8
Двор дома номер девять, расположенного на одной из улиц Марьиной Рощи, был небольшим и уютным. Качели, маленькая механическая карусель, деревянная горка — и все это обсажено невысокими каштанами.
Полчаса назад Светлана звонила Алле Боровской и договорилась встретиться с ней ровно в шесть часов вечера. Сейчас было без десяти шесть. В запасе у Светланы было десять минут, и, оглядев двор, она решила провести их с пользой для дела.
На дворе, напротив первого подъезда, под сенью каштана стоял деревянный стол, рядом с ним — две скамейки. На одной из скамеек сидела старушка в бежевом плаще и зеленом платке и подозрительно смотрела на Светлану.
В доме четыре подъезда, таблички с указанием квартир отбиты. Этим Светлана и решила воспользоваться. Она улыбнулась и подошла к старушке:
— Бабушка, извините. Не подскажете, в каком подъезде квартира номер одиннадцать?
Старушка подозрительно ее оглядела. Затем кивнула на дверь ближайшего подъезда:
— А вот он, прямо перед тобой.
— Спасибо. — Светлана двинулась было к подъезду, но остановилась. Обернулась: — Бабушка, а вы знаете женщину, которая там живет?
— В одиннадцатой-то? — Взгляд старушки стал еще подозрительней. — Ну, допустим, знаю. А ты, милая, кто ей будешь?
— Я? Э-э… — Светлана замялась. Представляться первой встречной старушке не входило в ее планы. — Я так, знакомая.
— Подруга ее, что ли? — прищурилась старушка.
Перова кивнула:
— Да. Подруга. Учились вместе.
— Ну, если подруга, то и иди своей дорогой, — неожиданно холодно ответила старушка и демонстративно отвернулась.
— Не очень-то вы ласковы, — удивленно заметила Светлана.
Старушка повернулась и раздраженно посмотрела на Перову:
— Неласкова, говоришь? Интересно. А чего мне с тобой ласковой быть?
Светлана помолчала.
— Видимо, у вас не очень хорошие отношения с Аллой Боровской? — предположила она.
— Никаких у меня сей отношений нет. Ясно? Нет, не было и не будет.
Светлана несколько секунд поразмышляла, затем решительно достала из сумочки удостоверение, раскрыла его и протянула старушке:
— Вот. Это мое удостоверение. Я не подруга Боровской.
Старушка, близоруко прищурившись, глянула на удостоверение, затем перевела взгляд на Светлану, и лицо ее слегка вытянулось от удивления.
— Ишь ты! Из милиции, что ли?
Светлана кивнула:
— Да.
— А к Алке тебе зачем?
— Она у нас проходит свидетелем по одному делу.
Старушка прищурилась еще больше. Ее морщинистый нос прямо-таки заострился от любопытства.
— Так ты ее не знаешь, Алку-то?
— Нет, бабушка. Я с ней никогда не виделась. Только по телефону говорила.
— Вот оно что… Не советую тебе с ей встречаться, милая. Ой не советую.
— Почему же, бабушка?
Старушка поманила Светлану пальцем, затем быстро огляделась по сторонам, приблизила к Светлане морщинистое лицо и тихо сказала:
— Да потому, что она ведьма! Вот почему.
— В каком смысле — ведьма?
— В прямом. Вот послушай-ка. У нас на первом этаже, в третьей квартире, жила семья — муж с жёной. Муж был архитектор, богатый мужик, да и собой хорош. Жена… Про жену тоже ничего плохого не скажу. Красивая, добрая, слова дурного от нее никогда не слыхала. Врачом работала в нашей больнице. И тут к нам в подъезд переехала эта… Боровская.
— Когда это было?
— Э-э… Да, почитай, лет шесть назад. У Алки тут бабка жила. Бабка померла, и Алка в ее квартиру въехала.
— И что было дальше?
— А дальше случилась у них с этим архитектором любовь.
— У Аллы Боровской?
Старушка кивнула:
— У ее. В открытую они, конечно, не ходили. Все ж таки какие-то понятия о приличии у них были. Но весь двор знал, что они того… Ну ты понимаешь…
— Вы хотите сказать, что они были любовниками?
Старушка осклабила в усмешке гниловатые зубы:
— Во-во. Именно что любовники. Как жена за дверь, так Алка к нему.
— А что, жена часто отсутствовала?
— А как же! Она ведь врачом работала. Случалось, что и на ночные дежурства уходила. А этот кобель и пользовался… То есть про него-то я ничего плохого сказать не могу. Мягкий он был, вот в чем дело. Не смог противостоять. Вот Алка из него веревки-то и вила.
Светлана была заинтригована.
— И что было дальше? — с любопытством спросила она.
— А дальше было как в итальянском кино. Как-то раз вернулась жена с работы раньше обычного и застукала обоих в постели. В чем мать родила! — Старушка обхватила щеки ладонями и покачала головой. — Ой, милая, и что тут началось! Словами не расскажешь. Крики, плач… Вещи его стала в окно выбрасывать!
— А Алла?
— А что ей станется? Встала, улыбнулась, оделась да домой пошла. Но только на этом все не закончилось. Видать, крепко Ал ка к архитектору прицепилась. Как клещ. Известное дело — мужик красивый, положительный. Да и заказы ему в ту пору богатые пошли: стал «новым русским» дома загородные строить. Вот Алка-то и смекнула, что к чему.
Старушка замолчала, погруженная в невеселые воспоминания. Светлана глянула на часики и быстро спросила:
— Ну и чем все кончилось?
— Трагедией, — со вздохом ответила старушка. — Архитектор переехал жить к Алке, а жена его через пару дней удавилась полотенцем.
Светлана раскрыла рот.
— Как это — полотенцем? — ошеломленно сказала она.
— Атак. Привязала полотенце в ванной к змеевику, поставила рядом табуреточку и того… Прямо сидя.
Светлана побледнела.
— А разве такое возможно? Чтобы сидя?
— Возможно, милая. В этой жизни все возможно.
Старушка задумчиво и горестно вздохнула. Светлана — тоже. Затем нетерпеливо спросила:
— А дальше-то… Что было дальше, бабушка?
— Дальше-то? А дальше похоронил архитектор жену да и уехал. Куда — одному Богу известно. Хоть и слаб душой, а с совестью оказался мужик. Так-то вот.
— Грустная история, — сказала Светлана. — И как Боровская поживает сейчас? Много мужчин к ней в гости ходят?
— Ой, и не говори, милая. Ходили. Еще как ходили. Они тут все примелькались. Хоть и стараются в подъезд незамеченными прошмыгнуть.
— Хм… — Светлана откинула со лба прядь волос. — Вы хотите сказать, что Боровская занимается проституцией?
Старушка покачала головой:
— Господь с тобой, милая, такого я не говорила. Тут другое. Проститутка — это по нынешним временам почти профессия. А эта… даже не знаю, как назвать…
Мужиков она любит — вот что. Ну и поиметь от них кое-что: кольца, сережки, а иной раз и чего подороже. Ходил тут к ней один представительный мужчина. Так тот машину ей подарил. Эту, как ее… «девятку».
— Откуда вы знаете? — усомнилась Светлана.
— Да как не знать — в одном подъезде ведь живем! Подруга моя, Марь Петровна, та, что из пятой квартиры, видела в окошко, как он ей ключи от машины в ладошку положил. Она ему на шею бросилась — и давай целовать.
— Хм… — вновь задумалась Светлана. — А как он выглядел, этот мужчина?
— Высокий такой. Импозантный. Лицо как у большого начальника. Седой, и волосы такие… — Старушка пошевелила пальцами у себя над головой. — Коротко-коротко.
— Ежиком, что ли?
Старушка кивнула:
— Ага. И фамилия у него редкая была… Вроде как иностранная… — Старушка мучительно поморщилась, припоминая фамилию «импозантного мужчины». — Не то Рэй, не Рейн…
— Рэм?
Морщины старушки разгладились. Она радостно кивнула:
— Вот-вот. А что, никак, знаешь его?
Светлана, не отвечая, вновь посмотрела на часики:
— Вот что, бабушка, сейчас мне нужно идти. Дайте свой телефон, а я вам вечерком перезвоню. Тогда и закончим наш разговор, хорошо?
— Да как скажешь. Ты — власть. Кстати, а про второго-то узнать не хочешь?
Светлана, собравшаяся уж было идти, остановилась:
— Про какого второго?
— Ну как'же. К ей и второй приходил. А в последние дни только он и приходит. Тоже пожилой. Но на морду пострашней.
— Пострашней?
— Ага. Хотя… Это кому как. Некоторым бабам нравится, когда у мужика лицо изуродовано.
— Так у него изуродовано лицо?
— Господи, милая, да что ж ты все переспрашиваешь-то? Или со слухом у тебя что? Говорю ж тебе — страшный он, со шрамом во всю щеку. Вот от сих… — старушка ткнула себя пальцем в висок, — и до сих. — Она прочертила ногтем линию до скулы.
— И что, часто он к ней приходит?
Старушка пожала плечами:
— Приходит. А часто, нет — этого сказать не могу. Я вообще про него ничего сказать не могу. Тот, с ежиком, хоть здоровался, когда мимо скамейки проходил. А этот, со шрамом, проскользнет ужом в подъезд — и только его и видели. Да и приходил он всегда под ночь, когда темно уже во дворе. Так что ничего больше про него не скажу, бо не знаю.
— Спасибо за информацию.
— Нема за що.
На том и распрощались.
