На улице опять моросил дождь, и в уютном кабинете главного инженера «Мосводоканала» Вячеславу Ивановичу Грязнову было чрезвычайно приятно. Полированный стол блистал чистотой и новизной – ни одной пылинки, ни одной трещинки. Кремовые шторы на окнах висели аккуратными, ровными складками. Книги на полке были расставлены по цвету корешков, а на стенах в продуманном порядке висели почетные грамоты и дипломы в красивых рамках.

Сам главный инженер, Петр Сергеич Полонский, полностью соответствовал своему кабинету. Он был благообразен, аккуратен и ухожен, имел красивые серебристые волосы, безукоризненный галстук и розовые ногти, над которыми, вне всякого сомнения, потрудился искуснейший мастер маникюра. От лоснящихся, дородных щек Полонского пахло дорогой туалетной водой.

Он покачал головой и сказал:

– Нет, Вячеслав Иванович, ваш вопрос совсем не кажется мне праздным. Меня, как и других специалистов, давно уже беспокоит плачевное состояние трубопровода Сходненской ГЭС. По этому трубопроводу вода перекачивается из Химкинского водохранилища в Москву-реку, – пояснил он. – Чтобы вы поняли всю серьезность вопроса, замечу, что вода, поставляемая Сходненской ГЭС, наполняет Москву-реку на восемьдесят процентов!

– То есть, если с трубопроводом что-то случится, уровень воды в Москве-реке понизится? – уточнил Грязнов.

– Не просто понизится, а катастрофически упадет. Если на трубопроводе случится авария, Москву-реку можно будет перейти вброд.

– И чем это грозит столице?

– Чем грозит? – Полонский нахмурился. – Большинство предприятий в черте города лишатся водозабора и встанут. Авария коснется и теплоэлектростанций, снабжающих москвичей теплом и горячей водой. Кроме того, судоходство будет прекращено.

– Скажите, а могут подмосковные водохранилища подвергнуться... биологической атаке террористов?

Грязнов специально выразился «поизящней». Вячеслав Иванович боялся, что, если он спросит напрямую, можно ли отравить воду в водохранилищах, Полонский поднимет его на смех.

Однако главный инженер и не думал смеяться.

– Если вы имеете в виду возможность отравления воды, то это вполне возможно, – сказал он. – Администрация города не верит в реальность такой угрозы. А зря. Наша вода и сейчас-то не идеал. На станциях существуют огромные запасы ядовитого хлора. Представляете, что будет, если произойдет масштабный выброс этого хлора? Апокалипсис! Тут даже яды будут не нужны.

Грязнов покачал головой:

– Нда. И что, ситуацию никак нельзя исправить?

– Ну почему же? – пожал плечами Полонский. – Можно. В течение двух лет «Мосводоканал» планирует перевести все водоочистительные станции Москвы с ядовитого хлора на менее опасный гипохлорид. Гипохлорид по качеству очистки воды не отличается от хлора. Попав в атмосферу в чистом виде, он вызывает лишь легкий химический ожог, тогда как вдыхание паров хлора приводит к смерти. За счет использования гипохлорида мы полагаем уменьшить опасность диверсионных актов на водоочистных объектах.

– Я вижу, вопросы защиты от террористов не чужды и вам, – заметил Грязнов.

– Они нынче никому не чужды, – сказал на это Полонский.

Едва Грязнов покинул кабинет главного инженера, как в кармане у него зазвонил телефон. Это был майор Солонин.

– Вячеслав Иванович, наблюдение за домом продолжаем. Все по-прежнему, за исключением того, что Гатиев выехал в город. Между прочим, он заказал столик в кафе при гостинице «Северная».

– И что из этого следует?

– Помните, я шутил насчет того, что было бы неплохо взять «языка»? Теперь у меня есть идея получше.

– Какая?

– Рассказываю все по порядку. Помните оперативника Ахмеда Бероева? Ну, того, который чип к пиджаку Гатиева в ресторане прикрепил?