20

— Применение анаболиков я считаю извращением самой цели спорта, — безапелляционно, как школьная учительница, проговорила Софья Муранова. — Человеческое тело — ведь это же совершенство, это самое прекрасное, что есть в природе! Знаете, что написал Леонардо да Винчи на полях рисунка, изображающего мышцы руки? Он примерно так обратился к зрителю: «Если тебе покажется, что этих мышц слишком много — попробуй убавь; если мало — попробуй прибавь; а если увидишь, что все находится в соответствии, вознеси хвалу Творцу, создавшему столь дивный механизм». Возвышенно, правда? Так же как наука и искусство стремятся показать, на что способен человеческий разум, в спорте человек старается выразить, на что способно его тело. К чему же тут посторонние влияния, лекарства, которые не добавляют совершенства, а калечат? Нет, извините! Я выступаю за естественность. Никогда не пользовалась анаболиками и стараюсь, чтобы других минула эта напасть.

В то, что бывшая олимпийская чемпионка по спортивной гимнастике Софья Муранова никогда не пользовалась анаболиками, верилось сразу и без сомнений. Ее естественность простиралась до того, что она и косметикой, и украшениями не пользовалась — и, между прочим, была хороша, как немолодая царица, безо всяких бус и сережек, с седеющими волосами, забранными под белую косынку, завязанную сзади изысканным узлом, с улыбчатыми морщинками в углах ярко-голубых, не померкших с годами глаз. Так величественно не таить признаков возраста умеют только женщины, которых крепко любят. Источник этой любви находился рядом, взирал на нее преданными глазами — и, хотя был выше ростом, казалось, что он смотрит на Софью снизу вверх. Валентин Муранов в присутствии речистой и напористой супруги тактично тушевался, предоставляя ей разбираться с Денисом, изредка бормоча отдельные реплики себе под нос. Валентин, как можно было уловить из его ворчания, считал большой уступкой то, что они вообще согласились прийти в офис «Глории». А Софья не боялась никого и ничего, отстаивая свою точку зрения.

— А другие спортсмены не верят в ваши благие побуждения, — настаивал Денис. — Они считают, вы вредите их карьере из зависти, потому что сошли со спортивной сцены.

Софья негодующе всплеснула руками:

— Денис… вы позволите вас так называть? Вы человек совсем молодой и, уж простите мое замечание, очень слабо разбираетесь в проблемах спорта. Завидовать нам с Валей некому и незачем: предназначенную нам долю почестей мы получили в свое время. Многократные чемпионы мира, одно время были тренерами объединенной сборной страны по гимнастике… Другое дело, что не мы ушли из российской сборной, а нас ушли. С какой целью? Вот это вас должно интересовать по-настоящему.

— С какой стати его это должно интересовать? — позволил себе все-таки вмешаться в диалог Валентин Муранов. — Ты, Соня, разве не догадываешься, на кого он работает?

— Я не слепая, Валя, — досадливо отозвалась Софья. — Ну так что ж из того? Денис — человек молодой, неиспорченный, в спортивных интригах не искушенный. Ему представили проблему однобоко, со стороны наших спортивных бонз, он ее так и видит. Так, Денис? Он и не подумал о том, что у нас — своя правда. Пусть будет выслушана и другая сторона. Понимаешь, Денис, не исключено, наша вина заключалась в том, что мы с Валей серьезно относились к тренерским обязанностям. Мы считали, что спортсмена нужно тщательно растить. Накачанные мускулы, до блеска отточенное выполнение гимнастических элементов — это все замечательно, но всегда нужно спрашивать: «Какой ценой?» Если ценой ломки неокрепшего организма, то достигнутые результаты, пусть даже блестящие, не будут прочными. Спортивного долголетия таким образом добиться невозможно. Так рождаются чемпионы-однодневки: блеснут на миг — и исчезнут, лишенные здоровья. Да вот, за примерами далеко ходить не надо…

— Ильина, — не то спросил, не то подсказал Муранов.

Софья кивнула. Похоже, супруги даже думали дуэтом.

— Да, Валя, правильно… Известна ли вам, Денис, олимпийская чемпионка по метанию молота — Ильина?

— Никогда не слышал.

— Вот именно. А ведь какая многообещающая была девочка! Сейчас-то ей, бедняжке, двадцать восемь лет — а болезней у нее, как у дряхлой старухи. Ее сгубил допинг — между прочим, опасные таблетки заставлял принимать тренер. Мы с Валей ее навещаем. Заодно и вас можем прихватить: по крайней мере, увидите воочию, что делают анаболики с людьми и против чего мы вынуждены бороться.

Денис не отказался от посещения Ильиной — конечно, не только из человеколюбия, а из намерения разузнать что-то новое, дополнить очередным элементом складывающуюся картину. Дело, в перипетии которого он погрузился с головой, оказалось сложнее, чем ожидалось поначалу, и запрещенные препараты играли в нем не последнюю роль. То, что спортсменам подсовывают эту гадость, — ведь это на самом деле преступление! Сначала Игорь Сизов, потом неведомая пока что Ильина… Против воли супруги Мурановы, которых он заочно представлял едва ли не монстрами, внушали ему симпатию — стоит ли уточнять? — большую, чем заказчица, Алла Александровна Лайнер. И это вопреки тому, что Лайнер ему льстила, выставляя безупречным профессионалом, а Софья Муранова откровенно говорила о его неосведомленности в том, что касается мира спорта. Как-то угадывалось, что Софьина похвала стоит дорого, и, возможно, потому хотелось добиться этой похвалы.

Однако до выяснения всех обстоятельств Денис решил сопротивляться скороспелым симпатиям и антипатиям.

— Вы еще ничего не сказали о том, почему вам пришлось уйти с тренерской должности…

— Фактически уже сказала: результаты любой ценой — не наша с Валей стихия. А высшее спортивное руководство непрерывно требовало: «Давай, давай!» Этим божкам местного масштаба нужно было побольше золотых медалей, побольше валюты: люди их не интересовали. Не интересуют и теперь. Я не могу утверждать, что они поощряли употребление анаболиков, у меня нет доказательств, но сказать, что они закрывали на это глаза, имею полное право. Иначе они не отнеслись бы так к нашему докладу. Все началось с того, что мы обратили внимание: чемпион России по спортивной гимнастике Александр Панькин начал очень много есть. Нет, ну, понятно, что на тренировках калории сгорают быстро, но когда двадцатилетний парень трескает все подряд, в три горла, как подросток, — это подозрительно. На фоне этого обжорства он не растолстел, а, наоборот, стал стремительно наращивать мышечную массу — до такой степени, которая в спортивной гимнастике даже и ни к чему. Ну, я не врач, но в таких симптомах разбираюсь. И точно! В его пробах была выявлена положительная реакция на метандростенолон — популярнейший из анаболиков. Когда мы с ним поговорили… точнее, когда Валя с ним по-мужски поговорил, оказалось, что принимать анаболики он начал не по собственному почину. Его подтолкнул к этому врач нашей сборной. Врач дал Саше лекарство, которое, извините, лекарством не назовешь, если оно назначается здоровому человеку!

— Фамилия врача, случайно, не Коротков? — Дениса посетило наитие.

— А вы осведомлены лучше, чем мы думали! — одобрила Софья. — Олег Коротков, кстати сказать, склочник, каких мало. Мы имели с ним столкновения по поводу режима гимнастов. Ну, узнав обо всем от Панькина, мы не стали даже связываться с Коротковым, а сразу подали докладную, в которой изложили факты, четко и ясно. Нам казалось, что факты вопиющие, по ним должно быть проведено внутреннее расследование с неприятными последствиями для распространителей сильнодействующих лекарственных веществ. В действительности получилось, что Коротков вышел сухим из воды. С должности врача сборной по спортивной гимнастике его убрали, зато он всплыл, помнится, в футбольном клубе… а потом в сборной по биатлону… Что, он и там продолжил проворачивать свои махинации?

Денису оставалось только кивнуть.

— Так я и думала, — словно себе прошептала Софья Муранова. Блеск голубых глаз угас на мгновение, лучики морщин словно заполнились серым налетом.

Валентин с грубоватой ласковостью притянул жену к себе, похлопал по плечу:

— Ладно тебе, мать, не переживай. Этого следовало ожидать. Что с них возьмешь?

— И все-таки жалко, что мы ничего не смогли сделать. — Софья обращалась к Денису так настойчиво, словно он ее обвинял в бездействии. — Все нарекания посыпались не на Короткова, а на нас. Причем упрекали нас одновременно за противоположное. Мы, дескать, не радеем о победе нашей сборной — и в то же время якобы стараемся добиться быстрых результатов, во имя чего допустили применение анаболиков… Те, кто нас знал, не поверили, но вы же знаете, Денис, принцип клеветников: лей грязи побольше, что-нибудь да останется. Мы были вынуждены уйти…

— Но мы не сдались! — припечатал Валентин Муранов, и Софья его поддержала:

— Мы не сдались! Мы скооперировались с другими бывшими спортсменами, которым не по душе нынешняя ситуация в спорте.

Тут Софья взглянула на мужа, как бы спрашивая совета: можно ли выдавать врагу, каким, по ее мнению, все еще являлся Денис, имена соратников по борьбе с допингом?

— Не волнуйтесь, — оказал ей любезность директор ЧОП «Глория», — нам известно, кто еще состоит на службе лаборатории «Дельта». Бывший вратарь Ярослав Шашкин, к примеру. Многократный чемпион мира в тяжелом весе Давид Коссинский…

Относительно Коссинского Денис не питал стопроцентной уверенности, но, судя по реакции Мурановых, угодил в точку.

— Давида начисто забыли руководители федерации тяжелой атлетики и боссы федерального агентства по спорту, — кивнул Валентин. — Ему, гиганту, и его семье практически не на что было выживать в этой жизни. У жены терпение на пределе, пилит его, заявляет: «Ты не мужчина!» Откровенно говоря, ситуация сложилась — хоть вешайся. А гонорар, полученный от «Дельты», позволил Давиду не только хорошо питаться, но и устроить единственную дочь в финансовую академию.

— Это ведь благодаря Коссинскому Дарья Хромченко была поймана с поличным? — снова блеснул эрудицией Денис. — Ну и натворили же вы дел! Взятие с поличным раздосадовало президента Федерации тяжелой атлетики России Матвея Васильченко настолько, что он поклялся руки-ноги обломать тому предателю, который сообщил о допинге в Международную федерацию тяжелой атлетики и в эту пресловутую лабораторию «Дельта».

— Знал бы только Васильченко, — развеселился Валентин Муранов, — что руки-ноги он грозил обломать своему учителю и бывшему тренеру, олимпийскому чемпиону Коссинскому!

Софья тоже заулыбалась. Денис, хоть и вынужденно, присоединился к их веселому расположению духа.

— Как там на самом деле вышло с Хромченко? — поинтересовался он.

И Софья Муранова объяснила, что Коссинский осторожно вел слежку за Дарьей Хромченко. Он уличил эту «гордость российской тяжелой атлетики» в применении допинга. За два дня до вылета в Париж члены сборной по тяжелой атлетике, в том числе Дарья, сдавали на подмосковной базе в Подольске контрольные допинг-пробы. Все анализы были отрицательными. Но всезнающий экс-чемпион Коссинский хорошо знал, что за четыре дня метандростенолон практически невозможно вывести из организма. Об этом он анонимно и сообщил своим работодателям из «Дельты». И уже в Париже Дарья Хромченко была поймана с поличным. А разве Коссинский должен был поступить иначе?

— Ну вот что, — заявил Денис, — я вижу, что вы — порядочные люди и делаете благородное дело. Будьте благородны целиком и полностью: скажите, кем управляется и где находится лаборатория «Дельта»!

Супруги Мурановы враз отрицательно закачали головами. Для демонстрации единодушия в этом вопросе им даже переглядываться не пришлось.

— Упростите нам работу! — уговаривал Денис. — Нам известны агенты «Дельты», рано или поздно мы обнаружим ваше гнездо. Так же, как вы следите за спортсменами, мы будем следить за вами.

— Прежде, чем вы что-то предпримете в отношении «Дельты», вам надо увидеть экс-чемпионку Ильину, — твердо сказала Софья.