5
Галя Романова попробовала пошевелиться, но тут же застонала – затекшие мышцы рук и ног отозвались на движение болью. Рот ее был заклеен куском скотча. Глаза были открыты, но Галя мало что видела: в помещении, где она находилась, царил полумрак, пахло застоявшейся пылью и чем-то гнилым.
Галя не помнила, что с ней произошло. В памяти стоял лишь тошнотворный запах эфира. Откуда появился этот запах? Что с ней сделали и где она теперь? Ничего этого Галя не знала. При каждой попытке сосредоточиться у Гали начинала кружиться голова. Романова решила не забивать голову вопросами. Сейчас нужно вернуть телу подвижность.
Руки девушки были заведены за спину и прочно стянуты скотчем. Ноги были свободны, но Галя их не чувствовала. Превозмогая боль, она начала осторожно шевелить руками и ногами, разгоняя кровь. Чтобы не привлечь стонами внимания своих мучителей (где-то ведь они притаились!), Галя начала ритмично читать про себя стихи Цветаевой:
Там, на тугом канате,
Между картонных скал,
Ты ль это, как лунатик,
Приступом небо брал?...
Острая боль иглой пронзила запястье. Галя полежала немного, дожидаясь, пока боль утихнет, станет не такой острой, затем начала все сызнова.
Новых земель вельможа,
Сын неземных широт –
Точно содрали кожу –
Так улыбался рот...
Постепенно – движение за движением – чувствительность стала возвращаться к ногам и рукам.
Грохнули барабаны.
Ринулась голь и знать
Эту живую рану
Бешеным ртом зажать...
Вдруг скрипнула дверь. Галя вскинула голову. Узкая полоска света ослепила ее. Затем дверь закрылась, и Галя увидела, что в комнату вошел человек. Он подошел ближе, и Галя увидела, что это мсье Селин.
– Прошу простить меня за то, что я обошелся с вами так грубо, – вежливо сказал мсье Селин. Причем – вот чудеса! – в его речи не было и намека на грассирование. – Но вы поставили меня в безвыходное положение.
Француз сел на стоявший у стены стул и закинул ногу на ногу, внимательно посмотрел на Галю и снова заговорил:
– Признаю, я был неосторожен, оставив тетрадь с планом на книжной полке. Но мне и в голову не могло прийти, что вы туда полезете. Женщины обычно заглядывают в шкафы и серванты, но никак не в книжные шкафы. Вы оказались оригинальнее, чем я думал.
Галя лежала спокойно; о ярости, пылающей в ее душе, француз не догадывался.
– Сейчас я уберу скотч с ваших губ, – вежливым, спокойным голосом продолжил мсье Селин. – Но предупреждаю, если вы станете кричать, мне придется прибегнуть к самым решительным мерам, чтобы вас успокоить. А мне этого не хочется. Если вы согласны вести себя спокойно – кивните.
Галя кивнула.
– Отлично, – похвалил француз, затем ухватился за край скотча пальцами и резким движением оторвал его от Галиного лица.
Галя хрипло вдохнула воздух ртом, сплюнула и коротко произнесла:
– Сволочь!
Мсье Селин улыбнулся.
– Очень экспрессивно. Итак, Галя, я хочу поговорить с вами о вашей работе.
– Развяжите руки! Мне больно!
– Увы, не могу. Будь вы простой девушкой, я бы, конечно, развязал вас. Но вы – милиционер, и в этом есть элемент непредсказуемости. Я не хочу рисковать.
– Тогда помогите мне сесть на кушетку. У меня болит спина.
– А вот это охотно.
Мсье Селин встал со стула, наклонился, обхватил Галю за плечи и одним сильным движением пересадил ее на кушетку. Галя застонала.
– Простите, я не хотел, – сказал мсье Селин. Он убрал челку с Галиных глаз, пригладил ей волосы и вернулся на стул.
– Теперь мы можем поговорить?
– Теперь – да, – сказала Галя.
Несмотря на страх, боль в запястьях и клокочущую ярость в груди, она решила вести себя смирно, по крайней мере, до тех пор, пока не выяснится, что здесь происходит.
– Мне не нравится, когда меня принимают за дурака, Галя, – продолжил мсье Селин. – Ваш коллега, Александр Борисович, пришел ко мне в офис, представившись сотрудником строительной компании. Признаюсь, он вел себя вполне уверенно и естественно. Не знаю, чем бы все кончилось, если бы не моя природная осторожность. На всякий случай я установил за вашим коллегой слежку. Да-да! По роду своей деятельности я должен быть подозрительным даже тогда, когда нет никаких видимых причин. И на этот раз моя подозрительность себя оправдала. Знаете, что я выяснил? Что ваш коллега Козловский вовсе не Козловский! Он – Турецкий! Понимаете, о чем я?
– Не совсем, – тихо сказала Галя.
– У меня много полезных знакомств в Москве. – Мсье Селин неприятно усмехнулся: – Поверьте мне, деньги открывают любые двери.
Галя молчала.
– Отчего же вы молчите? Турецкий – следователь Генеральной прокуратуры! Как только я выяснил это, мне стало любопытно, чем я мог его заинтересовать. Я продолжил слежку и вышел на вас. Признаюсь, ваша красота произвела на меня впечатление. Но еще большее впечатление на меня произвела ваша ложь: вы так неумело и простодушно лгали, что я даже умилился. Поверьте мне, дорогая моя, я не хотел причинить вам зла. Я просто хотел воспользоваться вашим простодушием и кое-что у вас... выведать. Вас погубил не я, вас погубило собственное любопытство. Впрочем, не все еще потеряно.
Галя усмехнулась.
– Почему вы смеетесь? – насторожился мсье Селин.
– Вы смешно разговариваете, – сказала Галя. – Как герой романа.
Мсье Селин кивнул:
– О, да! Пока я изучал ваш язык, я прочел много русских книг. Возможно, поэтому я и говорю немного по-книжному.
– Вы ведь не француз, – сказала Галя.
Мсье Селин покачал головой:
– Нет.
– Где вы изучали русский язык?
– Вы все так же любопытны. Извольте, я отвечу. Начал у вас в стране – давно, очень давно, вы тогда, наверное, еще не родились. Я учился в Москве в институте. Потом, у себя на родине, я продолжил изучение русского языка. Это великий язык! Можете мне поверить как эксперту. Я свободно говорю на английском, французском и немецком. Но говорить на вашем языке для меня – огромное удовольствие!
Галя пошевелила руками, и это движение заставило ее поморщиться от боли. Она закусила губу, потом посмотрела на мсье Селина, прищурилась и резко спросила:
– Кто вы?
Мсье Селин усмехнулся:
– А вы?
– Вы ведь знаете...
Он покачал головой:
– Не совсем. Какое дело вы расследуете вместе с Турецким? Почему он пришел ко мне? Как далеко вы продвинулись?
– Я не знаю, – ответила Галя. – Я не работаю с Турецким. Правда. Он просто ухаживает за мной.
– Что вы говорите! – улыбнулся мсье Селин. – Ладно. По-хорошему вы не понимаете. Тогда, может быть, поймете по-плохому? – Он повернулся к двери и крикнул: – Хасан!
За дверью послышались тяжелые шаги, затем дверь открылась, и в комнату тяжелой поступью вошел широкоплечий мужчина.
– Хасан, – обратился к нему мсье Селин, – наша гостья не хочет говорить откровенно. Пожалуйста, поговори с ней ты, у меня не получается.
Широкоплечий мужчина, не говоря ни слова, подошел к дивану, на котором сидела Галя и вдруг, не размахиваясь, влепил ей звонкую пощечину. Голова Гали мотнулась в сторону. Она повалилась на бок, больно ударившись головой о подлокотник дивана, и застонала.
– Это только начало, – сказал Хасан. – Будешь упираться – получишь еще.
Галя выпрямилась, прямо и смело посмотрела в темное лицо злодея и сказала:
– Что, приятно быть сильнее связанной женщины? Ты не мужчина, а ишак позорный!
Второй удар оказался сильнее первого. У Гали зазвенело в голове, а рот наполнился горячей, солоноватой кровью. На этот раз она даже не застонала.
– Будешь продолжать – буду бить, – коротко сказал Хасан.
Галя выплюнула кровь себе на колени и хрипло проговорила:
– Иди к черту!
Она зажмурилась, ожидая нового удара, но в этот момент мсье Селин произнес:
– Пока достаточно. Спасибо, Хасан.
Галя открыла глаза и невольно с благодарностью взглянула на мсье Селина. Тот перехватил ее взгляд и, безусловно, понял его значение.
– Вы готовы говорить, я угадал? – мягко произнес он.
Галя кивнула:
– Да... Готова.
Мсье Селин развел руками:
– Дорогая моя, можете начинать.
Галя разлепила окровавленные губы и заговорила:
Жив, а не умер
Демон во мне!
В теле – как в трюме,
В себе – как в тюрьме.
Мир – это стены.
Выход – топор.
«Мир – это сцена», —
лепечет актер...
– Заткнись! – рявкнул вдруг кавказец и замахнулся.
– Нет! – сказал ему мсье Селин.
Кавказец скрипнул зубами и опустил руку.
– Наша гостья устала, Хасан, – сказал мсье Селин с тонкой улыбкой. – Оставим ее на часок. Пусть она отдохнет.
– Она же над нами издевается, – сказал кавказец.
Мсье Селин покачал головой:
– Нет. Она читает нам стихи. И неплохо читает.
Звон в голове у Гали утих, волна тошноты откатила. Она вытерла окровавленный рот о плечо и тихо сказала:
– Мне нужно в туалет... Развяжите руки.
Кавказец вопросительно посмотрел на мсье Селина. Тот с усмешкой поднял ладони и сказал:
– О, это без меня. Когда управитесь, свяжи ей руки снова. Только смотри без баловства.
Мсье Селин встал со стула, повернулся и вышел из комнаты. Как только дверь за ним закрылась, кавказец повернул голову к Гале, посмотрел на нее своими маленькими недобрыми глазами и медленно растянул губы в усмешке.
– Будь хорошей девочкой, – глухо сказал он.
