехнулся Иван, следя за дорогой. – Сначала замочил фраера, потом самому интересно стало – за что?
– Ну вроде... А фамилию его тоже нельзя узнать?
– Красильников. Тебе это о чем-то говорит?
– Нет, конечно... А его жену?
– Ирина. Вопросы еще есть?
– Нет. Значит, ни за что?
– Ни за что, – терпеливо подтвердил Иван. – Никому не мешал, со всеми в нормальных отношениях... Просто не повезло мужику, что такая карта выпала. Это бывает... До сих пор ему по жизни во всем была сплошная пруха. Богатенький, врагов нет, баба что надо... Но не все же время фишка такая будет выпадать, верно? Карта идет пять минут, но не пять же лет. Понял теперь?
– Это, типа, тест, как я работаю? На что гожусь?
– Не только в тебе дело, – усмехнулся Иван. – Шеф наш любит позабавиться. С ментами поиграть и с прессой... Как, мол, отреагируют. Ведь сразу начнут искать и расспрашивать, вот как ты, кому это надо, кому выгодно, нет ли у него врагов, и кто те, кому он дорогу перебежал. И ведь обязательно найдут, хотя и нет ничего! Жил себе человек, никого не трогал, все уважали, а как в подъезде шлепнули, сразу ему врагов нашли!
– Выходит, не первый раз этим занимаетесь, – понимающе кивнул Трофим. – Типа, на кон ставите...
– Ну. Пари заключаем, – подтвердил Иван, покосившись в его сторону. – Как прокуроры сочинят на этот раз: мафиозные это разборки или месть конкурента... А что тебе не нравится?
– Мне все нравится! – буркнул Трофим. – Мое дело телячье, как вы там кайф у себя ловите... Я говорю про другое. Мужик при больших деньгах, да такую бабу имеет, и чтоб врагов у него не было? Никогда не поверю!
– Представь, бывает... – усмехнулся Иван. – У него окружение такое. Все при бабках и бабы у них– сплошной отпад. Кто кому там завидовать будет?
– Ладно. Ну и как я тебе показался? – спросил Трофим спустя какое-то время.
– Для второго номера – ништяк, – кивнул Иван.
– Разница с первым какая? В смысле в деньгах?
– Сегодня ты ничего не получишь, как договаривались... А за предстоящее дело – половину от гонорара первого номера, если все закончится, как надо, – равнодушно сказал Иван. Потом медленно перевел на него прищуренный взгляд: – А что, хоцца быть первым?
– А то... – вздохнул Трофим. – Если не врешь, будто бабки первому – закачаешься.
– Посмотрим на твое поведение, – заключил Иван.
...Вечером Иван позвонил Гене, тот после разговора перезвонил Авдею Карловичу.
– Включите шестой канал, там сейчас покажут работу этого новенького... По-моему, талант в своем роде.
Авдей Карлович какое-то время разглядывал в телевизор трупы двух мужчин, найденных в лифте, заплаканную миловидную жену убитого бизнесмена Красильникова, растерянных соседей и опрашивающих жильцов оперативников. Диктор говорил, что деловые и коммерческие связи покойного выясняются, но все соседи утверждают, что у него не было врагов.
Значит, найдут эти связи, раз надо, меланхолично подумал Авдей Карлович. И улики найдут, и все остальное. Иначе нельзя. Общественность не поймет.
– Ну и как он Ивану показался? – спросил он, не отрывая взгляда от экрана телевизора.
– Талант, говорил уже. Восходящая звезда криминального мира, можно сказать, – хмыкнул Гена. – Теперь вот что еще, чтобы не забыть... Дон сбежал, слышали. Причем от Демида.
– Это уже не новость, – хмыкнул Авдей Карлович. – Не забыть бы передать поздравления нашему рэмбо. А меня этот Дон уже начинает раздражать своим сходством с Колобком из одноименной сказки.
– Дело еще вот в чем, – сказал Гена. – Я докладывал, Иван предложил поставить на прослушку телефон одной бабы, с кем живет Павел.
– Помню, – кивнул Авдей Карлович, как если бы Гена мог это видеть. – Правильно предложил. И что?
– Получаса не прошло, как это сделали, и Дон ей туда позвонил. Он просил передать Павлу, мол, пусть поостережется, понимаете?
– Это уже серьезно... Значит, они могут обменяться информацией. В этой связи у меня вызывает еще больший интерес этот протеже Ивана... Как его?
– Трофим.
– Да, Трофим. Как ты понимаешь, у него теперь помимо главной может появиться и побочная задача, – сказал Авдей Карлович.
– Понял... Хотите сказать, в предстоящей акции можно замочить уже не двух зайцев, а трех?
– Ничего ты не понял. – раздраженно сказал Авдей Карлович. – Не забывай о Володине, которого нам подвесил на шею твой Павел.
– А, этот журналист? Ну и как с ним быть?
– Не знаю! Пока никак, – ответил Авдей Карлович.
– А может, несчастный случай? – предложил Гена. – Знаете, как напишут его коллеги в некрологе: нелепый случай вырвал из наших рядов...
– Даже не вздумай, – сказал, успокаиваясь, Авдей Карлович. – Было уже. Такой вой поднимался! Поэтому никаких нелепых случаев! Павел станет только осторожнее, а значит, опаснее. Этот журналист слишком известен, чтобы погибнуть случайно в какой-нибудь автокатастрофе или от кирпича, упавшего на голову. Тут надо хорошо подумать, как быть.
– Понял...
– Считай, этот Павел держит блокирующий пакет акций. То есть нас всех за горло. Поэтому ни его, ни журналиста трогать пока не следует. Надо выждать момент... Ладно, не бери в голову, я сам все обдумаю... А что, этот Трофим достаточно жаден и тщеславен, и можно на него рассчитывать?
– Иван сказал, будто Трофим горит желанием проявить себя, стать первым, – сказал Гена. – То есть лишних вопросов не задает. И условий, как Павел, не ставит.
– Твой Павел еще сам проверит, не подсовываем ли ему в качестве цели мать Терезу... – хмыкнул Авдей Карлович. – И чтоб никаких женщин и детей при этом не было, а сам объект непременно был нечист на руку, например, народ православный ограбил в какой-нибудь финансовой пирамиде, как мой старый друг Цивилло... А этот ваш Трофим– он другой?
– Иван говорит: кроме бабок Трофима ничего не интересует.
– Ладно, подумаем, – сказал Авдей Карлович, – как одним выстрелом убить двух зайцев, а может, и всех трех.
– Первый заяц, это ваш Эдик из Израиля?
– Второй – спутать карты нашей не в меру прозорливой прокуратуре...
– А третий?
– Третий – это головная моя боль, которой ты меня заразил, по имени Павел с его журналистом, будь он неладен. Все, разговор закончен, будем размышлять!
Он отключил сотовый, потом телевизор и перевел взгляд на монитор, где виден был бассейн, в котором купалась массажистка Оля.
Он любил этот момент, когда девушка совершенно обнаженной выходила из бассейна, и кожа ее тела розово блестела в матовом свете скрытых светильников.
Только что мелькнула мысль, вернее, ее тень, как разрешить проблему, минуту назад казавшуюся неразрешимой... И теперь он не хотел ее упустить.
Еще раз хорошенько все обдумав, он набрал номер друга детства банкира Цивилло.
– Арик, родной, это я.
– Авдюша-дорогуша, как я рад тебя снова услышать!
– Арик, мое предложение остается в силе. Моей «Бете», чьи интересы, как твой старый друг, я сейчас представляю, очень хочется знать, не передумал ли ты, еще раз ознакомясь с нашей просьбой о кредите на пятнадцати процентах, которые тебе нигде больше не предложат?
– Авдюшенька, милый, мой родной банк «Континенталь» ночи не спит, ждет, когда твоя прекрасная «Бета» благосклонно примет его руку и сердце, которую он ей все настойчивее предлагает. А ты опять намекаешь на нечто непотребное...
– Арик, ты прекрасно знаешь, как я желал бы с тобой породниться, но сердце «Беточки» отдано «Плеяде старз», и тут я ничего не могу поделать...
– Авдюша, это уже не смешно. Это давно уже стало секретом Полишинеля. Вся Москва только и говорит, что твоя «Плеяда старз»– это офшорное, в смысле незаконнорожденное дитя Мосгоркомимущества, прописанное на Кипре...
– Арик, родной, когда ты разносишь подобные сплетни, тебе изменяет уже не воспитание, а чувство юмора... – вздохнул Авдей Карлович. – И это особенно прискорбно.
– Да, но твоя «Бета» буквально предлагает моему «Континенталю» переспать с нею ночь и на следующее утро разбежаться в разные стороны. – Цивилло, похоже, начал терять терпение.
– Арик, дорогой, не говори метафорами. Что простительно поэту, противопоказано деловому человеку.
– Но если простые доводы до тебя уже не доходят! – вспылил Цивилло. – Слушай, я хочу тебя честно предупредить. Мой «Континенталь» долго ждал согласия твоей ветреной «Беты», но если до завтрашнего утра она ему окончательно откажет, тогда он не сможет отказаться от предложения другой невесты.
– И как ее зовут? – насмешливо поинтересовался Авдей Карлович. – Уж не «Инвестком» ли?
– Ну как в русской сказке... И тут заговорил он человеческим голосом... – насмешливо сказал Цивилло. – Да, Авдюшенька, ты, как всегда, прозорлив. Хотя и жаден. Да! Именно так. Финансово-промышленная группа «Инвестком», твой главный конкурент, в отличие от тебя, сразу предложила нам войти в долю для участия в известном тебе проекте. Никак ревнуешь?
– Вообще это называется удар в спину, – сказал после паузы Авдей Карлович. – Так с друзьями детства не поступают. Поэтому завтра уже наступило. То есть можешь считать, что моя «Бета» твоему «Континенталю» решительно отказала.
