16
Валерий Померанцев не помнил, когда шеф в последний раз слушал его с таким вниманием, не перебивая и даже ничего не уточняя, как сегодня, в процессе изложения биографий двоих удачливых таможенников — Кругликова и Митарова. На невнимание присутствующих при этом Вячеслава Ивановича Грязнова и Володи Яковлева пожаловаться он тоже не мог.
— Ну, и последнее, — с сожалением завершая свой занятный доклад, произнес Валерий. — Это мне мой информатор сказал, припомнив, уже на прощание: господин Кругликов вернулся в столицу с Дальнего Востока восемь лет назад. Прежде чем осесть на «Казимовской», почти год проработал на таможенном терминале «Пузырево», находящемся в ведомстве Московской прокуратуры на водном и воздушном транспорте. Последнее из развалившихся, точнее, прикрытых «сверху» дел, возбужденных против него, было именно там. А вскоре последовал и перевод.
Померанцев замолчал и вопросительно уставился на своего шефа. Вид у Турецкого был самый что ни на есть задумчивый. Присутствующие уважительно ожидали, когда Александр Борисович заговорит, но он вместо этого потянулся к телефонному аппарату и набрал какой-то номер. Ответили ему почти сразу.
— Аркадий Ильич?.. Здравствуйте, Турецкий… Нет-нет, допрос Шахмина не отменяется и не переносится ни в коем случае. Как и договаривались, жду вас к половине второго… Я сейчас по другому поводу вам звоню. Скажите, сколько лет Познеев проработал у вас?.. — Он внимательно выслушал Лайнера и задал следующий вопрос: — И откуда он к вам пришел?.. Спасибо!.. Что? Нет-нет, сейчас не могу, давайте при встрече!
Положив на место трубку, Турецкий сразу же нажал клавишу селектора и, едва послышался голос секретаря, коротко распорядился:
— Наташенька, будь добра, Светлану Перову — ко мне.
Светлана Перова, отработав свою версию, оказавшуюся «пустышкой», уже несколько дней занималась другими делами, полагая, что ее функции в оперативно-следственной группе, созданной в связи с убийством Николая Петровича Познеева, исчерпаны. Поэтому в кабинет шефа явилась сразу с несколькими папками текущих дел, полагая, что именно о них и пойдет речь. Однако Александру Борисовичу, как выяснилось, она нужна была по другому поводу.
— Вот что, Светлана, — он бросил на ее папки короткий взгляд и еле заметно усмехнулся. — Сейчас ты, отложив все остальное, свяжешься с Московской прокуратурой на воздушном и водном транспорте и поедешь туда так быстро, как только сумеешь договориться… И не смотри на меня такими круглыми глазами, от дела Познеева тебя никто пока не освобождал.
— Познеева?
— Именно, — кивнул Александр Борисович. — Николай Петрович когда-то работал там, твоя задача — посмотреть все дела, которые он вел, особенно нас интересуют дела, связанные с таможенниками… Если такие, конечно, отыщутся… И если да — оформляешь постановление о их изъятии и передаче сюда… Ну что я — учить тебя, что ли, буду?.. Оформишь все, как положено, меня интересует результат — максимально быстрый… Все понятно?
Перова покосилась на вальяжно раскинувшегося в кресле Померанцева, что следовало понимать однозначно: почему, мол, я, а не Валерий?.. Но спорить, конечно, не стала, нехотя кивнув головой. Задание только на первый взгляд казалось простым, на деле же не то чтобы сложным, но, совершенно точно, занудным. Неизвестно, сколько пыльных архивных бумаг придется просеять, прежде чем получишь результат.
— Что ж, в таком случае приступай, — улыбнулся Сан Борисыч, сделавший вид, что смысла обмена взглядами между своими следователями решительно не понимает.
Дождавшись, когда за Перовой закроется дверь, Слава Грязнов тоже улыбнулся.
— Кажется, Светочка не слишком обрадовалась, — озвучил он очевидное для всех.
— Ну, такого рода работу мало, кто любит, — возразил Турецкий. — Но Перова, как все женщины, большая аккуратистка, можно не сомневаться, что все сделает тщательно, ничего не упустит… В отличие от нашего Валерия!
— Да ладно вам, Александр Борисович, — немедленно обиделся Померанцев. — Доброго слова от вас не дождешься, а обхаять ни за что ни про что — всегда пожалуйста!..
— Ты что, хочешь поехать туда вместо Светланы? — делано удивился Турецкий.
— Боже упаси! — поспешно ответил Валерий, заставив всех остальных рассмеяться. — Ничего смешного, и дело не в этом… Просто доброе слово и кошке приятно!..
— Ладно, уговорил! — уже откровенно расхохотался Сан Борисыч. — Ты, Померанцев, действительно молодец, информация, которую раздобыл, да еще в столь сжатые сроки, может оказаться поистине бесценной! Так что вполне сможешь претендовать на звание лучшего сыщика всех времен и народов!..
Разрядив таким образом своих коллег, Турецкий дождался, пока все они перестанут веселиться, и вновь посерьезнел.
— Ну ладно, господа-товарищи, давайте-ка вернемся к нашим баранам. Что, Слава?
— В общем-то, ничего особенного, — ответил Грязнов-старший, — можно сказать, у меня общего характера информация, но знать ее полезно всем… Во-первых, хочу напомнить, что данный момент, если уж мы действительно считаем версию с таможней одной из наших, весьма благоприятный для расследования.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Турецкий.
— Ящик иногда надо смотреть! — веско произнес Вячеслав Иванович. — Я вот вчера посмотрел, благодаря чему и могу вас сегодня порадовать: Президент лично распорядился разобраться с таможенниками по полной программе… Я тут с нашими ребятами поразговаривал… Сейчас! — Грязнов полистал свой пухлый, весьма потрепанного вида блокнот, без которого Турецкий уже давно не мог представить своего друга. — Вот, слушайте: мы уже как-то говорили, что теневые доходы этой замечательной системы вполне сравнимы с доходами наркобизнеса. А теперь — внимание, цифры! По оценкам наших экспертов, с двоими я консультировался лично, наркота дает своим баронам (это уже оценка экспертов ООН) от силы десять миллиардов прибыли в год… А теневой доход таможенников у нас в России, только не падайте, до двадцати миллиардов… Разумеется, долларов!..
Вячеслав Иванович обвел глазами притихших коллег и удовлетворенно продолжил:
— Теперь понимаете, куда именно нас занесло с твоей, Саша, версией?.. Если, конечно, занесло и если это и впрямь версия…
— Прямо-таки государство в государстве, — задумчиво произнес Померанцев. — Я имею в виду по доходам… Во всяком случае, понятно, почему дела против Кругликова лопались, как ореховая скорлупка… Представляете, сколько этот тип знает по части их бизнеса?.. И какие головы полетят, ежели ему вздумается открыть ротик?..
— Насчет «государства в государстве»… — вновь заговорил Вячеслав Иванович. — Дело не только в доходах. Как сказал мне один из наших экспертов, весьма осведомленный мужичок, по некоторым признакам, таможенная структура, теневая, конечно, во всяком случае до ее передачи в другое ведомство, была чуть ли не копией властной российской вертикали в миниатюре…
— Что ты имеешь в виду? — снова поинтересовался Александр Борисович.
— Прежде всего то, что таможенный рынок давно разбит на подконтрольные сектора — этакая финансовая река, на берегу которой раскинулась почти вся властная вертикаль от некоторых наших звездных чинов до чекистов и людей из Президентской администрации…
— Н-да… — вздохнул Турецкий. — Теперь, по крайней мере, ясны два момента…
— Какие? — полюбопытствовал Померанцев.
— Во-первых, понятно, почему Генпрокуратура с таможенными делами почти не сталкивается, лично у меня в практике вспоминается одно — от силы два, и то касавшиеся исключительно терминалов, не выше… До нас их просто не допускают, прикрывают на низовых структурах… Во-вторых, ясно, почему ФСБ вцепилась в дело Марусина и Арциховского — читай Кругликова — мертвой хваткой… Думаю, и мне, и Меркулову даже при наилучшем раскладе еще придется попотеть, прежде чем Анисимов начнет с нами сотрудничать официально: мужики тамошние охотятся не только за замминистра, охотятся они еще и явно на кого-то из своих… А как эти ребятки охотно признают, что и у чекистов не всегда «руки чисты», напоминать, думаю, ник ому не надо, все это и так знают…
Он немного помолчал и продолжил:
— Ну ничего, как говорится, поживем — увидим… Да, задание Президента, Слава, ты прав, сейчас нам более чем кстати… Давайте подумаем, как быть дальше — ошибаться, судя по всему, нельзя… Значит, так. Пока Романова на пару с Гнедичем ведут наружную слежку за господином Кругликовым, ты, Володя, постараешься в ближайшие часы… как следует выспаться!
Яковлев вслух своего удивления не выразил, но посмотрел на Турецкого вопросительно.
— Не исключено, что не сегодня завтра у тебя появится объект «наружки», вести который ты будешь в одиночестве… Разумеется, если разрешение на слежку за ним я сумею выбить из Константина Дмитриевича, а он, в свою очередь, из своих «верхних»… Полагаю, нашего Генерального может оказаться в данной ситуации недостаточно…
— Значит, в данный момент я могу идти? — уточнил Яковлев.
— Да, — кивнул Турецкий, — но будь на связи… Валерий, постарайся находиться поблизости, если разговор с Костей у меня сложится, засядешь за изучение одного сверхзасекреченного досье… Пока свободен.
— В буфет можно спуститься? — поинтересовался Померанцев.
— Иди, поешь, после чего — чтоб сидел мне в своем кабинете, как пришитый, пока не вызову… На этом у меня пока все. У тебя, Слава?
Грязнов, кряхтя, поднялся, со стула:
— У меня — тем более, надеюсь, сегодня я тебе раньше вечера не понадоблюсь. А то мои подчиненные скоро забудут голос своего шефа, не то что портрет!..
— Созвонимся вечером, — согласился Турецкий и посмотрел на часы: с минуты на минуту должен был появиться Лайнер, а еще через полчаса — вызванный по повестке Шахмин. Пообедать, в отличие от Померанцева, Александр Борисович явно не успевал.
Идеально спокойное выражение круглого лица Бориса Шахмина и неторопливая манера двигаться, в коей он приблизился к столу, за которым устроились оба следователя, ни в малейшей степени не обманули Турецкого. За долгие годы работы он научился определять состояние своих фигурантов и по другим признакам: например, по выступившим, как сейчас у адвоката, напряженно пульсирующим венам на висках или по слишком интенсивному по сравнению с лицом цвету лысины, если таковая имелась — а у Шахмина она имелась…
Допрос, как и было оговорено заранее, начал Александр Борисович, после того как Лайнер представил его адвокату и снял формальную часть показаний.
— Не могли бы вы, господин Шахмин, — задал Турецкий «вводку», — рассказать, какого рода отношения связывали вас с некоей Лидией Константиновной Юрковой?
Саша прекрасно понимал, что вопрос этот адвокат мог «вычислить» заранее и заранее подготовить ответ. Так оно и вышло: на лице Шахмина не дрогнул ни один мускул.
— Конечно, я мог бы и не отвечать, поскольку дело это глубоко личное, — горько вздохнул он. — Но вряд ли стоит в этих стенах ожидать деликатности… Хотя бы к чужому горю…
— Вы правы, — спокойно кивнул Турецкий. — Итак?
Шахмин опустил голову и тихо, словно преодолевая свои чувства ответил:
— Я любил Лидочку… И я… Я все еще не осознал до конца случившееся…
— Сочувствую, — сухо произнес Александр Борисович. — Могу я, кстати, слышать, каким образом вы узнали о гибели Юрковой?
— Никакого секрета в этом нет. — Шахмин поднял на следователя взгляд, в котором отчетливо читалась мука. — В тот вечер у нас должно было состояться свидание… В ночном клубе «Катюша». Но Лидочка не пришла… Утром, где-то, вероятно, около двенадцати, я, устав названивать ей на мобильный, позвонил домой… Так вот и узнал.
— Ну а вечером? После того, как стало ясно, что девушка не придет?
— Ну разумеется, я звонил, но там все время звучала фраза о недоступности абонента…
— В какое время вы приехали в клуб?
— Довольно рано, — вздохнул Шахмин. — Наверное, часов в семь-восемь вечера… Видите ли, его владелец — мой старый знакомый, бывший клиент… У нас были кое-какие дела, требовавшие обсуждения… А уж потом я позвонил Лидочке.
— А уехали вы из «Катюши»…
— А я оттуда вообще не уезжал, — простодушно ответил Шахмин. — Поздно было, я выпил и не решился сесть за руль. Гоша… Это хозяин клуба… предложил мне переночевать в его комнате отдыха. Вот я и остался и проспал почти до полудня… Я понимаю, вы выясняете мое алиби… Поверьте, я действительно любил Лидочку!..
— Конечно-конечно, — охотно согласился Саша. — Но, если вы так ее любили, зачем же так круто подставили?..
— Я?.. Подставил Лидочку?!.
— Александр Борисович, — негромко вступил в разговор Лайнер, — имеет в виду дело об убийстве болгар, уважаемый Борис Николаевич… Ну, то самое, которое вел мой коллега Николай Петрович Познеев, сразу вслед за этим погибший: убитый неизвестными лицами или лицом…
— Бог с вами! — вскинул руки, словно защищаясь, Шахмин. — Да ведь я тогда и взялся-то за дело исключительно потому, что в ту ужасную ситуацию попала Лида!.. А вы говорите — подставил…
— Да, — печально произнес Аркадий, — говорю… И знаете почему?
— Понятия не имею!..
— Потому что так считала сама Юркова!
Возразить Шахмин не успел, Лайнер опередил его, нажав нужную клавишу, и в кабинете зазвучал голос Лиды…
К тому моменту, как запись закончилась, с адвокатом, по наблюдениям Турецкого, произошло несколько метаморфоз. Поначалу Шахмин, услышав голос девушки, очень артистично вздрогнул. Затем, когда дело дошло до ее показаний относительно его личного распоряжения заказать конкретный столик в ресторане, артистизм на несколько секунд изменил Шахмину: его физиономия вытянулась. Однако довольно быстро он вновь взял себя в руки.
— Бедная Лидочка, — вздохнул он, едва голос девушки умолк. — Конечно же все это она сама себе нафантазировала… Исключительно потому, что с этими погибшими столь нелепо иностранцами — заметьте, совершенно случайно! — действительно познакомил ее я…
— Можно с этого места поподробнее? — поинтересовался Лайнер.
— Так ведь и подробностей-то особых нет! — искренне воскликнул адвокат. — Случайное знакомство, на улице… Я увидел одного своего знакомого… Да что я говорю-то? Как раз Юру Иванова, проходившего потом по этому делу исключительно из-за того, что он в момент убийства находился в ресторане — между прочим, только что вошел!.. Ну и потому, что был с этими болгарами знаком, хотя никто не мог утверждать, что он с ними ссорился хотя бы раз в жизни…
— Продолжайте, — незаметно перехватил инициативу Турецкий. — Итак, вы увидели Башкира на улице… Где, кстати?
Кличка Иванова, прозвучавшая в кабинете впервые, заставила Шахмина слегка поежиться, но продолжал он вполне бодро:
— Иванов однажды едва не стал одним из моих клиентов с подачи другого нашего знакомого, которого я позднее потерял из виду. Увидев Юрия, я вышел из машины и окликнул его, хотел поинтересоваться, куда упомянутый мной человек исчез…
— У вас было к исчезнувшему какое-то дело? — спросил Александр Борисович, пока не спрашивая имени нового персонажа.
— Можно и так сказать. Он задолжал мне денег… Не так много, но все же… В общем, я подошел к Иванову, а с ним как раз были эти болгары. А спустя минуты три после того, как Юра меня им представил, из толпы вдруг вынырнула Лидочка… Вот и все знакомство!
— Удивительно, как вдруг все вы в один и тот же момент там сошлись! — не выдержал и подал реплику Лайнер.
— Бывает и так — совпадение случайностей, — парировал адвокат. — А все остальное, разумеется, домыслы! У Лидочки было очень богатое воображение, к тому же она… не хотелось бы об этом говорить, но вы меня вынуждаете… В общем, она была совсем не против под каким-либо предлогом, хотя бы и надуманным, вытянуть из меня лишнюю сотню долларов…
— Иными словами, — прояснил туманный намек адвоката Турецкий, — вы хотите сказать, что ваша горячая любовь — шантажистка?..
Шахмин поморщился:
— Ну, не так грубо… Лида, между прочим, тоже испытывала ко мне… чувства! Но у нее, как я уже упоминал, была богатая фантазия.
— Настолько, что она сочинила данную версию и даже подписала протокол, зафиксировавший ее… Мне очень жаль, Борис Николаевич, — холодно произнес Турецкий, — но, как вы понимаете, в данной ситуации ваше слово против ее слова весит несколько меньше, чем хотелось бы вам.
— Могу я узнать почему?
— Разумеется, можете. Хотя, будучи столь опытным юристом, могли бы и сами ответить на этот вопрос. С учетом того, что после всего случившегося именно вы защищали Иванова, с которым, как сами утверждали только что, были едва знакомы, ваша роль в этом деле выглядит несколько, я бы сказал, таинственной… Подождите! Насчет того, что вы якобы взялись за дело ради Юрковой, — сами, вероятно, понимаете, что такая версия выглядит придуманной на ходу: Лидия Константиновна выступала тогда в глазах следствия как СЛУЧАЙНАЯ свидетельница, ей не угрожало решительно ничего. С нее даже подписки о невыезде не взяли!.. Далее, в свете показаний девушки совсем уж нехорошо выглядит ее гибель… Я имею в виду — нехорошо для вас, господин Шахмин. Так что, надеюсь, меры, принятые нами, вас не должны удивить.
— Меры?.. — Вот теперь адвокат наконец перетрусил по-настоящему.
— Сразу после того как показания ныне покойной Юрковой были получены, прокуратура направила отношение в коллегию адвокатов, членом которой вы являлись… Далее было принято решение приостановить вашу профессиональную деятельность начиная с сегодняшнего дня и вплоть до завершения возобновленного, тоже, к слову сказать, с сегодняшнего дня, следствия по делу Иванова Юрия Григорьевича по кличке Башкир… Заниматься им в дальнейшем будет Генеральная прокуратура — то есть мы… Наконец, последнее. Это, если вы сами еще не догадались, — подписка о невыезде для вас и для гражданина Иванова…
В кабинете повисло молчание. Шахмин словно окаменел на месте, его лицо отливало меловой бледностью.
— Это противозаконно… — пробормотал он наконец. — Я… Я буду жаловаться…
— На здоровье — хоть Президенту, хоть в Евросуд… На сегодня все, — подвел итог Турецкий.
— Но у меня… Как же так — приостановлена?! У меня сейчас два процесса, у меня…
— Еще раз повторяю: действие вашей лицензии приостановлено. — Александр Борисович повысил голос, что делал крайне редко. — Вы проходите в данный момент подозреваемым сразу по двум особо тяжким, гражданин Шахмин, какая уж тут адвокатура?!
— На время Лидиного убийства у меня алиби, так же как и на то, первое… Алиби!..
— Кто же говорит, что вы сделали это собственноручно? В вашем распоряжении был Башкир… Мне что — рассказывать вам, какова его профессия и на кого именно он работает далеко не первый год?
— У вас нет ни единого доказательства! — взвизгнул Шахмин.
— Откуда вы знаете? — уже совсем спокойно усмехнулся Турецкий. — Даже если бы это было так — достаточно вашей лжи насчет якобы шапочного знакомства с Ивановым: чтобы ее опровергнуть, доказательств у нас более чем… Как, кстати, поживает ваш друг детства господин Катальников? А то мы что-то ни единого слова о нем от вас сегодня не слышали… Хотите продолжить наше собеседование?..
— Я… устал, — пробормотал Шахмин.
— Лгать — занятие вообще трудоемкое, — согласно кивнул Александр Борисович. — Так что идите, отдыхайте!
Адвокат плохо помнил, как покинул прокуратуру, предварительно поставив, кажется, не менее десятка своих подписей на различных документах. Опомнился он уже за рулем своей машины — от холода. Первое, что он сделал, — достал мобильный телефон, а не включил двигатель. Но ни один нужный ему абонент Шахмину не ответил.
Номер Катальникова отзывался в пустоту длинными гудками. Башкир оказался «недоступен» — это давало надежду на то, что Юрию удалось успеть на какой-нибудь самолет прямо с утра и отбыть за границу…
Наконец, прекратив бесполезные попытки, Шахмин завел движок и медленно тронул машину с места. Слежку за собой он заметил быстро. Да ее и трудно было не заметить, поскольку серая маленькая иномарка следовала за ним по пятам, даже не думая маскировать своих намерений. На профессиональном языке это называется «открытая наружка».
Примерно через сорок минут после того как Борис Шахмин добрался до дома, в кабинете Александра Борисовича, успевшего, наконец, перекусить, раздался звонок.
— Мне сейчас Гнедич отзвонил, — мрачно проговорил по ту сторону провода Вячеслав Иванович. — Дозвониться до тебя не мог… Словом, Башкира дома не оказалось, соседи видели, как рано утром он садился в свою тачку с огромной дорожной сумкой…
— Хочешь сказать, мы его упустили?
— Ты слушай… Олег, значит, начал проверку с Шереметьева, и правильно сделал… Короче, там оказался труп некоего гражданина Сурикова, замоченного неизвестными бандитами в кабинке туалета… Умный Гнедич этим не удовлетворился и поехал в Шереметьево лично.
— Черт!.. — выругался Турецкий, понявший, к чему клонит Слава.
— Угадал — он самый… Документы, конечно, оказались при нем липовые: к праотцам отправлен не кто иной, как Юрий Григорьевич Иванов по кличке Башкир собственной персоной. Собиравшийся отбыть по этим документам ближайшим рейсом в Испанию… Как понимаешь, вместо этого отправлен гораздо дальше…
